ГЛАВА VII. ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ ПЕРИОД ВИЖЕНИЯ. НОВЫЕ ЗАДАЧИ СОЮЗА И УСЛОВИЯ, НА ПОЧВЕ И В СИЛУ КОТОРЫХ ВОЗНИКЛА "РАБОЧАЯ МЫСЛЬ"
Описанные на предыдущих страницах рост и развитие широкого рабочего движения и постепенное пробуждение к сознательной жизни все более и более широких кругов рабочих естественно выдвинули вперед массу новых запросов и потребностей и поставили перед действующими социал-демократами целый ряд новых задач. Нарождение в самой рабочей среде сознательных и деятельных личностей, стремившихся ответить на запросы своих товарищей, было одним из неизбежных последствий того же подъема, того же движения.
Начавшаяся среди рабочих, особенно со времени летней стачки 1896 г., организация постоянных стачечных касс не прекратилась. Теперь часто уже приходилось слышать, что то на той, то на этой фабрике рабочие устроили кассу с целью поставить свое дело на более прочных основаниях. Стоит взять одну из подобных касс, чтобы получить понятие об их характере. Образцом этих касс может служить касса, устроенная рабочими на фабрике Кожевникова, на Обводном канале. Насколько я знаю, у этой кассы не было никакого притока средств со стороны, так что сравнительно большой ее денежный оборот может быть объяснен лишь деятельным участием в ней местных рабочих. В описываемое время ее расход был около 300 руб. (за несколько месяцев), ее наличность состояла из 100 руб. Питалась она членскими взносами. Расходование денег шло на таких основаниях: 1/4 всех сумм шла на стачки. Остальное делилось на 4 части, из них 2 части — на взаимопомощь, 1 часть на книги и 1 часть составляла постоянный фонд. Как видит читатель, кассы подобного рода, конечно, не были кассами революционных социал-демократических организаций, а скорее подходили под понятие так называемых Касс самопомощи. Кассами цеховых рабочих союзов или трэд-юнионов подобные кассы тоже нельзя называть, хотя они, между прочим, в число своих задач вмещали и задачи касс подобного рода. Кассы, о которых нам приходится говорить, преследовали более широкие цели. Состав членов подобных касс, в большинстве случаев, был смешанный. В них принимались просто надежные рабочие, независимо от того, к какому цеху они принадлежали.
Но организаторская деятельность активных рабочих не ограничивалась кассами. Общение рабочих различных местностей быстро росло и развивалось. Частные собрания рабочих представителей кружков различных рабочих районов Петербурга теперь уже не прекращались. Подобного рода общение, взаимный обмен мыслей и мнений должны были находить себе, в конце концов, и письменное выражение. И они находили его. Стоило бы только заглянуть в архив тогдашнего Петербургского Союза Борьбы, чтобы увидеть целый ряд образцов тех рукописей, которыми рабочие заваливали Союз. В эту минуту, когда я пишу эти строки, у меня находится под руками как раз несколько подобных рукописей. И я думаю, что читатель не посетует на меня за то, что я приведу несколько строк из этих рукописей, чтобы показать, как активные рабочие того времени понимали свои организационные задачи. Беру три первых случайно попавшихся рукописи. Две из них .являются обращением деятельных рабочих к своему же брату-рабочему. Третья носит заглавие „О кассах" и была явно обращением рабочего социал-демократа к интеллигентам Союза.
Главная наша задача, — пишет рабочий, автор первой рукописи, — соединиться в один общий союз; для этого самое лучшее средство: организовать небольшие кружки и заводить при них кассы, в которые делать взносы по возможности средств участвующих; соединить эти кружки в одно целое не будет стоить особого труда.
Рабочий, автор другой рукописи, задается, по-видимому, той же задачей объединения своих товарищей, хотя формулирует ее иначе. Он стремится разъяснить своим товарищам значение организованной силы вообще на частном примере организации нашего правительства.
Правительство, — говорит наш автор, — поддерживается общими силами тех людей, кому оно нужно для поддержания своих интересов. Почему же и нам не устроить среди нас самих нечто вроде правительства? Чтобы наше общее дело шло вперед, необходимы люди, ведущие его, и чем их будет больше, тем лучше. Где же их взять? Надо выбирать среди своих же товарищей таких людей, потому что только сами рабочие знают хорошо свои интересы, только сами рабочие могут честно и добросовестно исполнять требования своих товарищей, своего класса. Но, чтобы были такие люди, надо, чтобы была возможность учиться, развиваться, потому что мало только знать потребности самих рабочих, надо уметь их выполнять, а для этого надо знать много.
В заключение автор предлагает свой организационный план, мало чем отличающийся от предыдущего предложения. Он предлагает рабочим целую сеть фабричных и заводских „кружков самопомощи и кружковых касс".
Благодаря таким кружкам самопомощи, — пишет рабочий, — всякий член будет чувствовать себя смелее при столкновениях с начальством, будет знать, что у него есть хорошие приятели, есть деньги про запас, а это много значит. При теперешнем положении вещей всякий надеется только на себя, и получается такое положение, что будто он находится в непроходимом девственном лесу или в темном погребе, идет наугад, не понимая и не видя того, что он делает. Тогда же у него будут деньги, будут товарищи не только на заводе или фабрике, а везде в Петербурге; везде он найдет поддержку, всякий заранее будет знать, где лучше, в случае перехода с места на место, будет знать, где нужен народ, а где нет. Да мало ли преимуществ кружковцев против обыкновенных рабочих? А что касается наказанья за это, то помните, что не так страшен чорт, как его малюют.
Рабочий, автор третьей рукописи (помеченной 31 декабря 1896 г.), обращается к интеллигентам социал-демократам и, очевидно, стремится повлиять на них в желательном ему направлении:
Главная цель передовых, критически мыслящих людей, — пишет он, — должна быть: соединить в одно целое рабочую массу. Задача эта весьма сложная и требует немалого труда, благодаря деморализации рабочих и нашего строя. Нужно почти заставить рабочих хорошенько вдуматься в свое положение, нужно вырвать у них рутинное убеждение и доказать выгодность социалистического строя. Повторяю, что этого достигнуть трудно. Интеллигенты социалистической партии скажут, что я преувеличиваю и смотрю на дело сквозь пальцы; быть может, но иметь такое мнение я имею уважительные причины, и в свою очередь мне кажется, что интеллигенты и многие даже из рабочих смотрят на положение вещей сквозь розовое стеклышко; это происходит оттого, что интеллигенции в большинстве случаев приходится сталкиваться с рабочими несколько уже развитыми, которых так мало, что они теряются в большинстве неразвитых. Но об этом мы потолкуем когда-нибудь в другой раз, а теперь нужно порешить, каким путем скорее и легче может быть достигнута цель. Передовые люди, отдельные личности должны быть по возможности предусмотрительны, при чем ни на минуту не следует забывать, что передовые личности это только механизмы, дающие направление; но главная двигательная сила — это масса; следовательно, на обязанности личности лежит забота о сохранении этой силы и ее группировании. Здесь нужно некоторое терпенье, чтобы выждать большего скопления силы и, не рассеивая ее в разных пунктах, дать отпор угнетающему строю.
В настоящее время борьба бесспорно далеко не равная: на золотом знамени противоположного лагеря начертаны пугающие массу слова: „Бог, Царь и Отечество"; на нашем: „Равенство, Свобода, Братство". Не следует забывать, что первые слова, которые выкрикиваются попами и полицией, заглушают шепот вторых, произносящихся шепотом. Но мы видим, что время от времени попы и полиция теряют свою силу, и армия под социалистическим знаменем увеличивается.
Мы должны беспрерывно итти вперед, собирая вокруг себя большую силу, но для этого необходимо стараться выгоднее пользоваться теми атомами свободы, которые мы имеем, и по возможности с меньшими жертвами достигать их расширения. Как этого достигнуть? Вот вопрос, на который нельзя дать решительного ответа, тем более потому, что не можем видеть могущих быть всевозможных изменений, которые могут потребовать немедленных реформ в революционном деле; также в разных местах рабочие, пользующиеся не одинаковыми условиями, должны иметь хотя и к одной цели ведущие, но несколько видоизмененные планы. Тем не менее движение должно быть водворяемо везде по возможности в одинаковых формах. Первым и главным к этому шагом должны быть рабочие кассы, об устройстве которых я и хочу поговорить несколько подробнее.
Кассы должно устроить так, чтобы они не казались рабочим непосильными; для этого определенного взноса выставить нельзя, и члены должны делать таковые по возможности своих средств; при чем необходимо заботиться о том, чтобы участвующие в кассе не смотрели на нее, как на лимон, из которого можно, в свое удовольствие, выжимать сок.
Касса прямо для революционных целей хороша, но она найдет слишком мало участвующих лиц; следовательно, должны быть некоторые побочные интересы, которые могли бы придать ей наружный колер.
В каждой фабрике или заводе удобнее устраивать несколько маленьких касс, каждой из них может руководить один более развитой рабочий; число членов, смотря по возможности обстоятельств, человек 5—6 и более. Представители каждой из таких касс в каждом заводе или фабрике должны иметь сообщение, руководить книгами и вообще литературой, вести отчеты и проч.
Каждый представитель кружка должен вырабатывать из своих товарищей быть способными в будущем руководить такими же кружками, и одного всегда не мешает иметь в виду для необходимых поручений, заменить, если то потребуется, себя, или откомандировать во вновь образовавшийся кружок и т. д.
При каждом заводе или фабрике нужно иметь главную кассу, куда будет помещаться запасный капитальчик мелких касс. Личность, заведующая этим пунктом, должна быть вполне надежная, потому что здесь будут стянуты все нити завода или фабрики в один узел. Этот кассир должен иметь прямое или косвенное сообщение с представителями кружков, следить за нелегальной литературой, выбирать время для прокламаций, иметь сообщение с интеллигенцией, вести отчет главной кассы и проч.
Из таких касс каждого завода или фабрики деньги должны откладываться и препровождаться в центральную кассу соц.-дем. партии, которая должна храниться „аки зеница ока". Заведующие центральной кассой прямого сообщения с заводами иметь не должны, хотя не мешает иногда пересылать отчет заведующим главными кассами и, по усмотрению опытного интеллигента, остальным надежным рабочим.
В случае стачки, заведывающие центральной кассой должны быть предусмотрительны, чтобы пособие (если таковое будет возможно сделать) достигало своей цели...
...Интеллигентам необходимо посещать рабочих, но нужно быть по возможности осторожнее, потому что такие люди дороги и им наудалую итти не следует. Вообще надо стараться, чтобы рабочие сами шли вперед; косвенно на них влиять нужно, но не следует ставить в такое положение, чтобы они чувствовали, что их тянут.
Только что приведенные данные показывают, во-первых, на стремления рабочих организоваться. Во-вторых, они указывают на существование в рабочей среде сил вполне годных для организационной работы. В-третьих, они обнаруживают стремления рабочих итти самостоятельно. В-четвертых, они свидетельствуют о некотором недовольстве рабочих своими руководителями интеллигентами, которые по-видимому очень чувствительно их тянули в том направлении, в каком они считали нужным вести рабочих, недостаточно учитывая их собственные стремления и нередко не считаясь с ними, а, может быть, и не понимая их. Рабочие „сами шли вперед" и уже начинали болезненно чувствовать, „что их тянут". Очевидно, они хотели итти более самостоятельно и, ничего не имея против того, чтобы интеллигенция косвенно влияла на них с помощью своих знаний, не хотели себя чувствовать находящимися под ее началом. А отсюда, казалось, должно было быть не менее очевидным, что организация Союза Борьбы, который стремился руководить движением, уже не вполне соответствовала организационным потребностям и запросам рабочих. Рабочее движение, очевидно, уже начинало перерастать почти чисто интеллигентскую организацию социал-демократических союзов.
Ни для кого не составляет тайны, что ядро Союза состояло из интеллигентов. Всего точнее конституцию тогдашнего Союза можно было бы определить следующими словами: он состоял из центральной и местных групп, членами которых были интеллигенты, имевшие связи с деятельными рабочими. Такой состав Союза, может быть, еще годился для кружковой работы и отчасти для той начальной стадии агитации, которая велась еще до летних стачек; но он совершенно не соответствовал тем организационным, агитационным и даже пропагандистским задачам, какие впервые были поставлены перед Союзом летними стачками и теперь самым настойчивым образом требовали новых сил, приемов и средств для своего разрешения.
Прежде всего было необходимо восстановить общую рабочую организацию (объединение местных районных организаций), разрушенную арестами 1895 и начала 1896 годов. Единство действий районных организаций обеспечивалось бы центральной агитационной группой или рабочим комитетом из рабочих, представителей от районов. Такая группа организовалась, но относительно ее роли между членами центральной организации Союза происходили разногласия.
Разногласие в тогдашнем Союзе происходило по той причине, что часть членов центральной организации Союза настаивала, чтобы все оставалось по-старому, т.е. ядро Союза состояло бы по-прежнему только из интеллигентов, и чтобы только они были руководителями движения. Что же касается агитационной рабочей группы, то она должна стоять на периферии.
Другие же настаивали, что вести дело подобным способом дальше нельзя, ибо тогда Союз потеряет свое значение и влияние среди рабочих; что мы должны считаться с наличностью среди рабочих таких, которые чувствуют себя уже достаточно подготовленными, чтобы действовать более самостоятельно и итти, как это им самим кажется нужным. Эти рабочие по своему развитию и пониманию рабочего дела уже не считали себя стоящими ниже многих из тех интеллигентов, которые стремились ими руководить, не хотели более, видеть себя под начальством интеллигенции, хотя ничего не имели против ее косвенного влияния. Короче сказать, начиналось чувствоваться, что рабочие не хотят более иметь над собой интеллигентов в роли опекунов, а хотят, чтобы они были настоящими их товарищами, против влияния которых они ничего не имели, поскольку это было влияние более превосходной умственной силы или, точнее, силы знания; но не хотят, чтобы эти интеллигенты господствовали над ними силою своей организованности, силою интеллигентской организации Союза. Из этого положения; казалось, было два выхода: или реорганизация Союза на основании привлечения рабочих к деятельному участию в нем, не исключая и непосредственного участия их в центральной группе Союза, или создание рабочими самостоятельной рабочей организации, которая стала бы существовать наряду с Союзом и, по всей вероятности, пришла бы с ним в столкновение (как это потом до известной степени и случилось). Я ясно видел необходимость реорганизации Союза, необходимость привлечения в центральную группу Союза некоторых вполне пригодных по-моему для этого рабочих, вроде А. М. Соловьева. В этом отношении были согласны со мной и некоторые из товарищей, членов центральной группы Союза. В особенности меня поддерживали в этом отношении В. Н. Катин-Ярцев и А. А. Якубова. Мы были убеждены в том, что организация Союза должна быть изменена сообразно потребностям времени, иначе она будет организацией, не соответствующей нашему делу; что не надо закрывать глаза на факты: функции Союза растут, мы не успеваем делать даже той работы, которая требует особой подготовки, и в то же время бесполезно тратим силы на такую работу, которая с большим успехом может быть выполнена самими рабочими. Сил у нас недостает, и, главное, недостает таких сил, которые могли бы вести организационную работу в рабочей среде. Поэтому необходимо отказаться от прежней системы, необходимо включить в центральную организацию Союза несколько представителей от агитационной рабочей группы и ввести более правильное разделение труда. Только таким путем Союз может развиваться дальше, расширять свою деятельность, распространять свое влияние и проникать глубже во все более и более широкие круги рабочих и приобретать фактическую возможность руководить рабочим движением Петербурга. Вместе с тем, наконец, было бы раз навсегда покончено с той перегородкой, которая отделяла социалистов-интеллигентов от социалистов-рабочих. Преобразованный таким образом, Союз приблизился бы к типу настоящей рабочей организации и, черпая из рабочей среды своих членов, обеспечил бы постоянный приток необходимых ему элементов.
Подумать обо всем этом было тем более своевременно, что среди рабочих, рвущихся к активной деятельности, начинало зарождаться глухое недовольство Союзной организацией; но вместе с тем у рабочих было такое уважение к Союзу, что они хотели работать именно под его знаменем. Среди нас, стоявших за деятельное участие рабочих в Союзе, не раз возникала мысль, что, если Союз сейчас не исполнит своего долга, то в недалеком будущем, быть может, нам придется считаться с печальным фактом, что часть сознательных рабочих отстанет от Союза и будет действовать самостоятельно, — и кто знает, что может выйти из этого: быть может, даже борьба с Союзом и его тактикой.
Читатель спросит: какие же аргументы выдвигали те члены Союза, которые отстаивали старый порядок? Эти аргументы сводились главным образом к тому, что введение рабочих в центральную группу Союза невыгодно в конспиративном отношении. Почему и отчего развитой рабочий-практик менее конспиративен, чем интеллигент, на это не получалось никакого удовлетворительного ответа. Впрочем, однажды один из главных сторонников старого порядка вещей выразил даже опасение, что рабочие внесут в Союз новые порядки и, быть может, лишат нас руководящей роли.
На это оставалось лишь сказать, что, если мы окажемся в некоторых отношениях несостоятельными, то не будет вреда для дела, если мы лишимся руководящей роли в тех областях, в которых мы действительно не в силах руководить и, быть может, с успехом для дела можем быть заменены рабочими.
Споры подобного рода едва ли не больше трех месяцев занимали место среди текущих дел, пока, наконец, сторонники старого порядка не начали сдаваться.
Споры относительно лучшей постановки организационного дела Союза и допущения рабочих к деятельному участию в его организации кончились тем, что в конце февраля было решено принять в центральную группу Союза двух рабочих, А. М. Соловьева и К. Сака, представителей агитационной группы, или, как еще называли эту группу, рабочего комитета. Но не успела центральная группа Союза собраться на общее собрание в новом составе, как произошел давно уже ожидавшийся (после январских стачек) провал, унесший с собою из Союза всех сторонников участия рабочих в его внутренней организации. Все пошло по-старому, силы Союза на время ослабели, участие рабочих в центральной группе Союза на время сделалось недоступным и было осуществлено, как известно, лишь в позднейшее время. Запросы рабочих организационные, агитационные, даже литературные оставались по-прежнему неудовлетворенными. Надежда на Союз в этом отношении, по-видимому, пропала. Отсюда возникло стремление некоторых рабочих самостоятельно обеспечить себе удовлетворение своих насущных общественных нужд и потребностей, и, как одно из средств осуществления этих стремлений, выступление на сцену группы „Рабочая Мысль".
Глава VIII. Вильна и заграница. Группа "Освобождение труда", образование РСДРП
