Глава III.

ДЖЕК КЭД И КЕНТСКОЕ ВОССТАНИЕ

 

В годы, последовавшие за восстанием Уота Тайлера, система крепостничества постепенно вымирала: к середине XV столетия в подавляющем большинстве южных графств Англии земельная рента выплачивалась уже деньгами, а не натурой или повинностями, хотя все еще сохранялся традиционный способ землепользования, когда участки общинной земли использовались помещиками для выпаса собственного крупного рогатого скота, лошадей, свиней и прочей домашней живности.

И все-таки в целом государство продолжало жить по законам феодализма. Каждый человек оставался "вассалом" своего господина, целиком и полностью завися от его воли. В деревнях взаимоотношения жителей и порядок сельскохозяйственных работ по-прежнему регламентировались "установившейся традицией", при которой решения принимались на общих собраниях и каждый человек имел четко определенные права и обязанности. Привилегии вольных городов наряду с ограничениями на торговлю и право передвижения, как и раньше, заметно тормозили развитие коммерческих отношений, что, впрочем, не мешало росту богатства и влияния ранее незначительного купеческого сословия, в распоряжении которого скопились огромные суммы денег. Но поскольку купцы были частью простого люда, им нередко приходилось вступать в конфликт со знатью, следовательно, улучшить свой собственный социальный статус они могли, только добиваясь больших прав и свобод для всего народа в целом.

В 1429 г . на престол Англии взошел восьмилетний Генрих VI, впоследствии выросший в человека исключительной набожности и поразительной недальновидности. В яростной борьбе за власть трон окружили именитые бароны — безграничные владыки в своих обширных феодах. Дом Йорков заявил о своем праве на корону, что привело к обострению вражды с домом Ланкастеров. В 1455 г . между ними началась серия кровавых стычек, продлившихся ни много ни мало 20 лет и получивших романтическое название "война Алой и Белой роз". Этот затянувшийся вооруженный конфликт — причем, пока он длился, многие из баронов сменили хозяев по меньшей мере один раз — сослужил добрую службу английскому народу хотя бы тем, что истощил знать и физически и материально, дав возможность следующему королю, Генриху VII, создать сильное централизованное государство, которому уже не угрожали могущественные претенденты на трон и которое опиралось на новую аристократию в лице капиталистических землевладельцев, разбогатевших купцов и зарождавшегося сословия финансовых дельцов.

В обстановке непрерывных дворцовых интриг и беззастенчивого грабежа трудового народа Кентское восстание 1450 г . явилось как бы естественной прелюдией к войне баронов. Будучи одним из наиболее развитых и процветающих графств страны, Кент, пожалуй, больше всех страдал как от бездарности государственного управления, так и от неспособности безвольного короля защитить прибрежные города от частых и опустошительных набегов французов. Во главе восстания стал некий Джек Кэд, о прошлом которого известно только то, что он был воином. По его собственным утверждениям, происходил он из знатной семьи Мортимеров, каковым именем и подписывался, когда в том возникала необходимость; единомышленники же называли его Джоном Всеисправителем или Кентским Полководцем. Хотя о Кэде нередко отзывались как об отчаянном головорезе, он, судя по всему, был довольно образованным для того времени человеком. Ведь, очевидно, недаром лорд Сэквилл позднее сказал о нем: "Каково бы ни было происхождение Кэда, его познания дают ему полное право называться джентльменом". Не исключено, что именно претензии Кэда на знатное происхождение помогли ему завоевать поддержку многих местных рыцарей и мелкопоместных дворян, в руках которых находилось фактическое управление графством и реальная власть над народом. Так, когда оставшиеся неизвестными инициаторы восстания решились на открытый протест, мужское население по меньшей мере семи деревень получило от законных властей официальный приказ присоединиться к вооруженной толпе, численность которой, по различным оценкам, колебалась от 20 до 45 тыс. человек, и двинуться на Лондон с целью изложить свои претензии королю и потребовать принятия мер по улучшению положения народа.

31 мая, прибыв в Блэкхит, повстанцы немедленно приступили к укреплению своего лагеря, окружая его глубокими рвами и возводя временные оборонительные сооружения. Все это свидетельствует о том, что они были не просто вооруженной толпой, а скорее дисциплинированным войском, действовавшим по заранее разработанному плану; как видно из сохранившихся источников, они не испытывали недостатка в деньгах, поскольку платили за все необходимое сполна.

Армия Кэда провела в блэкхитском лагере семь дней. Точные причины столь долгого бездействия остались неизвестны — возможно, по поводу предстоящей кампании возникли внутренние разногласия; возможно, требовалось время для подготовки и тренировки воинов; а возможно, Кэд просто ожидал известий от своих лондонских сторонников, — но в любом случае фактор внезапности был утерян. Кроме того, король успел стянуть к столице войска и уже после этого отправил к повстанцам делегацию под началом лорда Джона Стаффорда с целью выяснить, в чем, собственно говоря, состоят их конкретные претензии. Прибыв в лагерь, где им вручили "Перечень жалоб и требований народа Кента", парламентеры, к своему глубочайшему удивлению, увидели не скопище взбунтовавшейся черни, как они того ожидали, а дисциплинированную армию, управляемую "способными и благовоспитанными командирами".

Суть "жалоб" (всего их было 15) сводилась к следующему: короля окружают продажные фавориты, которые без зазрения совести грабят государственную казну, покрывая свое воровство за счет непомерных налогов на народ; добиться чего-либо можно только при помощи взяток и обмана; приближенные короля не оплачивают долгов, сделанных ими во время поездок по стране; честных людей несправедливо обвиняют в измене, чтобы дворцовая "челядь" и иные знатные бароны могли "на законном основании" конфисковывать их собственность и земли; народ стонет от произвола слуг короля, алчущих безгранично увеличивать свои богатства; действующая система налогообложения несправедлива и разорительна для народа.

Как видно из этого документа, восстание отнюдь не преследовало сколь-либо революционных целей, а скорее стремилось к достижению некоторых ограниченных изменений в существующем порядке вещей. Например, в "Перечне" также высказывалось пожелание, чтобы страной по-прежнему правил король, но... с помощью "лояльных лордов", а закон о труде был упразднен либо, хотя бы частично, изменен.

Ответ короля, полученный Кэдом через два дня, был предельно краток и прост: в нем без каких-либо объяснений народу приказывалось немедленно разойтись по домам. Повстанцы, конечно, не тронулись с места, и тогда король, узнав о невыполнении его повеления, двинул свои войска на Блэкхит, но по прибытии нашел там опустевший лагерь, так как армия Кэда в организованном порядке отступила в Кент. Полагая, что бунтовщики уже сломлены, король отправил в погоню за ними сравнительно небольшой отряд под командованием сэра Хэмфри Стаффорда. Королевские воины догнали войско Кэда у Солсфидса как раз в том месте, где дорога резко сужалась и петляла между лесистыми холмами — идеальное место для засады. Но как только они втянулись в это "бутылочное горлышко", на них неожиданно набросились повстанцы. Сэр Стаффорд, его брат и множество воинов были убиты, а остальные либо бежали, либо перешли на сторону Кэда.

Известие о разгроме отряда Стаффорда вызвало среди придворной знати настоящую панику: король с оставшимся войском отошел к Кенилуорту, а бароны поспешили укрыться в своих неприступных замках. Мэр Лондона буквально умолял короля оставить хотя бы часть воинов для защиты столицы, однако его просьба была оставлена без внимания. Вдохновленный убедительной победой, Кэд снова вернулся в Блэкхит. К этому времени в ряде провинций страны появились новые очаги неповиновения, откуда к повстанцам толпами прибывали вооруженные добровольцы. В Уилтшире восставший народ вытащил из церкви и убил прославившегося своей жестокостью епископа Солсберийского. Эссекцы снарядили и отправили на помощь Кэду целый отряд вооруженных воинов.

В сложившейся ситуации наиболее логичным шагом Кэда, казалось, было бы немедленно занять оставленный без защиты город, но он снова колебался. Тем временем лондонские ольдермены лихорадочно решали, как им поступить — в их распоряжении находились только отряды милиции и гарнизон Тауэра, кстати, формально не подчинявшийся городским властям, а на помощь горожан рассчитывать не приходилось, поскольку многие из них явно симпатизировали повстанцам. К тому же против защиты столицы возражали и "торговые князья", боявшиеся, что насильственное вторжение в город причинит им огромные убытки и разрушения. Учитывая все это, в конечном итоге было принято решение открыть городские ворота, и Кэд ввел свою армию в Лондон под приветственные возгласы собравшихся на улицах горожан. Пройдя через подъемный мост, он приказал обрубить цепи, чтобы в случае изменения ситуации никто не смог отрезать ему путь к отступлению.

В столицу Кэд въехал, "как вельможный господин", облаченный в великолепные рыцарские доспехи, снятые с убитого сэра Хэмфри Стаффорда. Он заверил жителей города, что явился сюда как смиренный проситель короля и что их собственности абсолютно ничто не угрожает. Затем, посовещавшись с мэром относительно проблем снабжения армии и обеспечения порядка в городе, Кэд развернул свой штаб в "Уайт-Харт" — одном из крупнейших пригородных постоялых дворов на дороге Боро-Хай-стрит, позволявшей контролировать главные подходы к городу и Лондонскому мосту. На следующий день жители Лондона и Саутуорка, как обычно, приступили к мирному труду.

Почти все из вызывавших особую ненависть народа придворных вельмож или управителей бежали вместе с королем, однако кое-кому — кентскому шерифу Кроумеру, баснословно богатому купцу Малпасу, сэру Джеймсу Фиеннесу и его брату лорду-казначею Англии Сэй-энд-Селу — по каким-то причинам сделать этого не удалось: они остались в Лондоне, и повстанцы горели желанием им отомстить. Не найдя самого Малпаса, они разграбили его роскошный особняк; Кроумер был схвачен, судим и обезглавлен; лорда Сэй-энд-Села, скрывавшегося в Тауэре, выдал комендант крепости лорд Скейлс в обмен на обещание Кэда не пытаться брать ее приступом. Сэй-энд-Села доставили в Гилд-Холл на суд мировых судей, однако он категорически отказался признать их разбирательство законным, настаивая на своем праве быть судимым только судом пэров. Этот юридический спор продолжался бы еще долго, и неизвестно, чем бы он закончился, но собравшаяся на улице толпа потеряла терпение, ворвалась в здание, оттащила лорда-казначея в Смитфилд и обезглавила.

Весь последующий день, воскресенье, армия Кэда спокойно провела в Саутуорке. Вряд ли приходится сомневаться в том, что столь частые периоды бездействия и колебаний, во-первых, отражали отсутствие четкой стратегии, а во-вторых, наносили серьезный вред успешному развитию восстания. Конкретные планы, рассуждения и возможные разногласия между его вождями остались для нас неизвестными.

Враги же тем временем отнюдь не сидели сложа руки. Заручившись согласием коменданта крепости лорда Скейлса, под командованием которого находился сильный гарнизон, богатые купцы и ольдермены тайно переправили в крепость роту лучников, недавно вернувшихся из Франции и еще не успевших покинуть Лондон, другие разрозненные группы королевских солдат и свою вооруженную челядь. Прежде всего они хотели уничтожить заставы повстанцев у Лондонского моста, тем самым прочно заперев Кэда в Саутуорке.

Атака началась в тот же день, воскресенье, с наступлением сумерек. Немногочисленный заслон на северной стороне моста был скоро подавлен, но шум и крики подняли тревогу на другом его конце, откуда на помощь повстанцам немедленно был отправлен сильный отряд. Завязалась кровавая сеча: уже стемнело, и воины яростно кололи и рубили друг друга в мерцающем свете факелов и тусклых фонарей. Тела убитых и раненых затрудняли передвижение, не давая возможности произвести какой-либо маневр, но ни одна из сторон не желала уступать. Многие, схватившись врукопашную, вместе падали в реку и тут же шли на дно, увлекаемые туда тяжелыми доспехами. Живые спотыкались о мертвых и насмерть затаптывали раненых. Короткая летняя ночь подходила к концу, а городским концом моста по-прежнему владели повстанцы. Более того, им удалось поджечь деревянные строения ниже подъемного моста, и вскоре разгоревшееся пламя перекинулось через "улицу" и опалило задние ряды нападавших. Обитатели горящих домов с воплями выскакивали на забитый телами мост, еще больше- усиливая царящие там хаос и неразбериху. Многие погибли от ожогов, но еще больше людей, спасаясь от огня, бросились в реку и утонули.

Именно в это время, стремясь переломить ход сражения, лорд Скейлс решил подвергнуть повстанцев бомбардировке из мортир — это недавно завезенное в Тауэр "чудо военной техники" являло собой чугунную трубу на массивной подставке, из которой выстреливались каменные ядра. Мортиры поражали цель крайне редко, но производили столько грохота и огня, а раскаленные ядра, падая в реку, так устрашающе шипели, что на мосту началась настоящая паника.

Но вот языки пламени подобрались уже к подъемному мостику, вынудив лондонцев прекратить атаку и отступить в город. К тому же противники буквально изнемогали от усталости, так что о скором возобновлении битвы не могло быть и речи. В девять часов утра обе стороны согласились на перемирие. Создалась тупиковая ситуация: лондонцы контролировали один конец моста, повстанцы — другой. А поскольку мост являлся главной артерией столицы, то жизнь в ней как бы временно замерла.

Никаких признаков помощи от короля, чьи интересы лондонцы вольно или невольно защищали, не наблюдалось, поэтому они, слабо веря в возможность отстоять город собственными силами, предложили повстанцам начать переговоры. Кэд и его ближайшее окружение согласились, ибо со своей стороны также не были уверены в том, что смогут добиться решительной военной победы. Король оставался королем, а они, его верные подданные, в глазах закона оставались бунтовщиками, виновными в измене и заслуживающими смертной казни.

Делегацию лондонцев на переговорах, состоявшихся в церкви св. Маргариты, возглавляли архиепископ, кардинал и епископ — многоопытные и искушенные в политических играх церковники. Им снова зачитали и вручили "Перечень жалоб и требований народа Кента" для предоставления королю и парламенту страны. С соблюдением должных церемоний приняв документ и обещав всяческое содействие его исполнению, посланники от города в свою очередь потребовали немедленного разоружения и роспуска повстанческой армии. Кэд возразил, что это станет возможным, только если каждый из его людей получит письменную амнистию, составленную и подписанную в полном соответствии с законом.

Как бы предугадав такой поворот событий, архиепископ тут же вручил Кэду две заранее заготовленные "Хартии прощения" — одну лично для него, другую — для всех его людей. Но на них не было королевской печати, что давало Генриху VI возможность в любой момент опровергнуть их законность. Поэтому Кэд отказался принять эти хартии и еще раз потребовал отдельного документа, санкционированного парламентом и скрепленного королевской печатью, для каждого повстанца. Но ведь это, резонно возразили церковники, займет очень много времени. Ведь по меньшей мере несколько месяцев уйдет только на то, чтобы собрать парламент. К тому же не следует забывать и о том, многозначительно напомнили они, что король Генрих VI уже формирует огромную армию, которая без труда разобьет повстанцев, и тогда с ними будет совсем иной разговор. В конце концов обе стороны согласились на компромисс: Кэд решил принять хартии, а лондонцы — поименные списки повстанцев, чтобы для каждого из них со временем был подготовлен соответствующий документ о прощении. После завершения переговоров Кэд издал приказ о роспуске своей армии, подписав его, как он настаивал, своим "законным" именем — Джон Мортимер.

Уже на следующий день большинство повстанцев отправились по домам, уверенные в том, что добились справедливости и что их требования будут вот-вот удовлетворены. На постоялом дворе "Уайт-Харт" остались лишь вожди восстания и небольшая группа их менее оптимистично настроенных сподвижников, сомневавшихся в искренности полученных заверений. Их опасения оказались не напрасными. Скоро пришло известие, что, по решению властей, прощение, дарованное Джону Мортимеру, не относилось к предводителю бунтовщиков, который являлся не членом этой благородной и уважаемой семьи, а обычным простолюдином по имени Джек Кэд. Было также объявлено, что король дарует прощение только последовавшим за Кэдом дворянам и землевладельцам; о прощении же крестьян и мастеровых не упоминалось вообще. Судя по всему, выполняя роль добровольных посланцев короля, достопочтенные церковники вольно или невольно послужили орудием бесчестного обмана.

Поняв, что вместе со своими соратниками он стал жертвой вероломного коварства знати и короля, Кэд еще некоторое время пробыл в "Уайт-Харте" а затем с небольшим оставшимся отрядом двинулся в Рочестер, где провел весь день, тщетно пытаясь захватить замок Куинсборо. Существует точка зрения, что в свое время Кэд оставил там на хранение повстанческую казну, а хранители отказались ее вернуть.

А вскоре вышел новый указ короля, в котором Кэд фактически ставился вне закона; за его голову объявлялась награда в одну тысячу марок*, а за голову каждого из сохранивших ему верность — в пять марок.

* Марка — в средневековой Англии имела хождение такая денежная единица, равная 13 шиллингам 4 пенсам. Ныне не существует. — Прим. перев.

После этого указа все повстанцы, очевидно, разошлись в разные стороны, поскольку некоторое время спустя одинокого, оборванного и крайне истощенного Кэда выследил и убил оруженосец из Сассекса по имени Александр Иден, специально охотившийся с небольшим конным отрядом не столько за ним, сколько за обещанной наградой. Кэд был четвертован, и отрубленные части его тела в целях всеобщего устрашения инакомыслящих были выставлены в Блэкхите, Солсбери, Норидже и Глостере.

В отличие от того, что произошло после восстания Уота Тайлера, за подавлением восстания Джека Кэда не последовало массовой резни. Причину этого "милосердия", возможно, следует искать в довольно шатком положении короля Генриха VI. Во всяком случае, хотя судебный процесс над повстанцами и получил название "жатва голов", к смертной казни через повешение было приговорено всего 26 человек, а к четвертованию только два — Николас Джейке и Джон Рам-сей: части их тел были прибиты гвоздями в Чичестере, Рочес-тере, Портсмуте, Колчестере, Стэмфорде, Ньюбери, Ковентри и Винчестере. Столь широкая география устрашения, безусловно, указывает на то, что симпатии к Кэду и его движению распространились по всей стране.

Несколько лет спустя началась война Алой и Белой роз, во время которой король Генрих VI был низложен, заключен в темницу, восстановлен на троне, снова низложен и заточен в Тауэр и в конечном итоге умерщвлен - причем не простолюдинами, а присягнувшими ему на верность баронами.

В 1485 г . герцог Ричмонд выиграл последнюю битву в войне Алой и Белой роз и провозгласил себя королем Англии Генрихом VII, тем самым положив начало династии Тюдоров.

В 1497 г . в Корнуолле стихийно вспыхнул массовый протест против дополнительного налога, введенного в связи с готовившимся вторжением королевской армии в Шотландию. Когда сборщики прибыли в Корнуолл, кузнец Майкл Джозеф призвал прихожан к активному сопротивлению; вскоре к ним присоединились вооруженные жители соседних приходов. В те времена полуостров Корнуолл являл собой отдаленный, экономически слаборазвитый район, не имевший даже собственной знати, а его население, считая себя не столько англичанами, сколько именно корнуолльцами, говорило на местном варианте кельтского языка. Война английского короля с далекой Шотландией их нисколько не волновала, поэтому они, категорически отказавшись за нее платить, в короткий срок собрали 15-тысячное войско и отправились в далекий Лондон, чтобы заявить о своем протесте лично королю.

В Бодмине к ним присоединился стряпчий Томас Фламанк, подтвердивший правоту их претензий. Он сказал, что, облагая их военным налогом, еще не собрав до конца полагающиеся ему старые феодальные задолженности, король нарушает закон. Когда корнуолльцы шли через Сомерсет, к ним примкнул и местный дворянин лорд Одли. На протяжении всего 350-мильного пути случаев мародерства или грабежа не наблюдалось, из чего со всей вероятностью следует, что сочувствующее корнуолльцам население в меру своих возможностей добровольно кормило столь огромную массу народа. В Блэкхите войско Джозефа остановилось лагерем, надеясь увеличить свою численность за счет кентских жителей, однако так этой помощи и не дождалось. Король же, имея под рукой мощную армию, собранную для вторжения в Шотландию, не стал тратить времени на уговоры или переговоры, а немедленно атаковал. Последовала короткая кровопролитная битва у Дептфорда, в ходе которой вооруженные луками и алебардами корнуолльцы, не имея никаких шансов противостоять пушкам и облаченной в латы кавалерии, были наголову разбиты и обращены в бегство, оставив на поле брани более 200 убитых соратников. Лорд Одли был обезглавлен, Джозеф и Фламанк — повешены, а остальным была объявлена всеобщая амнистия, поскольку король спешил как можно скорее начать шотландскую кампанию. Дополнительный военный налог, естественно, отменен не был.