.......
 

 
Из стихов Конрада Лилиеншвагера,
напечатанных в разных номерах "Свистка"
 


ИЗ ЦИКЛА "МОТИВЫ СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПОЭЗИИ"

 СОВРЕМЕННЫЙ ХОР

(Посвящается всем знающим дело)


Слава нам! В поганой луже
Мы давно стоим
И чем далее, тем хуже
Все себя грязним!

Слава нам! В грехах сознанье
Мы творим смеясь,
И слезами покаянья
Мы разводим грязь.

Гордо, весело и прямо
Всем мы говорим:
«Знаем мы, чем пахнет яма,
В коей мы стоим…»

Смело мы теперь смеемся
Сами над собой
И без страха окунемся
В грязь – хоть с головой…

ВСЕГДА И ВЕЗДЕ

(Посвящается гг. Надимову, Волкову, Фролову, Фолянскому и подобным)*

Я видел муху в паутине -
Паук несчастную сосал;
И вспомнил я о господине,
Который с бедных взятки брал.

Я видел червя на малине -
Обвил он ягоду кругом;
И вспомнил я о господине,
На взятки выстроившем дом.

Я видел ручеек в долине -
Виясь коварно, он журчал;
И вспомнил я о господине,
Который криво суд свершал.

Я видел деву на картине -
Совсем нага она была;
И вспомнил я о господине,
Что обирал истцов дотла.

Я видел даму в кринолине -
Ей ветер платье поддувал;
И вспомнил я о господине,
Что подсудимых надувал.

Я видел Фридберг в "Катарине" -
Дивился я ее ногам;
И вспоминал о господине,
Дающем ложный ход делам.

В салоне молодой графини
Я слышал речи про добро;
И вспоминал о господине,
Что делом фальшит за сребро.

Лягушку ль видел я в трясине,
В театре ль ряд прелестных лиц,
Шмеля ли зрел на георгине,
Иль офицеров вкруг девиц,-

Везде, в столице и в пустыне,
И на земле и на воде,-
Я вспоминал о господине,
Берущем взятки на суде!..

* в стихотворении перечислены герои "обличительных" пьес разных авторов


МЫСЛИ ПОМОЩНИКА ВИННОГО ПРИСТАВА

Еще откуп имеет поборников,
Но могу на него я восстать;
Генерал Сидор Карпович Дворников *
Сам уж начал его порицать.

Признаюсь, я давненько, действительно
Злобу к откупу в сердце питал,
Хоть доселе ни слова решительно
Никому про него не сказал.

Низко кланялся я целовальникам
И поверенным тонко я льстил
(Подражая ближайшим начальникам).
Но теперь - генерал разрешил.

Поощренье его генеральское
Влило бодрость и силу в меня:
Откупов учрежденье канальское
Я кляну среди ночи и дня.

В нем для публики всей разорение,
В нем великий ущерб для казны,
В нем и нравов народных растление,
В нем позор к погибель страны.

Поражать речью дерзкой, открытою
Буду я молодцов откупных,
Посмеюсь я над кастой побитою.
Зло старинное вылью на них.

Говорить и браниться язвительно
Поощрил меня сам генерал...
Хоть всё кажется мне, что внушительно
Вдруг он скажет: "молчи, либерал!"

Что ж? Ему эти вещи известнее:
Нам он может всегда приказать.
Коль наскучим ему нашей песнею,
Долг его - приказать нам молчать...

*Генерал Сидор Карпович Дворников - нарицательное обозначение начальника, регулирующего "дозволенную смелость" либеральных публицистов

Из "Свистка" №1

Винный откуп - система продажи частным предпринимателям права торговли вином. Предприниматель платил установленную сумму в казну, а на вино устанавливал свою цену.

Мотивы современной русской поэзии

(Отдавая дань природе, мы даем первое место благородной и исполненной смелых идей поэме г. Лилиеншвагера: "Четыре времени года". Этот поэт-мыслитель замечателен особенно тем, что природа со всеми своими красами для него, собственно говоря, не существует сама по себе, а лишь служит поводом к искусным приноровлениям и соображениям, почерпнутым из высшей жизни духа. В новейшее время лучшими нашими критиками признано, что природа лишь настолько интересует нас, насколько она служит отражением разумной, духовной жизни. С этой точки зрения должен быть признан огромный талант в г. Лилиеншвагере, который, как сам признается, "всем явлениям природы придает смысл живой", никогда не пускаясь в простое, бесплодное поэтизированье неразумных явлений мира. Поэзия его должна составить новую эпоху в нашей литературе: нельзя без особенного чувства читать стихотворения, в которых поэт при виде весны размышляет об английском судопроизводстве или, отморозивши себе нос, с отрадою предается историческим воспоминаниям о двенадцатом годе. До сих пор только г. Розенгейм приближался несколько к такой высоте, да еще разве гг. Майков и Бенедиктов в некоторых стихотворениях давали слабые намеки на подобную гражданскую поэзию. Прочитавши поэму г. Лилиеншвагера, читатели согласятся с нами, что к нему более чем к кому-нибудь можно приложить слова г. Дружинина (в "Библиотеке для чтения" 1859 года, No 1) о г. Майкове: "он сумел проложить себе дорогу и в мире высоких помыслов доискаться того лиризма, которым натура его не была богата".)



Из цикла "ЧЕТЫРЕ ВРЕМЕНИ ГОДА"

ВЕСНА

Боже! Солнце засияло,
Воды быстро потекли,
Время теплое настало,
И цветочки расцвели!

Жизнью, светом всюду веет,
Мысль о смерти далека,
И в душе идея зреет,
Поэтично высока!

Так законов изученье
Свет и жар нам в сердце льет
И свободное теченье
Нашей мысли придает.

Так в разумном вертограде
Правых английских судов
Расцветает, пользы ради,
Много нравственных цветов!..

Всем явлениям природы
Придавая смысл живой,
К солнцу правды и свободы
Возношусь я так весной!


ЛЕТО

Иду по ниве я, смотрю на спелый колос,
Смотрю на дальний лес и слышу звонкий голос
Веселых поселян, занявшихся жнитвом
И живописно так склоненных над серпом...

Иду и думаю: так навственности зерна,
Так мысли семена пусть вырастут проворно
На ниве нравственной России молодой
И просвещения дадут нам плод благой.

Пускай увидим мы, пока еще мы вживе,
На невещественной, духовной нашей ниве
Духовный хлеб любви, и правды, и добра,
И радостно тогда воскликнем все: "ура!"...

 

НАШ ДЕМОН
(Будущее стихотворение)

В те дни, когда нам было ново
Значенье правды и добра
И обличительное слово
Лилось из каждого пера;

Когда Россия с умиленьем
Внимала звукам Щедрина
И рассуждала с увлеченьем.
Полезна палка иль вредна;

Когда возгласы раздавались,
Чтоб за людей считать жидов,
И мужики освобождались,
И вред был сознан откупов;

Когда Громека с силой адской
Все о полиции писал;
Когда в газетах Вышнеградский
Нас бескорыстьем восхищал;

Когда мы гласностью карали
Злодеев, скрыв их имена,
И гордо миру возвещали,
Что мы восстали ото сна;

Когда для Руси в школе Сэя
Открылся счастья идеал
И лишь издатель "Атенея"
Искусства светоч возжигал;

В те дни, исполнен скептицизма,
Злой дух какой-то нам предстал
И новым именем трюизма
Святыню нашу запятнал.

Не знал он ничего святого:
Громекой не был увлечен,
Не оценил комедий Львова,
Не верил Кокореву он.

Не верил он экономистам,
Проценты ростом называл
И мефистофелевским свистом
Статьи Вернадского встречал.

Не верил он, что нужен гений,
Чтобы разумный дать ответ,
Среди серьезных наших прений -
Нужна ли грамотность иль нет...

Он хохотал, как мы решали,
Чтоб мужика не барии сек.
И как гуманно утверждали,
Что жид есть тоже человек.

Сонм благородных протестантов
Он умиленно не почтил
И даже братьев Милеантов
Своей насмешкой оскорбил.

Не оценил он Розенгейма,
Растопчину он осмеял,
На все возвышенное клейма
Какой-то пошлости он клал.

Весь наш прогресс, всю нашу гласность.
Гром обличительных статей,
И публицистов наших страстность,
И даже самый "Атеней" -

Все жертвой грубого глумленья
Соделал желчный этот бес,
Бес отрицанья, бес сомненья,
Бес, отвергающий прогресс

Из "Свистка" №2

Предварительное пояснение от редакции сайта:

С тем, что некоторое время правили страной под названием Русь некие ВАРЯГИ, значительная часть историков соглашается. Однако, что это за ВАРЯГИ, откуда взялись - в этом вопросе наблюдается расхождение взглядов.
В свое время Н.И.Погодин утверждал, что варяги - это норманны, то бишь пришли они из Скандинавии. А другой историк - Н.И.Костомаров высказал предположение, что варяги - это литовцы из Жмуди. И разгорелся между учеными спор дошедший до диспута, который и состоялся в Санкт-Петербургском университете 19 марта 1860 года.
Гипотезу свою Костомаров изложил в статье "Начало Руси", опубликованной в "Современнике", там же Добролюбов написал критический отзыв на книгу Погодина "Норманский период русской истории".
Погодин, защищая (не слишком видимо убедительно) свои взгляды, назвал "Свисток" - "Свистопляской", чем редакцию несколько обидел. К тому же "свистковцы-современники" не чужды были научных изысканий и потому в четвертом номере "Свистка" появилось несколько материалов под общим заголовком "Наука и свистопляска, или как аукнется, так и откликнется" - как в прозе (которую мы опускаем), так и в стихах Конрада Лилиеншвагера (которые мы приводим)

НОВЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВОПРОС В ПЕТЕРБУРГЕ

Domine, libera nos a furore normannorum!.. *

* Боже, избави нас от неистовства норманов!.. (лат.)



Еще один общественный вопрос
Прибавился в общественном сознанья:
Кто были те, от коих имя "Росс"
К нам перешло, по древнему сказанью?

Из-за моря тогда они пришли
(Из-за моря идет к нам все благое).
Но кто ж они? В каких краях земли
Шумело море то своей волною?

Не знаем мы! Искали мы его
От Каспия, куда струится Волга,
Где дешева икра, - вплоть до того,
Где странствовал Максимов очень долго.

На Черном море думали найти,
Где Общество родного пароходства
Цветет, растет, и будет все цвести
Десятки лет, назло недоброхотству.

На Балтике его искали мы,
Где вознеслась полночная столица,
Где средь болот, туманов и зимы
Жизнь так легко и весело катится.

Так мы не день, не месяц и не год,
А целый век, от моря и до моря,
Металися, как угорелый кот,
Томительно исследуя и споря.

Но наконец, измучась, истомясь,
Решились все на том остановиться,
На чем застал момент последний нас, -
Чтоб с этим делом больше не возиться!

В такой-то час норманство водворил
И дал почить нам господин Погодин.
И с той поры весь русский люд твердил,
Что Рюрик наш с норманнами был сроден.

Но снова мы сомнением полны,
Волнуются тревожно наши груди:
Мы слышим, что норманны сменены
Варягами-литовцами из Жмуди...

Норманнов уничтожил, говорят,
В статье своей профессор Костомаров.
Погодин хочет встать за прежний взгляд
И, верно уж, не пощадит ударов.

Кому-то пасть? Кому-то предлежит
Нас озарить открытьем благодатным?
Бог весть! Но грудь у всех у нас горит
Предчувствием каким-то непонятным.

Привет тебе, счастливая пора
Поднятия общественных вопросов,
В дни торжества науки и добра
Томит нас вновь призыв варяго-россов!

Что ж делать нам? Как разрешить вопрос,
Который так давно нас всех тревожит?
Он в детстве нам так много стоил слез
И, кажется, в могилу нас уложит!

В том же номере были напечатаны еще три стихотворения Конрада Лилиеншвагера, связанные уже не с происхождением варягов, а с прогрессом или, говоря по-современному, с модернизацией.

 

ЧЕРНЬ *


Прочь, дерзка чернь, непросвещенна
И презираемая мной!
Державин


Прогресс стопою благородной
Шел тихо торною стезей,
А вкруг него, в толпе голодной,
К идеям выспренним несродной,
Носился жалоб гул глухой.
И толковала чернь тупая: *
"Зачем так тихо он идет,
Так величаво выступая?
Куда с собой он нас ведет?
Что даст он нам? чему он служит?
Зачем мы с ним теперь идем?..
И нынче всяк, как прежде, тужит,
И нынче с голоду мы мрем...
Всё в ожиданьи благ грядущих
Мы без одежды, без угла,
Обманов жертвы вопиющих
Среди царюющего зла!"

ПРОГРЕСС

Молчи, безумная толпа!
Ты любишь наедаться сыто.
Но к высшей правде ты слепа,
Покамест брюхо не набито!..
Скажи какую хочешь речь
Тебе с парламентской
трибуны, -
Но хлеб тебе коль нечем печь,
То ты презришь ее перуны
И не поймешь ее красот!
Раба нужды материальной
И пошлых будничных забот,
Чужда ты мысли идеальной!

ТОЛПА

Нас натощак не убеждай,
Но обеспечь для нас работу
И честно плату выделяй:
Оценим мы твою заботу --
Пойдем в палаты заседать
И будем речи вдохновенной
О благоденствии вселенной
Светло и радостно внимать!

ПРОГРЕСС

Подите прочь! Какое дело
Прогрессу мирному до вас?..
Жужжанье ваше надоело,
Смирите ваш строптивый глас.
Прогресс - совсем не богадельня,
Он - служба будущим векам;
Не остановится бесцельно
Он для пособья беднякам.
Взгляните - на небесном своде
Светило дневное плывет3,
И все живущее в природе
Им только дышит и живет.
Но путь его не остановит
Ни торжествующий порок,
Ни филин, что его злословит,
Ни увядающий цветок!..


* Примечание - цензорами стихотворение правилось, поэтому в различных изданиях, например вместо слова "чернь" стоит слово "толпа" или "публика", а строка, отмеченная звездочкой "И толковала чернь тупая" было заменена на "Жужжала вкруг толпа густая".


НАШЕ ВРЕМЯ

Наше время так хвалили,
Столько ждали от него,
И о нем, как о Шамиле,
Все так долго говорили,
Не сказавши ничего!

Стало притчей наше время
И в пословицу вошло...
Утвердясь на этой теме,
Публицистов наших племя
Сотни хрий произвело.

Наконец нам надоело
Слушать праздный их синклит,
И с возгласами без дела
Наше время опошлело,
Потеряло свой кредит.

Осердясь на невниманье,
Чуть не сгибло уж в Неве...
Но потом, нам в наказанье, -
Вдруг в газетное названье
Превратилося в Москве!..



ГРУСТНАЯ ДУМА ГИМНАЗИСТА
ЛЮТЕРАНСКОГО ИСПОВЕДАНИЯ И НЕ КИЕВСКОГО ОКРУГА

Выхожу задумчиво из класса.
Вкруг меня товарищи бегут;
Жарко спорит их живая масса,
Был ли Лютер гений или плут.

Говорил я нынче очень вольно,--
Горячо отстаивал его...
Что же мне так грустно и так больно?
Жду ли я, боюсь ли я чего?

Нет, не жду я кары гувернера,
И не жаль мне нынешнего дня...
Но хочу я брани и укора,
Я б хотел, чтоб высекли меня!..

Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов;

Я б хотел, чтоб для меня собрался
Весь педагогический совет
И о том чтоб долго препирался,
Сечь меня за Лютера иль нет;

Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши молча на стене,
Дали мне понять без толкований,
Что достоин порки я вполне;

Чтоб узнал об этом попечитель,
И, лежа под свежею лозой,
Чтоб я знал, что наш руководитель
В этот миг болит о мне душой...


Примечания

* "хрия" - риторический жанр сочинений на заданную тему.

А поводом для создания этого стихотворения послужили попытки выдающегося хирурга Н.И.Пирогова в бытность его попечителем Киевского учебного округа отменить в гимназиях телесные наказания учеников, которых секли розгами. Попытка, впрочем, удалась не вполне. Пороли гимназистов и дальше.



ЧУВСТВО ЗАКОННОСТИ

Вот вам новый предмет обличения.
Избегал он доселе сатиры,
Но я вышел теперь из терпения
И поведаю целому миру;

От извозчиков зло и опасности,
О которых, по робости странной,
Ни один из поборников гласности
Не возвысил свой голос гуманный.

Дважды в год, как известно, снимаются
Все мосты на Неве, и в то время
За реку сообщенья свершаются
Через мост Благовещенский всеми.

Тут всем ванькам законом прибавлена
За концы отдаленные плата;
Но обычная такса оставлена
Круглый год нерушимо и свято.

На Васильевский остров и к Смольному.
Как же ваньки закон соблюдают?
Только гнева порыву невольному
Патриота они подвергают...

Раз мне осенью в Пятую линию
Из-под Смольного ехать случилось.
Занесло меня клочьями инея,
Больше часа езда наша длилась.

По приезде я, вынув двугривенный,
Пять копеек потребовал сдачи.
Что ж мой ванька? "Да, барин, трехгривенный...
Наша такция нонче иначе..."

"Как иначе?" -"Да как же? Указано
Вдвое брать, как мосты-то снимают".
"Покажи мне, плут, где это сказано?
Где про Остров закон поминает?"

"Что мне, сударь, напрасно показывать!
Коли совести нет, так уж, видно,
Неча с вами и дела завязывать...
Только больно мне эфто обидно".

И, сказавши, хлестнул он решительно
Лошаденку и стал удаляться.
На него закричал я пронзительно,
Что он должен со мной расквитаться.

Но, услыша мое восклицание
И пятак мне отдать не желая,
Он поехал быстрее... В молчании
Я стоял, за ним мысль устремляя.

Я ограблен канальей безвестною...
Но не это меня сокрушало:
Горько было, что ложью бесчестною
Эта шельма закон искажала...

Я подумал о том, как в Британии
Уважаются свято законы,
И в груди закипели рыдания,
Раздались мои громкие стоны...



БЕЗРАССУДНЫЕ СЛЕЗЫ

Солнце в тучах непроглядных
Грустно лик свой прячет;
У ворот двора сквозного
Бедный ванька* плачет.

Целый день он по столице
С юнкером катался;
Пять рублей ему дать юнкер
За день обещался.

Но чрез двор сквозной под вечер
Он от ваньки скрылся:
Ванька с клячей понапрасну
Целый день морился.

- Успокойся, бедный ванька:
Есть тебе защита.
Как тебя обидел юнкер, -
Будет всем открыто.

От обид и от обманов
Уж прошла опасность!
Нынче время не такое:
Процветает гласность!

Завтра ж я во всех газетах
Публикую ясно:
"Ездил с юнкером извозчик
Целый день напрасно.

Дать хотел он пять целковых,
Не дал ни копейки!"
И предам его позору
Я в моей статейке...

Но, не внемля утешеньям,
Глупый ванька плачет...
Солнце гневно лик прекрасный
В черных тучах прячет.

* "ванька" - извозчик


РАСКАЯНИЕ КОНРАДА ЛИЛИЕНШВАГЕРА

Известно, что г. Лилиеншвагер своим смелым и звучным стихом воспел в
апреле месяце "беса отрицанья и сомненья", который вовсе не должен был бы и носа показывать в публику в настоящее время, когда (как очевидно из примера акционеров общества "Сельский хозяин") все созидается на взаимном доверии и сочувствии. За непростительную дерзость г. Лилиеншвагера досталось и нам и ему в No 95 "Московских ведомостей". Мы, разумеется, тотчас же сказали, что наше дело сторона, и тем себя немедленно успокоили. Но г. Лилиеншвагер, как пылкая, поэтическая и притом почти немецкая натура, принял упреки"Московских ведомостей" очень близко к сердцу, и - кто бы мог это подумать? - в убеждениях его совершился решительный перелом. Как Пушкин отрекся от своего "Демона", вследствие некоторых советов из Москвы, так и г. Лилиеншвагер отрекся от своего" беса и сделался отныне навсегда (до первой перемены, разумеется) верным и нелицемерным певцом нашего прогресса. Вот стихотворение, которым ознаменовал он момент своего раскаяния:


МОЕ ОБРАЩЕНИЕ

Во дни пасхальных балаганов
Я буйной лирой оскорблял
Прогресса русского титанов
И нашу гласность осмеял.

Но от стихов моих шутовских
Я отвратил со страхом взор,
Когда в "Ведомостях Московских"
Прочел презрительный укор.

Я лил потоки слез нежданных
О том, что презрен я в Москве...
Себе, в порывах покаянных,
Надрал я плешь на голове!..

Но плешью приобрел я право
Смотреть на будущность светло!
С тех пор, не мудрствуя лукаво,
Я прояснил свое чело:

Меня живит родная пресса,
И, полн святого забытья,
Неслышной поступи прогресса
С благоговеньем внемлю я...

Примечание ПЕРВОЕ.

Такую вот стишки (иначе не скажешь) писал уважаемый публицист и критик, прикрываясь псевдонимом Конрад Лилиеншвагер.

А еще Добролюбов прикрывался псевдонимами Яков Хам и Аполлон Капелькин.

Примечание ВТОРОЕ

Вообще-то некоторые "стишки", опубликованные Добролюбовым в "Свистке", являются ПАРОДИЯМИ на "стихи", которые печатали в других изданиях, причем авторы никакими псевдонимами не прикрывались, а напротив восторгались своим "поэтическим" даром.