ГДЕ ТОТ ПАРЕНЬ?
Где тот парень, что от грома
Задрожит
Или, молнию завидев,
Убежит?
Коли сыщется — гоните
Труса вон,
И пускай от страха в печку
Лезет он!
Братья, именем свободы,
Все за мной!
Сохраним неколебимым
Дружный строй!
Всем врагам покажем, кто мы,
Как сильны
Те, кому ни смерть, ни битва
Не страшны!
Смело в бой, как только трубы
Загремят!
Нас убьют — за нами встанет
Новый ряд.
Пусть один лишь уцелеет —
Все равно,
Если жить ему свободным
Суждено!
Наш трехцветный флаг венгерский
Славный флаг!
Честь твою не опозорит
Подлый враг.
Ты, в пыли влачивший крылья,
Поднят ввысь.
Перед нами в синем небе
Развернись!
Вдохновляй, о флаг трехцветный,
Нас в бою!
За тебя не жаль пролить нам
Кровь свою.
Если враг тебя захочет
Сбросить вновь,
В алый цвет тебя окрасит
Вражья кровь.
ШУМИМ, ШУМИМ
Шумим, шумим, — язык болтает,
А лень пошевелить рукой.
Им, видно, Венгрия-торговка
Милей, чем Венгрия-героЙ.
На миг блеснул меч славы нашей –
И вновь ржавеет на стене.
Еще денек-другой протянем, —
И все пойдет по старине.
А я стою, коню подобен,
Когда, разгорячен трубой,
Он храпом, фырканьем и ржаньем
Хозяина торопит в бой.
Ужели не паду звездою
В бою, средь дыма и огня?
Ужель бездействие задушит
Иль в спячку погрузит меня?
И пусть бы я один томился,
Один — еще не весь народ!
Но сколько их, кто в нетерпенье,
Беснуясь, удила грызет!
Орлы, томящиеся в клетке,
О юноши, мои друзья!
На вас гляжу — и стынет сердце,
И закипает кровь моя.
Смелей вперед! Вперед, отчизна!
Полдела сделано! Вперед!
Уже оковы ослабели,
Когда ж их гнев твой разобьет?
КОРОЛЬ И ПАЛАЧ
В золотой своей короне
Восседал король на троне,
И, как черви, у подножья
Молча ползали вельможи.
Вздрогнул трон, вокруг смятенье…
Что там, вихрь? Землетрясенье?
Страх и дрожь в придворном стане:
«Бунт! Народное восстанье!»
То народ, всех бурь свирепей,
Сокрушает рабства цепи,
И куски проклятой стали
Для него оружьем стали.
Трон дрожит, и в смертной дрожи
Разбежались все вельможи.
Лишь один из этой клики
Не покинул трон владыки.
Вот он — короля надежда:
Снег —- лицо, и кровь — одежда,
Страшен взор его тлетворный . . .
Кто же он? Палач придворный.
И сказал король с тоскою:
«Все ушли, лишь ты со мною.
Знать, и в трудные минуты,
Друг мой, верен королю ты!».
«Полно, ты живешь во мраке:
Ведь друзей, как знает всякий,
Не бывает у тиранов, —
Отвечал палач воспрянув. —
Те, что ползают па брюхе,
Только тени, только духи.
Тени ж — света порожденье.
Свет погас — исчезли тени.
Почему я здесь остался?
Хлебом я твоим питался.
Ясен день иль воет вьюга —
Не прожить нам друг без друга.»
ЖЕНА И КЛИНОК
Светят в небе звезды,
Дремлют в гнездах птицы,
На мои колени
Милая садится.
Нежная росинка
На ветвях у дуба,
Как тебя в объятьях
Мне баюкать любо!
Что же не целуешь,
Если взял в объятья?
Я не скуп на это —
Буду целовать я!
Слышишь . . . даже слово
Не договорилось, —
В нашем поцелуе
Слово растворилось.
Вот какая радость!
Вот какая прелесть!
Жемчугами счастья
Мы с тобой оделись!
Но зачем так мрачен,
На стене висящий
Мой палаш венгерский,
Мой клинок блестящий?
Боевой товарищ!
Что ж ты в самом деле?
Или мучит ревность?
Страсти одолели?
Если это — ревность,
То мужчинам смелым
Стыдно заниматься
Глупым бабьим делом!
Не ревнуй, не бойся,
А, дружа со мною,
Подружись, товарищ,
И с моей женою!
Ты ее высокой
Прелестью душевной
Будешь очарован,
О палаш мой гневный!
А с врагом сразиться
Родина прикажет, —
Кто тогда на пояс
Мне тебя привяжет?
Не жена ли скажет,
Расставаясь с нами:
«Будьте боевыми
Верными друзьями!»
ВЕСНЕ
Где ж ты, дочь старухи Стужи,
Юная Весна?
Не идешь ты почему же,
Что ж ты не видна?
Нет! Спеша, друзьям на радость,
Мчишь ты по лесам!
Подымай шатер зеленый
Прямо к небесам!
Излечи больную зорьку, —
Видишь, там, вдали,
Бледная, она присела
На порог земли.
Если ты ее излечишь,
Может она дать
Сладость розам, радость травам,
Полю благодать.
Здесь ли жаворонок?
Здесь он! Прилетел с тобой, -
Он творец привольных песен,
Он учитель мой!
А цветы? Не позабыла
Ты об их красе?
Принеси их много, много,
Сколько хочешь. Все!
Разрослись владенья Смерти.
Знай: погребены
Здесь, в земле у нас, святые
Вольности сыны.
Видишь: голая могила,
Как она черна!
Ты осыпь ее цветами,
Милая Весна.
КОНСЕРВАТОРЫ
Мы ополчились на врага
И смело ринулись вперед,
Вы где-то позади плелись,
Там, где обоз всегда ползет.
И от колонн ложилась тень
На ваши рыхлые тела;
Среди пути в часы жары
Была вам эта тень мила!
Когда же битва началась,
Остались вы верны себе:
Хватали за руки вы нас,
Пытались помешать борьбе.
«Назад, назад! — вопили вы,
И подняли трусливый вой; —
Зачем стрелять? Зачем стрелять?
Нам страшен дым пороховой!
Назад! Еще ведь время есть,
Возможность есть, возможность есть,
Бежать домой, бежать домой
И тихо возле печки сесть!
Уж лучше пусть нагайка бьет,
Чем сабля голову снесет.
Домой скорее, ибо кнут —
Не сабля, до смерти не бьет!»
Такую боевую песнь
У нас вы пели за спиной.
Господь помог, и этот бой
Победой кончился большой!
Тут драгоценных птичек рой
Поднялся из-за наших спин, —
И эти совы, то есть вы,
Заухали победный гимн!
Ах, если трудно вам молчать,
Нельзя ли хоть потише петь.
За скромность больше уважать
Мы будем вас . . . Зачем галдеть?
Вы лишь дурачите себя,
Воображая каждый раз,
Что ваш иудушкин восторг
Способен одурачить нас!
ТРИ ПТИЦЫ
Три птицы есть, которых я люблю,
Об этих птицах песню вам спою,
О если б, как любовь моя, была
Прекрасна эта песня и светла,
Дышала всей отрадой, всем теплом,
Что эти птицы принесли в мой дом!
Синичка — птица первая. Ее
Не гонит снег в заморское жилье.
Ей никакая не страшна беда,
Задорно-весел свист ее всегда.
Как мотылек порхает по цветам,
Она порхает по сухим ветвям
Туда, сюда, беспечна как дитя,
Поет, не унывая, не грустя.
За ней поспеть — надежду не лелей.
Та птица — нрав возлюбленной моей.
Моя вторая птичка — соловей.
Никем не видим в зелени ветвей,
Живет он, сам не видя никого.
В родном гнезде — вся жизнь, весь мир его.
Там он поет. Заслышав песни звук,
Велит закат, чтоб смолкло все вокруг,
Чтоб мог он петь все ночи напролет,
Чтоб замерли земля и небосвод,
Внимая зову жаждущей души —
Волшебной песне, льющейся в тиши,
Чей каждый звук снимает с сердца гнет,
Чей каждый звук отраду в сердце льет,
Чей дух — любовь. Тот чудный соловей —
Ты, сердце милой девушки моей.
И третья птица — молодой орел.
В небесной шири царство он обрел.
Паря средь молний, свой бесстрашный взор
На солнце устремляет он в упор,
В спокойный день он спит уединясь,
Но если, воя, буря поднялась,
От сновидений мирных пробужден,
Бросается в объятья ветра он,
Чтоб вихрь унес его за облака,
Как буйный конь уносит седока
Через поток, через леса и дол.
Душа моей любимой — тот орел.
При женском сердце — воина душа
И детский нрав. О, как ты хороша!
О, кто мне скажет -— что в душе моей:
Любовь иль удивление сильней?
К НАЦИИ
Бей в набат! Я сам схвачу веревку,
Чтобы все колокола звучали!
Я дрожу — от гнева, не от страха,
В сердце буря гнева и печали.
Я печален оттого, что тучи
Гибелью грозят моей отчизне.
Я разгневан тем, что мы заснули
И не слышим, и не видим жизни.
Нация проснулась, посмотрела,
Отчего кругом шумят народы,
Повернулась набок и заснула,
И забыла, что уходят годы.
Родина, наказанная богом,
Пробудись для доблести и чести!
Создана ты славной и великой,
А плетешься на последнем месте.
Так проснись! Ведь если ты проснешься
Не сейчас, то сроку будет мало:
Ровно столько, чтоб свое ты имя
На надгробном камне начертала.
Встань, отчизна! Все вернуть ты можешь,
Только не робей в бою неравном!
«Победить иль умереть сражаясь!» —
Начерти на нашем стяге славном.
Долго прозябали мы и были
У себя в дому, как на чужбине.
Так очнемся и собою править
Не позволим никому отныне!
Иль не лучше пасть от вражьей пули,
Чем влачить бесцельно жизнь такую!
Отвергаю только смерть в позоре,
Но с восторгом встречу я другую.
В бой! Умрем героями, венгерцы,
Если жить никто из нас не может!
Пусть умрем, но так, чтоб нас оплакал
Даже тот, кто сам нас уничтожит!
Будем так сражаться, чтоб дивился
Миклош Зрини, воин знаменитый,
Так сражаться, будто для отчизны
Каждый стал единственной защитой!
О, тогда, тогда мы не погибнем,
Будем жить и славиться веками,
Воплотим заветные мечтанья
И владеть отчизной будем сами!
Нация, отечество, народ мой!
Дружно, быстро — приготовься к бою!
На врага как молния низринься, —
И падет он мертвый пред тобою.
Где наш враг? — ты спросишь. Между нами:
Справа, слева, — он повсюду, братья!
Самый беспощадный и опасный
Тот, что заключает нас в объятья,
Брат, спокойно предающий брата, -
Вот она, гнуснейшая порода
Сто других один такой испортит,
Словно капля дегтя — бочку меда.
Только смерть — достойный приговор им,
Только смерть! Иного будет мало!
Хоть бы сотню тысяч их казнили,
Хоть бы кровь по улицам хлестала!
Внешний враг не так уж нам опасен,
Коль внутри покончим с подлой тварью.
Лира, прочь! Бегу на колокольню —
И в набатный колокол ударю!
