"Я распорядился принять все меры к тому, чтобы все народы получили возможность открыто высказать свое мнение в условиях полной свободы, ограничивая себя лишь требованиями порядка и умеренности...."
Симон Боливар


Послание
Учредительному конгрессу Республики Колумбия

Это и заявление, и одновременно прошение об отставке, сделанное Симоном Боливаром в начале 1830 года. Он умер в декабре того же года.
Это и его "политическое завещание"

 

 

Сограждане!

Да будет мне дозволено поздравить вас с созывом конгресса, который от имени народа выполнит высший долг законодателя.

Трудная и величественная задача стоит перед теми, кто хочет дать законы народу, путь которого от угнетения к освобождению идет через анархию и гражданскую войну; народу, который не подготовлен к необходимым и желанным преобразованиям. Но уроки истории, примеры Старого и Нового Света, опыт 20 лет революции помогут вам рассеять мрак, окутывающий будущее; и я льщу себя надеждой, что ваша мудрость позволит обуздать страсти одних и справиться с невежеством многих, прислушиваясь по мере необходимости к голосу здравомыслящих, чей просвещенный разум окажет вам неоценимую помощь в решении вопросов высокой политики. Важные советы вам даст также сама природа нашей страны, где вы найдете и вершины Анд и опаленные солнцем берега Ориноко. Посмотрите на нее во всем ее величии, и природа, эта мудрая учительница людей, подскажет вам, что должен сделать конгресс для счастья колумбийцев. Многое вам скажет наша история, многое наши нужды, но еще более убедительными будут наши горести, вызванные отсутствием спокойствия и прочной свободы.

Счастлив будет конгресс, если он даст Колумбии возможность наслаждаться этими высшими благами, которые принесут ему самые чистые благословения!
Поскольку конгресс созван в целях разработки Основного закона, направляющего жизнь республики, и назначения высших должностных лиц для управления ею, правительство обязано ознакомить вас с тем, что знают соответствующие министерства о положении государства, чтобы вы могли действовать в соответствии с естественным ходом вещей. Председатель Государственного совета и совета министров должен рассказать вам об их работе в течение последних 18 месяцев. Если они и не оправдали полностью наших надежд, то по меньшей мере они преодолели препятствия, которые воздвигали на пути администрации бурные события войны и внутренние потрясения, эти недуги, смягчившиеся по воле Провидения и уступившие место милосердию и миру.

Соблаговолите выслушать, как возникли и происходил и эти потрясения.

Смута, к несчастью возникшая в 1826 г., заставила меня прибыть из Перу, хотя я и был полон решимости не занимать высший конституционный пост, на который я был вновь избран в мое отсутствие. Внимая настойчивым просьбам восстановить согласие и не допустить гражданской войны, я не мог отказать в услугах отечеству, которое вновь оказало мне честь и недвусмысленные знаки доверия.

Представители народа приступили к рассмотрению причин распрей, волнующих умы, и, убедившись, что эти причины сохраняются и что следует принять радикальные меры, подчинились необходимости созвать Великий конвент. Конвент начал работу в обстановке возбуждения партий и поэтому он был распущен, прежде чем его депутаты пришли к согласию по поводу обсуждавшихся реформ. Поскольку республике угрожал полный развал, я счел своим долгом вновь поддержать ее в условиях такого кризиса, и если бы народ не задумался вскоре о ее сохранении, то республика была бы разорвана в клочья руками ее же граждан. Республика пожелала оказать мне честь своим доверием, доверием, которое я должен был уважать, как самый священный закон. Когда отечество оказалось в опасности, мог ли я колебаться?

3аконы, попранные применением оружия и неповиновением народов, не имели силы. Отвечая насущной потребности, законодатели уже постановили созвать собрание, которое могло внести изменения в конституцию. Наконец, конвент единогласно провозгласил, что реформа срочно необходима. Столь торжественное заявление - с учетом предшествующих событий - фактически перечеркнуло политическое устройство Колумбии. По общему мнению и на деле конституция 1821 г. прекратила свое существование.
Положение отечества было ужасно, но ужаснее было мое положение, потому что я оказался во власти суждений и подозрений. Однако меня не остановила угроза подрыва репутации, приобретенной за долгие годы, в течение которых приходилось часто приносить подобные жертвы.

Органический декрет, подписанный мною 27 августа 1828 г., должен был убедить всех, что моим самым горячим желанием было освободиться от невыносимого бремени безграничной власти и видеть, что республикой управляют ее представители. Но лишь только я приступил к исполнению функций верховного правителя, как разыгрались страсти самых разнородных элементов, не остановившихся перед жестокими преступлениями. На меня было совершено покушение; вспыхнула гражданская война; этим и другими обстоятельствами и причинами правительство Перу было побуждено вторгнуться в наши южные департаменты в целях их завоевания и узурпации.

Сограждане, я основываюсь не на пустых домыслах, а на фактах и подлинных документах. Война стала неизбежной. Наши войска одержали славную победу при Тарни над армией генерала Ла-Мара, остатки которой спаслись лишь благодаря великодушию победителей. Несмотря на это, генерал Ла-Мар вновь начинает военные действия, поправ договоры. В ответ я вновь призываю его к миру, но он на нас клевещет и осыпает тяжкими оскорблениями. Департамент Гуаякиль становится жертвой его непомерных притязаний.

Отсутствие военного флота, зимние наводнения и другие препятствия заставили нас ждать благоприятного времени года для возвращения захваченного. Тем временем воля народа, по выражению Верховного правителя Перу, отомстила за нас и освободила наших врагов от генерала Ла-Мара.

В результате изменения политической обстановки в этой республике появилась возможность вести переговоры, и в соответствии с соглашением о перемирии мы вернули Гуаякиль. Наконец, 22 сентября был подписан мирный договор, положивший конец войне, в которой Колумбия защищала свои права и свое достоинство.
Я поздравляю конгресс и народ с удовлетворительными результатами переговоров о Юге - как с окончанием войны, так и с недвусмысленными доказательствами доброй воли перуанского правительства, благородно признавшего, что мы были спровоцированы на войну из его низменных побуждений. Наше правительство получило самое полное удовлетворение со стороны правительства Перу, заслужившего своим великодушием наше безоговорочное уважение.

Сограждане! Если мир заключен с умеренностью, естественной в отношениях между братскими народами, которым не следовало браться за оружие, предназначенное для защиты свободы и оказания взаимной помощи, то мы проявили мягкость и в отношении несчастных народов Юга, позволивших вовлечь себя в гражданскую войну или совращенных врагами. Мне приятно сказать вам, что карающая сила законов, принятых для того, чтобы по кончить с внутренними распрями, не была запятнана ни одной каплей крови. И хотя на поле битвы погиб мужественный генерал со своими людьми он был наказан волей Всевышнего, тогда как мы отнеслись бы к нему с тем же милосердием, что и к тем, кто остался в живых. Все они, несмотря на свои проступки, пользуются свободой.

Отечество слишком много страдало от этих потрясений, которые мы всегда будем вспоминать с болью, и если что-либо и может смягчить горе, то это то, что мы никоим образом неповинны в них и что обращались с нашими противниками столь благородно, сколь это было можно. Мы сожалеем о том, что нам пришлось принести несколько преступников в жертву на алтарь правосудия; и хотя отцеубийство заслуживает снисхождения, многие их них - и, быть может, самые жестокие - были мной прощены.

Пусть это зрелище ужасов, которое я, к моему несчастью, был вынужден нарисовать перед вами, послужит нам уроком; пусть оно послужит нам уроком на будущее, подобно тем ударам, которые мы в течение нашей жизни получаем от Провидения для нашего же исправления. Конгресс призван собрать сладкие плоды с этого древа горечи и по меньшей мере отдалиться от его ядовитой тени.

Если бы я не имел чести призвать вас, представителей народа, в соответствии с его волей создать новые или улучшить старые институты, то мне следовало бы показать вам результаты 20 лет службы отечеству. Но я не могу даже упоминать то, что другие граждане имеют право у вас просить. Все могут - и должны - излагать свои мнения, страхи и желания тем, кого мы избрали для излечения общества, больного смутой и вялостью. Только я лишен возможности осуществлять эту гражданскую функцию, потому что, созвав вас и указав вам ваши задачи, я не должен каким-либо образом воздействовать на вас. Кроме того, было бы неуместно повторять избранникам народа то, что в Колумбии пишут кровью. Мой единственный долг сводится к тому, чтобы безоговорочно подчиниться законам и должностным лицам, которых вы нам дадите, а мое единственное желание состоит в том, чтобы делегаты народа провозгласили, уважали и исполнили его волю.

С этой целью я распорядился принять все меры к тому, чтобы все народы получили возможность открыто высказать свое мнение в условиях полной свободы, ограничивая себя лишь требованиями порядка и умеренности.

Цель эта достигнута, и в петициях, которые будут представлены на ваше рассмотрение, вы найдете подлинное отражение народных желаний. Все провинции ждут ваших решений; повсюду собрания отличаются упорядоченностью и уважением к власти правительства и Учредительного конгресса. Можно лишь пожалеть о неумеренности хунты Каракаса, осудить которую должны ваша мудрость и благоразумие.

У меня есть некоторые основания опасаться, что, когда я стану говорить вам о будущем главе Республики, моя искренность подвергнется сомнению.
Но конгресс должен убедиться, что его честь - и моя - не допустит, чтобы обо мне думали как о кандидате на этот пост или чтобы я принял это предложение. Разве вы сможете наделить этими высочайшими полномочиями того, кто вам об этом сказал? Разве вы решитесь проголосовать за меня, подорвав тем самым свою репутацию? Разве это не означало бы, что я сам себя назначил? Ни вы, ни я не способны на столь неблагородный поступок.

Будучи обязанными создать правительство Республики, вы найдете в том числе и внутри конгресса - просвещенных граждан, которые наиславнейшим образом проявят себя на посту президента. Все, все мои сограждане имеют неоценимое счастье быть чистыми от подозрений; лишь меня подозревают в стремлении к тирании.

Прошу вас, избавьте меня от бесчестья, которое меня ожидает, если я и впредь буду занимать пост, неотделимый от обвинений в амбиции.
Поверьте мне - новый президент уже необходим Республике. Народ желает знать, перестану ли я когда-нибудь править им.

У американских государств я вызываю определенное беспокойство, что может когда-нибудь навлечь на Колумбию беды, подобные войне с Перу. В Европе есть люди, которые боятся, что своим поведением я дискредитирую прекрасное дело свободы. О, сколько заговоров и войн были направлены против моей власти и против меня лично! Эти удары принесли многие страдания народам, а этого удалось бы избежать, если бы с самого начала законодатели Колумбии не заставили меня влачить бремя, угнетающее меня более, чем война и все ее бедствия.

Докажите, сограждане, что вы достойны быть представителями свободного народа, и отвергните любую мысль о том, что я необходим Республике. Если государство нуждается в каком-то человеке, чтобы опираться на него, то такое государство не должно существовать и в конце концов не сможет существовать.

Президент, которого вы изберете, будет, без сомнения, опорой внутреннего успокоения, символом братства, утешением павших духом партий. Все колумбийцы сплотятся вокруг этого счастливого смертного; он же заключит их в дружеском объятии и объединит в одной семье. С самым сердечным уважением я буду повиноваться этому законному президенту; я буду следовать за ним, как ангел мира. Своим мечом, всеми силами я буду поддерживать его. Все будет добавлять силы вашему избраннику, будут возрастать уважение и послушание ему.
Клянусь вам в этом, Законодатели, обещаю вам это от имени народа и колумбийской армии.

Республика будет счастлива, если, приняв мою отставку, вы назначите президентом любимого нацией гражданина. Если же вы будете настаивать на том, чтобы я оставался у власти, Республика погибнет. Услышьте мои мольбы, спасите Республику, спасите мою славу, славу Колумбии.

Располагайте должностью президента, которую я почтительно отдаю в ваши руки. С сегодняшнего дня я всего лишь вооруженный гражданин, готовый защищать отечество и повиноваться правительству; я навсегда отказываюсь от государственных должностей. Я официально и торжественно передаю вам высшую власть, которая мне была доверена народом.

Вы - самые выдающиеся граждане всех провинций; вы служили на всех государственных постах; вы знаете местные и общие интересы; у вас есть все необходимое, чтобы возродить государственную администрацию нашей ослабевшей Республики.

Позвольте мне в качестве последнего пожелания посоветовать вам беречь нашу религию, обильный источник благословения неба. В вашем внимании нуждаются национальные финансы, особенно система налогообложения. Государственный долг, эта раковая опухоль Колумбии, требует, чтобы вы сделали все возможное. Армия, заслужившая бесконечную благодарность нации, нуждается в радикальной реорганизации. Правосудию нужны законы, способные защищать права и безопасность свободных людей. Все это необходимо сделать, и вы должны заложить фундамент процветания, установив общие основы нашей политической организации.

Сограждане!

К стыду моему, я должен признать, что независимость - это единственное благо, которого мы добились за счет остальных. Но независимость дает нам возможность завоевать и другие блага под вашим суверенным руководством со всем блеском славы и свободы.

Богота,
20 января 1830 г.

Боливар