Мне уже отнюдь не мало лет. И, оглядываясь назад, должен сказать, что если я и состоялся в жизни как личность, как писатель, экономист и публицист, то это в первую очередь благодаря Вам. Если бы не тот крутой поворот, который в середине 80-х совершила страна по Вашей инициативе и под Вашим руководством, так и просидел бы я, вероятно, все отпущенные мне в жизни годы у себя на кухне, глядя в окно и размышляя о том, почему же России, а вместе с нею и мне, так в истории не повезло.

«Верую, Господи!
Помоги моему неверию»

Как писатель, я вынужденно (подчеркиваю, вынужденно) промолчал больше 25 лет, и первая моя крупная вещь – «Пашков дом» - была опубликована лишь в 1987 году, когда мне было уже за пятьдесят. Как экономист, я за жизнь отправил, наверное, тонны, не меньше, написанных мной бумаг в мусорную корзину, потому что наверху на размышления и рекомендации мои спросу до Вас не было никогда. Как публицист, я никогда до "перестройки" не мог преодолеть собственную скованность и косноязычие, ибо не только внешний цензор, но и глубокий, вколоченный советской властью страх, вечно сидевший у нас тогда где-то даже и не в голове, а в печенках или спинном мозгу, ни разу не дали мне высказать свободно, вслух то, что накопилось на душе. И если сегодня есть вполне понятный повод подвести некоторый, сугубо предварительный баланс Ваших исторических свершений и достижений и Ваших неудач, то на чашу весов, где будет располагаться только доброе, прошу не забыть положить и мою личную судьбу.
Нередко нас — тех, кто был рядом с Вами в годы "перестройки", — сегодня упрекают: ну что, доигрались? Теперь-то видите, к чему привели ваши бредни - тех, кто поднял весь этот шум о реформах во второй половине 80-х годов? Что, по-прежнему убеждены, что были тогда правы, или все-таки произошли у вас в душе какие-то изменения?
Конечно, изменения есть. Да их и не может не быть. Тогда, во второй половине 80-х годов, большинство из нас полагались на инстинкт самосохранения правящей партии, на здравый смысл ее руководителей, особенно высшего звена. И еще полагались на высокую мораль, профессионализм, воображение и опять-таки здравый смысл "демократического крыла" нашего тогдашнего общества. В те годы верилось, что вот-вот во главе России вместе с М.С.Горбачевым встанут люди типа А.Д.Сахарова и А.И.Солженицына и все у нас тогда станет хорошо. А оказалось...
А оказалось, что, во-первых, большевики в массе своей настолько "зажирели", настолько утратили всякие инстинкты самосохранения (в отличие, например, от китайской компартии) и всякую способность думать, а, во-вторых, так называемые "демократы" проявили такую невероятную безответственность, жестокость и алчность, что к концу 1991 года все наши надежды на что-то разумное, щадящее для России сами собой рассыпались в прах. Кто-то, не помню — кто, пустил в то время шутку: "Одна шпана сменить другую спешит, дав воле полчаса". Горькой, но, надо признать, во многом справедливой была та шутка.
Да и весь XX век в целом стал, на мой теперешний взгляд, для России веком регресса, а не прогресса. Я не верю в обязательность, в неотвратимость человеческого прогресса во всех областях и для всех без исключения стран и обществ. Можно сослаться, к примеру, на искусство и литературу: всеобщий регресс и вырождение в этих областях, по-моему, очевидны сегодня для всех. Или, скажем, на такие всемирные теперь регрессивные явления, как международный терроризм, экспансия средневекового фундаментализма, наркотики, организованная преступность, обесценение отдельной человеческой жизни и рост жестокости, необратимое разрушение окружающей среды и т.д.
Что же касается России как страны, как некоей своеобразной цивилизации, то о каком прогрессе можно говорить, если всего за один век Россия выдержала шесть революций, восемь войн и бессчетное число чуть ли не поголовных голодовок? В самом деле: революция 1905 года, две революции 1917 года, коллективизация и "раскулачивание" 1929-1933 годов, массовый революционный террор 1937-1938 годов (куда там Робеспьеру с его гильотиной!) и, наконец, нынешняя революция, правда, с другим уже знаком, но от этого ничуть не менее болезненная и разрушительная, чем все предыдущие. И войны: японская, Первая мировая, гражданская, польская, финская, Великая Отечественная, афганская, а теперь и чеченская. Сколько же российского народу было перебито за все эти революции и войны! И все это был лучший народ, цвет нации, цвет страны! И сейчас мы живем, грубо говоря, на охвостье, на том, что осталось от этого лучшего, а остался, по всем законам природы и общества, так, в лучшем случае третий сорт.
Нет, о прогрессе России в XX веке можно сегодня говорить только лишь сугубо с технократических позиций. Конечно, вместо конки мы сегодня ездим на метро, а каждый четвертый-пятый россиянин уже сидит в собственном автомобиле, и у нас тоже есть и компьютеры, и сотовые телефоны, и Интернет, и прочие подобные забавы. Но это все теперь и у бушменов в Африке есть! По-моему, если и можно говорить сегодня о прогрессе России, то не как об итоге XX века, а только в надежде на XXI век. Но надежда, как известно, это прежде всего вопрос веры, а не логики. Можно верить, а можно и нет.
Так как же все-таки: лучше стала теперь жизнь в России или хуже? Зря были эти последние 15 лет или не зря?
Как все и всегда в жизни: с какой стороны посмотреть. Бесспорно, многое за эти годы изменилось к лучшему. Страна распрощалась с прошлым, изуродовавшим жизнь и судьбу, как минимум, трех поколений россиян. Обретенные гражданские свободы, исчезновение страха перед властью, возможность иметь собственность, жить как хочешь, верить во что хочешь, ездить куда угодно, проявлять свои таланты и предприимчивость, наконец, насыщенность рынка, исчезновение дефицитов и изматывающих душу очередей — разве можно всего этого не замечать и не ценить?
Но, с другой стороны: катастрофический развал страны; бессилие и унижение перед лицом всего мира; потоки крови, яростные вспышки слепого местного национализма; позорная зависимость от внешних подачек; беспардонное разграбление национального достояния в ходе воровской приватизации и столь же беспардонная двукратная конфискация государством сбережений населения распад экономики, распад даже тех отраслей, где наши достижения в XX веке были неоспоримы, — науки, образования, здравоохранения, культуры, высокотехнологичных производств; обнищание почти 80% населения; ускоренное за счет катастрофического ухудшения их жизни вымирание стариков; миллионы бездомных беспризорных и беженцев; невероятный размах коррупции и преступности; всеобщий упадок морали и т.д. Что и говорить, велика цена, заплаченная Россией за расставание с прошлым! А особенно та, что заплачена после 1991 года, когда, собственно, и начался по-настоящему весь этот беспредел.
Печально и еще одно: драматическая история России в XX веке породила и новые национальные психологические комплексы, в частности не только внешнее, за рубежом, но и собственное, внутри своей страны, отношение к российскому человеку как к плохому, ленивому работнику, равнодушному, вороватому, лживому зачастую спившемуся. Убежден, подобное отношение в высшей степени несправедливо: нельзя, скажем, забывать, что уже 3-4 поколения россиян работают за нищенскую зарплату, в десятки и в сотни раз меньшую, чем люди той же квалификации получают в нормальных цивилизованных странах. Неудивительно, что между российским человеком и российским работодателем в лице государства, а теперь и в лице частного предпринимателя давно уже сложился своеобразный конкордат: как вы нам платите, так вам и работаем.
Уходящей век приучил также российского человека ни в чем не верить ни государству, ни бизнесу, ни общественным организациям, ни жизни вообще: обманут, предадут, ограбят, посадят, неизвестно ради чего погонят на убой и т.д. И новые времена для "человека с улицы" мало чем отличаются от прежних, советских: чем например, такие "демократические" акции, как повальная конфискация всех сбережений населения в 1992 году, или скоропалительная дармовая приватизация и дележка огромной общенародной собственности между "своими", или грабеж 17 августа 1998 года по сути своей отличны от того, что творили большевики начиная с октября 1917 года?

Но вот что показательно: как только российский человек попадает в более или менее нормальное общество, перебравшись на постоянное жительство куда-нибудь, скажем, в Германию, или Канаду, или США, он почти мгновенно превращается в самого добропорядочного гражданина: трезвого, бережливого, доброго семьянина, надежного соседа, старательного, изобретательного работника, законопослушного налогоплательщика и т.д. Дело, значит, не в особой природе или каком-то особом менталитете российского человека: он не хуже, не глупее и не ленивее других. Дело в тех социальных условиях, в которых он вынужден жить.
Россия всегда была, есть и останется неотъемлемой частью Европы, европейской цивилизации, европейской культуры. И те задачи, которые Европа и все другие ее цивилизованные ответвления в мире давно решили или решают сейчас, — это и наши, российские задачи. И они тем более наши, что в силу различных исторических обстоятельств, а то и просто по невезению, мы во многих отношениях отстали от других высокоразвитых стран на десятилетия, а может быть и на поколения.
Какие это задачи? На мой взгляд, это прежде всего строительство демократического федеративного государства и гражданского общества, становление социально ориентированной рыночной экономики, освоение огромных природных и интеллектуальных ресурсов страны, создание материальных и духовных условий жизни, достойных человека.
Для решения этих задач никакого особого "величия" не нужно. Если понятие "великая Россия" означает ее неуязвимость перед возможным внешним врагом, то для этого достаточно сохранить в боеспособном состоянии наш ракетно-ядерный потенциал, а также обычные вооруженные силы, способные остановить любой возможный локальный конфликт. Во всем остальном "великая Россия" — это прежде всего Россия, которая ни в чем — ни в науке, ни в культуре, ни в уровне дохода на душу населения, ни в качестве жизни — не должна уступать другим цивилизованным странам. А это задача, которую возможно решить в ходе целеустремленного конструктивного строительства во всех областях жизни, а отнюдь не путем каких-то мессианских устремлений.
Все последние годы я продолжал настаивать на одном: за свою многовековую историю Россия перепробовала все, какие только можно представить себе, национальные и, соответственно, тотальные по своему охвату идеи. До конца, по-моему, использован и фактор потенциального врага: не верю, что Россию можно сегодня всерьез и надолго сплотить на основе антиамериканизма, или антиевропеизма (включая традиционное недоверие к Германии), "желтой опасности", или "исламской угрозы", или борьбы против какого-то внутреннего врага. По моему убеждению, российский народ просто устал от тех невероятных масштабов крови и насилия, которые принес XX век. Конечно, и сегодня российский человек готов защищаться против врага (последняя чеченская кампания это показала), но такая защита, как, думаю, сегодня понимают все, — это не то, на чем можно построить процветающее государство и нормальную человеческую жизнь.
Одного Россия не успела за свою долгую историю: попробовать воплотить в жизнь идею обустройства общества: улучшения вседневной жизни отдельного человека, а вместе с тем и жизни предприятия, его деревни, поселка, города, его региона, наконец, всей его страны. Иными словами, у нас еще невостребованной и неиспробованной осталась идея (позитивная идея!) строительства, созидания, освоения наконец того, чем Россию так щедро наделили Бог, природа и наша история. Пусть мир живет, как он хочет, от любых угроз извне у нас есть ракетно-ядерный щит и мобильная, компактная, дееспособная армия. Наше же дело — построить дом, школу, больницу, замостить дорогу, посадить дерево, починить штакетник, вырастить герань на подоконнике, вырастить детей, позаботиться об обездоленных, о стариках, помочь соседям т.д. Допускаю, что в нынешней кризисной, конвульсивной обстановке все это звучит не очень впечатляюще. Но лично я никакой больше позитивной, конструктивной идеи для России не вижу, конечно, не дай Бог всем нам и в новом веке вновь впасть в какой-нибудь новый мессианский азарт.
Истина чаще всего находится посередине. Убежден, для России, как и для любого другого здорового общества, несомненно, также существует некий оптимум в соотношении индивидуализма и коллективизма, рыночных и внерыночных методов организации экономики и социальной жизни, самодеятельного и сугубо государственного подхода к решению насущных проблем. В моем понимании, поиски такого оптимума суть современной "европейской модели" общественного устройства, являющейся в основе своей социал-демократической моделью. И в России тоже нет никакого резона отрицать возможность и целесообразность сочетания, скажем бесплатного и платного образования, бесплатного и платного здравоохранения, гарантированных государственных и накопительных пенсий, льготного муниципального и коммерческого, продаваемого по рыночной цене жилья и т.д.
Для наглядности стоит, например, указать на такой факт: в отнюдь не социалистических Соединенных Штатах государство гарантирует своим гражданам полную сохранность вклада до 100 тысяч долларов в любом коммерческом банке и при любых обстоятельствах, а в нередко критикуемой за "родимые пятна социализма" России сквозь парламент уже несколько лет не может пробиться закон об аналогичных гарантиях вкладов всего лишь до 300 долларов или около того.
Однако, по каким-то далеко пока не ясным до конца причинам, социал-демократическая идея и социал-демократическое движение все еще не пользуются в России той популярностью, какой они, учитывая и наше прошлое, и наше настоящее, должны бы были, казалось, пользоваться. Возможно, это печальное недоразумение в наибольшей мере объясняется как раз нашим прошлым: как известно, и В.Ленин, и И.Сталин упорно рассматривали европейскую социал-демократию как чуть ли не главного врага и сделали все, что было в их силах, чтобы подобное представление въелось глубоко в поры всего российского общества. Серьезную роль также вплоть до недавнего времени сыграло, видимо, и то обстоятельство, что за последние годы социал-демократические движения в России не смогли выдвинуть лидера, который сумел бы все эти движения объединить. Не берусь прогнозировать, как будет дальше, но решусь все-таки сказать: с образованием Объединенной социал-демократической партии России, во главе которой встал М.С.Горбачев, шансы на то, что эту тупиковую ситуацию удастся в конце концов преодолеть, на мой взгляд, серьезно возросли.
Оценивая наши более или менее обозримые перспективы в целом, хотелось бы все же выразить надежду, что худшее в современном нашем системном кризисе, похоже, осталось позади. Судя по тому, как развиваются события, к 2010 году Россия, вполне вероятно, выйдет по объемам производства ВВП на уровень 1989 года — но, конечно, в новой его структуре. К этому сроку, скорее всего, будет в основных своих чертах закончена глубокая структурная перестройка российского промышленного потенциала, создана достаточно развитая рыночная инфраструктура и восстановлено доверие населения и инвесторов (как внутренних, так и внешних) к российскому государству, банкам, фондовому рынку и в целом к рублю.
А к 2050 году, хотелось бы думать, начнут наконец сбываться прогнозы наших генетиков, утверждающих, что для компенсации того ущерба генофонду России, который нанесен ему всеми нашими кровавыми трагедиями XX века, необходимо пять поколений. Это значит, есть надежда на то, что к середине следующего века облик и жизнь России будут вновь определять люди первого, а не какого-то иного сорта. Думается, что к этому времени, а может и раньше, полностью оживет изуродованная безжалостным колхозным экспериментом российская деревня. Россия покроется сетью дорог европейского уровня, значительно продвинется вперед дело освоения природных богатств и обживания неосвоенных территорий. К этому времени, возможно, России удастся не только восстановить все потерянное, но и продвинуться вперед в науке, образовании и культуре. По жизненному уровню и качеству жизни Россия к середине века может значительно приблизиться к остальной Европе. Наконец, если дела в России пойдут на лад, было бы наверное, оправданным ожидать, что центростремительные тенденции на постсоветском пространстве возобладают тогда над центробежными.

Иллюзии? Как знать... В конце концов это тоже вопрос не столько логики, сколько веры или неверия в Россию. Я, например, верю. Насколько я знаю, верите в нее и Вы. А если бы провести соответствующий опрос, то таких в России, думаю, оказалось бы все-таки большинство. Даже и сейчас, в эти нелегкие времена, все-таки, скорее всего, большинство.

Н.Шмелев