СОЛИДАРНОСТЬ. 1980-1982

СОЛИДАРНОСТЬ УХОДИТ В ПОДПОЛЬЕ

1. ВОЕННО-КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ

..полусвобода становится объектом еще более острой борьбы между поработителями и порабощенными. И в этой борьбе коммунисты никогда не забудут принцип, сформулированный Мао: Победу приносит только винтовка!' ", — писал „Посев" еще в октябре 1980 г. (Е. Романов. „Полусвобода"). 13 декабря коммунисты винтовками и танками положили „полусвободе" конец.

Судя по всему, переворот готовился давно и время удара было сознательно выбрано в начале зимы, когда экономические трудности и нехватка продуктов сыграли на руку власти, ослабив сопротивление народа. Разработка планов одновременного удара по всей Польше, планы захвата предприятий войсками, списки лиц, подлежащих аресту, устройство концентрационных лагерей, печатание приказов и пропусков — все это требовало месяцев подготовки, в которой участвовали тысячи верных слуг режима.

Нельзя сказать, что „Солидарность" ничего этого не знала, — вспомним заключительную часть приведенного выше документа секции информации „Солидарности" о методах действий власти. Но вплоть до последнего дня руководство „Солидарности" не относилось к готовившемуся перевороту достаточно серьезно, мол, не первый раз пугают". Главную опасность все видели в возможности советского вторжения, наличие же готовых на все собственных коммунистов во внимание не принималось. Господствовали представления, что „польская армия не будет выступать против народа", что „поляк — прежде всего поляк, а потом уже коммунист", что в случае советской оккупации „все, как один, станут на защиту отечества". Все эти утверждения в основном верны, и в случае советского вторжения поляки так бы себя и вели. Но феномен коммунистической власти заключается в ставке на то незначительное меньшинство, имеющееся в любой нации, которое не связано никакими моральными законами и которое готово совершать любые преступления ради сохранения режима, обеспечивающего им власть и привилегии. На этом меньшинстве держится пока коммунистическая власть и в Польше, и в России.

Могла ли „Солидарность" не допустить до переворота? Да. Такой шанс был. Но только не на путях иллюзий, что „нас могут оккупировать русские", а в пределах Польши никакая опасность 10-миллионной организации не угрожает. И не только на путях легальных открытых действий: если противник имеет вооруженные отряды, конспиративную сеть и службу безопасности, то „Солидарность" должна была противопоставить этим правительственным институциям собственные. Во всяком случае, предусмотреть „подводную часть айсберга".

Руководство „Солидарности" было взято прямо на верфи — а ведь там устраивали съезд именно для безопасности, под защитой рабочих. Остальных активистов „Солидарности" и тысячи других деятелей польского возрождения брали ночью, из кроватей, и свозили в концлагеря. Были раненые и убитые, всего в эту ночь — около 200 жертв. Если во время мартовского кризиса руководители „Солидарности", узнав о передвижении советских войск, немедленно разъехались по своим предприятиям для организации отпора советской оккупации, то в декабре они дали своим оккупантам застигнуть себя врасплох. И это при всем том, что в Польше была создана 10-миллионная независимая организация — почти что параллельная народная власть! Так кровь, которую были готовы пролить эти 10 миллионов для защиты своих завоеваний, не пролилась.

Конечно, все произошло с ведома и по приказу советского руководства, при деятельном участии и консультации советских гебистов. Но в отличие от Венгрии и Чехословакии, в Польшу вводить советские танки не пришлось: ввели польские танки, нанеся польскому национальному чувству тяжелую травму.

Кто же эти восемь палачей, организовавшие насилие над собственным народом?

Генералы: Ярузельский, нач. генштаба Сивицкий, один из заместителей министра обороны Тучапский, бывший нач. ГБ, потом министр внутренних дел Кижчак. Партаппаратчики: зам. премьер-министра Раковский, которому теперь поручена „перестройка" профсоюзов; Ольшовский, член Политбюро, контролирующий иностранную политику и средства массовой информации; Барчиковский, член Политбюро, ответственный за „восстановление партии" и наступление на Церковь; Ободовский, зам. премьер-министра, ответственный за спасение экономики. Это они составили тайное партийно-гебистско-военное ядро, подготовившее переворот.

Этой восьмерке подчинен „Военный совет национального спасения" (в польском сокращении WRON, что похоже на wrona — ворона, почему в Польше после переворота и стал одним из популярных лозунгов: „Ворона орлу глаз не выклюет!"). В „Ворону" входят 22 высших чина польской армии, в том числе адмирал Янчишин, которому в августе 1980 г. приписывали слова, что армия не пойдет против своего народа. Пошла. Все — и „догматики" (Ольшевский), и „реформисты" (Таковский), и „патриоты" (Янчишин) — объединились для защиты своего места у власти, своих привилегий.

Поначалу они все же пытались создать впечатление — и в Польше и на Западе, — что тем самым предотвратили советскую оккупацию, что действовали в национальных интересах Польши. Даже красный флаг на здании ЦК ПОРП сменили на национальный, бело-красный. Но эта иллюзия в населении держалась недолго. Ее быстро рассеяли зверства спецчастей во время облав и арестов, ярость полицейских и гебистов, которая после долгого сдерживания наконец выплеснулась наружу: крушили в квартирах мебель, выбивали у людей зубы, насиловали, выбрасывали голых на мороз... „Я думал, сейчас увижу на них немецкую форму", — сказал один из очевидцев, переживший в свое время гитлеровскую оккупацию. И в довершение всего — безжалостные судебные приговоры (от 2 до 10 лет) цвету польской нации: тысячи осужденных, десятки тысяч интернированных и арестованных...

Обезглавив народное движение, власть рассчитывала на скорую „нормализацию". Но она просчиталась. Народ стал постепенно выходить из состояния шока. 16 месяцев полусвободы все же отняли у людей страх. Выход из партии после переворота резко усилился. Несколько видных польских дипломатов (в том числе послы ПНР в США и Японии) попросили политическое убежище на Западе. И Церковь, и виднейшие представители интеллигенции осудили режим. С перестройкой профсоюзов на старый лад также ничего не вышло — рабочие продолжают считать себя членами „Солидарности". Таким образом, режим лишился партнеров для переговоров о „нормализации и мог опираться только на вооруженную силу.

Экономическое положение еще более ухудшилось, и заставить людей работать не удалось ни введением трудовой повинности для всех неработающих от 18 до 45 лет, ни рассылкой на все предприятия военных уполномоченных — „комиссаров". К тому же Польша оказалась должна Западу около 25 млрд. долларов, из которых 10 млрд. нужно было выплатить уже в 1982 г., а сделать это она была не в состоянии. Нависла угроза объявления Польши международным банкротом со всеми вытекающими отсюда последствиями: конфискации польских судов, самолетов, активов в иностранных банках и и т. п. На помощь пришел Советский Союз, начавший для получения необходимой валюты срочно продавать на западных рынках крупные партии золота (если в 1981 г. он продал около 200 т, то за три месяца после переворота — 90 т, причем с убытком, по невыгодной цене). А ведь экономическое положение в СССР тоже критическое, и советский долг Западу составляет около 20 млрд. долларов, но чего не сделаешь ради удержания в соцлагере еще одной страны... Заметим, что по данным западных экспертов, см. лондонский журн. „Экономист" от 6. 2. 1982, только в 1981 г. СССР выплатил социалистическим странам 6,2 млрд. долларов субсидий — это плата за сохранение коммунистической власти в этих странах. И добывает эти деньги КПСС от ограбления собственного народа.

Западные страны выразили обычное возмущение переворотом и закулисной ролью СССР, но в разных формулировках и вразброд, со спорами о „патриотизме" Ярузельского, „предотвратившего советское вторжение", и об эффективности экономических санкций против Польши и СССР (некоторые ограниченные санкции ввели США). Но в то же время западные банки несколько отсрочили выплату польского долга (налицо случай, когда должник шантажирует кредитора: „А то не буду платить совсем!"), а в виду катастрофического положения с продуктами в Польше западные общественные организации и частные лица организовали широкую кампанию продовольственной помощи польскому населению. Эта мера была полезной, так как лозунг „Борьба за жизнь — борьба против власти" оставался в силе. Ярузельский не препятствовал, ибо кормить население ему было нечем. Цены на продукты в Польше с 1 февраля были подняты втрое.

Парализованная экономика, чистки во всех учреждениях, массовые увольнения, все новые и новые аресты, тысячи судебных процессов, массовый выход людей из партии (на некоторых предприятиях ставят у парткома мусорную корзину, и рабочие бросают туда партбилеты — так парторганизация учитывает количество своих членов), листовки, надписи на стенах, забастовки, угрожающие „парады" военных частей, угрозы официальной печати, переполненные костелы, коллективные моления на предприятиях за арестованных членов „Солидарности", резкие выступления Епископата с критикой режима, поток петиций в органы власти — вот та атмосфера, в которой Польша живет уже полгода. Таким образом, военный переворот своей цели — „нормализации" - не достиг.

2. ОТСТРОЙКА СОПРОТИВЛЕНИЯ

Уже на следующий день после переворота подпольно созданный Национальный стачечный комитет призвал народ ко всеобщей забастовке, подчеркнув, что это ответ на насилие и соответствует Уставу „Солидарности". Призыв подписали пять руководителей „Солидарности", ускользнувшие от ареста: зам. председателя национального правления профсоюза Мирослав Крупинский и члены правления Ян Вашкевич, Анджей Конарский, Эугениус Шумейко и Пшигодзинский.

Из-за отключения всех видов связи это обращение не могло достичь всех членов „Солидарности", но аналогичные решения принимались и во многих других местах. В первую неделю после переворота около 200 предприятий по всей стране были заняты рабочими. В одном из материалов „Солидарности" говорится:

.....Бастуют металлургические комбинаты им. Ленина в Новой Хуте и „Катовицы", Вроцлавский вагоностроительный завод, нефтехимические комбинаты в Плоцке и Пулавах, Познанский машиностроительный завод им. Цегельского, почти полностью Вроцлав, Краков, шахты, верфи, порты, завод автотранспортного оборудования в Свиднике, частично Лодзь. И везде один и тот же сценарий: атакует ЗОМО, поддержанное армией и десантниками. После подавления снова вспыхивают забастовки - на несколько часов, в нескольких цехах. Тлеют и, подавленные, вспыхивают через несколько дней" (Русская мысль** от 14.1.1982г.).

Наиболее долго держались верфи в Гданьске и Гдыне, сталелитейный завод в Катовицах и особенно шахты в Силезии: Вуек, Земовит, Пяст, и др. Спецотряды штурмовали шахты с применением оружия, газов, затопления водой; разыгрывались целые сражения со многими убитыми. Вот как описывает это очевидец штурма шахты Вуек:

...16 декабря в 10 час. в шахте было 2 тыс. человек: 1500 шахтеров шахты Вуек и около 500 с других шахт, а также много нешахтеров. Бастующие были вооружены бутылками с бензином, дубинками из кабеля, пиками и динамитом. Они пообещали взорвать шахту в случае применения силы, что грозило разрушениями в соседнем поселке: шахта расположена на густо населенной территории.

С 15 декабря вокруг шахты начали стягиваться войска: около 40 танков, а также 5-6 боевых машин пехоты и 5-6 бронетранспортеров.

С 10 часов (16 декабря) въезд на шахту Вуек заблокирован со стороны улиц Миколайской и Пановицкой.

10.04 — первая атака. Танк крушит стену и отходит назад, в ход идет дымовая завеса из слезоточивых газов, и после этого начинается непосредственная атака ЗОМО. Атака отбита. Вторая атака подготовлена так же, как первая, но с дополнительной стрельбой из пулеметов резиновыми пулями. В ходе атаки „толпа гражданских", - женщины, дети, мужчины, в том числе шахтеры, не находящиеся на территории шахты, - с помощью камней и бутылок заставляет наступающих разбиться и действовать на двух фронтах. Во время второй атаки вертолеты сбросили бомбы с парализующим и вызывающим судороги газом. Толпа бежит. Сведения из больниц свидетельствуют, что было пущено в ходи огнестрельное оружие. В атаку шло исключительно ЗОМО, армия оставалась пассивным наблюдателем.

Шахтеры ловят трех заложников ЗОМО: двух офицеров и одного рядового. Рядового толкают к толпе, толпа молчит, у юноши начинается истерика.

...Одного из наступающих убили, швыряя тяжелые предметы с крыши шахты. Каски ЗОМО трещат под ударами цепей, снятых с угольных комбайнов, и ломов. Невиданная отчаянная ожесточенность шахтеров и толпы.

Атакующие солдаты избили врача и медсестру, пытавшихся оказать медицинскую помощь раненым. Медсестра в безнадежном состоянии (с размозженным черепом) перевезена в больницу Охоец. Медслужба была потрясена ее ужасными увечьями...

Во время второй атаки ЗОМО забросало все лестничные клетки окрестных домов и (выбив стекла) окна нижних этажей шашками со слезоточивыми газами.

Начинаются переговоры. Условием выхода из шахты бастующие ставят появление известия о происшедшем в телевизионных новостях. Говорят, что часть шахтеров перевезли в казармы ЗОМО.

Потери ЗОМО: 4 убитых, 41 раненый в больницах.

Потери шахтеров: 7 убитых, 38 раненых в больницах на территории Лиготы и Охойца.

Акция заканчивается поздно вечером. В ход были пущены также пожарные брандспойты. Были случаи выстрелов по врачам, когда они отказывались взять раненого из ЗОМО, потому что скорая помощь была занята раненым шахтером... („Русская мысль" от 14.1.1982 г.)

По всей стране появились листовки, свастики и надписи „Гестапо" на партийных зданиях. Были демонстрации и уличные столкновения с полицией. Известны несколько террористических актов: взрывов и убийств полицейских. Однако из-за разобщенности всеобщую забастовку организовать не удалось, и выступления начали стихать.

Между тем избежавшие ареста и ушедшие в подполье руководители „Солидарности" начали отстройку подпольной структуры организации. В числе первых возглавителей этой деятельности оказались 27-летний рабочий Збигнев Буяк, который по своему положению до переворота (член центрального и руководитель варшавского правления „Солидарности") теперь фактически заменил арестованного Валэнсу, а также член президиума „Солидарности" Владислав Фрасынюк и председатель комитета „Солидарности" на заводе „Урсус" Збигнев Янас. Незадолго до переворота, обеспокоенные положением, Фрасынюк с товарищами сняли со счета „Солидарности" в банке и спрятали сумму в 80 млн. злотых (членские взносы), которые теперь пойдут на материальную помощь семьям пострадавших и на отстройку сопротивления,

21 декабря 3. Янас призвал членов „Солидарности" восстанавливать связи; организовать материальную и моральную поддержку семьям репрессированных; наладить контакты с подпольными издательствами для печатания листовок и бюллетеней; готовиться к объявлению всеобщей забастовки, для чего создавать тайные стачечные комитеты. За поимку каждого из подпольных руководителей „Солидарности" Ярузельский назначил награду в 250 000 злотых.

13 января два пресс-атташе подпольной „Солидарности" на тайной пресс-конференции в Варшаве заявили западным журналистам, что подпольный профсоюз находится в состоянии перестройки и уже располагает связью с 20 тысячами членов. Появилось несколько десятков местных информационных бюллетеней „Солидарности". В выходящем в Варшаве Информационном бюллетене № 8 были опубликованы основные принципы пассивного сопротивления.

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ СОПРОТИВЛЕНИЯ

1. В случае забастовки или другой формы протеста будь с коллективом предприятия.

2. Не создавая открытых забастовочных комитетов. Береги руководителей и организаторов. Основной принцип: бастует весь коллектив, предводителей нет.

3. Полиции и армии отвечай, что ни в чем не разбираешься, ничего не знаешь, ничего не слышал.

4. Члены „Солидарности" повсюду должны существовать физически (не дай глупо покончить с тобой из-за бессмысленной бравады) и морально (поведение члена „Солидарности" должно быть ясным сигналом для коллектива: мы не сбежали, мы с вами).

5. Не срывай зло на ближних. Твой враг — полицейский, подхалим, доносчик.

6. Работай не спеша. Сетуй на бестолковщину и неспособность надсмотрщиков. Сваливай решения на комиссаров и доносчиков. Не думай за них, валяй дурака.

7. Не забегай услужливо вперед решений комиссаров и доносчиков. Пусть они делают всю грязную работу. Так ты создаешь вокруг них вакуум, и если дергать их по всяким пустякам, то скоро вся военно-полицейская машина начнет трещать по швам.

8. Усердно приспосабливайся к самым идиотским инструкциям, не решай никаких проблем. Оставь эту заботу комиссарам и доносчикам. Одновременно помни о том, что при всех обстоятельствах надо помогать коллеге, соседу, не оглядываясь на предписания.

9. Если тебе приказывают нарушать прежние предписания, добивайся письменного приказа, жалуйся, тяни время. Раньше или позже комиссар захочет, чтоб его оставили в покое. Это будет началом конца диктатуры.

10. Как можно чаще бери больничный лист, освобождение от работы для присмотра за детьми.

11. Бойкотируй компанию подхалимов, доносчиков, комиссаров и т. п.

12. Всеми средствами помогай семьям арестованных, раненых и убитых.

13. Создавай кассы взаимопомощи, собирай для них средства.

14. Будь активен в устной пропаганде, передавай сведения о положении в стране, о примерах сопротивления.

15. Пиши лозунги, расклеивай плакаты и листовки, распространяй независимые издания — с соблюдением необходимой осторожности.

16. В организационной деятельности применяй старый конспиративный принцип: я знаю ровно столько, сколько должен знать,

Помни: сегодня нет ничего важнее борьбы за свободу арестованных, за отмену военного положения, за гражданские и профсоюзные свободы. Мы победим!

13 января 1982 г. был создан Общепольский комитет сопротивления (ОКО), сформированный на совещании всех ушедших в подполье руководителей „Солидарности". ОКО объявил, что берет на себя функции руководства сопротивлением до отмены военного положения и восстановления „Солидарности" в ее правах. В заявлении от 22 февраля ОКО объявил имена руководителей всех четырех округов подпольной „Солидарности": в Северном округе (Гданьск) — Эугениуш Шумейко, Анджей Конарский, Богдан Борусевич; в Восточном округе (Варшава) — Збигнев Буяк; в Западном округе (Вроцлав) — Владислав Фрасынюк; в Южном округе (Краков) — Станислав Ханслик, Владислав Хардек.

13 марта 3. Буяк призвал членов „Солидарности" к следующим конкретным и безопасным действиям, которые должны были продемонстрировать власти, что „Солидарность" существует, и укрепить уверенность „Солидарности" в собственных силах:

.....Каждый член союза, каждый активист, все уцелевшие звенья профсоюзных властей обязаны требовать восстановления „Солидарности". Письма с подписями следует посылать в Комитет (при Совете министров) по делам профсоюзов, публиковать в профсоюзной печати.

Каждый член союза должен носить его значок или реостат (т. е. радиодеталь „сопротивление". - Сост.). Этим мы демонстрируем, что по-прежнему принадлежим к „Солидарности".

Каждый член союза раз в неделю, в среду, бойкотирует прессу. Пусть залежи газет в киосках демонстрируют ваше неприятие правления ВРОН.

Каждый член союза гасит свет 13-го числа каждого месяца между 21 ч. и 21.30. Этим мы демонстрируем наше требование отмены военного положения.

Каждый член союза на минуту останавливает работу 13-го числа каждого месяца в 12 часов. Минутой молчания будем чтить память павших в декабре 1981-го.

Только демонстрируя наше присутствие, нашу силу и единство, мы можем готовиться к эффективным общепольским акциям. Акциям, которые решат исход нашей борьбы за восстановление права на независимую профсоюзную деятельность".

Отклик на этот призыв превзошел все ожидания. Вот свидетельство самой власти — признания комиссара Центрального радио и телевидения на партсобрании. На недоуменный вопрос, почему же не арестуют тех, кто гасит свет, комиссар беспомощно отвечает, что, во-первых, это чересчур распространено, а во-вторых:

„По какому же праву вы хотите войти в квартиру и спрашивать людей, почему они гасят свет? Они имеют на это право...

Мы видим, как „Солидарность" в своем, так сказать, подпольном варианте начинает организовываться. Я не придаю большого значения листовкам. Но всякого рода бюллетени, появляющиеся в форме периодических изданий, с последовательной нумераций, - это признак организованности. Если в Варшаве издают „Тыгодник Военный" и вышло уже пять номеров, это значит, что существует группа, занятая его изданием, что определенная система начинает функционировать. К тому же изданий такого рода множество. (...)

Что следует из содержания этих нелегальных журналов? Речь идет о том, чтобы убедить членов „Солидарности", что профсоюз существует и организуется в нынешнем положении. Затем, в статьях этих нелегальных изданий призывают не участвовать в акциях типа террористических. В своем интервью Буяк (...) сказал, что речь идет об организации небольших независимых групп широкого движения сопротивления. Пассивного сопротивления — не активного. По их мнению, это сопротивление может принимать различные формы. Прежде всего, речь идет о том, чтобы затормозить ритм работы.

Другие формы - всяческие петиции, адресованные правительству и премьер-министру, - и эти петиции уже появляются. Еще один их совет - в крайних случаях организовывать забастовки, но спорадические, потому что известно, что организованная забастовка так или иначе будет подавлена. Представим, например: предприятие организует забастовку. Части ЗОМО прибывают для того, чтобы положить ей конец. В том случае Буяк и К организуют прекращение забастовки и возобновление работы. Через некоторое время части ЗОМО уходят и рабочие могут снова устроить забастовку.

Есть советы насчет демонстративных действий, которые должны подтвердить, что „Солидарность" функционирует. Мы знаем, что эти акции зачастую успешны. Другая тенденция - предостерегать от сотрудничества. Они призывают, например, собирать доказательства против „коллаборантов" - как они их называют, - чтобы в соответствующий момент предъявить им счет. Они угрожают членам „Солидарности", если те в чем-то сотрудничают с властями, исключить их из профсоюза, когда „Солидарность"... возродится. Членам „Солидарности" даются инструкции о том, как затруднить применение военного режима. Часто такие призывы подписаны самыми разными инстанциями подпольной „Солидарности".

Положение исключительно сложное. Нам еще далеко до полной победы. Мы еще можем столкнуться с такими явлениями и событиями, которых мы сейчас даже не в состоянии вообразить. (...) Положение в целом плохое".

И восклицания из партийного зала: „Но это же ужасно, это же ужасающе, то, что вы рассказываете!" („Русская мысль" от 22.4.1982г.)

Тем временем на страницах подпольных органов „Солидарности" проходила дискуссия о стратегии в новых условиях. Стали известны „Тезисы о выходе из безвыходного положения" Яцека Куроня, находящегося под арестом, который считает, что ухудшающееся положение в стране непременно приведет к восстанию, поэтому „Солидарность" должна исходить из этого и готовиться к массовому организованному выступлению, к штурму власти. 3. Буяк полемизирует с этой точкой зрения, считая, что „взрыв не решит ни одной из стоящих перед нами проблем — наоборот, создаст огромную угрозу использования в самой жестокой форме как внутренних сил, так и внешней интервенции". Буяк выступает за сильно децентрализованное движение (тогда его трудно разгромить) и выдвигает концепцию „позиционной войны", постепенного отстраивания независимых от власти структур общественной жизни: профсоюзных ячеек, комитетов социальной помощи, независимых типографий („каждое большое предприятие должно издавать свой журнал, в каждом большом городе должно быть свое издательство") , рабочих университетов, творческих коллективов в областях культуры, науки и т. д. На это Буяку возражают, что все это уже было, была даже 10-миллионная организация, и это ничего не дало, нужно готовить взятие власти. Буяк частично соглашается: „Восстание же — если оно окажется неизбежным - будет последним элементом борьбы за осуществление национальной программы восстановления экономики, культуры, науки, просвещения и независимости.

Кроме „Солидарности" заявили о себе подпольные организации Независимого союза студентов, Движения молодой Польши, Конфедерации польской независимости.

12 апреля впервые заговорила передвижная подпольная радиостанция „Солидарности". Действует она на следующем принципе: листовками сообщается день и время передачи, сама передача продолжается несколько минут, и после ряда важных сообщений назначается время следующей передачи. До сих пор, несмотря на облавы и применение пеленгаторов и вертолетов, радиостанцию обнаружить не удалось. Население по просьбе радиоредакции сигнализирует о приеме радиопередачи миганием света в окнах. Полиция ничего с этим поделать не может.

Чтобы разбить налаживающуюся информационную связь „Солидарности", власть прибегает к печатанию от имени „Солидарности" провокационных листовок с призывами к террору, демонстрациям и т. п., дискредитирует арестованных руководителей „Солидарности", как будто бы раскаявшихся и сотрудничающих с властью. „Солидарность" старается немедленно реагировать на подобные провокации.

Первое массовое выступление „Солидарности" после переворота произошло 21 марта, в день крестин седьмого ребенка Балансы, находящегося в заключении. Около 30 тысяч людей со значками „Солидарности" окружили церковь и пели национальный гимн „Боже, спаси Польшу", скандировали слово „Солидарность", требовали освобождения Валэн-сы. Милиция не вмешивалась.

1 мая во всех крупных городах Польши беспрепятственно прошли демонстрации под фиатами „Солидарности" (в Гданьске 50 тыс. человек, в Варшаве 5 0-70 тыс.).

3 мая, в день первой польской Конституции 1791 г., в десятках городов состоялись новые демонстрации, убедительно продемонстрировавшие растущую организованность „Солидарности". На этот раз в Варшаве произошли столкновения между демонстрантами и полицией, по официальным сообщениям, по всей Польше в этот день было арестовано 1372 человека. Однако в ощущении „Солидарностью" своей силы произошел серьезный сдвиг — это главный результат майских демонстраций.

Позиция Церкви все это время оставалась критической в отношении режима. Достаточно упомянуть массовые моления об арестованных и послания Епископата с- осуждением переворота. Церковь не раз призывала власть освободить арестованных, восстановить профсоюз „Солидарность" в его правах как подлинного представителя польского народа, признать и выполнять Гданьское соглашение, начать переговоры с „Солидарностью". Эти же призывы неоднократно повторял Папа в своих выступлениях.

8 апреля социально-политический Совет при примасе польской Церкви (создан после переворота по указанию примаса Глемпа; кроме председателя Совета юриста проф. С. Штомма, в него входят бывшие эксперты „Солидарности" Кукулович, Веловейский, Мичевский) передал Ярузельскому документ, в котором указывается на опасность взрыва эмоций в стране, если предложения Церкви не будут приняты во внимание. Особое внимание в этом документе обращено на рост радикальных настроений среди молодежи, которая, по мнению Церкви, способна на вооруженные выступления. Церковь уже не раз призывала молодежь оставаться в стороне от политических событий, чем, однако, вызвала большое неудовольствие молодежных кругов. Вообще стремление Церкви предотвратить любой ценой столкновение народа с властью одобряется не всеми. Вот, например, мнение из дискуссии по этому поводу, напечатанной на страницах подпольного издания „Солидарности" — „Тыгодник Мазовше" № 9:

„Почему так часто встречаешь людей, раздраженных, разочарованных позицией Церкви? Почему слова духовенства, которых мы всегда так ждем, проходят как бы мимо наших мыслей и чувств?.. Польское общество хотело добиться правды и свободы. И вот когда мы оказались перед выбором, защищать эти ценности или сдаться... нам было сказано, что не следует опираться на насилие, что жизнь - высочайшая ценность. А сколько людей думает, что есть ценности выше жизни и что именно этому научило нас христианство. Сотни рабочих... уже отдали за это свои жизни".

Но не будем включаться в эту дискуссию. Сделаем общие выводы. Спустя полгода после военно-коммунистического переворота можно сказать, что „Солидарность" восстанавливается и будет продолжать свою борьбу. Действующие силы в этом противоборстве остались те же, только изменились их стратегические позиции: если раньше „Солидарность", можно сказать, вела наступление, а власть находилась в обороне, то после переворота наступление и инициативу перехватила власть. „Солидарность" потеряла завоеванный статус легальной оппозиции власти, но приобретенный опыт борьбы и чувство солидарности, охватившее миллионы людей, — делают ее позиции более прочными, чем до августа 1980 г. Борьба продолжается, и вопрос „кто - кого?" продолжает оставаться актуальным.

Дальнейший ход событий в Польше будет зависеть от многих факторов: от степени организации сопротивления; от того, насколько режиму удастся справиться с экономическим кризисом; от степени советского вмешательства (или же от возможных изменений в советском руководстве, потрясений в коммунистическом лагере и т. п.); от международного положения.

И, заключая „польскую" часть этой книжки, поставим еще один вопрос, главный: могла ли „Солидарность" победить? Может ли она победить? И где он, этот путь к победе?

Ответ на этот вопрос зависит прежде всего от того, что считать победой. Если бы польский народ ставил себе цель создания новой разновидности социалистического режима, при котором трудящиеся получили бы больше прав в экономической области, не претендуя на изменение строя, — то, может быть, такой „обновленный социализм" и мог состояться (ведь отличаются же от советской модели югославская и венгерская). Какая-то небольшая часть членов „Солидарности", видимо, эту цель перед собой и ставила, исходя из того, что более радикальная целепостановка привела бы к конфликту с Советским Союзом и поражению. Но большинство польского народа хотело именно изменения режима. И здесь, согласимся со скептиками, пока трудно предполагать возможность победы народа в одной, отдельно взятой, периферийной стране коммунистического блока. Пока существует коммунистическая власть в России, она будет подавлять отдельные выступления на окраинах соцлагеря, даже если для этого придется вводить во взбунтовавшуюся страну советские танки (что, может быть, еще не исключено и в Польше). Да и достаточно уже одного существования такой возможности: ведь не будь за спиной ПОРП советской поддержки — польские события пошли бы вообще иным путем.

Мы, российские солидаристы, даем себе в этом отчет, как и в том, что российское освободительное движение ответственно за возвращение свободы польскому народу. Но и польское освободительное движение не может быть безразлично к освобождению России — вот где ключ к окончательной победе „Солидарности". „За вашу и нашу свободу!" — иного пути нет. Освободительная борьба поляков уже сейчас расшатывает основы всего коммунистического лагеря, оказывает укрепляющее влияние и на состояние оппозиции в СССР, ослабляет власть в эпицентре коммунистической системы — и таким образом приближает освобождение Польши. Но необходимо и деловое сотрудничество „Солидарности" с российским освободительным движением. Чем больше поляков пойдет по этому пути, следуя тем своим соотечественникам, которые распространяют наши листовки, переправляют в СССР нашу литературу и в сотрудничестве с которыми была издана эта книга, — тем скорее наступит освобождение и России и Польши. Совместные усилия борцов из всех порабощенных коммунистической диктатурой стран — еще один уровень того движения солидарности, которое является одновременно мощным оружием, организационной целью и нравственной ценностью в нашей освободительной и созидательной борьбе.

Успех польских событий 1980 г. был достигнут в результате общенациональной солидарности всего общества: рабочих, интеллигенции, крестьян.

Для проявления единой народной воли в Польше имелись более благоприятные, чем в России, условия: обозримые масштабы страны, однородность национального состава населения, меньшее искоренение коммунистической властью национальных традиций и исторической памяти народа, огромный авторитет Церкви.

В нашей стране большая разобщенность народа и духовное опустошение за 60 лет террора и партийного произвола делают задачу освободительного движения гораздо сложнее. Путь к достижению общественной солидарности в нашей стране лежит в русле возрождения национального и духовного самосознания России. Но если завоевания польского народа подверглись удару власти при помощи внешней силы, то в нашей стране после победы народа такой угрозы не будет.

Итак, путь к освобождению Польши лежит через Россию. К описанию положения рабочего движения в нашей стране мы теперь и перейдем в следующей части книги.