1. ДЕЙСТВУЮЩИЕ СИЛЫ И ИХ ТАКТИКА
Подписывая Гданьское соглашение, коммунистическое правительство не могло не понять, что выполнение политических пунктов соглашения равносильно отказу от власти. Советское руководство впоследствии не раз упрекало Политбюро ПОРП в поспешности и безрассудности этого шага. Но, как хорошо видно из предыдущего описания событий их участником А. Поморским, стремительность происходившего застала польских „вождей" врасплох: ничего подобного в истории коммунистических стран еще не было.
Ни в самой Польше, где предыдущие кризисы 1956, 1970 и 1976 гг. выливались в стихийные, несогласованные волнения то одной, то другой части общества; ни в ГДР в 1953 г., где была отчаянная попытка восстания в уже оккупированной чужими танками стране, с иллюзорными надеждами на помощь Запада; ни в 1956 г. в Венгрии, где фактически произошла вооруженная народная революция, подавленная советскими танками; ни в 1968 г. в Чехословакии, где перемены шли сверху, от либерально настроенной части партии, хотя они и находили широкую поддержку в народе.
И еще в польском горячем Августе 1980 г. российское освободительное движение может почерпнуть для себя немало ценного опыта, то последовавшая напряженная борьба за выполнение достигнутых соглашений также содержит важные для нас уроки. Для правильной оценки происшедшего необходимо рассмотреть тактику всех политических сил, действовавших в Польше в течение этих 16 месяцев полусвободы: независимого профсоюза „Солидарность", польской католической Церкви, центрального аппарата ПОРП и советского руководства. (О Западе как действующей политической силе в этих событиях говорить не приходится. Освободительные движения всех порабощенных коммунизмом стран должны с самого начала отдавать себе в этом отчет: помощи от Запада ждать нечего, нужно надеяться только на отстройку собственных сил.)
Настроение, с которым рабочие приступили к созданию своего независимого профсоюза, очень хорошо чувствуется в интервью Леха Валэнсы западногерманскому телевидению 2 сентября 1980 г.:
— Вчера Вы сказали, что добились всего, чего можно было добиться в настоящий момент.
— Конечно, так оно и есть. В настоящий момент ничего большего нельзя было добиться.
— Но вы по-прежнему работаете под руководством партии?
— А это нас не интересует. Мы сами собою руководим. Мы профсоюзы и только профсоюзы. В дела партии мы не вмешиваемся.
— Вчера Вы сказали также, что работа только начинается. Как это будет конкретно выглядеть?
— Вы же видите, как мы работаем. Нет ни столов, ни стульев, а мы тем не менее работаем. И вообще, мы будем работать — какие бы условия ни были.
— Надеетесь ли Вы, что это движение распространится на всю Польшу?
— Не знаю, у меня здесь столько работы, что нет возможности думать о всей Польше. Я займусь этим после того, как мы здесь наведем порядок.
— Вы добились независимости и самоуправления, то есть того, чего хотели. Как сочетается все это с социалистической системой?
— Да не интересует меня вообще система. Мы хотим быть хозяевами в своем собственном доме. Оставьте меня в покое с системой! Я хочу заниматься своими профсоюзами. Я не обращаю внимания на систему, я типичный профсоюзник. Мы сейчас еще не можем рассуждать о конкретных делах, ведь у нас еще нет статута. Мы его сейчас обсуждаем, а остальное приложится.
— Да, но необходимо время. А есть ли у вас специальное образование, знаете ли Вы, как все это надо организовать?
— И да, и нет. Мы должны создать все, согласуя с пожеланиями рабочего коллектива. Да и где нам было обучаться? Здесь нет соответствующих школ, здесь были только старые профсоюзы, но и там обучение было не такое, какое нужно. Следовательно, мы должны учиться сами, нас должны учить люди, для которых мы работаем. Это - единственный путь.
— Нуждаетесь ли Вы в помощи?
— Конечно, в любой помощи, причем чем раньше, тем лучше. Каждый, кто здесь бывает, может сам видеть, что нам нужно. Сегодня это стулья и столы - на чем-то ведь надо писать. Завтра — пишущие машинки и множительная техника. Ведь у нас ровным счетом ничего нет, мы начинаем с нуля — это чистая правда.
— Есть ли у вас затруднения с властями?
— Об этом вы должны спросить власти. Может быть, и нет затруднений, может быть, они на самом деле будут с нами сотрудничать. Если у нас будет взаимопонимание, то мы будем помогать друг другу. Будем откровенны: такую забастовку нельзя организовать в один день.
— Если завтра одно из ваших требований не будет выполняться, вы снова будете бастовать?
— Трудно сказать, надо сперва видеть, какие именно требования они откажутся выполнять. Все это надо сначала взвесить. Если они нам не захотят дать, например, стульев — мы будем сидеть на полу. Не дадут хлеба — будем его где-то искать.
— Доверяете ли Вы зам. председателя Совета министров Ягельскому?
—Доверие тут ни при чем. Я делаю то, что поручили мне люди и то, что содержится в наших требованиях. Мы найдем путь к проведению этих требований в жизнь.
— Считаете ли Вы, что происходившее на верфи было историческим моментом?
— А меня история не касается, меня интересует наше 21 требование, первое из которых мы сейчас реализуем — создание нашего профсоюза. Я борюсь не для истории, я борюсь за наших людей.
— Когда у Вас будет время для Вашей личной жизни?
— Когда будут выполнены поставленные задачи.
— Значит, Вы будете и дальше бороться за выполнение вашего 21 требования?
— Бороться? Конечно, - без танков, без артиллерии или самолетов, с помощью средств, которые находятся в распоряжении профсоюзов.
— Гордитесь ли Вы тем, что Вы сделали, гордитесь ли Вы рабочими и гражданами Гданьска?
— Мы опять не понимаем друг друга. Причем тут гордость? Я ведь не директор, я служу нашему делу. Я буду делать то, чего требует от меня большинство рабочих, даже если я не со всем буду согласен. Конечно, я не стану совать руки в огонь, это ясно. Но что касается требований, то я добьюсь их реализации.
— Стоило ли затевать все это дело, или не стоило?
— Трудно сказать. Через пять лет может оказаться, что не стоило. Но, конечно, я делаю это дело потому, что считаю его стоящим. А поскольку за нас большинство населения, я думаю, что я прав.
Подобная умеренная политическая линия „Солидарности" оставалась преобладающей в течение всего периода полусвободы. Руководители независимого профсоюза опасались, что более радикальная позиция вызовет советскую оккупацию, и ограничивались отстаиванием условий Гданьского соглашения, без открытых претензий на власть.
Политическая же линия центрального аппарата ПОРП и особенного его жестокого просоветского ядра заключалась в постепенном изматывании „Солидарности": невыполнением обещаний, провокациями и созданием искусственных конфликтов, нагнетанием напряженности и угрозой советского вторжения, - в расчете на усталость населения, на раскол в рядах самой „Солидарности", на разобщение рабочих, Церкви и интеллигенции, после чего коммунистический режим повернул бы все на прежние рельсы.
Именно такую „нормализацию" предложило советское руководство как наиболее желательную, ибо введение советских войск в Польшу в данное время не только нанесло бы существенный удар по всей внешнеполитической концепции советского руководства (так называемой „политики разрядки") , но и могло бы привести к непредвиденным последствиям внутри СССР. В условиях, когда советская экономика развалена, продовольственное положение катастрофическое, народ устал от бесконечных трудностей, когда близится уход с политической сцены сталинского поколения „вождей", -оккупация еще одной страны, где пролилось бы крови не меньше, чем в Афганистане, создала бы травму в народе, очень опасную для режима.
С самого начала польских событий советское государство поставило польским коммунистам свои условия: сохранение руководящей роли компартии, „социалистической структуры общества" и членства Польши в организации Варшавского договора, то есть все должно оставаться, как было. Для достижения этой цели советское руководство установило активный контакт с просоветскими силами в польском руководстве (Ольшовский, Грабский и др.) и начало совместно с ними разрабатывать план переворота; развязало пропагандную кампанию против „Солидарности" (в этом ему помогали компартии ГДР и ЧССР); обвинило Запад в подготовке „свержения социалистического режима" в Польше; начало нагнетать напряженность проведения военных маневров на польской территории во время каждого очередного кризиса в отношениях между „Солидарностью" и ПОРП.
Таких кризисов, приводивших страну на грань советского вторжения, было несколько и все они были организованы просоветскими силами в Политбюро ПОРП по одному и тому же рецепту. Сначала власти в одностороннем порядке нарушают данное ранее обещание или устраивают провокацию против „Солидарности". Рядовые члены „Солидарности" (а их около 10 млн. человек из всех 12 млн. польских трудящихся!) возмущаются, требуют переговоров, угрожают забастовками. Правительство начинает в официальной прессе кампанию „объяснений" и „доказательств" с упоминанием того, что „союзники беспокоятся". „Солидарность" грозит всеобщей забастовкой. Каня, сменивший „ушедшего по болезни" Терека (6 сентября), и советский агент Ольшовский выступают по телевидению с угрожающими речами. Советские войска стягиваются к польским границам, начинаются совместные маневры на польской территории, которые показываются по телевидению. Церковь призывает обе стороны к благоразумию, и в самый напряженный момент коммунистическое руководство идет на переговоры и на некоторые уступки, достигается компромисс, все облегченно вздыхают.
Вот лишь наиболее крупные конфликты:
— в ноябре 1980 г. власть провокационно вносит в Устав независимого профсоюза пункт о „руководящей роли ПОРП" и отказывает „Солидарности" в регистрации без этой формулировки; конфликт приурочен к 11 ноября — дню восстановления независимости Польши в 1918 г., что способствует росту антисоветских акций; регистрация все же производится 10 ноября без внесения в Устав спорного пункта;
— в ноябре же арестованы члены „Солидарности" Нарожняк и Сопела, предавшие гласности секретную инструкцию власти о борьбе против „антисоциалистических элементов" в „Солидарности"; власть устраивает лживую телепередачу против „Солидарности"; однако под угрозой всеобщей забастовки 27 ноября арестованные освобождены;
— в январе 1981 т. правительство отказывается ввести обещанную 5-дневную рабочую неделю и угрожает ввести „особое положение"; все же достигается компромисс о 42-часовой рабочей неделе при трех нерабочих субботах;
— в марте власть отказывается зарегистрировать профсоюз крестьян „Сельская солидарность"; конфликт затягивается и сливается со следующим.
Наиболее драматичным был мартовский кризис 1981 г., начавшийся провокационным избиением полицией членов „Солидарности" в Быдгоще. Ольшовский самочинно выпускает резолюцию против „Солидарности" (без ведома Политбюро!) и на 29 марта вместе с Грабским и советским послом Аристовым готовит переворот, но Политбюро благоразумно прощает заговорщиков. Официально объявляется, что продовольствия в Польше осталось на два дня, что социализм в Польше под угрозой, положение сравнивается с 1956 г. в Венгрии. На польской границе сосредотачиваются 26 советских дивизий. В этих условиях „Солидарность" удовлетворяется второстепенными требованиями и временно отказывается от главных (регистрация „Сельской солидарности", доступ к средствам массовой информации, ограничение функций органов госбезопасности) ; однако позже рабочие все же добились признания „Сельской солидарности" и выпуска своей еженедельной газеты.
Летом 1981 г. стали известны секретные инструкции ПОРП о методах борьбы против „Солидарности" и Церкви. Так как эти методы типичны для любой коммунистической власти, приведем ниже несколько отрывков из документа „Солидарности", составленного на основании секретной информации ПОРП.
2. „КАК УНИЧТОЖИТЬ .СОЛИДАРНОСТЬ' " (методы власти)
Власть рекомендует своим активистам следующие методы:
В отношении Церкви:
Идти навстречу в маловажных вопросах, например, увеличить возможность строительства костелов, соглашаться на ремонты, в некоторых случаях возвращать церковные (монастырские) здания, перенятые администрацией.
Подчеркивать благожелательное отношение Епископа к ПОРП, возможность близкого сотрудничества, использовать с этой целью на радио и телевидении выступления членов Епископата (Папы), допускать к изданию и распространению книги (фильмы, телепередачи), указывающие на роль Папы в сохранении мира, исподволь подчеркивая сходство его взглядов со взглядами СССР.
Стремиться к успокоению страны посредством воздействия Церкви; можно рассчитывать на поддержку части епископов и ксендзов, близких социализму. (...)
...Распространять высказывания, которые можно было бы выгодно использовать (в соответствующем контексте) для ПОРП. Активизировать правительственную комиссию для сотрудничества с Епископатом, но направить ее деятельность на общественные проблемы (семья, дети, общественная помощь, алкоголизм я т. п.).
Не соглашаться на увеличение объема преподавания Закона Божьего; на то, чтобы монашеские ордена снова занимались школьным и дошкольным обучением, медицинским и социальным обслуживанием. В безвыходном положении тянуть, делать мелкие отдельные уступки, но не отходить от принципов.
Не соглашаться на увеличение тиражей католических изданий (идти на это только в безвыходном положении), „Тыгодника Повшехного", „За и Против", прессы ПАКСа.
Затруднять печать церковных изданий, ссыпаясь на технические трудности (типографии, бумаги и т. п.), не допускать импорта Церковью машин малой полиграфии.
Не соглашаться на дальнейшее расширение выступлений Церкви по радио и телевидению; в перспективе надо ликвидировать передачи воскресных богослужений - срок около середины 1981 г.
Не соглашаться на сотрудничество Церкви с „Солидарностью".
В отношении „Солидарности":
Одобрять формальное существование „Солидарности".
Подчеркивать, что все трудности в реализации соглашений вытекают из негативной ориентации „Солидарности".
Популяризировать отрицательную роль интеллигенции в деятельности „Солидарности", начинать с КОРа, а потом переносить отрицательный взгляд в этом вопросе на советников, интеллектуалов и т. п.
Изолировать „Солидарность", обходить ее во всех начинаниях, подчеркивать роль ведомственных союзов.
Не соглашаться на ведение деловых переговоров с „Солидарностью" и ее советниками. Если таких переговоров не избежать - затягивать их, осложнять.
Не соглашаться на издание ежедневного органа „Солидарности", затруднять возникновение другой периодики, относиться к бюллетеням как к нелегальным, собирать компрометирующие материалы.
В отношении КОР и других оппозиционных группировок:
Административный отдел, Заграничный отдел, Отдел пропаганды ЦК ПОРП - начать однозначную информационную акцию с целью убеждения общества, что это - агенты („западного империализма"), подчеркивать их связь с реваншистами в ФРГ. Ликвидировать издательские возможности, не допускать тесного сотрудничества с Церковью и „Солидарностью", использовать лиц, благорасположенных к социализму, для передачи Епископату информации, что Церковь потеряет от контактов с КОР и другими группировками этого типа. Затруднять контакты с Западом (предложить ликвидацию автоматических телефонных связей с Западом из-за „технических неполадок").
Относительно злоупотреблений бывших деятелей и т. п.:
Успокаивать общественное мнение, не допускать „расправ" на местах, заранее намечать тех, кто должен пасть жертвой, тормозить расследования, ведущиеся местными властями (было предложение ограничить хранение документации с 5 до 2 лет, что должно затруднить финансовые расследования). Направлять острие действий против частной инициативы.
Обкомы решительно против любого вмешательства в расследование материального положения „хозяйственного актива, ПОРП и Союзного руководства". В крайних случаях переводить на пенсию, а потом устраивать в „общественные организации".
Сохранять для этих лиц спецснабжение, бороться против требований „Солидарности", Церкви и общественности, касающихся ликвидации спецснабжения, закрытого распределения и т. п.
Методы действий
Директивы административного отпела ЦК ПОРП, Генеральной прокуратуры, Министерства справедливости, Главного управления милиции и МВД:
а) Собирать все порочащие материалы на католических деятелей КОР, а также предлагать, через верных людей, ксендзам, деятелям, симпатизирующим Церкви, и т. п. выгодную покупку валюты. Записывать продаваемые номера купюр, записывать (на пленку) разговоры; по мере надобности начинать пускать все это в ход и приостанавливать в случае неудачи. То же самое касается „Солидарности", научных работников, писателей и т. п.
б) Предлагать на тех же условиях распределение строительных материалов, участков, автомобилей и т. п. Особенно предпочтительно проделывать это в провинции, а в больших городах, кроме того, предлагать квартиры вне очереди. Предлагать помощь в случае поступления детей в высшее учебное заведение.
в) Втягивать деятелей „Солидарности" и других политических группировок в пьянки, а затем в политическую дискуссию или авантюры. Потом использовать эти материалы для их дискредитации. Размножать и рассылать анонимно, создавать „нелегальные" издания против Церкви, КОР и „Солидарности". Распространять слухи о злоупотреблениях деятелей „Солидарности", КОР и духовенства. Распускать слухи, что за нехватку снабжения и за очереди отвечает „Солидарность".
г) Создавать трудности в снабжении, не отпускать достаточного количества товаров, если даже они портятся на складе. Утомить народ и свалить ответственность за это на , .Солидарность".
д) Провоцировать разные акции „Солидарности", якобы ею организованные и непопулярные в обществе. Направлять в „Солидарность" своих людей с целью разложения организации изнутри, создавать конфликты, затруднения при выборах в „Солидарность", мешать вхождению в управитель-ные органы рабочих, техников.
е) Продвигать наверх сторонников и деятелей старых профсоюзов. То же самое делать в отношении организаций сельских, студенческих, профсоюзных и т. п.
ж) Затягивать издание новых законодательных актов, создавать процессуальные трудности в случаях судебных дел деятелей оппозиции. Выносить условные приговоры и тем самым держать их под страхом возобновления дела.
з) Создавать беспокойную обстановку, допускать хулиганские выходки, особенно пьяниц, допускать битье витрин, порчу связи, уничтожать часть переписки, контролировать выборочно письма, дезорганизовать телефонную сеть, сеять слухи, что эта работа „Солидарности", КОР и т. п.
и) В провинции не допускать сотрудничества духовенства с „Солидарностью", используя для этого дорожную инспекцию (приписывая нарушение правил движения ксендзам, портить им машины, поощрять к выпивкам, допускать хулиганские нападения на приходы, на отдельных лиц и квартиры).
Для всех этих акций старательно подбирать ответственных, надежных товарищей для работы. Известны случаи инфильтрации ПОРП, милиции, судопроизводства сторонниками Церкви, КОР и „Солидарности". Это лица, работающие на обе стороны... На это надо обращать внимание, чтобы не оказаться на волнах „Свободной Европы".
Информация не вполне проверенная, но правдоподобная
1. В армии ряд функций (вооружение, горючее, склады переймут „поляки", присланные из СССР, знающие польский язык.
2. Милиция получила военные мундиры (в Варшаве, Гданьске, Познани, Лодзи), японские щиты и снаряжение для борьбы с демонстрантами.
3. На территории ПНР поступают тайно из СССР мундиры, оружие, боеприпасы, горючее.
4. В РКП увеличилось число советников из СССР.
5. Служба безопасности получила дополнительные субсидии на организацию провокации - это плохой, но необходимый способ борьбы с диверсией „Солидарности".
6. Ряд проституток (в Варшаве, Гданьске, Познани, Кракове) получил предложение постоянно сотрудничать с милицией. То же самое сделано в отношении некоторых рецидивистов.
7. Готовится „чистка" в прокуратурах, местных отделах милиции и судах - там имеются ненадежные элементы.
8. В Министерстве внутренней торговли и ЦК рассматриваются способы ограничения поступления рыночных товаров с целью „морить чернь голодом". В этих разговорах принимают участие тщательно подобранные лица - по-видимому, скомпрометированные преступники.
9. Подготовлены списки лиц к „эвакуации" в случае событий и списки лиц для отправки в лагеря.
Секция Информации „Солидарности" 27.5.1981
Тираж 5 000 экз.
Закончим главу о методах борьбы коммунистических властей против „Солидарности" еще одним примером: 13 мая 1981 г. в Риме на Папу Иоанна-Павла II было организовано покушение. Следствие пришло к выводу, что в покушении участвовали службы госбезопасности СССР и других восточноевропейских стран. Папа остался жив, но весть о покушении была страшным ударом для всех поляков, к тому же в эти дни умирал примас Польши Стефан
Вышинский (он умер 28 мая). Ясно, кто был заинтересован в смерти польского Папы, игравшего огромную роль в начавшемся процессе польского возрождения.
3. ДУХОВНЫЕ ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ „СОЛИДАРНОСТИ"
Но отвлечемся на некоторое время от политической борьбы и посмотрим, что же за профсоюз создали польские рабочие, какими идеалами он руководствовался, чем он мог стать?
Начнем с названия. Как пишет одна из авторитетнейших газет „Нойе цюрхер цайтунг" (26.9.1980), название профсоюза „Солидарность"
.....принято под влиянием христианского социального
учения - солидаризма - в противоположность марксисткому тезису классовой борьбы. Идеи христианского солидаризма содержаться в большинстве книг кардинала Вышинского..."
Ряд других западных источников подчеркивает в этом и роль Папы Иоанна-Павла II, ставшего „крестным отцом" „Солидарности". Еще до избрания Папой кардинал Войтыла уделял много внимания вопросам солидаризма, особенно разработке телеологического учения о роли труда и о трудящемся человеке.
Каковы же основные принципы „Солидарности"? На этот вопрос так же трудно ответить односложно, как и на вопрос, что такое солидаризм. Говоря об этом, специальный корреспондент „Посева" Д. Ва-вельский, побывавший в Польше летом 1981 г., приводит слова одного из руководящих работников „Солидарности":
„Рабочее движение, приведшее к созданию .Солидарности', началось с простого противопоставления добра и
зла, причем коммунизм, компартия, партийно-правительственный аппарат со всей их жуткой коррупцией воспринимались как зло, как олицетворение з л а в общественной жизни. Вот это и есть основной религиозный момент, религиозная основа движения. Экономические факторы и требования очень важны, но они вторичны; они уже вытекают как бы из первичного осознания, что эта общественная система есть зло, а зло может породить только отрицательные явления - в том числе и экономическую систему, которая не работает, которая порождает коррупцию, безделие, надувательство, безответственность, а в результате обнищание масс и даже, грозящий теперь, голод" („Посев" № 8,1981 г.)
С возникновением независимого профсоюза его руководители встали перед необходимостью формулирования не только общественно-политической и экономической позиции „Солидарности", но и осмысления мировоззренческих основ своей общественно-преобразовательной деятельности, которая, естественно, не могла руководстваться скомпрометировавшими себя и устаревшими антинациональными марксистскими догмами. И в поисках этого осмысления полякам не пришлось ходить далеко: они его взяли готовым у своей Церкви.
С самого начала польского кризиса Епископат польской Церкви заявил в своем послании, что Церковь не может оставаться в стороне: ее право и обязанность влиять на происходящее в духе христианского социального учения. И с самого начала забастовок, как уже писал А. Поморский в первой части, католические эксперты стали оказывать помощь рабочим. После создания независимого профсоюза эти же эксперты образовали комиссию экспертов „Солидарности" под председательством Т. Мазовецкого - личного друга папы Иоанна-Павла II, главного редактора католического журнала „Вензь", бывшего католического депутата сейма (с 1961 по 1972 г.).
Нужно сказать, «то в отличие от России в Польше, при ее слабой государственности, Церковь в течение веков была единственным национально-объединяющим авторитетом; примас Польши по традиции исполняет роль главы государства в междуцарствие. Особенно велика была роль Церкви в период разделов и чужеземного господства в Польше, она возросла и в период коммунистического режима, воспринимаемого как чуждый.
Христианское социальное учение - солидаризм -разрабатывалось католическими философами и учеными с XIX в. как поиски ответа на конкретные вопросы практики и совершенствования общественной жизни. Хотя капитализм сегодня и утратил свои жесткие и несправедливые черты, вызывавшие оправданный моральный протест общества и Церкви в XIX в., католическая Церковь считает, что сегодняшнее устройство даже демократических стран все еще не отвечает тому общественному идеалу, который Церковь выдвинула в качестве своей официальной доктрины, в частности, в папской энциклике „Квадрагезимо анно" (1932 г.). В основу этого учения положен тезис, что в обществе существуют не только противоречия между различными группами или классами, но и их взаимозависимость, солидарность; эти классы не могли бы существовать друг без друга. Не классовая ненависть и не уничтожение одного класса другим, как это проповедует коммунистическая идеология, а солидарность и гармония интересов разных слоев населения — вот те основополагающие силы, удерживающие общество от саморазрушения и обеспечивающие его развитие. Не будь этих сдерживающих сил - общество просто распалось бы. В этом смысле нет общества, в котором не было бы хотя бы какого-то минимума солидарности. Если этот минимум солидарности исчезает — перестает существовать и само общество. Иногда разрушение солидарности слоев общества производится искусственно, как это делают коммунисты, используя принцип управления насилием. К чему это привело в нашей стране - упадок экономики и культуры, 60 миллионов человеческих жертв. С христианской же точки зрения необходимо такое общественное устройство, при котором изначально присущее обществу свойство солидарности (оно близко к понятию соборности) получало бы максимальное проявление. Это — задача политики, права, государственной структуры общества.
В частности, для обеспечения лучшего представительства интересов населения христианское социальное учение предлагает построение структуры общества на основе групп населения, выполняющих определенные функции на службе всему обществу: например, сотрудники сфер здравоохранения, народного образования, средств сообщения, сельского хозяйства, важнейших отраслей экономики и т. п. В энциклике „Квадрагезимо анно" эти общественные группы названы корпорациями (не смешивать с корпорациями как монополистическими объединениями). Один из основоположников солидаризма и автор этой папской энциклики О. фон Нелл-Бройнинг в своем интервью российским солидаристам (см. „Посев" № 5 и 6 за 1981 г.) уточняет это понятие как „производительно-функциональные сообщества", а в программе самих российских солидаристов (НТС) для этого употребляется термин „трудовая формация" (или в территориальном ее делении - „трудовой союз") - „творческое сообщество людей, объединенных общим служением одному делу, солидаризированных этим самым в одно общее 'мы'... В трудовом коллективе той или иной формации сотрудничают представители разных видов физического и умственного труда..." В программе НТС предлагается создание представительства этих трудовых союзов в виде Совета Труда - палаты, имеющей некоторые законодательные полномочия наряду с двумя основными законодательными палатами (избираемыми одна — на основе прямого представительства, другая — на основе ступенчатого представительства от самоуправлений).
Государственное мышление „Солидарности" и ее видение структуры польского общества шло именно в этом направлении вплоть до предложения создать в сейме Палату Труда, в которую вошли бы не представители политических партий, а делегаты от производственных регионов и отраслей, то есть, говоря словами Нелл-Бройнинга, от функционально-производительных сообществ. В 1981 г. в полусвободной Польше признаки таких сообществ уже имелись у целого ряда объединений: крестьян, учителей, научных работников и т. п. Возникновение таких объединений в Польше было продиктовано самой жизнью, необходимостью отстаивания не только профессиональных, но и жизненных интересов данных групп населения.
Таким образом, все эти независимые объединения представляли собой нечто большее, чем профсоюзы, и нечто иное, чем политическая партия. Прежде всего это относится к самой „Солидарности", которая часто называла себя общественно-трудовым движением. Очень ярко это чувствуется в документе о направлениях деятельности „Солидарности" („тезисы к дискуссии"), опубликованном в газете „Глос працы" (14.4.1981). ТАСС, ссылаясь на догматическую статью в польской же газете „Жолнеж вольнощи" (орган армии), охарактеризовало этот документ как „своеобразный политический манифест новой партии, а не профессионального союза". Однако, по нашему мнению, 10-миллионную „Солидарность" нельзя назвать партией (от латинского
рагs , раrtis
— часть), ибо она совместно с родственными по духу другими независимыми объединениями (крестьян, студентов) была голосом всего солидарного народа, а не какой-то его части.
В этом документе (он в сокращении опубликован в журнале „Посев" № 7 за 1981 г.) говорится о духовных ценностях „Солидарности" (христианство и национальные традиции), об основном требовании трудящихся (общественная справедливость), об основных источниках кризиса (система власти, отсутствие демократии в управлении экономикой, глубокий раздел между обществом и замкнутой, привилегированной группой правителей) , о путях выхода из кризиса, о решении общественно-экономических проблем путем восстановления законности, проведения реформ и, в частности, путем создания производственного, судебного и административно-территориального самоуправления (народные советы.).
Все эти направления преобразований и весь подход к решению общественных проблем чрезвычайно близки к тому, что предлагает для России НТС — союз российских солидаристов. Еще более очевидна мировоззренческая общность польских и российских солидаристов, что естественно, ибо видение общества у тех и других имеет христианскую основу (по словам русского философа-солидариста С. А. Левицкого, „солидаризм — социальная проекция христианства"). Правда, в отличие .от западного солидаризма, российский был разработан не столько в лоне нашей православной Церкви, сколько в русской религиозней философии XIX—XX вв., и исходил он не столько *гч потребностей общественной практики, сколько и^ размышления о духовной сути человека — уже отсюда следовали выводы, как должно выглядеть достойное такого человека общество. Характерно, что в русской философии и слово „солидаризм" появилось не сразу (оно было заимствовано с Запада), и речь долгое время шла не о „солидаризме" как общественном устройстве, а о „солидарности", уходящей своими корнями как в церковное понятие „соборности", так и в свойственное главному направлению русской философии понятие , .всеединства", введенное В. Соловьевым и принятое от него Трубецким, Флоренским, Карсавиным (С. Н. Трубецкой: „Мы держим внутри себя собор со всеми"; Ф. И. Тютчев: „Все во мне, я во всем"; Ф. М. Достоевский: „Чувство солидарности... Всяк за всех виноват"). В ряду философов этого мироощущения нужно указать и имена С. Л. Франка, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского и др.
Но вернемся к „Солидарности". Важным событием в процессе ее становления стал 1-й съезд „Солидарности", прошедший в два этапа: с 5 по 10 сентября и с 26 сентября по 6 октября 1981 г. Съезд подвел итоги года борьбы независимого профсоюза за права трудящихся, осудил тактику лавирования власти и принял широкую программу экономических и социально-политических преобразований в стране. Таким образом, „Солидарность", привлекшая к этой работе лучшие научные силы Польши, стала своего рода „центром исследований" по переходу страны от тоталитарного к свободному строю. Этот новый общественно-экономический порядок, как говорится в документе „Солидарности", должен включать в себя план, рынок и самоуправление.
Единственная область, в которой съезд не предложил никаких изменений, — внешняя политика, то есть членство Польши в Варшавском договоре и в СЭВ. Однако съезд принял Обращение к трудящимся стран Восточной Европы, которое было расценено руководством КПСС именно как „провокационное вмешательство во внутренние дела" СССР и социалистических стран. Вот текст этого исторического обращения:
ОБРАЩЕНИЕ „СОЛИДАРНОСТИ"
К ТРУДЯЩИМСЯ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
Делегаты, собравшиеся в Гданьске на 1-й съезд независимого самоуправляющегося профсоюза „Солидарность", приветствуют трудящихся Албании, Болгарии, Венгрии, Германской Демократической Республики, Румынии, Чехословакии и всех народов Советского Союза и выражают им свою поддержку. Как первый независимый профсоюз в нашей послевоенной истории, мы глубоко ощущаем единство наших судеб. Заверяем вас, что, вопреки лжи, распространяемой в ваших странах, мы являемся подлинным 10-миллионным представительством трудящихся, созданным в результате забастовок. Наша цель - борьба за улучшение жизни всех трудящихся. Мы поддерживаем тех из вас, кто решился вступить на трудный путь борьбы за свободные профсоюзы. Мы верим, что уже скоро ваши и наши представители смогут встретиться, чтобы обменяться опытом.
Гданьск, 8 сентября 1981 г.
Встреча и обмен опытом представителей стран Восточной Европы может, конечно, состояться лишь после устранения коммунистических режимов в наших странах. Однако первые контакты уже есть. Так, на съезде „Солидарности" было оглашено Приветствие Учредительного комитета свободных профсоюзов СССР съезду „Солидарности" (см. его в -четвертой части книги в разделе „Отклики из России на события в Польше"). Внимание мировой печати привлекло также распространение поляками листовок НТС с обращением по-польски к полякам с призывом передавать русскую часть листовки советским военнослужащим, размещенным в Польше. Эти листовки НТС начал распространять в Польше, учитывая возможность советской оккупации и одновременно противодействуя ей. Листовка (польский и русский тексты) была напечатана в нескольких польских независимых изданиях, в том числе в журнале „Обуз" № 2 за 1981 г., в местных органах „Солидарности" в Слупске и Вроцлаве. Вроцлавский „Бюллетень Нижней Силезии" № 7/8 от 29 августа 1981 г. воспроизвел русский текст листовки НТС таким образом, что ее можно было отделить по указанной пунктиром линии отреза и распространять. В этом же номере бюллетеня было опубликовано Приветствие Учредительного комитета свободных профсоюзов СССР съезду „Солидарности". За этот выпуск редактор бюллетеня Корнель Моравецки, делегат 1-го съезда „Солидарности", был арестован, но местное отделение „Солидарности" пригрозило забастовкой и Моравецки был освобожден.
Были также приветствия в адрес „Солидарности" от чехословацких и венгерских оппозиционеров.
Во время съезда КОС (КОР) заявил о самороспуске: теперь, когда рабочие создали свою мощную организацию, необходимость в прежнем Комитете защиты рабочих отпала, теперь они могут себя защищать сами. КОС (КОР) выполнил свою задачу и заслужил благодарность польских трудящихся, сказали руководители „Солидарности".
Но в процессе становления „Солидарности" были и серьезные внутренние разногласия, прежде всего по вопросу, как действовать дальше, чтобы заставить правительство выполнять Гданьское соглашение. Эти разногласия проявились и на съезде. „Умеренная" линия во главе с Валэнсой (при поддержке Церкви) считала, что не надо обострять положения, нужно осторожно вести переговоры, избегая открытого давления на правительство. Другие — и их было большинство, особенно в низовых организациях „Солидарности", — были настроены более решительно, считали, что надо всеобщей забастовкой вынудить власть к отступлению. Власть же, создавая конфликты, пыталась играть на этих разногласиях в руководстве „Солидарности", „вбивать клинья" обещанием уступок и т. п. Но нужно сказать, что все эти внутренние трения, потребовавшие огромного напряжения нервов, не нарушили единства независимого профсоюза, не нарушили его солидарности. Опыт совместной работы людей с разными взглядами, умение поступаться менее важным личным ради основного, ради общей цели — еще одна сторона того прекрасного свойства человеческого духа, которое дало название первому независимому объединению трудящихся в тоталитарной стране — „Солидарность".
4. ИТОГИ ПОЛУСВОБОДЫ
Несмотря на постоянное противодействие власти, польскому народу удалось добиться и сохранить в течение почти полутора лет столько гражданских и политических свобод, что американская общественная организация ,Дом свободы" в своем традиционном отчете (за 1981 г.) определила Польшу как „полусвободную" страну, наравне с Бразилией, Египтом, Мексикой, Турцией и т. п. Конечно, это сравнение неверно, ибо в его основу положены чисто формальные критерии без учета того, что над Польшей мощной глыбой нависал весь остальной тоталитарный лагерь, считавший ее своей неотъемлемой частью. Однако условие сохранения „социалистической структуры общества", которое поставила польскому руководству КПСС, ПОРП так и не смогла выполнить. В структуре польского общества ничего не осталось от так называемых „социалистических принципов".
Официальные профсоюзы — „приводные ремни от партии к массам" — практически перестали существовать. На их месте возник независимый самоуправляющийся профсоюз „Солидарность", объединивший 90% польских трудящихся, и несколько небольших, также независимых профсоюзов, не вошедших в „Солидарность". Эти свободные профсоюзы успешно отстояли ряд экономических требований.
Единоличные крестьянские хозяйства (по советской терминологии — „рассадник частнособственнических инстинктов"), с которыми польская коммунистическая власть не могла справиться за все время своего существования, в период „полусвободы" воспрянули духом и создали свое объединение „Сельская солидарность" с 3,5 млн. членов. Это объединение стало бороться с эксплуатацией крестьян государством, с произволом государства в назначении цен, распределении техники, удобрений и т. п.
Церковь — „служанка правящего класса", распространительница „опиума для народа" — стала главным авторитетом в стране. В ней стал нуждаться даже режим: лишь благодаря ей сдерживался народный гнев против власти. В то же время Церковь получила доступ к радио и телевидению и настолько укрепила свои позиции, что стала открыто критиковать коммунистический режим как лживый, ведущий к отрыву от национальных традиций и Божьих заповедей, к нравственному разложению народа.
Коммунистическая партия (ПОРП) — „руководящая сила общества" — продолжала оставаться у власти лишь по инерции, питаясь через пуповину от КПСС. Разложение партаппарата шло такими темпами, что, по словам Кузнецова в „Литературной газете" (6 и 13 мая 1981 г.), в „Солидарность" перешло „около миллиона коммунистов — из трех миллионов, составляющих ПОРП!..". Остававшиеся в партии требовали обновления и полной демократизации ПОРП, во многих низовых организациях перестройка и перевыборы проводились явочным порядком, принцип „демократического централизма", то есть контроля сверху, был ими отвергнут. Нередко местные парторганизации участвовали в забастовках вместе с „Солидарностью". Недаром на экстренном пленуме ЦК в марте Ольшовский заявил, что „силы врагов социализма растут в стране и в партии", — он имел в виду ту непривычную для коммунистических диктаторов обстановку неожиданно возникшей внутрипартийной свободы, которая, он прав, вела к ослаблению и дальнейшему таянию „руководящей силы общества".
На проходившем с 14 по 20 июля 1981 г. девятом чрезвычайном съезде ПОРП в обстановке беспрецедентной для коммунистических партсъездов свободы тайным голосованием был избран новый состав ЦК числом в 200 человек, в числе которых было переизбрано лишь 18 членов старого ЦК и всего лишь 4 члена старого Политбюро (Ярузельский, Каня, Барчиковский и Ольшовский) из 11! А 20% нового ЦК и даже 1 член нового Политбюро (Зофья Гжиб) оказались членами „Солидарности"!
После этого, в августе, Каня и Ярузельский были вызваны на крымскую дачу Брежнева и получили последнее предупреждение. А на пленуме 16—18 октября вместо Кани первым секретарем был тайным голосованием избран генерал Ярузельский, объединивший таким образом функции министра обороны, главы правительства (он заменил на этом посту Пиньковского 9 февраля 1981 г.) и первого секретаря партии. Но разложение партии продолжалось: с июля 1980 г. по декабрь 1981 г. из партии вышло более 50% состава (цифра из секретного доклада Политбюро ПОРП, опубликованного после декабрьского переворота).
В то же время в Польше началось становление других политических партий, что естественно в любом свободном обществе, а „Солидарность" отвоевала у тоталитарного государства именно плацдарм свободы. Три важнейших группы:
1) Конфедерация польской независимости (КПН) — традиционно-национального направления, имеющая опору в среде рабочих и молодежи; к сожалению, в своих документах КПН употребляет формулировки „русское господство" и т. п., не проводя различия между народом России и его преступным правительством, политика которого противоречит российским национально-государственным интересам.
2) Польские национальные демократы, формально ведущие свои традиции от довоенной Польской национально-демократической партии, ориентируется на молодежь и интеллигенцию „среднего звена". Это движение близко в КПН по идейно-национальным позициям.
3) Польские социалисты, не имеющие
пока официальной программы, но близкие к западным социал-демократам; их позиция в отношении Церкви и национальных традиций более сдержанна, хотя в патриотизме им отказать также нельзя. Движение имеет сторонников лишь в части интеллигенции, во всяком случае, влияние ПС на общество значительно меньше, чем КПН и ПНД.
Кроме того, Польская демократическая партия, оставленная после войны коммунистами в декоративных целях, тоже начала перерождаться в самостоятельную партию. Крестьянская же партия, также существовавшая декоративно, признаков к перерождению не обнаружила, что после появления „Сельской солидарности" вполне естественно: крестьянская партия стала больше никому не нужна.
Польский комсомол (ЗТМС) практически перестал существовать. Вместо него возник Независимый союз польских студентов, объединивший всю польскую студенческую молодежь. Этот Союз добился отмены обязательного посещения лекций по научному коммунизму и т. п. идеологическим предметам, а также по русскому языку. Эти предметы стали факультативными и практически выпали из программы. Политические плакаты, газеты и листовки в университетах стали нормальным явлением.
Появились независимые объединения писателей, журналистов, творческой интеллигенции. „Солидарность" добилась издания собственной еженедельной газеты „Солидарность" тиражом в 600 000 экз.; ее редактором стал Тадеуш Мазовецкий. Вся страна была охвачена жаждой перестройки, обновления, надеждами на постепенное оздоровление жизни в стране.
Однако, при всей этой невиданной для социалистических стран „полусвободе", основные пункты Гданьского соглашения не были выполнены. Не был создан надправительственный орган при участии „Солидарности" для проведения экономической реформы. Контроль над экономикой, включая систему распределения, оставался в руках власти. Не были поставлены под контроль общественности средства массовой информации (Ольшевский откровенно заявил: „Средства массовой информации есть составная часть власти в социалистическом государстве, поэтому требование „Солидарности" о допуске к средствам массовой информации есть попытка захватить часть власти"). Не были привлечены к ответственности виновники репрессий предыдущих лет. Таким образом, все эти нерешенные проблемы служили почвой для новых и новых конфликтов „Солидарности" с властью.
В то же время в партаппарате сохранилось верное советскому руководству ядро (группа Ольшовского). Осталась в неприкосновенности вся структура госбезопасности и полиции. Из полиции, общей численностью в 150 тыс. человек, около 20 тыс. входили в тщательно отобранные специальные штурмовые моторизованные бригады ЗОМО. Еще около 80 тыс. человек насчитывали пограничные части и части специального назначения КБВ, предназначенные для подавления волнений и имеющие на вооружении танки, артиллерию, вертолеты. Кроме того, для этой же цели существовали внутренние войска ВСВ, подчиненные министру внутренних дел и насчитывавшие около 25 тыс. человек. Все эти части и использовались для провокаций. В самой армии была постепенно проведена чистка, удалены ненадежные элементы, сформированы дополнительные части из верных слуг режима. Армия вообще оставалась изолированной от общественной жизни Польши, ядро партаппарата тщательно следило за ее состоянием, а „Солидарность" не уделяла армии внимания, переоценив и собственную неуязвимость и сознательность военнослужащих. Все как-то упустили из виду, что армия может быть использована режимом как послушный инструмент.
С наступлением зимы положение с продовольствием и топливом резко ухудшилось. Так как большинство населения было уверено, что эти трудности вызваны искусственно властью и советской блокадой, то лозунг „Борьба за жизнь — борьба против власти" нашел всеобщий отклик. Многие религиозные и общественные организации на Западе организовали в Польшу поток продовольствия и товаров первой необходимости. Настроения в населении и „Солидарности" радикализировались. Все настойчивее стали звучать призывы к созданию „Совета национального единства", в котором ПОРП была бы лишь одной из сил, к тому же ответственной за создавшийся в стране хаос и развал экономики. Рабочие коллективы 80% предприятий приняли решение, что парткомы должны убраться с производственных территорий. Власть все чаще начала угрожать вводом „особого положения". Усилились нападки на „Солидарность" в официальной печати, а 2 декабря, впервые с августа 1980 г., власть применила силу против бастующих: крупные силы милиции и спецотряды с участием вертолетов штурмовали бастовавшую высшую школу пожарной охраны. На помощь бастовавшим никто не пришел. На следующий день Ольшовский заявил по телевидению: „Это была демонстрация силы. Мы больше не будем терпеть демонтажа государственной власти... Партийное руководство решило действовать". Ольшовский пригрозил „Солидарности" расправой.
Это поставило „Солидарность" перед новой обстановкой и перед важным решением: отвечать на действия власти всеобщей забастовкой или нет. Победила „умеренная" позиция, „чтобы не давать Ольшовскому карт в руки". Совещание представителей местных организаций „Солидарности" в Радоме выставило правительству следующие требования: отказаться от намерения ввести „особое положение", предоставить „Солидарности" доступ к средствам массовой информации, создать независимый Экономический совет для руководства экономикой. Это совещание было показано по телевидению 8 декабря в грубо искаженном виде, руководители „Солидарности" были представлены как группа заговорщиков, стремящихся захватить власть.
Неизбежность конфронтации с властью стала очевидной, но, сказал Валэнса: „Мы не дадим себя спровоцировать и втянуть в хаотическую борьбу, мы сами решим, когда и где выступать". Но пока „Солидарность" решала, власть действовала.
На 11 и 12 декабря в Гданьске, на территории верфи им. Ленина, где все начиналось, был назначен съезд Главного совета „Солидарности". Обсуждались вопросы о самоуправлении предприятий, входящем в силу с начала 1982 г.; о предстоящих выборах в местные самоуправления („национальные советы" по типу земства), что должно было стать началом изменения существовавшей системы выбора органов власти в стране. Президиум в очень мягкой форме заявил об искажении официальным телевидением совещания „Солидарности" в Радоме и осудил выселение парткомов с предприятий. Но эта сдержанность „Солидарности" уже не имела никакого значения. Никакого значения не имела и происшедшая за день до того лицемерная встреча Ярузельского с представителями католических депутатов сейма после призыва Церкви к сейму не принимать закона о предоставлении правительству „особых полномочий" (во время переговоров Ярузельский прекрасно знал, что через 24 часа произойдет военно-полицейское выступление). Власть уже заканчивала последние приготовления к наступлению, и в день съезда Главного совета „Солидарности", с вечера 12 декабря, она нанесла по независимому профсоюзу давно планировавшийся удар.
