МАРКСИЗМ - НЕ ДОГМА,
А РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ!

 

 

 

 
   
   
   
   
 
   

 

Маркс умер, эксплуатация продолжается (из листовки)




Фридрих Лесснер

ВОСПОМИНАНИЯ РАБОЧЕГО О ФРИДРИХЕ ЭНГЕЛЬСЕ


Да будет мне дозволено, прежде чем я закрою свои глаза навеки, поделиться воспоминаниями о своем долголетнем знакомстве и дружбе с великим борцом Фридрихом Энгельсом. Хотя о нем после его смерти писалось и говорилось немало, я все же считаю себя вправе рассказать о своих отношениях с Энгельсом, завязавшихся еще в 1847 году.

Правда, вряд ли удастся сделать это так обстоятельно, как мне бы хотелось. Прошло полстолетия с тех пор, как я познакомился с Энгельсом, и мне приходится все восстанавливать по памяти. Мой преклонный возраст является помехой; рука моя уже не так уверенно владеет пером, как я бы хотел. Поэтому я надеюсь, что читатель простит мне недостатки моего рассказа.

1

Мое первое знакомство с Фридрихом Энгельсом, как и с Карлом Марксом, приходится на знаменательные дни конца 1847 года в Лондоне.

Это было в Коммунистическом просветительном рабочем обществе, единственном Обществе той поры, которое существует до настоящего времени и по сей день служит современному рабочему движению*.

* К концу XIX века это Общество превратилось в простой клуб. Ред.

Наше знакомство состоялось во время того памятного конгресса, на котором были заложены основы современного международного рабочего движения. Маркс, Энгельс, В. Вольф приехали вместе с бельгийским товарищем Тедеско в Лондон, чтобы здесь договориться о принципах и о тактике новой организации. Как теперь известно всему миру, на этом коммунистическом конгрессе Марксу и Энгельсу было поручено выработать коммунистический манифест.

К тому времени я уже слышал и о Марксе и об Энгельсе, так как читал « Deutsche - Brusseler Zeitung » («Немецкую брюссельскую газету»), которая издавалась в 1847—1848 годах. Книга Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», первое издание которой вышло в 1845 году, продавалась в Коммунистическом просветительном рабочем обществе в Лондоне. Это была первая книга, которую я приобрел и откуда я впервые почерпнул представление о рабочем движении. Другая книга, по которой я тогда учился, была книга Вейтлинга «Гарантии гармонии и свободы».

Приезд Маркса, Энгельса, В. Вольфа и других в Лондон произвел огромное впечатление как на членов Коммунистического просветительного рабочего общества, так и на членов Союза коммунистов. С этим конгрессом связывались большие надежды, и эти надежды не только не были обмануты, но в действительности были далеко превзойдены. Наглядным подтверждением тому служит появление «Коммунистического Манифеста», который был великим результатом этого исторического конгресса.

Энгельс по своему внешнему виду очень отличался от Карла Маркса. Энгельс был высок и строен, его движения быстры и уверенны, его речь лаконична и решительна; он держался очень прямо, что придавало ему сходство с военным. Это был очень жизнерадостный человек. Каждая его шутка была меткой. У всякого, кто с ним общался, тотчас же создавалось впечатление, что перед ним необыкновенно одаренный человек.

В общении с чужими людьми Энгельс был сдержан. Эта сдержанность стала еще заметней в более поздние годы. Нужно было хорошо знать Энгельса, чтобы правильно судить о нем; точно так же как и он должен был хорошо изучить человека прежде чем оказать ему доверие.

С Энгельсом нельзя было лицемерить. Он немедленно обнаруживал, рассказывают ли ему небылицу или сообщают чистую правду без всяких прикрас. Энгельс был хорошим знатоком людей, хотя и он не избежал ошибок в отдельных случаях...

Портрет Энгельса был бы неполным, если бы я не привел здесь слов его старого английского друга Джорджа Джулиана Гарни, редактора чартистской газеты « Northern Star »*, который знал Энгельса с 1843 года. Гарни писал после смерти Энгельса о том, как Энгельс, в 1843 году приехав из Бредфорда в Лидс, разыскал Гарни в редакции «МогЛегп 51аг». Гарни увидел высокого, статного молодого человека с юношеским, почти мальчишеским лицом. Его английский язык уже в то время был, несмотря на немецкое происхождение и образование Энгельса, безупречным. Энгельс сказал Гарни, что он является постоянным читателем « Northern Star » и с чрезвычайным интересом следит за чартистским движением. Так началась их дружба, длившаяся 52 года.

* «Тhe Northern Star » («Северная звезда»)—чартистская газета; основана в 1837 г ., выходила до 1852 года. С сентября 1845 до марта 1847 г . в газете сотрудничал Ф. Энгельс. Ред.

По словам Гарни, Энгельс, обремененный множеством работ, всегда находил время, чтобы вспомнить о своих друзьях, подать им совет или помочь, когда это было нужно. Его необъятные знания и его влияние никогда не делали его высокомерным; напротив, в возрасте ТЬ лет он был так же скромен и так же готов был признать значение работы других, как тогда, когда ему было 22 года. Он был необычайно гостеприимен, любил посмеяться, и смех его был заразителен. Он умел быть душой дружеской беседы. Близко встречаясь с приверженцами Оуэна, с чартистами, тред-юнионистами и социалистами, Энгельс мастерски создавал такую обстановку, в которой каждый из них чувствовал себя легко и приятно.

Мое более близкое знакомство с Энгельсом и Марксом состоялось в Кёльне, куда я переехал из Лондона в конце июня 1848 года. В Кёльне я познакомился с членами редакции « Neue Rheinische Zeitung » («Новой рейнской газеты»), знавшими меня под моим тогдашним именем «Фридрих Карстен c ». Энгельсу было известно, что я портной, и он наименовал меня своим «придворным портным». Однако моя работа для него сводилась к починке и приведению в порядок его гардероба. Ни Маркс, ни Энгельс не тратились на одежду: их денежные дела в ту пору были отнюдь не блестящи.

Я был тогда еще очень молод, да и не в моем характере выдвигаться на первый план. Поэтому мы встречались чаще всего на народных собраниях или других заседаниях, где приветствовали друг друга как боевые товарищи.

Хотя мы встречались в Кёльне в течение непродолжительного времени, но я уже тогда сумел очень высоко оценить этих двух замечательных людей и ожидал от них очень многого в будущем.

«Коммунистический Манифест» не оставил ни малейших сомнений относительно того, с какой глубиной Маркс и Энгельс постигли современное общество; благодаря популярному стилю и глубоко научному содержанию классовые противоречия становились понятными любому простому рабочему. Но в « Neue Rheinische Zeitung » Маркс и Энгельс наглядно доказали, что они вооружены не только знаниями, но и непреклонной волей.

Черно-белая реакция* скоро обнаружила, с какими несравненными противниками она столкнулась в их лице, и лезла из кожи вон, чтобы покончить с « Neue Rheinische Zeitung ».

* Имеется в виду прусская контрреволюция: черный и белый — цвета государственного флага Пруссии. Ред.

Когда это не удалось, она прибегла к еще более наглым насильственным мерам, чтобы уничтожить газету. Были затеяны два процесса: первый — 7 февраля, второй — 8 февраля, направленный против Рейнского окружного комитета демократов. Я с величайшим интересом присутствовал на обоих судебных заседаниях. Было наслаждением видеть и слышать, с каким огромным превосходством и глубокими знаниями сражались Маркс и Энгельс против черно-белой реакции. Даже противники не могли скрыть своего восхищения этими двумя людьми!

После насильственного уничтожения « Neue Rheinische Zeitung » и противозаконной высылки Карла Маркса члены редакции рассеялись в разные стороны. Маркс переехал в Париж, Энгельс же отправился в Пфальц, где только что вспыхнуло движение за имперскую конституцию. Деятельность Энгельса в Пфальце отражена в его статье о кампании за имперскую конституцию, напечатанной в журнале « Neue Rheinische Zeitung . Politisch-Ekonomisch Revue » («Новая рейнская газета. Политико-экономическое обозрение»), которую Карл Маркс редактировал в 1850 году.

После поражения революции в Бадене Энгельс со многими другими участниками восстания вынужден был бежать в Швейцарию. Но он недолго пробыл там и вскоре отправился в Лондон, где уже находился Маркс и много других эмигрантов из Германии.

В Лондоне для Энгельса, как и для Маркса с его семьей, начались очень тяжелые времена, так как оба они оказались без всяких средств к существованию. Элеонора Маркс описала эту суровую пору жизни Маркса и Энгельса.

К этому времени относится деятельное участие Маркса, Энгельса, Либкнехта, Вильгельма Вольфа и других в Коммунистическом просветительном обществе, в котором в то время было немало политических эмигрантов разных направлений. Их оценки политических событий недавнего прошлого, их взгляды на будущее были столь различны, а в эмигрантской жизни было столько неприятного, что ничего удивительного не было в том, что вскоре возникли трения.

После восстановления организации Союза коммунистов, в чем главную роль сыграли Маркс, Энгельс и их товарищи, обнаружились острые расхождения, главным образом по вопросу о тактике рабочей партии, между Марксом и Энгельсом, с одной стороны, и Виллихом, Шаппером и их группой — с другой. Эти расхождения привели к разрыву. Причины этого разрыва ясно и открыто указаны Карлом Марксом в его «Разоблачениях о кёльнском процессе коммунистов».

К этому времени относится также издание уже упомянутого журнала « Neue Rheinische Zeitung . Politisch - Ekonomisch Revue », выходившего под редакцией Карла Маркса; в этом журнале помещена работа Энгельса о баденском восстании и его же «Крестьянская война в Германии».

Насколько я помню, в 1850 году Энгельс вынужден был покинуть Лондон и перебраться в Манчестер, где он поступил на службу на хлопчатобумажную фабрику, совладельцем которой был его отец. Лишь в 1870 году он смог покинуть Манчестер, чтобы посвятить все свое время занятиям наукой и совместной работе с Карлом Марксом.

В Манчестере Энгельс встречался чаще всего с Вильгельмом Вольфом, Самюэлом Муром и Карлом Шорлеммером. Время от времени он приезжал в Лондон, чтобы видеться с Марксом, или же Маркс ездил в Манчестер; все же это случалось не часто, встречи эти были непродолжительными, но тем оживленней была переписка.

Энгельс и Маркс сотрудничали в немецкой еженедельной газете « Volk » («Народ»), которую мы основали в Лондоне в 1859 году в противовес газете Кинкеля.

В 1859 году я написал Энгельсу письмо, в котором просил его, между прочим, прислать мне свою фотографию. Я получил ее вместе с замечательным письмом, которое я здесь охотно привел бы; но несмотря на долгие поиски, мне не удалось его разыскать.

Осенью 1870 года Энгельс со своей женой переехал в Лондон и поселился неподалеку от Маркса в своей знаменитой квартире поблизости от Примроз-Хилл, где он прожил почти до самой смерти.

Вспыхнула франко-прусская война ( 1870 г .), которая поглотила все внимание и почти все время Энгельса. Его статьи о войне в «Ра ll Mall Gazette », благодаря которым он получил прозвище «Генерал», свидетельствовали об его военных познаниях. Он не раз предсказывал поражения французской армии. Еще тогда, когда германские войска концентрировались против французской северной армии, Энгельс предсказал на страницах «Ра ll Mall Gazette », что если Мак-Магону не удастся прорваться со своей армией в Бельгию, железное кольцо германских корпусов сожмется вокруг него и вынудит его к капитуляции в Седанской ложбине. Так оно и случилось две недели спустя.

После поражения Парижской Коммуны в 1871 году положение в Генеральном Совете Международного Товарищества Рабочих стало очень острым и трудным, в особенности для Маркса и Энгельса; на их долю выпало еще больше работы, чем прежде, так как в Лондон прибыло много членов Интернационала — эмигрантов Коммуны.

Из них следует особо упомянуть венгерского товарища Лео Франкеля. Он был членом правительства Коммуны, и ему удалось пробраться через расположение прусских частей под видом торговца спичками. Франкель был одним из немногих, кто имел совершенно ясное представление о цели и путях рабочего движения. После амнистии Франкель снова вернулся в Париж, где возобновил свою обычную пропагандистскую деятельность. Он умер несколько лет тому назад в Париже. Я потерял в нем личного друга, а партия — одного из лучших товарищей. Да не будет забыто имя его!

Эмигранты Коммуны, которые принадлежали к различным направлениям, вели борьбу между собой и сваливали друг на друга вину за поражение. Обманутые надежды, а также затруднительное положение, в котором почти все они находились, способствовали постоянным трениям между ними.

Подлые нападки капиталистической прессы; царившее всюду непонимание Коммуны и ее значения; печальной памяти травля со стороны анархистов — все это, казалось, соединилось вместе, чтобы уничтожить Интернационал.

Перенесение Генерального Совета в Нью-Йорк в соответствии с решением Гаагского конгресса предоставило Марксу больше времени для его занятий экономическими вопросами. Он мог целиком посвятить себя своему великому произведению — «Капиталу». На Энгельса легла вся тяжесть работы по Интернационалу. Переводы «Коммунистического Манифеста» и других произведений, поступавшие к нему для просмотра и редакции, равно как и целый ряд статей, в которых он освещал текущие вопросы, не говоря уже о брошюрах на актуальные темы, — все это отнимало большую часть его времени. Если, несмотря на это, Энгельс все же оставил нам так много научных работ, то это свидетельствует лишь о том, каким трудолюбием и какой работоспособностью отличался наш старый друг...

В 1878 году Энгельса постиг тяжелый удар: умерла его жена, ирландка, которая принимала горячее участие в фенианском движении. У Энгельса не было детей, и потеря жены была для него большим горем...

Затем настали печальные времена в семье Маркса: болезнь Маркса, болезнь его жены и дочери, смерть и той и другой.

В марте 1883 года пришло, правда, уже не неожиданное, но от этого не менее прискорбное известие о смерти Маркса.

Энгельс писал мне:

«Лондон, 15 марта 1883 г .

Дорогой Лесснер!

Наш старый Маркс вчера в 3 часа тихо уснул навеки. Непосредственная причина смерти — вероятно, внутреннее кровоизлияние.

Похороны состоятся в субботу в 12 часов. Тусси просит тебя присутствовать на них.

Очень спешу.

Твой Ф. Энгельс».

После смерти Маркса Ленхен Демут, которая со времени замужества г-жи Маркс делила с семьей Маркса все радости и горести, взяла в свои руки домашнее хозяйство Энгельса. Она умерла 4 ноября 1890 года. Эта потеря была для Энгельса очень чувствительной. К счастью, вскоре после этого г-жа Луиза Каутская, ныне г-жа Фрейбергер, решилась переехать из Вены в Лондон, чтобы принять на себя заботы о домашних делах Энгельса. Энгельс до самой смерти имел в ее лице хорошую помощницу...

Кто не знает, какое активное участие принимал Энгельс в движении новых тред-юнионов! Как он энергично поддерживал борьбу за 8-часовой рабочий день, хотя он сам зачастую работал по 16 часов в сутки, до поздней ночи! Как он активно участвовал во всех первомайских праздниках и, невзирая на свой возраст, взбирался на платформы, которые служили трибуной для ораторов! И кто из друзей Энгельса забудет первомайские вечеринки, которые следовали обычно за этими собраниями!..

Я был членом Коммунистического просветительного общества, был членом Социал-демократической федерации и Социалистической лиги, принимал участие в основании Независимой рабочей партии*. Энгельс всегда рад бывал видеть меня у себя, так как я мог рассказать ему о настроении в этих различных организациях.

* Социал-демократическая федерация была основана в Лондоне в 1884 году. Вскоре передовые ее члены, боровшиеся против оппортунистического и сектантского руководства, откололись, образовав Социалистическую лигу. Однако она приняла анархистский характер, и сторонники Энгельса покинули ее. Независимая рабочая партия была создана в 1893 году. Ред.

Тем, кто общался с Энгельсом, было давно известно, что он во многих пунктах не был согласен с тактикой Социал-демократической федерации. Если бы Энгельс жил до сих пор, он еще меньше одобрил бы ее теперешнюю тактику.

Бодрость и неутомимость Энгельса не покидали его до самой смерти. Общеизвестно, каким блестящим знатоком языков он был. Он владел в совершенстве десятью языками. Ему было больше семидесяти лет, когда он начал изучать еще норвежский язык, чтобы читать в подлиннике Ибсена и Келланда.

Энгельс, как и Маркс, редко выступал на публичных собраниях. Последнее публичное выступление Энгельса состоялось в 1893 году. Он выступал на Цюрихском конгрессе, в Вене и в Берлине. Прием, оказанный ему в Цюрихе, стихийные громовые овации, которыми его встречали, очень его растрогали, как он мне часто потом рассказывал. Его поездка в Австрию, Германию и Швейцарию была триумфальным шествием наших идей, и Энгельс часто сожалел, что Марксу не довелось этого увидеть.

До конца своих дней Энгельс сохранял свойственную ему выдержку и решительность. Во всех своих действиях он был прост и откровенен.

О чем бы его ни спросили, он всегда давал краткий и убедительный ответ. Энгельс всегда открыто высказывал свое мнение, приятно или неприятно это было его собеседнику.

Энгельс прямо выражал свое недовольство, когда в партии обнаруживались те или иные явления, с которыми он не был согласен. Шатания и компромиссы ему были не по душе...

Энгельс принимал у себя множество людей. Его очень охотно посещали как партийные товарищи, так и посторонние. Когда в конце 80-х годов редакция « Sozialdemokat » («Социал-демократа») перебралась из Цюриха в Лондон, число посетителей еще более выросло. Энгельс оставался неизменно гостеприимным.

После смерти Маркса я стал чаще бывать у Энгельса; его доверие ко мне было так же велико, как то, которое дарил мне Маркс. В те дни, когда у Энгельса толпилось особенно много посетителей, я заходил к нему реже. Но в таких случаях Энгельс немедленно меня спрашивал, почему я так редко показываюсь.

2

Летом 1895 года Энгельс поехал в последний раз лечиться в Истборн, но вернулся оттуда в конце июля без улучшения здоровья. Об этом мне сообщила в письме Тусси, которая была очень встревожена. Я решил в течение некоторого времени не беспокоить Энгельса своим посещением. Я боялся потревожить его своим присутствием, так как Энгельс и без того легко возбуждался. Вот почему мне не довелось больше увидеть живым нашего великого друга Энгельса после его возвращения в Лондон.

5 августа вечером Бернштейн сообщил мне, что, если я хочу увидеть еще раз в живых нашего друга Энгельса, я должен поторопиться, так как он очень плох. Но я не представлял себе, что смерть уже так близка, и решил навестить его пораньше утром 6 августа.

Каков же был мой ужас, когда с первой же почтой я получил сообщение от Луизы Фрейбергер, что наш друг умер 5 августа, между 11 и 12 часами ночи!

Не могу передать словами, какое впечатление на меня произвела эта ужасная, потрясающая весть...

Я немедленно отправился на квартиру Энгельса и увидел его мертвым в постели точно так же, как 15 марта 1883 года я увидел мертвым нашего друга Карла Маркса.

Госпожа Луиза Фрейбергер, которая меня проводила в комнату Энгельса, была так подавлена, что лишь с большим трудом могла рассказать мне о последних часах жизни Энгельса.

Последней волей Энгельса было, чтобы прах его опустили в открытом море.

Эта воля Энгельса была выполнена 27 августа Элеонорой Маркс, доктором Э. Эвелингом, Э. Бернштейном и мною. Мы отправились в Истборн, излюбленное место летнего отдыха Энгельса. Там мы наняли лодку с двумя гребцами и отвезли урну с прахом нашего незабвенного друга примерно на расстояние в две английские мили от берега. Невозможно передать словами те чувства, которые вызвала во мне эта поездка...

* * *

Маркса и Энгельса уже давно нет среди живых, но их дело живет. Миллионы рабочих всех стран, ряды которых множатся с каждым днем, — вот доказательство того, что принципы и тактика Маркса и Энгельса поняты и признаны. Это доставляет мне величайшее удовлетворение, и вместе с миллионами пролетариев я восклицаю:

«Близкое будущее принадлежит социалистическому движению!»

Лондон, июнь 1902 г .

Напечатано в журнале « Die Hutte » («Хижина»), 1902 г.
Перевод с немецкого


Из сборника
"Воспоминания о Марксе и Энгельсе",
Москва, 1956 г.