LE FRONT POPULAIRE
НАРОДНЫЙ ФРОНТ ВО ФРАНЦИИ

 

 

-----------------------------------------------------

 

   
   
   
   
   
   
Вперед, сыны отечества! День славы настает... (Из "Марсельезы")



1938 - РАСПАД НАРОДНОГО ФРОНТА


17 января
— Отставка кабинета Шотана: коммунисты и социалисты голосуют за недоверие правительству.


Из еженедельника «За рубежом» 25 января 1938 № 3 (179)

ПОЛОЖЕНИЕ ВО ФРАНЦИИ

ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ до ухода в отставку правительства Шотана парижская черносотенная газета «Матэн» писала:

«Мы дошли до такого момента, что каждый хорошо сознает — подобное положение не может долго длиться».

В этой лаконической фразе с предельной четкостью сформулированы настроения и расчеты французской реакционной буржуазии, предпринявшей очередное наступление против народного фронта.

Это наступление направлено против, — применяя военный термин, — нескольких объектов.

Во-первых, речь идет о ликвидации тех немногих социальных завоеваний, которых рабочий класс добился после победы партии народного фронта на парламентских выборах 1936 г. В итоге стачечных боев, развернувшихся во Франции вскоре после выборов и охвативших несколько миллионов рабочих, между Всеобщей конфедерацией труда и Всеобщей конфедерацией предпринимателей были заключены так называемые «матиньонские соглашения» (Матиньон — дворец в Париже, резиденция премьер-министра). Соглашения сводились в основном к признанию обязательности коллективных договоров, введению оплачиваемых отпусков для рабочих и служащих, повышению заработной платы, признанию прав профсоюзных уполномоченных на предприятиях, установлению арбитража в трудовых конфликтах. Эта вырванные у крупной буржуазии уступки являются лишь незначительной частью экономической программы намного фронта. Опасаясь, что придется итти на дальнейшие уступки, магнаты капитала пустили в ход весь арсенал своих методов шантажа (вывоз капиталов и золота за границу, искусственное снижение курса франка, угрозы саботировать выпушенный тогдашним правительством Леона Блюма заем обороны и пр.) и добились того, что правительство объявило в марте 1937 г. так называемую «передышку» в дальнейшем проведении социального законодательства.

«Передышка», то есть фактическая приостановка осуществления программы народного фронта, продолжается и по сей день. Но аппетит приходит с едой. Предприниматели стали явочным порядком сводить на-нет «матиньонские соглашения», саботируя выполнение колдоговоров. отказываясь выполнять решения арбитражных комиссий и начав увольнения нежелательных им рабочих, игнорируя протесты и законные требования профсоюзов. Усиливаясь с каждой неделей, наступление предпринимателей приняло особенно широкие размеры к концу истекшего года, что вызвало в ответ массовые стачки.

Бросая вызов рабочему классу и всему народному фронту, провоцируя рабочих на забастовки, реакционная буржуазия преследовала и определенные политические цели. Ей нужно создать обстановку неустойчивости и брожения в стране, скомпрометировать народный франт, взвалить ответственность за создавшийся «хаос» на рабочие партии — в первую голову на коммунистов — и на профсоюзы, посеять колебания в слоях городской мелкой буржуазии и крестьянства, которые в основной своей массе находятся на стороне народного фронта. Отсюда — нарастающая с каждым днем бешеная кампания реакционной и фашистской печати против «экстремистских» элементов, якобы ввергающих в бездну французскую промышленность и разоряющих народное хозяйство. Отсюда — учащающиеся клеветнические измышления о мнимых путчах, подготовляемых коммунистами.

Не случайно за несколько дней до отставки Шотана на улицах крупнейшего французского промышленного центра Лиона были расклеены плакаты, выпущенные местной организацией фашистской партии обер-агента гестапо Дорио и гласившие, что вот-вот, через день-два, в Лионе и Париже одновременно начнется вооруженное выступление коммунистов. Этому выступлению, утверждалось в плакатах, будет предшествовать всеобщая стачка, которая постепенно охватит все отрасли промышленности: сначала забастуют рабочие металлургических и химических заводов, потом — строители, за ними — транспортники и коммунальники. Лионские рабочие задержали трех молодцов, занимавшихся расклейкой этих гнусных листков, и у всех трех «дориотистов» оказалось оружие: два револьвера и дубинка.

Провокационные басни о «коммунистических путчах» нужны французским реакционерам и для достижения второго объекта их наступления на народный фронт. Им нужно во что бы то ни стало отвлечь внимание общественного мнения от фашистского заговора, далеко еще не раскрытого во всех подробностях, но уже давшего в итоге четырехмесячного следствия и разоблачений, ежедневно приводимых левыми газетами, представление о сговоре французских, германских и итальянских фашистов против Франции народного фронта.

Французские подражатели Франко, заключившие союз измены с чужеземным фашизмом, готовившие массовое кровопускание в стране, изо всех сил стараются затормозить расследование. Они стремятся сохранить в неприкосновенности свои штурмовые отряды гражданской войны и еще нераскрытые запасы оружия, обеспечить безнаказанность подлинных вдохновителей и организаторов заговора.

Нужно призвать, им это в значительной мере удается, поскольку фашистская реакция имеет могущественные связи в государственном аппарате, в судебном ведомстве и полиции. Левая печать Парижа неоднократно отмечала «странности» и «неувязки», наблюдающиеся в ходе следствия.

«Большинство журналистов, занимающихся делом о фашистском заговоре, — писал антифашистский еженедельник «Вандреди»,— заметило явную несогласованность в работе «Сюрте насьональ» (тайная полиция) и судебной полиции. Оба ведомства работают изолированно друг от друга, каждое ведет дознание на основании своих материалов, при помощи своей агентуры, ведет отдельное делопроизводство... Второе управление генерального штаба (военная разведка) также работает обособленно...».

«Вандреди» сигнализировал такие, например, махинации правых газет: получая, — благодаря своим связям в соответствующих органах, — информацию, они используют ее для того, чтобы заранее ставить фашистских заговорщиков в известность об угрожающих им обысках и арестах.

«Каждый день, — писал «Вандреди», — мы читаем в газетах: полиция собирается произвести обыск в районе Онфлер... Предполагается полицейский визит в один из замков, расположенных в районе Лизье... Подготовляются новые обыски в Эври-пти-Бур... Тем самым заранее предупреждали виновных».

Можно ли удивляться после этого, что многие «кагуляры» заблаговременно очутились вне пределов досягаемости и что в частности целым и невредимым эвакуировался (как утверждала «Юманите», со специальным пропуском от «Сюрте насьоналъ») за границу, в Германию, международный шпион, агент многочисленных разведок, австрийский барон Поттерс — по французскому паспорту Жорж Поттье?

Остались на свободе и даже не допрошены Андрэ Тардье, «теоретик» французского фашизма, субсидировавший фашистские лиги из государственной казны, ренегат и троцкистский выкормыш Жак Дорио, чьи банды получали, как неопровержимо установлено, большие партии оружия из Германии и Италии.

«Где подлинные главари?» — спрашивает швейцарская социалистическая газета «Травай».

«Их знают, — продолжает газета. — Их имена у всех на устах, они — на кончике пера у каждого независимого журналиста. Можно даже сказать, что вот они уже в руках у полицейских, но... есть одно «но». Французская полиция давно уже знала про заговор. Она изучила его механику, ей известны его руководители. Перед тем как приступить к первому обыску, она уже знала, что она найдет и кого она найдет. Но дело оказалось настолько серьезным, что пришлось предварительно поставить о нем вопрос на заседании совета министров».

«И тогда, тогда, — пишет «Травай», — оказалось, что в ход пущены так называемые «влияния»... Разве на этом заседания один министр-радикал не предостерегал своих коллег, что дальнейшее развитие следствия грозит падением курса франка?»

Несмотря на все препятствия, правда выходит наружу. Уже раскрыты десятки складов с оружием, подземные бастионы и тюрьмы для заключения в будущем захваченных в плен революционных деятелей (в проскрипционных списках «кагуляров» значилось семьсот имен и адресов одних только коммунистов), тщательно разработанные планы мятежа и пр. Это беспокоит реакционеров, они нагло требуют, чтобы дело замяли. Дошло до того, что правая печать стала все громче добиваться освобождения арестованных, пойманных с поличным заговорщиков, пытаясь изобразить их невинными агнцами, «жертвами полицейской инсценировки».

«Серьезные, подлинные республиканцы, — развязно заявляла фашистская газета «Журналь», — должны были бы оценить этот роман-фельетон и спросить, пожимая плечами: кагуляры представляют собой опасность для режима? Вы смеетесь... Еще комичнее было бы превращать эту оперетту в историческую драму».

Газета предлагала покончить дело миром — оштрафовать каждого из арестованных на 25 франков за... незаконное ношение оружия, в то время как 215 статья французского уголовного кодекса предусматривает за принадлежность к преступному сообществу, направленному против общественной безопасности, приговор к каторжным работам — на срок или пожизненно, в зависимости от обстоятельств.

В конце декабря в парижском суде разбиралось дело «французской социальной партии» Делярока и «корпоративной республиканской партии» Жана Рено. Суд признал, что обе эти «партии» представляют собой не что иное, как замаскированные фашистские лиги «боевые кресты» и «французскую солидарность». По закону, запрещающему существование фашистских лиг, попытка их восстановления под новыми названиями карается тюрьмой до двух лет и денежным штрафом. Парижский же суд ограничился тем, что приговорил Делярока и Жана Рено к небольшому штрафу и пока еще не вынес решения о роспуске их «новых» организаций...

* * *

Ближайшей целью наступления, проводимого французской реакцией, является перегруппировка политических сил в парламенте, некоторое восстановление ее позиций, потерпевших значительный урон в итоге парламентских выборов 1936 г. В новых условиях делается ставка на повторение опыта 8 февраля 1934 г., когда радикалы, напуганные происшедшей двумя днями ранее фашистской вылазкой в Париже, сдали власть и пошли на комбинацию «национального единения» — на путь сотрудничества в правительстве на путь сотрудничества в правительстве Гастона Думерга совместно с правыми партиями. И здесь, как четыре года назад, реакционеры строят свои расчеты на сговоре с правыми радикалами, на шатаниях и колебаниях некоторых элементов радикальной партии.

Франсуа-Мартен, один из лидеров крайне-правой «Республиканской федерации», торжествующе заявил на конференции этой партии — на другой день после отставки правительства:

«Народный фронт умирает... В палате создается антимарксистское большинство».

Единомышленники Франсуа-Мартена все же слишком рано торопятся хоронить народный фронт, недооценивая реальное соотношение сил в стране. Если четыре года назад, когда произошел первый фашистский путч, из глубин французского народа поднялись мощные силы, опрокинувшие вое планы «двухсот семейств» и поставившие несокрушимую преграду фашизму, то теперь все же 1938 г. На протяжении истекших лет силы демократии значительно консолидировались. Рабочий класс объединен в рядах единого профсоюзного движения, насчитывающих свыше пяти миллионов членов, почти половину лиц, занимающихся в стране наемным трудом. Выросли рабочие партии. Коммунистическая партия, тогда слабая и малочисленная, насчитывает вместе с комсомолом четыреста пятьдесят тысяч членов, и влияние ее огромно. Вопрос о политическом единстве не снят с очереди; вопреки противодействию некоторых реакционных социалистических лидеров — рабочие массы неудержимо стремятся к этому единству. Прочен антифашистский союз рабочего класса с крестьянством и средними слоями городского населения, с антифашистской интеллигенцией, со всеми подлинными демократами и патриотами, которые хотят видеть Францию свободной, вопреки проискам я планам фашистской реакции — внутренней и чужеземной.

Л. Петров


11 марта - войска Германии оккупируют Австрию.

19 марта — Правительство, вновь возглавляемое Леоном Блюмом, утверждает дополнительные кредиты на вооружения в размере 4,4 млрд. франков.


Из еженедельника «За рубежом» 25 марта 1938 г. №9(185)

НОВЫЙ КАБИНЕТ ВО ФРАНЦИИ

«Юманите», Париж

СТРАНА должна знать всю правду. Эту фразу твердят устно и письменно самые отъявленные реакционеры, но это не мешает им отчаянно лгать и выдавать зa правду самый наглый обман.

Народ нашей страны действительно должен знать правду, и нынешние события делают эту необходимость еще более настоятельной, чем когда бы то ни было.

С нас довольно постоянно слышать, что рабочий класс будто бы ответственен за трудное время, переживаемые страной. Трудящиеся волнуются и возмущаются, видя, как вина перекладывается на социальные законы. Их раздражает медленность, с которой проводятся такие неоспоримые реформы, как пенсии старикам, гарантии против произвола предпринимателей, обеспеченный заработок.

Каждый министерский кризис, начиная с 1936 г., вызывается давлением финансовых и промышленных сил нашей страны и некоторых других стран. Было большой ошибкой не оказывать отпора их первым наступлениям. Это только ободрило их.

Пусть нам говорят что угодно, мы и сейчас отказываемся видеть в последних, столь неожиданных событиях что-либо иное, кроме бесстыдного нажима со стороны неугомонного и хорошо обеспеченного меньшинства.

Да, впрочем, это вмешательство почти и не скрывается. Оно проявляется в своей самой классической форме. Бак нужны деньги, — говорят правительству, — эти деньги вам необходимы для обеспечения обороны страны. Отлично. Вот наши условия. В обмен на нужные вам миллиарды мы требуем отмены социальных законов и в первую очередь 40-часовой недели.

Вы говорите, что это трудно, что рабочий класс, народный фронт, Генеральная конфедерация труда этого не допустят? Ведите соответствующую кампанию против тех, кто мешает плясать под нашу дудку. Обвините какую-нибудь организацию народного фронта в том, что она ведет демагогическую кампанию, оклевещите рабочих, заявив, что они противятся улучшению продукции военных заводов, возбудите общественное мнение против сопротивляющихся!

Под прикрытием этих провокационных кампаний руководители игры, крупные капиталисты-реакционеры, сами саботирую! продукцию, пытаясь оправдать свою ложь.

Никаких денег, говорят они, даже на национальную оборону, если не повинуются их приказу. Внешняя угроза? Она существует для них только в том случае, если дело идет о защите страны, уважающей их привилегии. Если же Франция имеет смелость стать во главе капиталистических стран на пути к социальному прогрессу, тогда никакой защиты родины. Союз с реакционной заграницей становится правилом. Потомки тех, кто призывал европейскую реакцию разрушить Париж для спасения королевского дома, договорятся с Гитлером, чтобы он вторгся во Францию и восстановил там «порядок».

Оправдывая наступление на 40-часовую неделю, они утверждают, будто при этой системе невозможно обеспечить полную нагрузку предприятий. Ложь, наглая ложь! Не хватает специалистов? А во время войны их хватало? Их использовали рационально, вот и все. На военные заводы нанимали рабочих менее квалифицированных, чем нынешние безработные. Но этого не хотят. Хотят гибели 40-часовой недели, и для достижения этого углубляют экономические и финансовые трудности. На вашей территории организуют с помощью оружия из Берлина и Рима резервы гражданской войны, которые так же должны явиться авангардом интервенции, как в Испании.

Требуют даже — верх наглости! — освобождения преступников, заговорщиков-кагуляров, и, к сожалению, частично этого добились.

Правда, которую надо сказать народу, заключается в том, что у вас явно чувствуется давление лондонских финансистов

и их ставленников — находящихся у власти в Англии реакционеров. Они, будучи меньшинством в своей стране, ненавидят наш народный фронт, как их предки ненавидели Французскую революцию.

Наши социальные законы их тревожат. Эти законы, с их точки зрения,— досадный пример для английских трудящихся, которые начинают требовать, чтобы подобные же законы ввели и в их стране.

Правда в том, что Францию пытаются втянуть во, внешнюю политику, означающую капитуляцию перед фашизмом.

Почему стоящие у власти не говорят этих истин стране? От народа Франции требуют, чтобы он напряг все свои силы перед лицом угрожающей опасности. Но от него пытаются скрыть эту опасность. Ему показывают опасность не настоящую.

Спокойствие и безопасность страны не могут заключаться в капитуляции перед меньшинством, которое не думает ни о чем, кроме своих привилегий, и готово на любое предательство, лишь бы их сохранить. Спокойствие и безопасность заключаются не в отказе от социальных реформ, которые обеспечивают правительству огромную симпатию в народных массах не только в нашей стране, но и за ее рубежами, там, где угнетенные стонут под гнетом фашистской диктатуры.

Наш рабочий класс, который яростно защищает свое достояние и всей своей массой служит прочным оплотом народному фронту, в тысячу раз дальновиднее всех тех, кто делает себе ремесло из патриотизма в уступает первым требованиям врага.

* * *

«Попюлер», Париж

НЕСМОТРЯ на все усилия, Леону Блюму не удалось сформировать министерство по формуле: от Тореза до Рейна, как требовали обстоятельства. Среди групп меньшинства он натолкнулся на непреодолимые трудности. На предложение сделать выбор между долгом, который диктовался напряженным международным положением и партийными страстями, умеренные, не колеблясь, ответили отказом исполнять долг.

Их просили помочь объединению всех сил республиканской страны вокруг народного фронта, чтобы единство Франции стало мощным залогом мира. И вместо того чтобы поддержать эту инициативу, они уклонилась под какими-то жалкими предлогами.

Было необходимо покончить со всеми теми мелкими интрижками, какие вели некоторые с целью оттянуть время и нагромоздить тысячи препятствий, чтобы создать атмосферу усталости и раздражения.

Следует особо подчеркнуть, что предполагавшееся объединение всех групп вокруг правительства Блюма было сорвано именно теми партиями, которые по всякому поводу и без повода провозглашают себя защитниками родины и нации.

Впрочем им помогло в этом умеренное крыло группы радикалов. С другой стороны, в дело вмешались крупные органы капитала, которому, как известно, чужды национальные чувства.

В группе радикалов Леон Мейер счел долгом затянуть излюбленную антикоммунистическую песенку. Даладье его одернул.

Мы не станем говорить о всех тех интригах, которые вели некоторые сенаторы, и о ложных слухах, распространявшихся, пока радикалы обдумывали свой ответ, сенатором Кайо о том, что Леон Блюм отказался от своей миссии. Все это слишком мелко.

Это радикальное меньшинство согласовало свои действия с действиями прогитлеровца Фландена.

Поэтому Леону Блюму пришлось приступить к образованию нового правительства, опирающегося на народный фронт, по образцу сформированного им в июне 1936 г.

Коммунисты, безоговорочно поддерживавшие попытку Леона Блюма, перед лицом (саботажа этой попытки со стороны «националов» выразили через посредство Мориса Тореза и Жака Дюкло то же мнение, что и на другой день после победы на выборах в 1936 г.



Апрель — Забастовка рабочих-металлистов в Париже. Занятие предприятий рабочими.

3 апреля — Фактическое признание Францией аннексии Австрии фашистской Германией.

8 апреля — Отставка второго кабинета Леона Блюма, новое правительство формирует правый радикал-социалист Даладье

3 мая – Еще одно общее повышение прямых и косвенных налогов на 8%.

19 мая - Увеличение численности личного состава колониальной армии на 100%.

29 августа и 30 ноября — Коммунисты, социалисты и радикал-социалисты выступают в палате депутатов против намечаемой Даладье программы ликвидации завоеваний Народного фронта.

24 сентября — проводится частичная мобилизация в связи с кризисом в Судетах (Чехословакия).


30 сентября — Правительство Даладье подписывает Мюнхенское соглашение с Гитлером, согласно которому Германия получает право на фактическую оккупацию Судетской области (территория Чехословакии). Парламентская фракция ФКП осуждает подписание мюнхенского соглашения, лидер ФКП Морис Торез характеризует его как национальное предательство.

4 октября — Франция признает де-юре «итальянскую империю», то есть фактически аннексию Эфиопии Италией.

30 октября — Радикал-социалистическая партия на съезде в Марселе отказывается от участия в Народном фронте, ссылаясь на то, что коммунисты "не оказывают поддержки" правительству..

В ноябре декретами правительства Даладье были ликвидированы отдельные социальные завоевания Народного фронта (отменялась, в частности, 40-часовая рабочая неделя), правительство ввело дополнительные 50 рабочих часов в месяц, повысило прямые и косвенные налоги.


Трудящиеся ответили Национальным днем протеста и 24-часовой всеобщей забастовкой (участвовало 4 млн. рабочих). Правительство Даладье вводит чрезвычайное положение.

В мае 1939 г. с Народным фронтом порывают и социалисты.

Правительство Даладье признало режим Франко в Испании, ввело 60-часовую рабочую неделю в военной промышленности, позже 45-часовую рабочую неделю повсеместно, был введен дополнительный «военный налог».
Переговоры с Англией и СССР о союзе против фашистской Германии заканчиваются безрезультатно.

23 августа - СССР и Германия подписывают пакт о ненападении (в день подписания пакта в Москве находились представители Англии и Франции, намеревавшиеся заключить с СССР аналогичное соглашение )

В августе 1939 года запрещены все органы печати французской компартии – газеты «Юманите», «Суар» и другие. После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года Франция и Англия объявляют Германии войну, но военные действия не ведутся (так называемая «странная война»).

В сентябре 1939 года правительство Франции запрещает деятельность Французской компартии.

10 мая 1940 года Германия начинает наступление на западном фронте – высаживаются десанты в Бельгии и Голландии, в мае немецкие войска занимают Льеж, 14 июня вступают без боя в Париж. Франция оккупирована.

В мае 1941 года ФКП обращается с призывом к образованию национального фронта Сопротивления, в марте 1942 года принимается совместная программа действий ФКП и сил Сопротивления, руководимых генералом Де Голлем.

В марте 1943 года образуется Национальный совет Сопротивления.

часть 4-я видеофильма о Народном фронте во Франции (на французском языке) рассказывает о событиях 1936-1937 годов - в частности, об участии французских добровольцев в защите Испанской республики в составе интербригад.

Front Populaire 1936 - Le joli mois de mai
- 4

 

Схематично можно обрисовать историю Народного фронта во Франции так:

Возникновение – это ситуация экономического кризиса, фашистские режимы по соседству – в Италии и Германии и непосредственный толчок (и повод) к объединению различных политических сил – попытка захвата парламента фашистами.

1934-1936 годы – совместные действия коммунистов, социалистов и радикалов, а также профсоюзов.

Совместная борьба велась по нескольким направлениям – против экономической и социальной политики правительства, против фашистских организаций. Тема колониальной политики Франции не доминировала.

Будущие участники народного фронта начали с проведения совместных демонстраций, митингов, затем последовали совместные заявления и декларации (клятва народного фронта), затем – принятие общей предвыборной программы.

Важно, что объединение различных партий происходило не только в связи с растущей фашистской угрозой (вне и внутри страны), но и в связи с согласованием позиций по решению вопросов экономики и социальной политики.

В результате победы на выборах (!) было сформировано правительство Народного фронта (коммунисты, кстати, в него не входили сознательно, но политику правительства поддерживали).

Благодаря усилиям Народного фронта были приняты законы о повышении заработной платы рабочим, о введении 40-часовой рабочей недели, 2-недельных оплачиваемых отпусков, расширены права профсоюзов, пенсионеры (в том числе и бывшие фронтовики) получили прибавку к пособиям. Для безработных были организованы общественные работы, а крестьянам предоставлялась отсрочка платежей по долгам и кредитам. Налоговая реформа облегчила положения мелких предпринимателей. Под контроль государства были взяты многие предприятия оборонной промышленности и железные дороги

А затем – была объективная необходимость одновременно обеспечить социальные реформы, финансировать перевооружение армии и осуществлять финансовое оздоровление экономики (а это меры непопулярные). И это не удалось. Разногласия возникли и в связи с событиями в Испании.

Деятельность правительства Народного фронта осложняли, естественно, саботаж в виде вывоза капитала, изменения в международной обстановке и позиция правых партий, многие представители которых не скрывали, что для них «Лучше Гитлер, чем Народный фронт!».

В результате – правительство Народного фронта пошло на «замораживание» выполнения предвыборной программы Народного фронта, а позже сначала один, а потом другой участник Народного фронта выбрали курс на отказ от политики Народного фронта.

Так Народный Фронт прекратил свое существование.

История Франции во время войны и после нее – это уже другая история.

 

 

продолжение готовится