Из "Очерков по истории революционного движения"
(М.Партиздат, 1933 г.)

---

Промышленный переворот в Англии

В Англии раньше чем в других странах произошел промышленный переворот: крупное машинное производство вытеснило мелкое, основанное на ручном труде, сложились основные классы капиталистического общества - буржуазия и пролетариат, победил капиталистический способ производства.
В середине XVII века в Англии произошла революция, которая устранила ряд феодальных пережитков и создала предпосылки для быстрого развития капитализма.

Началом капиталистической эры является XVII век - век открытия новых стран, что означало и открытие новых рынков. Меняется в Англии и структура производства - представители крупных торговых кампаний скупают шерсть и организуют мануфактурное производство. Ремесленник-"цеховик", изготовлявший продукцию от начала и до конца, становится частью производственной цепочки, звенья которой (шерстобиты, чксальщики, прядильщики, ткачи) обеспечивают себя сырьем, материалами, станками и инструментами уже не самостоятельно. С ростом мануфактур в Англии развивается и собственная текстильная промышленность, экспорт шерсти, составлявший 9/10 всего экспорта в начале XVII века, заменяется вывозом сукна. Англия создает свой собственный торговый флот, образуются торговые компании, покупающие у правительства монопольное право на торговлю как внутри, так и вне страны. Московская компания - для торговли с Россией, Левантская компания - с Турцией, Грецией, Малой Азией, ост-Индская - с Индией. После успешной войны с Испанией Англия проникает в испанские колонии.
В начале XVII века Англия все же была по преимущественно аграрной страной - из 5,5 млн. чел населения 75% жило в деревнях. Однако 75% земель не принадлежало крестьянам. Еще Генрих XVIII начал конфискацию церковных земель и распродажу их. А потом начались захваты дворянами общинных земель, "огораживание" их под пастбища, следствием чего стало обезземеливание крестьян, их обнищание и, разумеется, многочисленные бунты и восстания "черни".

Королевская власть была ликвидирована в результате гражданской войны начавшейся после попытки короля ввести новые налоги и отказа парламента удовлетворить королевские желания. 27 января 1649 года король Карл I был казнен. А в 1649 году парламент объявил Англию республикой.

Правда, через несколько десятилетий монархия была восстановлена. Но она была уже не "абсолютной", а "конституционной", то есть несколько урезанной в правах.

В результате ограничения прав монарха в определении политики Англии начинают участвовать представители торговой буржуазии, мануфактуристы, банкиры и финансисты.

Новое дворянство и финансовая аристократия заинтересованы не в сохранении старых феодальных отношений, а в развитии капитализма.

Подробнее обо всех этих событиях XVII и предшествующх веков рассказывается в разделе "Английские бунтари".


ПРОЦЕСС ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАКОПЛЕНИЯ

Ограбление заморских стран

Выше уже говорилось, что «наживалы из землевладельцев и капиталистов», захватив государственную власть, использовали всю мощь государства для насилия, грабежа колонки и насильственной экспроприации широких масс крестьянства. После революций XVII в. господствующие классы еще более усиливают грабеж колоний и насильственно захватывают все новые и новые территории, извлекая из них «добавочные капиталы» для дальнейшего развитии капитализма. Захват и ограбление колоний представляли для Англии характерный путь накопления капиталов. «Англия, захватив колонии во всех частях света, выкачивала оттуда «добавочный капитал» Для усиления своей промышленности в продолжение двух веков в превратилась, в конце концов, в «фабрику мира».

Маркс в следующих словах характеризует процесс колониального грабежа, сыгравшего исключительно большую роль в накоплении капиталов: «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих, — такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы составляют главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая война европейских наций, ареной для которой служит земной шар» (Маркс, Капитал, т.1, стр. 603).

Открытые новые страны стали предметом грабежа и варварской эксплоатации со стороны европейских государств: Испании, Португалки, Голландии, Франции, а затем и Англии, победившей эти страны.

В конце XVIII в. Англия выдвигается в первые ряды хищников, эксплоатирующих колониальные страны. Даже один из виднейших буржуазных историков-экономистов Вернер Зомбарт вынужден был признать, что «богатство Португалии, Испании, Голландии, Франции и Англии немыслимо было без предварительного уничтожения рабской культуры, ограбления Африки, обеднения и запустения Южной Азии я ее островов, плодородной Ост-Индии и цветущих государств Средней Америки».

«История голландского колониального хозяйства, — говорит Маркс, — ... развертывает бесподобную картину предательств, подкупов, убийств и подлостей... Опустошение и обезлюдение следовало за ними везде, куда только ни ступала их нога. Банъюванги, провинция Явы, насчитывала в 1750 г . 80 тыс. жителей, в 1811 г . всего 8 тыс.» И англичане были достойными учениками своих предшественников голландцев. «В 1769 — 1770 гг. англичане (в Индии. — Ред.) искусственно устроили голод, закупив весь рис и отказываясь продавать его иначе, как по баснословно высоким ценам». Торговля с колониями представляла собою подлинный грабеж. У туземцев забирали ценнейшие предметы: золото, золотой песок, слоновую, кость, пряности, ценившиеся тогда на вес золота (корицу, гвоздику и перец), взамен навязывали им всякую заваль, совсем ненужные для туземцев предметы — стеклянные бусы, металлические пуговицы и т. п. Такая торговля приносила колоссальные барыши. Любая торговая экспедиция, — а все они были в сущности грабительскими набегами, — приносила от 100 до 2000% прибыли.

«Известны бесчисленные хитрости, — писал Зомбарт, — благодаря. которым удавалось мошеннически выманивать у туземцев ценные товары или, еще лучше, золотой песок. Слитки и деньги получали за вещи совершенно не имеющие цены или туземцев понуждали к продаже таковых за ничтожную цену. Об обмене эквивалентов (равных ценностей) не было и речи... Доставляли индейцам европейские товары, совершенно не справляясь со спросом. Старые сапоги в колониях продавали за 300 дукатов*, испанский плащ — за 1 тыс. дукатов, кубок вина за 200 дукатов. Несчастные туземцы вынуждены были покупать предметы, употребление которых они не знали. Но они не смели возражать. Часто, едва зарабатывая на пропитание себе и своей семье, они тем не менее должны были одеваться в шелк и бархат, украшать голые стены своих ветхих хижин зеркалами, им сбывали кружева, пуговицы и тысячи других бесполезных предметов и все по самым безумным ценам... Но покупали дешево. На 250 тыс. фунтов мускатных орехов, скажем, купцы получали почти 900 тыс. флоринов** прибыли. В 1663 г. в Голландии 5 кораблей привезли груз, покупная ценность которого была 600 тыс. флоринов, а продажная — 2 млн. флоринов, в 1697 г . товар ценой в 5 млн. был продан за 20 млн.»

* Дукат — золотая монета, впервые выпущенная в Италии в XIII в., позднее чеканившаяся в других странах Европы.
** Флорин — золотая монета, которую впервые в XIII в. начали чеканить во Флоренции (Италия). Впоследствии ее выпускали в ряде европейских стран.

 

Огромные богатства притекали в карманы английской буржуазии от торговли черными невольниками. В 1730 г. торговлей рабами занимались 15 кораблей, а в 1792 г. уже 132 корабля. Крупнейший город Ливерпуль вырос на основе торговли рабами. Организовывались специальные охоты на негров, которые переправлялись в тяжелых условиях в английские колонии. В 1793 г. Англия, торговавшая рабами между Африкой и английской Вест-Индией, добивается у Испании права торговли неграми в испанских владениях Америки. Прибыль, которую приносила торговля рабами, была настолько велика, что королева Анна для укрепления финансовой мощи монархии объявила с 1713 г. право торговли неграми своей монополией.

Огромные капиталы наживали монопольные торговые компании благодаря грабительской торговле с колониями и другими странами. Из многочисленных компаний, созданных в течение XVII в., следует указать на образованную в 1606 г. «компанию купцов-авантюристов», монополизировавшую вывоз сукна из Англии на Немецком море. Для вступления в компанию нужно было внести взнос в размере 200 ф. ст., затем вносить ежегодно значительные платежи. В состав компании входило 3 500 членов. Самой крупной была организованная в 1599 г . Ост-Индская компания, капитал которой вырос с 63 тыс. ф. ст. в момент организации до 3163 тыс. ф. ст. в 1708 г . Эта компания, отличавшаяся особенно зверскими и варварскими приемами покорения Индии в конце XVII в., была не только торговой ассоциацией, но и была наделена большими политическими полномочиями. В 1686 г. ей было предоставлено право войны с индейскими князьями и право чеканки монеты.

Монопольные торговые компании представляли собою, по выражению Маркса, «мощные рычаги концентрации капитала».

«Сокровища, добытые за пределами Европы посредством грабежа, порабощения туземцев, убийств, — писал Маркс, — притекали в метрополию и тут превращались в капитал» (Маркс, Капитал, т. 1, стр. 605).

 

Аграрная революция

Богатства, накопленные благодаря ограблению колониальных народов, могли однако превратиться в промышленный капитал лишь путем эксплуатации наемных рабочих, кадры которых создавались лишением мелких самостоятельных производителей их средств производства.

Маркс пишет, что «в истории первоначального накопления громадное значение имели все перевороты, которые так или иначе послужили рычагом для возвышения формирующегося класса капиталистов ; но особенно важную роль играли те моменты, когда значительные массы людей внезапно и насильственно отрывались от средств своего существования и выкидывались на рынок труда в виде поставленных вне закона пролетариев» (Маркс, Капитал, т. 1, стр. 574).

Лишение мелкого производителя средств производства — это закон развития капиталистического общества; но в различных странах этот процесс происходил различным путем. В Англии этот процесс, как указывает Маркс, происходил в классической форме; здесь путем прямого насилия земледелец лишался основного средства производства — земли и превращался в пролетария. Уже выше описывался процесс насильственного обезземеливания крестьянства, начавшийся в XVI в. и усилившийся в период буржуазной революции в Англии в XVII в. В XVIII в. процесс обезземеливания крестьян достигает своего наибольшего развития, а окончательно завершается в первой четверти XIX в.

В XVIII в. грабеж крестьянства происходил уже под флагом законов: для каждого случая огораживания парламент издавал специальный билль. По числу этих биллей можно судить о том, как развивалось огораживание. Между 1714 и 1720 гг. было издано всего три таких билля, между 1714 и 1727 гг. издается уже 16 биллей, а в промежуток времени от 1760 до 1775 г . парламент утвердил 734 билля. Далее количество биллей возрастает все больше и больше, пока наконец в 1801 г . не издается один общий «закон об огораживании». Если в 1700 — 1760 гг. огораживанием было охвачено 312 тыс. акров земли, то в 1760 — 1801 гг. было ограблено у крестьян свыше 3 млн. акров.

Недаром Маркс называет издававшиеся билли об огораживаниях «парламентской формой грабежа».

В первой четверти XIX столетия последний крупный процесс экспроприации земель у мелких землевладельцев известен под именем «очистки имений», представлявшей не что иное, как очистку имений от людей.

Описывая этот грабительский процесс, Маркс приводит пример «очистки имений» герцогиней Сэттерленд, которая изгнала с занижаемой крестьянами земли 15 тыс. жителей. «Все их деревни были разрушены и сожжены, все поля обращены в пастбища. Британские солдаты были посланы для экзекуции, и дело доходило у них до настоящих битв с местными жителями. Одну старуху сожгли в ее собственной избе, так как она отказалась ее покинуть. Таким путем эта дама присвоила 794 тыс. акров земли, о незапамятных времен принадлежавших клану» (крестьянам). 15 тыс. ограбленных земледельцев были заменены 130 тыс. овец.

Либо сами дворяне, либо круглые капиталисты, либо фермеры организовывали крупное сельскохозяйственное производство, применяли улучшенные орудия, вводили сложный севооборот и разнообразные технические усовершенствования.

Капиталистическое развитие сельского хозяйства покупалось ценой тяжелых страданий широких масс деревенского населения.

180 тыс. йоменов, многочисленный класс крестьян-собственников, владевших землей в конце XVII в., почти совершенно исчезает в XVIII в. «Сто лет спустя после Кромвеля английские йомены почти, что исчезли», — говорит Энгельс. Йомены, которые доставили армии для решительных битв с феодальным режимом, после одержанных побед неизбежно приходили к гибели «вследствие экономических результатов этой победы» (Энгельс, Анти-Дюринг, стр. 284).

Разорившиеся крестьяне обращались, по выражению Маркса, в «поставленных вне закона пролетариев».

Крупные землевладельцы-лорды изгоняли мелких арендаторов, сидевших на их земле, и заменяли их немногими крупными фермерами-арендаторами. «Во многих приходах, — пишет один современник, — 24 фермы слились в три-четыре...» Нередки случаи, когда 4 или 5 богатых скотоводов узурпируют большие, недавно огороженные лордства, которые находились в руках 10 — 30 фермеров и такого же количества мелких собственников и бобылей.

С исчезновением крестьян-собственников (йоменов), батраков с карликовым наделом в первой четверти XIX века сельское население распалось на следующие классы: 1) батраки без надела (сельскохозяйственные рабочие); 2) крупные землевладельцы, сдавшие свои имения в краткосрочную аренду; 3) крупные капиталистические фермеры-арендаторы.

Процесс экспроприации крестьянства помимо создания пролетариата способствовал созданию и расширению внутреннего рынка.

«Прежде крестьянская семья сама производила и перерабатывала средства существования и сырые материалы, которые по большей части сама же и потребляла. Эти сырые материалы и средства существования превратились теперь в товары. Крестьянин массами продает их; мануфактуры являются его рынком. Пряжа, холст, грубые шерстяные изделия, — вещи, сырые материалы которых имелись в распоряжении каждой крестьянской семьи, выпрядались и ткались ею для собственного потребления, — превратились теперь в мануфактурные произведения, рынок для сбыта которых образуют как раз земледельческие округа. Многочисленные рассеянные там и сям потребители, обслуживавшиеся до сих пор массой мелких работающих на собственный риск и страх производителей, концентрируются теперь в одно крупное целое, образуют рынок, снабжаемый промышленным капиталистом».

 

Промышленность Англии накануне промышленного переворота

Выше мы ознакомились с процессом накопления капиталов, образования пролетариата и создания внутреннего рынка. Перейдем теперь к характеристике состояния промышленности Англии накануне промышленного переворота.

Англия, начиная с XVI по XVIII в., переживала мануфактурную стадию развития капитализма. В этой стадии капитализма преобладает еще мелкое производство, которое мануфактура не в состоянии вытеснить.

Дело в том, что мануфактура хотя и представляет собой уже крупное производство, но она основана так же, как и мелкое производство, на ручном труде. Характерное для мануфактуры разделение труда на простейшие, детальные, механические операции, подготовляя, с одной стороны, создание машины, вело в то же время к росту мелкого производства, ибо мелкие производители деревне могли совмещать работу на мануфактуру с работой в сельском хозяйстве.

«Дробление производства на простейшие операции, — говорит Ленин, — будучи необходимым подготовительным шагом к введению крупного машинного производства,— ведет в то же время к росту мелких промыслов. Окрестное население получает возможность производить такие детальные операции у себя на дому, либо по заказу мануфактуристов из их материала, либо, даже «самостоятельно» покупая материал, изготовляя отдельные части продукта и продавая их мануфактуристам».

Для того, чтобы проследить процесс закабаления мелкого производителя мануфактурой, рассмотрим вкратце положение самостоятельного мелкого производителя до превращения его в домашнего капиталистического рабочего.

Даниель Дефо, автор всем известного «Робинзона Крузо», оставил описание промышленных округов Англии начала XVIII в., в которых было развито шерстяное производство, одна из важнейших отраслей промышленности того времени.

«Отдельные дома ткачей, — писал Дефо, — стоят почти всегда на расстоянии человеческого голоса один от другого. Во всяком доме можно видеть рамы для натягивания сукна и почти в каждой раме сукно или другую шерстяную ткань. Всякий порядочный по размерам дом этой местности является ремесленной ткацкой мастерской, всякий суконщик держит по меньшей мере одну лошадь, на которой ездит со своим товаром на рынок».

В хлопчатобумажной промышленности, которая стала развиваться в Англии с конца XVII в., прядение и ткание совершались также в доме рабочего. Жена и дочери пряли пряжу, которую ткал отец семейства. Эти семьи ткачей жили большей частью в деревнях близ городов; их заработок был вполне достаточен для удовлетворения их нужд.

«Рабочие вели растительное и уютное существование, жили честно и спокойно в мире и почете, и материальное положение их было значительно лучше положения их потомков; им не приходилось переутомляться, а работали они сколько хотели и все же зарабатывали сколько им было нужно; у них был досуг для здоровой работы в своем саду или поле, — работы, которая сама была уже для них отдыхом, — и, кроме того, они имели еще возможность принимать участие в развлечениях и играх соседей; а все детские игры в кегли, в мяч и т. п. содействовали сохранению их здоровья и укреплению тела. Они были большей частью сильными людьми, с хорошим телосложением, и в этом отношении мало или даже вовсе не отличались от своих соседей — крестьян. Дети их росли на здоровом деревенском воздухе и, если они помогали в работе родителям, то это все же случалось лишь время от времени, а о восьми или двенадцати-часовом рабочем дне их и речи не было». (Энгельс, Положение рабочего класса в Англии)

В этот период «рабочий, — писал Маркс, — срастался со своими средствами производства настолько же тесно, как улитка о раковиной».

«Цех, ревностно охранял себя от всяких посягательств со стороны купеческого капитала — этой единственной свободной формой капитала, противостоявшей цехам. Купец мог купить всякие товары, но не труд в качестве товара. Его терпели лишь в роли скупщика продуктов ремесла» (Маркс, Капитал, т. I, стр. 271.)

Вот описание торговли сукнами в Лидсе, которое дает один современник.

«Суконщики приходят рано утром, приносят свой материал. Очень немного таких, которые приносят более одного куска разом. В семь часов утра удар колокола. Улица наполняется людьми, конторки наполняются товаром. У каждого куска материи находится лично сам суконщик, пришедший, чтобы его продать. Купцы, их приказчики проходят между столами, выбирают и покупают, а в восемь часов утра все кончено».

В середине XVIII в. такое положение ремесленников было уже исключением. Ремесленник уже терял свою самостоятельность и попадал в цепкие лапы мануфактуриста, который не ограничивался организацией сбыта, а снабжал ремесленников сырьем, станками и т. д.

Ремесленник превращался в кустаря, целиком зависящего от раздатчика — скупщика, купца. Ремесленник, вынужденный без конца удлинять свой рабочий день, принуждал работать всю свою семью, вплоть до маленьких детей. Вот отрывок ив воспоминаний одного англичанина, сына кустаря: «Едва я стал ходить, как меня заставили работать в бумаготкацком производстве. Пряжу моя мать клада в глубокую лохань, куда наливалась вода, и ставила меня в лохань для того, чтобы я отбивал ногами пряжу. Туда непрерывно подливали воду, и когда лохань наполнялась водой настолько, что я не в состоянии был стоять, к ней придвигали стул, за спинку которого я держался, продолжая работать».

От былой самостоятельности ремесленников остается лишь полуразвалившийся домик, в котором работает кустарь и который ему некогда и не на что починить. «Кустарь, — говорит Ленин, — становится dе factо (на деле. — Ред.) наемным рабочим, работающим у себя дома на капиталиста... ».

Наиболее распространенной формой производства в XVII и вначале XVIII в. была так называемая рассеянная мануфактура, при которой работа на предпринимателя-мануфактуриста производилась по отдельным избам кустарей, выполняющих различные детали товара, причем часто лишь завершительная операция происходит в помещении предпринимателя-мануфактуриста, а иногда и эта операция производится у одного из кустарей.

Предприниматель такой рассеянной мануфактуры имел возможность эксплуатировать громадное число рабочих рук, не производя расходов по содержанию помещения, его освещению и т. д.

Основная масса работавших на мануфактуру состояла из кустарей, работавших у себя на дому и часто сочетавших работу на мануфактуру с обработкой земли.

«В 1770 г . — писал историк промышленного переворота Манту, — одна деревня в Окрестностях Скотпорта (в графстве Ланкастер) была разделена между 50 или 60 фермерами, арендная плата которых не превосходила 10 шилл. за акр земли. Из этих 50 или 60 лиц только 6 или 7 извлекали весь свой доход из продукта своих ферм, все остальные прибавляли к нему заработок от какого-нибудь промышленного труда: они пряли или ткали шерсть, хлопок или лен». Вокруг Лидса «не было ни одного фермера, который зарабатывал бы себе средства к существованию одним земледелием, все работали для суконщиков города».

Таким образом мануфактура, не вытесняя мелкого производителя, усиливала его эксплуатацию. Мелкое производство существовало рядом с мануфактурой, дополняло и входило в ее систему. Это характерно не только для рассеянной, но и так называемой концентрированной мануфактуры, представляющей дальнейший шаг в развитии капитализма. Для того, чтобы ускорить процесс производства, взять кустаря под контроль, предупредить утайку им материала, полученного для работы, а также для того, чтобы подчинить себе целиком время мануфактурного рабочего, предприниматель собирает отдельных ремесленников в одно принадлежащее уже ему помещение. Таким образом возникает концентрированная мануфактура. В ней широко применяется разделение труда. От нее один шаг до фабрики, от которой мануфактура отличается тем, что в ней господствует ручной труд, а на фабрике господствует машина.

Вот как описывает в XVIII в. концентрированную булавочную мануфактуру с развитым разделением труда крупнейший буржуазный экономист той эпохи Адам Смит:

«Один рабочий тянет проволоку, другой выравнивает ее, третий отрезает, четвертый заостряет, пятый только оттачивает ее конец для посадки головки. Выделка головки является предметом двух или трех отдельных операций. Таким образом важный труд изготовления булавки делится на 18 различных операций, которые в некоторых заведениях исполняются каждая отдельными рабочими».

Следовательно, то обстоятельство, что несколько работников сидело в одном помещении, позволило разделить между ними работу, а это необычайно ускорило производство.

Разделение труда в мануфактуре подготовило возникновение крупного машинного производства.

Если раньше самостоятельный ремесленник у себя в мастерской изготовлял весь товар целиком, то теперь изготовление готового товара представляет результат отдельных, детальных, простых, чисто механических операций, выполняемых мануфактурными рабочими. Это обстоятельство давало возможность изобрести и применить машины сначала к самым простейшим операциям, а затем уже к более сложным. Примитивные простые машины можно было даже найти у рабочих на дому и формально «самостоятельных» кустарей, фактически зависимых от крупного капитала. Примером может служить изобретение прядильной машины, помещавшейся даже в бедной хижине английского прядильщика, служившей для того, чтобы прясть без помощи пальцев.

Далее мануфактура подготовляла исключительно высоко искусных рабочих, специализируя их годами и десятками лет на изготовлении какой-либо детали, на выполнении какой-либо отдельной операции.

«Появляются виртуозы и калеки разделения труда, первые — как редкостные единицы, возбуждающие изумление исследователей; вторые — как массовое появление «кустарей» слабогрудых, с непомерно развитыми руками, с «одностороннею горбатостью» и т. д., и т. д.».

С появлением машины наносится окончательный удар мелкому производству, мануфактура превращается в фабрику, образуются новые классы — промышленная буржуазия и промышленный фабричный пролетариат.

 

Итоги эпохи первоначального накопления

Подведем итоги и рассмотрим вкратце тот путь, который подготовил появление крупного машинного производства.

Процесс первоначального накопления путем ограбления колоний, торговли, займов и др. привел к образованию значительных капиталов в руках кучки дельцов; эти капиталы искали себе приложения. Избыток свободных капиталов в Англии был так велик, что капиталы вкладывались даже в самые ненадежные предприятия, нередко ловкие дельцы надували доверчивую публику; основанные ими акционерные общества и компании лопались, а капиталы переходили в руки ловкачей. Так было с «Обществом южных морей», с «Компанией купцов-авантюристов» и др. Наличие свободных капиталов есть одна из предпосылок промышленного переворота.

Далее процесс первоначального накопления путем экспроприации крестьян и мелких производителей создал огромное количество пролетариев, готовых пойти на любую работу и на любых условиях, чтобы только не умереть с голоду.

В процессе первоначального накопления чрезвычайно расширился внутренний рынок, что было необходимой предпосылкой для массового производства, каким является машинное производство.

Далее мануфактура с ее разделением труда на детальные операции создала возможность устройства механических инструментов для этих операций. Наряду с этим мануфактура создала и того искусного рабочего, который был способен создать тонкие и сложные машины. «Изобретения Вокансона, Аркрайта, Уатта и т. д. могли получить осуществление только благодаря тому, что эти изобретатели нашли значительное количество искусных механических рабочих, уже подготовленных мануфактурным периодом... Таким образом мы открываем здесь в мануфактуре непосредственную техническую основу крупной промышленности» (Маркс, Капитал). Наконец благодаря разделению труда и упрощению отдельных производственных функций был проложен путь к усиленной эксплуатации женщин и детей.

Наличие всех этих решающих предпосылок для развития капитализма и подготовило промышленный переворот — переход к крупному машинному производству, к образованию новых классов: промышленной буржуазии и промышленного пролетариата.

 

ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Стимулы технической революции

Процесс развития мануфактуры сопровождался расширением внутреннего рынка. Однако узкий технический базис мануфактуры не позволял в такой же степени расширить производство, как того требовали расширившиеся внутренний и внешний рынки. Противоречие между производственными возможностями мануфактуры и возросшими потребностями рынка вынуждало капиталистов использовать малейшие технические усовершенствования, содействовать развитию изобретений, которые повышали производительность труда и ускоряли массовое производство товаров. «До 1825 г . — времени первого всеобщего кризиса — нужды потребления вообще возрастали быстрее, нежели производство» и поэтому «развитие машин властно обусловливалось расширявшимися нуждами рынка» (Маркс).

Таким образом собственный узкий технический базис мануфактуры, вступивший на известной ступени развития в противоречие с созданными мануфактурой потребностями производства, явился одним из важнейших стимулов технической революции. Но наряду с этим были еще и другие стимулы технической революции. Чрезвычайно тяжелое положение рабочих, работавших на дому на мануфактуру, вызывало частые отказы рабочих от выполнения тех или иных требований мануфактуристов.

«В течение всего мануфактурного периода не прекращаются жалобы на недисциплинированность рабочих» (Маркс, Капитал т. I, стр. 279). Все это заставляло капиталистов искать такой способ организации производства, где бы главная роль была отведена мертвой машине, обслуживать которую мог бы любой необученный рабочий и которому можно было бы платить жалкие гроши.

Промышленная революция начинается тогда, когда механизм впервые применяется там, где издревле для получения окончательного результата требовалась работа человека. Но работа человека производилась инструментом; один человек может работать только одним инструментом; отличие работы машинной от работы человеческой заключается в том, что машина может одновременно работать несколькими инструментами.

«Всякая вполне развитая машина, — писал Маркс, — состоит из трех существенно различных частей: двигательного механизма, трансмиссии (передаточного механизма), наконец исполнительного механизма, или собственно рабочей машины». Последняя часть машины является самой важной.

«Промышленная революция в XVIII веке исходит как раз от этой части машины, от исполнительного механизма». Когда удалось сконструировать рабочую часть машины, так что в ней одновременно работало несколько инструментов, была создана машина, которая произвела революцию в производстве. Механическое производство стало во много раз выгоднее, нежели производство ручное.

Казалось было бы совершенно естественным, если бы машина впервые появилась в шерстяной промышленности — в промышленности наиболее развитой. Однако сложность технического процесса, а также то, что эта отрасль промышленности была наиболее опутана цеховыми правилами — препятствовало проникновению в нее новых методов производства.

Машины впервые появляются в хлопчатобумажной промышленности, промышленности новой, возникшей в конце XVII в. Появление машин в этой отрасли было вызвано в значительной мере конкуренцией индийских ткачей, вырабатывавших тонкие ткани, спрос на которые с конца XVII в. значительно возрос в буржуазных слоях Англии. Английская же хлопчатобумажная промышленность изготовляла только грубые сорта пряжи и тканей, не находившие широкого сбыта.

 

Изобретения в области текстильной промышленности

Первое важное техническое изобретение в хлопчатобумажной промышленности было сделано в 1733 г. В этом году Кей изобрел самодвижущийся или «летучий» челнок, который позволил ткать более широкие ткани и чрезвычайно ускорил процесс тканья хлопчатобумажных материй. Челнок вошел во всеобщее употребление лет через 20 после его изобретения. Таким путем одна из отраслей хлопчатобумажной промышленности (тканье) была значительно усовершенствована.

Для прядения по-прежнему требовались искусные прядильщики. Благодаря тому, что теперь производилось больше тканей, спрос на прядильщиков увеличился. Прядильщики добились увеличения заработной платы. Это вынуждало фабрикантов усиленно искать изобретения, которое упростило и ускорило процесс прядения и «смирило» бы «строптивых» прядильщиков.

«Общество поощрения искусств и промышленности» опубликовало специальное воззвание с предложением об изобретении механической прялки (1761 г.). В 1764 г. Джемс Харгривс изобрел маленькую механическую прялку, названную им «Дженни». Это изобретение ускорило процесс прядения: вместо одного веретена рабочий приводил в движение 16 — 18 веретен. В короткое время количество механическкх прялок достигло 20 тыс. «Дженни» проникла благодаря недорогой цене в избы, к мелкому производителю. Производство пряжи не только увеличилось, но и очень удешевилось. В связи с падением цен на пряжу ткани стали дешевле, спрос на них увеличился. Теперь понадобилось больше ткачей: на некоторое время заработная плата их возросла: без большого напряжения ткач, заставив работать всю семью, мог заработать в неделю 4 ф. ст. Теперь не было смысла занимать членов семьи работой по огороду или полю. Ткач забрасывает землю. «Так исчезал постепенно класс ткачей-земледельцев и превращался в новый класс ткачей, живших только заработной платой, лишенных всякой собственности, даже кажущейся, в виде арендуемого клочка земли, и являвшихся, таким образом, пролетариями» (Маркс, Капитал).

Изобретение этой первой и еще весьма несовершенной машины имело огромные последствия: усиление пролетаризации ткачей, отделение ткачества от прядения (не под силу было купить прялку «Дженни» и ткацкий станок, и поэтому занимавшиеся раньше прядением и ткачеством одновременно забрасывали одно из занятий) и наконец, как мы увидим ниже, рост сельскохозяйственного пролетариата.

это - работа вручную

А это - прялка "Дженни"

А это - еще более мощное устройство.

Однако машина «Дженни» имела значительный недостаток: она могла приготовлять весьма непрочную нитку. И вот ловкий и предприимчивый парикмахер и механик-самоучка Аркрайт изобрел, вернее, усовершенствовал похищенную им у одного из ранних изобретателей-неудачников прядильную машину. Так появилась ватерная машина ( 1769 г.); она была настолько велика, что приводилась в движение водой (вода по-английски — water , отсюда название машины). Эта машина изготовляла прочную, но очень грубую нитку. Изобретатель Кромптон, соединив достоинства «Дженни» и ватерной машины, сконструировал машину-помесь («мюль-машину») в 1789 г . Эти машины были велики, дороги, требовали больших затрат на помещение, плотину, водяной двигатель и поэтому были доступны лишь крупному капиталисту. Каждая машина должна была обслуживаться несколькими рабочими. Таким образом эти машины привели к организации уже более или менее крупного производства.

Все эти сделанные в области прядения изобретения превратили ткачество в отстающую отрасль в хлопчатобумажной промышленности. Ткачи были буквально завалены работой, их заработки все увеличивались. Собственники раздаточных контор и фабриканты стремились использовать быстрый рост продукции для такого же быстрого роста барышей, но они не успевали насытить рынок тканями; кроме того часть прибыли «похищали» (как они жаловались) у них «жадные ткачи». Понятно, что потребность в новом изобретении становилась все более и более насущной. И это изобретение было сделано Картрайтом, священником, ботаником-любителем и механиком-самоучкой. Его ткацкий станок вошел во всеобщее употребление после 1813 г ., когда он был усовершенствован Хорроксом.

Дальнейшие усовершенствования касались различных деталей хлопчатобумажного производства. В 1783 г . Белл изобрел способ накладывания рисунка на ткани при помощи цилиндра. Затем было введено химическое беление.

«Переворот в способе производства, совершившийся в одной сфере промышленности, обусловливает такой же переворот в других сферах» (Маркс). Усовершенствования и изобретения из области хлопчатобумажной промышленности переходят мало-помалу в другие отрасли текстильного производства. Промышленности шерстяная и льняная тоже механизируются, хотя и значительно медленнее, чем хлопчатобумажная.

Машина создала крупную промышленность. Одним из первых организаторов фабричных предприятий был Аркрайт. Одна из построенных им фабрик занимала до 600 рабочих. У него появились многочисленные подражатели, и фабрики стали расти, как грибы. За промежуток в 25 лет ввоз хлопка увеличился в десять раз; уже к 1790 г . в Англии насчитывалось не менее 150 бумагопрядильных фабрик. На крупных хлопчатобумажных предприятиях работало 90 тыс. рабочих.

«В 1771 — 1775 гг. в среднем ежегодно ввозилось в Англию менее 5 млн. фунтов сырого хлолка; в 1841 г . было ввезено 528 млн., а в 1844 г . ввоз составил не менее 600 млн. фунтов. В 1834 г . Англия вывезла 556 млн. ярдов хлопчатобумажной ткани, 76 1/2 млн. фунтов хлопчатобумажной пряжи и на 1 200 тыс. ф. ст. хлопчатобумажных вязаных изделий. В том же году работало в хлопчатобумажной промышленности свыше 8 млн. веретен, 110 тыс. механических и 250 тыс. ручных ткацких станков, не считая ватерных машин Аркрайта, и; по вычислениям Мак-Куллоха, во всем Соединенном королевстве (Англии. — Ред.) этой отраслью промышленности питалось прямо или косвенно почти 1 1/2 млн. человек, из которых на фабриках работало 220 тыс. человек...

Такая же усиленная деятельность, — писал Энгельс, — началась и в переработке шерсти... В 1738 г . в западном округе Йоркшира (район шерстяной промышленности. — Ред.) было произведено 75 тыс. кусков шерстяных тканей, а в 1817 г . — 490 тыс., и развитие шерстяной промышленности пошло таким быстрым темпом, что в 1834 г . было произведено на 450 тыс. кусков ткани больше, чем в 1825 г . — В 1801 г . был переработан 101 млн. фунтов шерсти (из них 7 млн. привозной), а в 1835 г . было переработано 180 млн. фунтов (из них 42 млн. привозной)».

 

Двигательная сила

Но все это промышленное развитие было поставлено под угрозу из-за отсутствия двигательной силы. Старые способы приведения машин в движение — сила животных, вода, ветер и т. д. — были теперь недостаточны ввиду увеличения размера механизмов.

С появлением фабрик в качестве двигательной силы начали применять силу быстротекущей воды. По берегам рек стали строить одну подле другой хлопчатобумажные фабрики. Так, на берегу реки Мерсейя на протяжении трех миль стояло не менее 60 прядильных фабрик.

Быстротекущие реки имелись далеко не всюду, поэтому происходила между предпринимателями настоящая война за воду. Владельцы земель по берегам рек не упускали случая получить свою долю прибыли, повышая цену на участки земли. Поэтому предпринимателю желательно было избавиться от необходимости выплачивать значительные суммы денег в виде ренты землевладельцу, в монопольном владении которого находилась земля на берегу реки. Все это заставляло искать выход путем открытия какой-нибудь универсальной двигательной силы.

Выход из положения был найден лишь тогда, когда Джемс Уатт изобрел универсальную паровую машину, которая могла быть использована как двигатель для любого рабочего механизма.

Джемс Уатт

Паровые машины существовали и до Уатта, но употреблялись исключительно как насосы и применялись в угольных шахтах для выкачивания воды. Заслуга Уатта заключается в том, что он сумел насос превратить в двигатель ( 1782 г .). В 1786 г . в Лондоне была устроена первая паровая мельница; за год перед этим была построена, первая текстильная паровая фабрика.

Один шведский путешественник, посетивший Англию в 1802 — 1803 гг., писал по поводу паровых машин: «Не будет преувеличением сказать, что эти машины в Англии распространены так же и даже более, чем у нас ветряные мельницы: одни из них выкачивают воду из шахт, другие поднимают уголь на поверхность, а третьи приводят в движение прокатные валы и точильные камни».

С появлением паровой машины, универсального, пригодного для всякой работы двигателя, «крупная индустрия была освобождена от давивших на нее препятствий, применение пара не было подчинено, как применение водяной силы, географическим условиям, фабрики могли теперь покинуть долины рек, где они помещались уединенно, и приблизиться к рынкам, где бы они могли иметь сырье, товар и рабочие руки» (Энгельс).

Один фабрикант того времени так описывает влияние паровой машины на развитие промышленности: «Новая раса фабрикантов с применением пара, не стесняясь выбором места, бросилась устраивать фабрики везде, где только представлялась возможность; старые риги и сараи, всякие заброшенные постройки приводились в порядок; в старых стенах прорезывались окна, и все приспособлялось для новых мастерских».

 

Усовершенствования в области металлургии

Изготовление паровых машин могло быть организовано только на началах крупного производства. Изготовление машин предъявляло спрос на металл, развитие же английской металлургии в середине XVIII в. стояло на крайне низком уровне.

Англия в ту эпоху не была еще страной железа и стали. В то время умели плавить чугун и изготовлять сталь при помощи только древесного топлива. Между тем уже к этому времени Англия находилась под угрозой обезлесенья. Уже в XVI в. был издан закон, запрещавший устройство близ Лондона и по берегам реки Темзы чугунно-плавильных и железоделательных заводов: боялись, что истребление леса нанесет удар кораблестроению.

Лишь в 1735 г . Абрагамом Дерби, заводчиком, находившимся под угрозой разорения ввиду исчерпания запасов топлива, было сделано важное изобретение, позволившее применять для выплавки чугуна каменный уголь, залежи которого столь богаты в Англии.

Изобретение Дерби дало возможность быстро приготовлять чугун из руды. На очередь стал вопрос об изготовлении железа из чугуна. Два последующих изобретения, рабочих Томаса и Джорджа Кранеджей (1766г.) и поставщика адмиралтейства Генри Корта ( 1784 г .), дали возможность применять пудлингование, ускорившее в семь раз процедуру приготовления железа.

В 1790 г . часовщик Хентсман открыл способ литья стали, значительно упростивший работу и сделавший возможным производство новых дешевых товаров. В результате этих изобретений увеличилось число железных и стальных изделий, увеличилось производство черной металлургии.

Появились крупные предприятия и в металлургической промышленности. Если в 1720 г . в Англии производилось всего 18 тыс. т железа, то в 1812 г . это производство достигло уже 250 тыс. т, а в 1834 г .— 700 тыс. т. Если в 1740 г . производительность каждой домны исчислялась в 294 т, то в 1788 г . производительность одной домны равнялась уже 545 т, в 1796 г . — 1048 т и в 1807 г . — 1 546 т.

Иностранцы с удивлением описывают английские металлургические заводы, которые поражали их своей грандиозностью и применением машин. «Вокруг Сванси, — пишет один швед, — теснится такая масса угольных шахт, литейных, резервуаров, каналов, акведуков и рельсовых путей, что прибывший путешественник буквально не знает, на что обратить свое внимание».

Тот же швед говорит по поводу одного индустриального пункта: Двадцать лет назад это было незначительное местечко, но находящиеся теперь заводы в короткий промежуток времени сделали из него местность, самую замечательную во всей Англии».

 

Средства транспорта

«Революция в способе производства промышленности и земледелия сделала необходимой революцийю в средствах сношений и транспорта», — говорит Маркс. И действительно, при наличии крупных фабрик и заводов, выбрасывающих на рынок громадное количество продуктов, нельзя было обходиться старыми способами перевозки, отвратительными, ужасными дорогами, по которым с трудом передвигались вьючные лошади и пешеходы.

Еще в XVII в. обратили внимание на водные пути сообщения и стали устраивать каналы. В середине XVIII в. соединили большим каналом портовый город Ливерпуль с центром хлопчатобумажной промышленности — Манчестером. К 1825 г . сеть каналов достигала протяжения в 500 миль .

Затем взялись за грунтовые дороги. В результате прокладки новых шоссейных путей перевозка зерна, угля и прочих товаров стала требовать лишь половины того количества лошадей, которое нужно было ранее. Деловые поездки могли теперь совершаться в два раза скорее.

Первое десятилетие XIX в. было ознаменовано устройством железнодорожных путей сначала для конной тяги, потом для конно-паровой и наконец для паровой исключительно. В 1825 г . Стефенсоном, изобретателем паровоза современного типа, было открыто пассажирское движение по железной дороге.

К этому же времени появляются и первые пароходы. С 1814 г . на реках Англии было установлено пароходное сообщение.

 

V. ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОМЫШЛЕННОГО ПЕРЕВОРОТА

Новые классы

Экономическая мощь Англии в результате промышленного переворота сильно возросла. За 125 лет с конца XVII в. «национальный доход» Англии увеличился в десять раз. Рост дохода происходил в основном за счет промышленности, в то время как раньше главную массу дохода приносило сельское хозяйство. Рост национального дохода сопровождался увеличением богатств у буржуазии и обнищанием трудящихся масс.

Изменилось и распределение населения, начался отлив населения из деревни в города. В 70-х годах XVIII в. население делилось приблизительно поровну между городом и деревней; в 1811 г. в деревне осталось не более 35% жителей; в 1831 г. их было уже только 28%. Появились громадные промышленные города; Манчестер в 1727 г. был лишь небольшим селом; через 50 лет он имел население в 20 тысяч жителей; в 1800 г. в Манчестере было уже 95 тыс. жителей.

Промышленный переворот изменил производственные отношения - появились новые классы: промышленная буржуазия и пролетариат.

В этот период происходит усиленное вытеснение в прежнее время самого многочисленного слоя — класса мелкой буржуазии.

«Современная промышленность, — говорит Энгельс — лишь потому так разрослась, что она заменила инструменты — машинами, мастерские — фабриками и вследствие этого, превратила трудовые элементы среднего класса в рабочий пролетариат и прежних крупных торговцев в фабрикантов; далее она оттеснила мелкую буржуазию и разделила, все население на два противоположных лагеря — рабочих и капиталистов. Но то самое, что произошло и в области индустрии в тесном смысле слова, совершилось и в области ремесла и даже торговли. Вместо прежних мастеров и подмастерьев появились крупные капиталисты и рабочие, не имеющие никакой надежды выйти из своего класса; ремесло превратилось в фабричное производство, стало строго проводиться разделение труда, и мелкие мастера, не имевшие возможности конкурировать с крупными мастерскими, были оттеснены в ряды пролетариата».

Параллельно с этим появились и в сельском хозяйстве предприниматели-капиталисты, или капиталисты-фермеры, снимавшие у крупных земельных собственников земли в аренду большими участками. И те и другие ведут на своих землях капиталистическое хозяйство при помощи наемных рабочих, сельскохозяйственных батраков; буржуазия возникает и в городе и в деревне, и рядом с ней возникает городской фабричный и сельскохозяйственный пролетариат.

Бурный рост городов колоссально увеличил емкость рынка сельскохозяйственных продуктов. Организация капиталистических хозяйств в области сельскохозяйственного производства стала очень выгодной. Крупные сдвиги произошли вскоре после появления первой прядильной машины «Дженни» и уничтожения класса ткачей-земледельцев. «После того как промышленные рабочие забросили свои участки, — говорит Энгельс, — освободилось много земли, и на ней-то свил себе гнездо новый класс крупных арендаторов, арендовавших пятьдесят, сто, двести и больше акров... Они были в состоянии продавать свои продукты дешевле, чем мелкий йомен (средний крестьянин. — Ред.), и этому последнему, так как его участок не мог уже кормить его, ничего более не оставалось, как продать его и купить себе или прялку «Дженни», или ткацкий станок, или наняться к крупному арендатору в качестве поденщика или сельского батрака». Появление других более сложных машин пролетаризировало тех из крестьян, которые пытались сохранить свое состояние фиктивного собственника путем приобретения примитивных станков.

Так промышленный переворот завершил пролетаризацию английского крестьянина.

Буржуазия и ее идеология

У новой буржуазии выработались свои взгляды, появились свои идеологи, наиболее крупным из них можно назвать Адама Смита. В своей книге «Богатство народов» (1776 г.) Адам Смит уже говорит о крупном производстве как о главнейшем средстве увеличения богатства народов. Выше мы приводили описание Адамом Смитом мануфактуры. Помимо разделения труда, на котором построена мануфактура, имеющая огромное значение, по мнению Адама Смита, необходима еще и полная свобода конкуренции. Адам Смит, как и вся промышленная буржуазия, не желает вмешательства правительства в свою экономическую деятельность и требует себе полной свободы.

«Всякий человек, — писал Смит, — пока не нарушает законов справедливости, имеет бесспорное право следовать по пути, указанному ему его личными интересами, и употреблять по своему усмотрению свой труд и капитал». Работа человека, совершаемая им для своей выгоды, оказывается выгодной и для всего общества: «преследуя свою собственную выгоду, человек часто работает на общую пользу более действительным образом, чем если бы задался такой целью...»

По этим причинам «государственный деятель, который взял бы на себя труд указывать частным лицам, как они должны употреблять свои капиталы, занялся бы совершенно бесплодным делом и присвоил бы себе власть, которую безрассудно поручить не только .одному лицу, но и какому-нибудь совету или сенату».

Адам Смит считается отцом буржуазной политической экономии. Наблюдая английскую экономику конца XVIII в., он впервые дал описание и анализ основных категорий капиталистического хозяйства, однако он не смог вскрыть внутренних противоречий и относительный исторический характер экономики капиталистического общества. Адам Смит провозглашает экономические категории капитализма вечными, незыблемыми на все времена.

 

Положение пролетариата

«Самым важным детищем этого промышленного переворота является английский пролетариат», — говорит Энгельс. — «История рабочего класса в Англии начинается во второй половине XVIII столетия с изобретения паровой машины и машин для обработки хлопка».

Каково было положение первых пролетариев на первых фабриках и заводах? Как повлияло возникновение крупной промышленности на положение трудящихся масс?

Машина чрезвычайно ускорила производство: механический прядильщик изготовлял пряжи в 10 раз больше, чем прядильщик ручной за то же время. На ткацком станке рабочий ткал в 40 раз быстрее, чем ткач, работавший вручную. Благодаря этому длительная конкуренция мелкого ремесла с машинным производством не была возможна, и кустари, находившиеся и без того в тяжелом положении, были обречены на гибель. «Когда машина овладевает известной формой производства, — говорит Маркс, — она производит хроническую нищету в конкурирующих с ней слоях рабочих».

Действительно, если в 90-х годах XVIII в. ткач получал в неделю 15 — 16 шилл., то после введения в употребление изобретения Картрайта, в 1802 г ., его заработок падает до 13 шилл., в 1806 г . — до 10 шилл., а в 1816 г . — до 5 шилл.

Неслыханная прежде эксплуатация женщин и детей, труд которых вытеснил труд квалифицированных и обученных рабочих, возрастающая безработица в связи с пролетаризацией широких слоев мелких производителей, необычно низкая заработная плата, непомерно длинный рабочий день и труд в нечеловеческих условиях — вот картина положения рабочего класса в эпоху промышленного переворота.

В кустарной промышленности применялся женский и детский труд, но невиданная эксплуатация женщин и детей начинается именно после изобретения машин. Последние настолько упростили и облегчили работу, что явилось вполне возможным заменить труд мужчины трудом ребенка, подростка и женщины.

Бесчеловечной, жестокой эксплуатацией детей сопровождалась история развития крупной промышленности. Условия работы для них были настолько ужасны, что привлечь к ней можно было только силой, в особенности сирот, воспитанников в общественных приютах; отсюда их поставляли на фабрики и заводы сотнями. Дети принуждены были беспрекословно подчиняться самым, кошмарным приемам бессовестной эксплуатации со стороны промышленников. «Прекрасные романтические долины Дербишира, Ноттингамшира и Ланкашира, укрытые от всякого общественного контроля, сделались мрачным убежищем истязаний и часто убийств!».

Стараясь использовать все время, в течение которого шла вода, приводящая фабрику в движение, хозяева вынуждали детей и подростков работать по 16 — 18 часов. Надсмотрщики по окончании работ обходили помещения фабрик и находили под машинами спящих мертвецким сном детей. На ночь детей запирали в загонах, боясь их побегов. Смертность среди них была колоссальная; оставшиеся в живых обречены были влачить жалкое существование калек.

Один поэт-рабочий того времени писал о крупной промышленности, сравнивая ее с древним жестоким богом Молохом:

 

Он утробу свою адским светом зажег

И в том пламене губит детей.

И свирепый Молох, тот чудовищный бог,

Храм построил на грудах костей.

 

Не лучше было и положение женщин-работниц. Вынужденные работать в антисанитарных условиях, беззащитные против домогательств фабрикантов или надсмотрщиков, они были обречены на болезни, вырождение и разврат. Улицы Манчестера, по словам современников, являли собой по вечерам ужасное зрелище: фабричные женщины и девушки с согласия своих отцов и мужей занимались проституцией, для того, чтобы хоть немного увеличить свой скудный фабричный заработок.

В каких размерах применялся труд женщин и детей, видно из следующих цифр: в 1816 г . на фабриках Манчестера работало 6 600 взрослых и приблизительно столько же подростков, на фабриках Шотландии в том же году из 10 тыс. рабочих женщин было 6 800, и из них моложе 18 лет было 4 500.

Эксплуатация женского труда разрушала семью рабочего. Бывало часто так: женщина уходила на фабрику, мужчина оставался дома выполнять домашние работы, но это не значило, что женщина зарабатывала столько же, сколько в прежние времена мужчина. Оплата женского труда обычно была значительно более низкой, нежели оплата труда мужского; женщина получала в 3—5 раз меньше мужчины.

Все рабочие, мужчины, женщины и дети, были подчинены определенному режиму. Вот что говорит одна листовка того времени о положении рабочих: «Они работают по 14 часов, включая номинальное время обеда. В течение рабочих часов двери помещения заперты, исключая получаса, отведенного для чая; рабочим, работающим в жарком помещении, не позволяется посылать кого-либо за водой, чтобы напиться; даже дождевая вода запирается по приказу хозяина, — рабочие рады были бы пить и эту воду».

Рабочим запрещалось иметь часы, и хозяин произвольно увеличивал рабочий день, сокращая установленное время для чая и обеда.

За малейшую провинность грозили суровые наказания, в первую очередь штрафы, причем на одной из этих фабрик список этих повинностей включал в себя 19 статей, среди которых были такие провинности, как посвистывание в помещении фабрики, слишком раннее зажигание огня и т. д.

Рабочие, — говорит Коммунистический манифест, — «рабы не только класса буржуазии, буржуазного государства, — ежедневно и ежечасно порабощают их машины, надсмотрщик и прежде всего сам отдельный буржуа-фабрикант».

Увеличение населения городов повлекло за собой и вздорожание всех продуктов питания. Один исследователь доказывает, что на 26 шиллингов в 1871 г. рабочий мог купить столько продуктов, сколько за 50 лет перед этим он мог купить, истратив всего лишь 5 шиллингов.

Кроме того рост больших городов вызвал необычайную нужду в помещениях, страшно взвинтились на них цены, и рабочие находились в кошмарных жилищных условиях. Новые рабочие города и рабочие кварталы старых городов являли собой кошмарную картину грязи, тесноты. «Я видел много рабочих семей, — пишет один чиновник, — целиком пораженных болезнью, явившейся результатом сырости их жилищ, в которых вода текла со стен...» «Эти дома представляли собой отвратительную картину», — сообщает другой очевидец.

Нет ничего удивительного в том, что в промышленных районах Англии уже в 1784 г . свирепствовала болезнь, названная «фабричной лихорадкой». Совершенно естественно являлось то, что в эпоху промышленной революции средняя продолжительность жизни английского рабочего была равна 15 годам, а у зажиточных классов она равнялась 35 годам, и что свыше 75% детей рабочих умирало, не достигнув 5-летнего возраста.

 

Начало рабочего движения. Разрушение машин

Промышленный переворот не только порождает, но и революционизирует рабочий класс.

С уничтожением прежнего ремесленного производства и с исчезновением мелкой буржуазии для рабочего пропадает всякая возможность стать самому буржуа. До этих пор у него всегда была надежда осесть где-нибудь, обзавестись своей мастерской и даже впоследствии нанять подмастерьев; теперь, когда сами мастера вытеснены фабрикантами, когда для устройства самостоятельного дела необходимы большие капиталы, пролетариат стал вполне определенным, устойчивым классом населения... Вот почему лишь теперь пролетариат был в состоянии создать свое собственное самостоятельное движение» х.

Рабочие, ремесленники, кустари искали выхода из создавшихся ужасных условий. Вначале они пытаются воздействовать на господствующий класс, подают петиции, заявления, просят парламент запретить применение машины, в которых рабочие видели основную причину всех переживаемых ими бед и зол.

В 1794 г . чесальщики шерсти подают петицию, в которой говорят, что «машина, наблюдаемая одним рабочим и четырьмя подростками, выполняет работу 30 человек, работающих старинными способами...»

«... Мы все время остаемся без работы, умираем с голоду и вынуждены обращаться за помощью к благотворительности», — писали в парламент подмастерья ситценабивных мастерских.

Ткачи обратились к парламенту с требованием установить минимум заработной платы. «Механический ткацкий станок, — говорят они в петиции 1807 г ., — совсем убил нас, мы не в состоянии выдержать его разрушительней конкуренции; если парламент не обеспечит нас минимумом заработной платы, то мы все ляжем бременем на приход, т. е. сделаемся нищими».

Господствующие классы были конечно глухи к требованиям рабочих. Голодные, обездоленные трудящиеся обрушивают свою ярость против машин, в которых они видят источники всех своих страданий. XVIII и начало XIX в. отмечены в английской истории движением «разрушителей машин». Разоряемые крупным производством кустари (ткачи, прядильщики, чулочные вязальщики), а также пополняемые из среды разорившихся мелких производителей безработные, собираясь громадными толпами, разрушают ненавистные машины, жгут фабрики, заводы и фабричные склады. К ним нередко примыкают мастера, хозяева кустарных мастерских.

Правительство издает суровые законы, так в 1769 г . был издан закон, грозивший смертью разрушителям механических приспособлений. Правительство пускает в ход войска.

Особенно знаменитым было движение 1811 — 1816 гг., известное под именем луддитского. Движение это возникло и развивалось в тех частях Англии, где наиболее развита была хлопчатобумажная промышленность — в Ноттингеме, Йоркшире и Ланкашире. В Ноттингеме разрушители машин обратили всю свою ярость против недавно введенного чулочновязального станка и кружевной машины. Движение луддитов встречало сочувствие со стороны рабочих.

Движение настолько испугало господствующие классы, что за голову вождя восставших чулочников была назначена премия в 2 тыс. ф.ст. Для того, чтобы покончить с этим движением, правительство приняло в 1811 г. закон, карающий смертной казнью разрушителей машин. Во время обсуждения этого закона в палате лордов возвысился единственный голос против этого закона в защиту луддитов. Это был голос знаменитого английского писателя лорда Байрона.

«Вы называете этих людей, — говорил Байрон о луддитах, — чернью, безгласной, опасной, невежественной чернью, и вы думаете, что единственный способ успокоить ее заключается в том, чтобы укоротить на голову всех из ее среды, но... разве нам не известно, чем мы обязаны этой черни. Именно эта чернь обрабатывает ваши поля, прислуживает в ваших домах, составляет экипаж кораблей и пополняет ряды ваших армий... Рабочие, уволенные вследствие введения новых машин, полагали в простоте души своей, что прокормление и благосостояние трудолюбивых людей важнее обогащения немногих личностей. Эти люди не разрушали раньше своих станков, пока последние не стали бесполезными, пока они не стали настоящими помехами их усилиям заработать себе хлеб».

Вскоре после принятия закона о смертной казни был убит автор этого закона министр Персеваль. Принятый правительством закон не был в состоянии задержать движения. Ярость голодных масс, впавших в отчаяние, возросла с еще большей силой; после принятия закона 11 апреля 1812 г . луддиты напали на фабрику Картрайта, которая ввела новые машины. Произошло форменное сражение между голодными массами и войсками. Нападение луддитов на фабрики все более учащалось. Одержимое страхом перед широко развивающимся движением, правительство приступило к систематическому истреблению луддитов. Начались массовые казни. Организованный поход правительства против луддитов привел к тому, что движение пошло на убыль и вскоре прекратилось.

Движение против машин было первой примитивной формой коллективного протеста отчаявшихся рабочих против капиталистического порядка — это была зачаточная форма рабочего движения. Неорганизованные, неопытные в классовой борьбе, малосознательные рабочие обрушивали свою ярость против машин, не понимая, что источником их несчастья является не машину, как таковая, а ее капиталистическое применение. «Требуется известное время и опыт — писал Маркс, — для того, чтобы рабочий научился отличать машину от ее капиталистического применения и вместе с тем переносить свои нападения с материальных средств производства на общественную форму их эксплуатации». По мере развития капитализма и роста классового сознания пролетариата борьба за уничтожение машин, характерная для первых шагов рабочего движения, уступила место борьбе против эксплуататоров, сделавших машины источником жестокой эксплуатации рабочих, источником для своей наживы.

 

Итоги промышленного переворота

Итак, промышленный переворот является не только технической революцией, преобразующей всю организацию производства, но он приводит к коренной перестройке социальных отношений.

Замена производства, основанного на ручном труде, крупным машинным производством сопровождается возникновением новых классов — промышленной буржуазии и промышленного пролетариата. В этом социальная сущность промышленного переворота.

Крупное машинное капиталистическое производство разоряет мелких производителей — крестьян, ремесленников и кустарей, создавая, с одной стороны, новые кадры пролетариата, с другой, — крупную промышленную буржуазию.

«Переход от мануфактуры к фабрике, — говорит Ленин, — знаменует полный технический переворот, ниспровергающий веками нажитое ручное искусство мастера, а за этим техническим переворотом неизбежно идет самая крутая ломка общественных отношений производства, окончательный раскол между различными группами участвующих в производстве лиц, полный разрыв с традицией, обострение и расширение всех мрачных сторон капитализма, а вместе с тем и массовое обобществление труда капитализмом».

Предшествовавший возникновению капиталистического способа производства процесс первоначального накопления и совершившийся промышленный переворот со всей отчетливостью вскрывают тот факт, что насилие — мать современной капиталистической циклизации, что возникновение и развитие капиталистического строя сопровождаются беззастенчивым насильственным ограблением масс трудящихся в пользу ничтожного меньшинства.