ХV съезд РКП(б) и КОМИНТЕРН
Заключительное слово Н.Бухарина. Резолюция съезда.
ЗАСЕДАНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ.
(12 декабря 1927 г., утреннее.)
Петровский (председательствующий). Товарищи, прошу водворить тишину. Заседание с'езда возобновляется. Прежде чем дать слово т. Бухарину, сообщаю, что к нам прибыла делегация для приветствия с'езда от рабочих Кондровской и Троицкой фабрик Калужской губ. Слово имеет т. Толкачев. (Аплодисменты.)
Толкачев. Товарищи, разрешите мне приветствовать XV Всесоюзный с'езд ВКП большевиков-ленинцев (аплодисменты) от имени рабочих писчебумажной и полотняной фабрик Калужской губернии. Товарищи, только первый раз наша делегация является на Всесоюзный с'езд.
Тогда, когда это докатилось до низов, до Калужской губернии, до захолустных деревень Калужской губернии, где некоторые писчебумажные фабрики стоят уже столетиями, когда туда пришли вести об оппозиции, идущей под руководством Троцкого, то эти вести всколыхнули массы трудящихся. Рабочие учли этот момент и вынесли ряд твердых решений. Они учли постановление ЦК и ЦКК, они признали линию ЦК и ЦКК правильной; применение решительных мер к этим дезорганизаторам, исключение их из партии наши рабочие считают вполне правильным, за одобрение этих решений рабочие приветствуют и XV с'езд партии.
Рабочие дают клятвенное обещание — в любую минуту, когда это потребуется советскому правительству, в любой момент не только сами рабочие, но и дети наши пойдут за рабоче-крестьянским правительством. (Аплодисменты.) Товарищи, несмотря на изношенность оставленных нам капиталистическим правительством наших машин, мы сумели при рабочекрестьянском правительстве эти машины подлечить и сумели поднять производительность труда и качество товаров выше того, что было у нас раньше. Я думаю, товарищи, что XV Всесоюзный с'езд ВКП большевиков учтет эти моменты.
Теперь, товарищи, разрешите сказать следующее. Фабрики Кондровская и Троицкая имели у себя почетным шефом дезорганизатора т. Троцкого. Товарищи рабочие, обсудив моменты, связанные с поведением оппозиции и его самого, постановили на общем собрании рабочих и служащих 7 декабря т. Троцкого снять с почетного шефства и считать выбывшим без выходного пособия, как дезорганизатора. (Смех. Аплодисменты.) У нас сущестеует коллективный договор, где правила внутреннего распорядка о снятии с работы дезорганизаторов производства, — они применяются к отдельным элементам из рабочих. Я думаю, что вполне правильно будет это постановление трудящихся в отношении дезорганизаторов партии. Товарищи, я думаю, что т. Бухарин примет над нашей фабрикой шефство, как это было постановлено далее общим собранием. Общее собрание рабочих постановило: считать почетным шефом нашей фабрики т. Бухарина. (Аплодисменты.) Но, принимая во внимание, что прежде всего т. Бухарина надо провести через первую стадию приема рабочих, переходящих в бумажное производство, считать его первым рабочим — младшим тряпковаром. (Смех ) Тов. Троцкому было решено через Наркомтруд передать книжку. Он может обжаловать, если хочет, на сессию, что мы его рассчитали 0ез выходного пособия. (Смех.) Тов. Бухарину мы также вручаем книжку и считаем его нашим почетным шефом и рабочим. Мы считаем, что т. Бухарин как вождь революции доведет, конечно, до дела и бумажную промышленность и будет стоять на должной высоте как рабочий. (Смех. Аплодисменты.) Но помимо тех дезорганизаторов, которые появились в партии большевиков, у нас есть еще окружающие нас контрреволюционеры. Мы знаем, как недавно т. Ульрих судил в Ленинграде контрреволюционеров, выходцев из Финляндии, английских и других шпионов при прокуроре т. Кондурушкине. Так вот теперь на фабрику и т. Бухарину не войти, так как на фабрике введена междуведомственная милиция, и чтобы рабочему пройти, нужно иметь вот такой значок. Тов. Бухарин имеет значок № 2331 для входа и выхода на фабрику беспрепятственно. (Смех. Аплодисменты.) Кроме того, по коллективному договору тряпковарам полагается спецодежда, которая будет сейчас передана т. Бухарину. (Смех. Аплодисменты.) Товарищи, еще раз напоминаю, что бумажники калужской группы шлют горячий привет XV Всесоюзному с'езду ВКП большевиков-ленинцев. (Аплодисмент ы.) Где бы ни выступили дезорганизаторы, мы, беспартийная масса, будем за этим следить, и если они будут и далее вставлять палки в колеса, то мы скажем, что наш паровоз, который стоит со стальными спицами на твердых рельсах, никогда этого не допустит.
Рабочие-бумажники прислали подарки XV Всесоюзному с'езду ВКП (б), блокноты. Попутно разрешите также преподнести с'езду ассортимент бумаг, вырабатываемых на наших фабриках. Здесь имеются образцы, каковые я передаю президиуму. Попутно с этим разрешите передать также и наш адрес XV с'езду ВКП(б).
Да здравствует ВКП большевиков! Да здравствует Коминтерн!
Долой оппозицию! Эту сорную траву надо, вымести из наших рядов железной метлой!
Да здравствует всемирная революция! (Представитель бумажников передает адрес президиуму. Затем передает т. Бухарину спецодежду, расчетную книжку и номер-пропуск. Аплодисменты. Голоса: «Николай Иванович, влезай в спецодежду!»)
Председательствующий. Заключительное слово по отчету делегации ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна имеет т. Бухарин. (Бурные продолжительные аплодисменты; все стоя приветствуют т. Бухарина.)
Предварительные замечания.
Бухарин. Товарищи, я должен прежде всего сказать, что дискуссия, которая развернулась по моему докладу, представляет довольно значительный интерес потому, что товарищи откликнулись на целый ряд вопросов, поставленных в докладе, и потому, что во время дискуссии был сделан ряд правильных дополнений, замечаний, предложений, критических замечаний и т. д. Целый ряд упреков по поводу того, что я некоторые вопросы не осветил, не являются тяжкими упреками, потому что в своем докладе я не мог ответить на все вопросы. Еще у Козьмы Пруткова сказано, что «никто не обнимет необ'ятного». И даже больше того. Козьма Прутков говорит: «Плюнь тому в глаза, кто скажет, что можно об'ять необ'ятное». (Смех.) А темы, связанные с работой Коминтерна, если взять всю их совокупность, поистине «необ'ятны». Лишнего же я, кажется, почти ничего не сказал. По существу же я должен, конечно, признать, что ряд вопросов остался без освещения. К списку вопросов, о которых здесь уже говорилось, я мог бы со своей стороны добавить еще целый ряд, причем каждая из этих проблем, взятая сама по себе, представляет значительный интерес. Например, указывалось, что я почти не коснулся крестьянского вопроса. Это, конечно, правда. Конечно, можно сказать, что я «позабыл середняка» (смех), но этого вопроса я не коснулся потому, что вряд ли тут можно сказать что-либо новое по сравнению с тем, что было сказано, вряд ли можно наметить какие-нибудь особливые задачи, которые уже не были намечены Коминтерном. Я не коснулся таких вопросов, как вопрос о юношеском движении, о состоянии КИМа и пр., хотя этот вопрос, как вы все прекрасно понимаете, в особенности в связи с нашей антимилитаристской работой, представляет большой интерес. Я не касался вопроса о работе женских организаций, хотя нельзя отрицать, что, работа женских организаций — это есть вопрос, который сам по себе имеет крупнейшее значение. Я, наконец, не коснулся такого рода вопросов, как работа широких беспартийных организаций, так или иначе связанных с нами, так или иначе находящихся под влиянием Коминтерна или отдельных его секций, — я не коснулся вопроса о работе МОПРа, Межрабпома, кооперативной секции Коммунистического Интернационала, Спортинтерна (Томский: «О Шахинтерне») и т. д. и т. п. Товарищи, которые работают в какой-либо из этих областей, могут с известным основанием направить по моему адресу упрек, что я не коснулся этих вопросов. Но, повторяю, товарищи, «никто не может об'ять необ'ятного», и, исходя из этого мудрейшего правила, я на этих вопросах и не останавливался.
От одной из групп делегатов партийного с'езда я получил записку, в которой товарищи просят несколько остановиться на внутренней организационной механике и внутренней организационной жизни отдельных секций Коминтерна. В заключительном слове эту обширную тему я не сумею развить так, как это следовало бы сделать, и отсылаю всех интересующихся этим вопросом товарищей к серии статей т. Пятницкого, специально посвященных этому вопросу, статей, где самым подробнейшим образом рассказано о внутриорганизационной жизни коммунистических партий, о работе коммунистических фракций в профсоюзах и других организациях, о распределении наших сил по различным странам и по различным отраслям производства и т. д. и т. п., где выдвинут целый ряд практических организационных задач и намечены методы решения этих задач.
Разрешите ограничиться только некоторыми беглыми замечаниями на этот предмет. Если товарищи спрашивают, как быстро идет реорганизация наших партий в смысле перехода их на ячейковую систему, на систему фабрично-заводских ячеек, то в общем и целом этот переход совершается повсеместно, почти во всех важнейших секциях Коммунистического Интернационала.
Одним из больших недостатков нашей организационной работы является то обстоятельство, что в ряде мест, как раз на крупнейших предприятиях, коммунисты слабее, чем в более мелких предприятиях. Это обстоятельство об'ясняется не только тем, что иногда рабочие крупного предприятия поставлены в значительно лучшее материальное положение и поэтому больше поддаются социал-демократическому влиянию, но это связано в первую очередь с тем, что при системе фабрично-заводских ячеек, на которую мы переходим, коммунисты как таковые быстрее «выявляются» на фабриках и заводах. Капиталисты борются с активно работающими коммунистическими ячейками на предприятиях средствами полицейского и экономического террора, вылавливают и вышибают коммунистов из фабрик и заводов. Таким образом, система фабрично-заводских ячеек, которая является абсолютно необходимым организационным принципом для нас, так как дает нам лучшие возможности в смысле организационного охвата рабочих масс, с другой стороны, вызывает усиление ударов, направляемых по членам партии.
Дальше нужно отметить, что у нас в целом ряде партий весьма значителен процент безработных коммунистов; в сравнении с коммунистами работающими этот процент в некоторых странах очень высок. Это связано точно так же с совершенно понятным явлением: наиболее революционную часть рабочих капиталисты в первую очередь «сокращают», выбрасывая наших товарищей на мостовую и нередко прибегая к системе так называемых «черных списков». Поскольку же у коммунистов сравнительно ьелик процент безработных, поскольку они непосредственно не заняты в том или другом фабрично-заводском предприятии, постольку трудности, перехода на фабрично-заводскую систему ячеек еще больше увеличиваются.
Есть целый ряд специфических трудностей при этом переходе, например, трудности, вытекающие из сезонного характера работы известной части рабочих, или трудности, связанные со специальным характером работы, например у портовых рабочих, и т. д. Все эти добавочные трудности несколько замедляют процесс перехода, но в общем и целом он всюду проводится не без успеха.
Что касается вопроса об охвате крестьянства в смысле привлечения крестьянства в ряды наших партий, то нужно отметить, что крестьяне в наших партиях составляют чрезвычайно маленькую величину. Таковы мои замечания по организационному вопросу.
Я должен еще сделать два частного рода замечания для того, чтобы потом уже перейти к некоторым основным проблемам, которые были поставлены в речах выступавших здесь товарищей. Я должен сделать одно замечание в связи с дискуссией Ларин — Скрыпник, с одной стороны, и дискуссией Скрыпник — польские товарищи, — с другой. Как видите, «об'единяющим звеном» в обеих этих дискуссиях является фигура т. Скрыпника.
Что касается дискуссии Ларин — Скрыпник, я должен заметить следующее. Мне кажется, что т. Ларин прав, когда говорит, что мы можем открыто выступать и отмечать недостатки во всех областях нашей работы, в том числе и в национальной политике. Национальная политика не представляет решительно никакого исключения из всех тех отраслей нашей работы и нашей политики, где есть недостатки, которые подлежат критике, иногда даже жесточайшей критике.
Тов. Ларин неправ, и эта сторона его выступления перевешивает, потому что его критика приобретает особое политическое значение, поскольку в его статье, напечатанной в «Большевике», было такого рода заявление, что наши украинские товарищи проводят украинизацию на «петлюровский манер». Такого рода заявления, их политический вес может быть очень велик, в особенности в атмосфере острой постановки национального вопроса он получает особое, непропорционально большое значение. В этом отношении можно сказать, что редакция «Большевика» сделала большую ошибку, поместив статью т. Ларина без примечания или вообще оставив соответствующее место в его статье. Я думаю, что этим вопрос может и должен быть исчерпан, поскольку речь идет об этом маленьком «сражении» между т. Лариным и т. Скрыпником.
Что касается дискуссии между т. Скрыпником и представителем польского ЦК, то мне кажется, что т. Скрыпник совершенно напрасно этот вопрос вынес на арену партийного с'езда. Польские товарищи обеих фракций, обеих групп, совершенно единодушно заявляли, что соответствующий товарищ, член Центрального комитета, сам не поляк, а белорусе, не говорил того, что приписывает ему т. Скрыпник, опирающийся на неисправленный экземпляр стенограммы. Между тем всякому понятно, что могут быть ошибки при записи. Использовать текст, от которого все отказываются, — это бестактно, тем более, что сейчас обеспечение максимального единодушия между украинскими товарищами и товарищами из польской партии является основным условием нашей победы. Позвольте заявить, что это единодушие стоит вне всяких сомнений. Вот те замечания, которые мне представлялось необходимым сделать по этому поводу.
2. Анализ капиталистической экономики и вопрос о тенденциях к госкапитализму.
А теперь разрешите мне перейти к ответу на ряд замечаний, сделанных здесь по существу моего доклада. Прежде всего я должен сказать несколько слов по поводу некоторых замечаний т. Угланова, который, вообще говоря, сделал целый ряд совершенно правильных указаний. Тов. Угланов в своем выступлении сказал, между прочим, что мне необходимо было остановиться на «другой стороне стабилизации», именно на противоречиях, которыми она сопровождается, в частности в Германии. И когда я разрешил себе крикнуть с места, что я на этом подробнейшим образом останавливался, т. Угланов сказал, что это «не так». Однако простая справка со стенограммой целиком подтверждает мою правоту. В стенограмме сказано:
«Мы имеем целый ряд противоречий в Центральной Европе. Если мы возьмем главную точку приложения всех европейских противоречий, то мне кажется, что этой точкойприложения европейских противоречий является Г е р м а н и я... На примере Германии виден весь пук этих противоречий».
И дальше идет пункт о репарациях, цитаты из «Рейнско-вестфальской газеты» от 14 октября; затем идет подробный анализ вопроса о долгах, об экспорте, необходимом для покрытия платежей, о пассивности немецкого торгового баланса, о противоречии между экономикой германского капитализма и «разоружением» Германии и т. д. и т. п. Всюду красной нитью проходит мысль, что Германия — классическая страна противоречий стабилизационного процесса.
Я благодарен за каждое указание критики. Я извиняюсь за перегрузку материалом, который я обрушил на членов партийного с'езда. Но во всяком случае я «скромно констатирую», что сие все было мною сказано в самом начале моего доклада.
Перехожу к вопросу о государственном капитализме. Прежде всего я должен опять-таки остановиться на некотором самоцитировании; как сие ни неприятно, но это абсолютно необходимо. О чем я говорил по этому вопросу? Говорил я о госкапитализме как факте? Нет, я говорил о тенденции в сторону госкапитализма. Говорил я относительно того, что в первую очередь подчеркиваю не формальную госкапиталистическую организацию, т. е. не прямое вмешательство государственной власти в хозяйственную жизнь, или огосударствление хозорганизаций? Говорил. Больше того, я говорил, что в целом ряде стран считаю необходимым подчеркнуть ту тенденцию, которую я бы назвал тенденцией трестификации самой государственной власти. Ставил ли я вопрос так, будто здесь происходит какой-то принципиально новый процесс, которого раньше не было? Ничего подобного. Я сделал соответствующие оговорки, прямо сказав, что здесь ничего принципиально нового нет, но что количественно этот процесс пошел, в особенности за последнее время, таким темпом, что это явление должно быть отмгчено как одно из крупнейших явлений современной экономической жизни. Вот что я говорил. Теперь на это положение повели атаку т. Лозовский и т. Шацкин. Так как эти товарищи заявили, что этот вопрос имеет крупнейшее теоретическое и практическое значение и что из неправильного решения этого вопроса может произойти довольно значительная путаница, то я считаю необходимым на этом вопросе остановиться несколько более подробно. Начну с речи т. Лозовского. Тов. Лозовский говорил по моему адресу следующее (цитирую по стенограмме) :
«Тов. Бухарин здесь, давая картину нынешнего состояния главным образом европейского и американского капитализма, обратил внимание на то, что сейчас начинается или выявляется период государственного капитализма, растущих синдикатов и концернов, а синдикаты, концерны и тресты растут; все растущую мощь частно-монополистических организаций он об'единил общим названием — госкапитализм».
Если бы я действительно говорил то, что приписывает мне т. Лозовский, то я был бы действительно неправ по всей линии. Но беда т. Лозовского заключается в том, что он полемизирует против вещей, которые он выдумал сам и приписал мне. В самом деле, разве я говорил, что «сейчас» (!) «начинается» (!!) или «выявляется» (!!!) «период государственного капитализма» (!!!!)? Ничего подобного я не говорил и говорить не мог. Я говорил, наоборот, что ничего принципиально нового не случилось. Я говорил, далее, что речь идет о «тенденциях в сторону государственного капитализма», поскольку, в первую очередь, снизу, т. е. из среды хозорганизаций капитала, развивается тенденция в сторону сращивания этих организаций с организацией государственной власти. Одно дело — сказать об этих тенденциях, и совсем другое дело — «об'единить» рост хозорганизаций «общим названием — госкапитализм».
Далее т. Лозовский замечает:
«Что происходит? Что тресты, концерны, эти самые монополистические организации, руководят буржуазными государствами. Это верно. Это руководство усилилось. Происходит, если можно так выразиться, не огосударствление этих концернов и трестов, а известная трестификация (Бухарин об этом, кажется, говорил) государственного аппарата, которую можно (! — Н. Б.) назвать теоретически госкапитализмом. Мне кажется, что так назвать нельзя».
Здесь я должен отметить ту же ошибку т. Лозовского, вернее, дальнейшее развитие его уже отмеченной ошибки. Во-первых, нельзя так полемизировать по вопросу, который сам считаешь важным; нельзя говорить: «Бухарин об этом, кажется, говорил». Я действительно об этом говорил; не «кажется говорил», а просто: говорил. Во-вторых, я не говорил (и это является в данном случае решающим), будто «трестификацию госвласти» «можно назвать госкапитализмом». Если бы я утверждал э т о, я бы «перепрыгивал» через большую стадию развития, тенденцию принимал за завершенный процесс, т. е. накладывал бы. схему на жизнь, которая этой схеме не соответствовала бы. Но, к счастью, т. Лозовский неправ, ибо я говорил о тенденциях в сторону госкапитализма, т. е. о тенденциях, готовящих госкапитализм. А это вовсе не одно и то же. Тут нужна величайшая точность. Вот почему возражения т. Лозовского бьют мимо цели.
Перехожу теперь к т. Шацкину. Тов. Шацкин пытался обосновать еретичность моих положений цитатами даже из «Азбуки коммунизма». Я, конечно, не разделяю того, что мы все перезабыли «Азбуку коммунизма», как не могу согласиться и с тем, что я забыл написанное в «Азбуке коммунизма» и вообще забыл азбуку коммунизма и с большой и с маленькой буквы.
Тов. Шацкин пытался дать «подробный анализ» и в первую очередь заявил, что ему хотелось бы «отвести» несколько аргументов т. Бухарина, и, «обзирая» ряд стран, пришел к убеждению, что я неправ по всей линии.
Я позволяю себе пойти по пятам за т. Шацкиным в этом «обзоре» и анализе. Прежде всего я должен сделать вот какое замечание общего характера. При обзоре внутренней структуры империалистических государств и их экономики мы должны различать между теми элементами государственного капитализма в Западной Европе, которые имеют специфическивоенный характер и до известной степени могут быть взяты как параллель к эпохе военного коммунизма у нас, от современных элементов или тенденций в сторону государственного капитализма западно-европейских стран. Это мы должны сказать, потому что если мы, например, имеем целый ряд мероприятий госкапиталистического характера, которые обусловливались военными потребностями капиталистических стран. Западной Европы непосредственно во время войны, то совершенно естественно, что после войны мы имеем процесс отмирания этих форм военно-государственного капитализма. Но это не означает процесса отмирания тенденций в сторону госкапитализма вообще. Это различие необходимо осмыслить, чтобы некоторые ложные аргументы не принять за действительные, чтобы временные тенденции не принять за основные, чтобы не спутать разнородных вопросов, которые связаны друг с другом, но которые существенно разнятся по своему содержанию.
Перейдем, однако, к детальному разбору аргументов т. Шацкина. Тов. Шацкин начинает с Италии и утверждает, что факт возникновения «корпоративного государства» в Италии не может ни в какой мере быть аргументом за наличие госкапиталистических тенденций, что ссылка на Италию неправильна. Почему неправильна? «Оказывается», потому, что «во время войны мы имели парламентские правительства, по крайней мере по их формальному происхождению, и в Германии и в Англии, тем не менее они были гораздо более государственно-капиталистическими, чем нынешнее корпоративное государство Муссолини». Значит, решающий аргумент относительно Италии у Шацкина заключается в том, что во время войны в Германии и Англии были более развитые госкапиталистические элементы, чем без войны в теперешнем «корпоративном государстве» Муссолини. Но разве это есть аргумент? Конечно, нет. Потому что послевоенная фашистская Италия развила впервые ряд тенденций госкапиталистического порядка, которых раньше, во время войны, там не было. Тов. Шацкин, который спорит со мною, сам вынужден признать: «Кстати сказать, эти госкапиталистические устремления в Италии, они там действительно есть». А если есть, то из-за чего же «огород городить»?
Тов. Шацкин выставил другой «аргумент», что три года назад итальянское правительство носилось с идеей отмены государственных монополий. Хорошо. Но ведь из этого ровно ничего не вышло. А это самое важное. Вы взялись доказывать неверность моего положения, а в результате пришли к тому же, что выдвинул я. Так что я вполне удовлетворен результатами вашего «обозрения» в отношении Италии. (Шацкин: «Я спорил против корпоративного государства в качестве признаков госкапитализма?») У вас прямо написано: «Госкапиталистические устремления действительно есть». А что касается вопроса по существу, то я здесь приводил ряд фактических доказательств, а вы ни одним словом не опровергли их, в том числе вы не опровергли ни факта регулирования цен государством, что является очень существенным моментом в развитии непосредственных госкапиталистических тенденций, ни огосударствления профсоюзов. Таким образом, «итальянский аргумент» т. Шацкина очень, очень слаб.
Далее т. Шацкин отводит мой «венский» аргумент. Кстати сказать, я не «порхал» от одной страны к другой, беря эти страны по случайному выбору, а взял разные типы стран, в которых по-разному проявляется тенденция в сторону государственно-капиталистического развития. Я взял Германию, Италию, Австрию и Японию как четыре типа стран, в которых по-разному проявляются эти тенденции. Тов. Шацкин бежит за мной следом «петушком» и говорит: «Я должен отвести и второй аргумент т. Бухарина насчет венского муниципалитета», потому что-де «хозяйственная деятельность венского муниципалитета кроме социалистической демагогии ничем принципиально не отличается от деятельности остальных муниципалитетов». В смысле капиталистического характера она, само собою разумеется, принципиально и не может отличаться от деятельности других муниципалитетов. «Венский муниципалитет не затрагивает венской промышленности и не регулирует ее», — так утверждает т. Шацкин на одной странице стенограммы.
Я переворачиваю страницу и читаю: «Правда, его предприятия имеют в австрийском народном хозяйстве несколько больший удельный вес, чем в других странах». Но если венский муниципалитет не затрагивает промышленной жизни, то как же он может иметь «предприятия»? (Шацкин: «Речь идет о частном»). А, я говорил не об этом. С одной стороны, т. Шацкин говорит, что венский муниципалитет не затрагивает промышленной жизни, а с другой стороны, изумленный читатель и слушатель узнают, что у него есть какие-то предприятия, которые имеют «несколько больший удельный вес, чем в других странах». Можно указать эти «предприятия»: производство и подача газа, электрические предприятия, арсенал (где производятся сельскохозяйственные орудия), жилищное строительство и т. д. Кроме того, существуют концессионные предприятия, регулируемые венским муниципалитетом. Сюда же относятся электрические жел. дор. и средства транспорта вообще. Идем дальше. Тов. Шацкин говорит: «Но это об'ясняется тем, что... от всей Австрии после Сен-жерменского мира осталась всего одна столица и ее окрестности». А как называется эта столица? (Шацкин: «Вена».) Эта столица действительно называется Веной. Как же вы говорите в то же самое время, что венский муниципалитет не затрагивает промышленной жизни? Вот уж поистине человек заблудился в двух соснах. (Смех.) Однако все же остается фактом то, что т. Шацкин признает, что предприятия венского муниципалитета имеют больший удельный вес, чем в других странах, а сама Вена — почти вся Австрия. Если он признает все это, если он признает, что Вена — это почти вся Австрия, что венский муниципалитет «затрагивает» промышленную жизнь, — то мне больше абсолютно ничего не нужно. Раз он все это признал, мне никакой шкуры больше с него драть не нужно. (Смех. Шацкин: «Шкура пока на мне».)
Тов. Шацкин «отводит» далее мой третий аргумент — насчет Японии. «В Японии есть действительно элементы госкапитализма, но, во-первых, это не ново». Это тоже не ново. (Смех.) Но я спрашиваю: росли или не росли эти элементы за последнее время? Ведь в этом заключается вопрос. Вот это есть новый вопрос, а вы его молчаливо обошли. Я же утверждаю, что эти элементы выросли. А вы в этой части отмалчиваетесь, вы говорите о всяких других «интересных» вещах, но этот вопрос обходите, на этот вопрос не отвечаете. А ведь з этом как раз гвоздь дискуссии. Следовательно, этот ваш «аргумент» тоже никуда не годится. И дальше т. Шацкин говорит относительно Японии: «Как сам Бухарин признает, это возникло на основе своеобразного перехода Японии от феодализма к капитализму и, следовательно, не может быть перенесено в международную обстановку в качестве международной тенденции». Хорошо. То, что капиталистические тенденции в Японии возникли на основе своеобразного перехода, говорит об особых формах, в которых это происходит. Это я сам и отмечал. Но разве это есть аргумент против моего аргумента? Ну, хорошо, я сам говорил о развитии этих тенденций на основе своеобразного перехода. Но ведь я подчеркивал, кроме того, другой, тоже очень крупный момент, тот момент, что в Силу своего международного положения Япония должна была сжимать внутри себя больше, чем другие империалистические державы, «кулак» собственной экономики, почему госкапиталистические элементы и должны были расти быстрее. Но это как раз и свидетельствует о наличии международных факторов, форсирующих развитие этих тенденций в Японии. Что же вышло у т. Шацк и н а? А то, что, покрутившись на одном месте, он вынужден был еще раз констатировать то, о чем я говорил. Но раз он пришел к тому же — мне от него больше абсолютно ничего не нужно и по японской линии.
Тов. Шацкин берет в качестве главнейшего аргумента указания на условия развития еще двух стран и думает, что это разбивает всю мою аргументацию в пух и прах. Он берет Францию и Германию и утверждает, что во Франции и Германии мы имеем не процесс роста тенденций в сторону госкапитализма, а обратный процесс. Я, во-первых, усиленным образом подчеркиваю еще раз, что я говорил о тенденциях с сторону госкапитализма, а не о госкапитализме как готовой формации, во-вторых, — то, что речь идет у меня, в данной связи, в первую очередь о процессе сращивания «снизу» крупнейших централизованных предприятий, концернов, трестов и пр. с органами государственной власти, что и идет по линии развития этих тенденций. Имеем ли мы во Франции действительно «обратный процесс»? Я не знаю, на чем может основываться подобное утверждение. Франция за время войны, и в особенности за послевоенный период, впервые сделалась крупнейшей промышленной страной: (Громкие голоса: «Говорите громче, в рупор».) Товарищи, чего вы взревели, как моржи на берегу Ледовитого океана? (Смех.) Я повторяю касательно Франции: решительно всем известно, что за время войны и в послевоенный период Франция впервые стала крупной промышленной страной, после того как она отхватила значительную часть от Германии и «округлилась» в результате военной победы. Она, несмотря на все беды и препятствия, вытекающие из послевоенной кон'юнктуры (инфляция, падение франка и целый ряд других вещей), все же выдвинулась за последнее время в Европе как страна промышленного развития и трестифицированной промышленности. Зто есть реальный факт развития послевоенной французской экономики, факт, который должен быть отмечен в первую очередь. Остается непреложным то, что никогда еще во французской жизни не имелось такого сращивания крупнокапиталистических организаций непосредственно с государственной властью, как это имеет место теперь, в особенности при правительстве Пуанкаре.
Это влечет за собой политические следствия именно потому, что «Комитс де Форж» — это есть Пуанкаре, потому что национальный блок есть непосредственное выражение этих крупнейших организаций, потому что это — правительство крупных трестов, банков и картелей. Именно это я и подчеркивал.
Теперь относительно Германии. Тов. Шацкин обошел некоторые особо ударные места в моей аргументации. Например, факт или не факт, что Германия переделывается на основе электрификации? Верно или неверно, что 4/5 всего производства электрической энергии находится в руках государства или муниципальных органов? А ведь это есть технико-экономическая основа переустройства всей экономики страны. Разве можно обойти этот основной факт? А о нем т. Шацкин абсолютно ни слова не сказал и выдвигал в качестве решающего аргумента совсем другой. Но, т. Шацкин, и этот второй «аргумент», ваш пример с железными дорогами, абсолютно никуда не годится. Он говорил, что железные дороги передали частным обществам, что казенные железные дороги распродали и что-де это есть процесс обратный процессу развития тенденций в сторону юскапитализма. Однако в чьих руках находятся железные дороги? Фактически они находятся в руках агента по репарациям. Общество, владеющее железными дорогами, это специальное общество, которое создано для того, чтобы передать контроль над железными дорогами в распоряжение других государств. По сути дела действия агента по репарациям иллюстрируют ярко выраженное политическое государственное начало, но только других государств. Другие государства распоряжаются железными дорогами. Но этот пример выдвигать в качестве примера, который уничтожает мою аргументацию, явным образом не годится.
Я утверждаю, что такие крупнейшие комбинаты, как Стальной трест, никогда еще не были так сращены с государственной властью, с германским правительством, как они сращены сейчас. Во-вторых, я утверждаю, что 4/5 производства электричества находится в руках государственных или муниципальных органов.
Шацкин. А два года назад не было?
Бухарин. Но и сейчас есть, и этот момент возрастает все время.
Шацкин. Все возрастает.
Бухарин. Но вот попробуйте с ним спорить! «Все возрастает». Вы вынуждаете меня отметить, что ценность ваших аргументов отнюдь не возрастает, а, наоборот, все снижается. (Смех, аплодисменты.) Я думаю, что выражу общее мнение, если констатирую, что в этой области у т. Шацкина своеобразный «обратный процесс». (Смех.)
Можно теперь подытожить результаты дискуссии по этощ вопросу, дискуссии, которая оказалась, на мой взгляд, все же небесполезной...
Мы видим, что развитие тенденций в сторону госкапитализма идет д в у м я главными путями. С одной стороны (и это является главной тенденцией), происходит процесс сращивания хозяйственных организаций капитала с органами государственной власти «с н и з у» (то, что я назвал «трестификацией» государственной власти); здесь нет еще формальных моментов госкапитализма, но эти тенденции, очень яркие и очень существенные, готовят почву для госкапитализма, они могут быть поэтому с полным правом названы «тенденциями в сторону госкапитализма», ибо выражают собою реальный процесс «сращивания».
С другой стороны, мы имеем и известный рост уже формальных госкапиталистических элементов (госпредприятия, владение акциями трестов, коммунальные предприятия, огосударствление профсоюзов, регулирование цен и т. д. и т. п.). Этот процесс идет, так сказать, «сверху».
В разных странах мы наблюдаем свои варианты развития. Было бы неправильным, опрометчивым, вредным, если бы мы, перепрыгивая через различные ступени развития, об'явили «эру», «период» и т. д. госкапитализма как текущей фазы развития. Но точно так же неправильно не видеть вышеозначенных тенденций, которые все более и более противопоставляют пролетариат совокупным силам об'единяющейся буржуазии, находящей себе полную поддержку социал-демократического оппортунизма. Таков баланс в этом вопросе.
Прежде чем перейти к тактическим проблемам — еще одно замечание. Я должен сказать, что т.Лозовский, на мой взгляд, совершенно правильно подчеркнул проблему рабочего движения на Тихом океане. Это само по себе правильно, ибо у цитированного мною Козьмы Пруткова сказано в двух местах следующее: во-первых: «Самые отдаленные пункты земного шара к чему-нибудь да близки, а самые близкие от чего-нибудь да удалены». (Смех.) У него есть еще и другое мудрое изречение: «Во всех частях земного шара имеются свои, иной раз довольно любопытные, другие части». (Смех.) Я думаю, что т. Лозовский совершенно правильно сделал, что подчеркнул некоторые другие, особо любопытные «части» на большом материке, где рабочее движение впервые развивается. (Лозовский: «Но Тихий океан не на материке!») Тихий океан примыкает к материку. Я думаю, что и рабочие, примыкающие к Профинтерну, тоже не плавают буквально в Тихом океане. (Смех. Аплодисменты.)
Но, товарищи, я должен все же сделать одно замечание касательно общей оценки т. Лозовским затронутой им проблемы. Мне кажется, что все-таки т. Лозовский очень переоценивает наши силы, т. е. силы Профинтерна и силы всего коммунизма на данном этапе, когда он говорит об этих проблемах. Ну, возьмем, к примеру, австралийское рабочее профдвижение. Тов. Лозовский сгреб его под «свою руку» и считает его своим, точно оно у него в кармане. Между тем это не совсем так. Представители австралийского профдвижения могут двадцать раз приезжать на наши конференции и пр., но все же мы хорошо знаем, что тред-юнионистское австралийское профдвижение пока в общем чрезвычайно реформистское и что зачислять, — сколько вы насчитали там, — почти 500 тысяч членов австралийских профсоюзов прямо, непосредственно по «своему департаменту» — это очень неосторожно. Мы там имеем зацепки, мы туда сейчас запускаем наши шупалыды, мы должны там вести работу с возрастающей энергией, но я лично не надеюсь здесь на большие успехи в самое ближайшее время. База для наших успехов там пока не такая большая, потому что австралийские рабочие поставлены относительно в очень привилегированное положение. Мы подробно обсуждали с австралийскими товарищами положение в их стране и пришли после длительной дискуссии к такому заключению, что рассчитывать на чрезвычайно розовые перспективы на ближайшее время там не приходится. Так будет вернее.
2. Главная тактическая линия.
Теперь о главной тактической линии. Я прежде всего должен констатировать, что все выступавшие ораторы, без исключения, с полным единодушием солидаризировались с той линией, которая за последнее время была выработана Исполкомом Коминтерна и в отношении реформизма, и касательно тактики единого фронта, и, специально, касательно выборной кампании, и 5 специально, относительно профсоюзной тактики.
В скобках должен заметить, однако, что этот последний вопрос, вопрос о нашей профсоюзной тактике мы здесь, — ни я, ни т. Лозовский, ни товарищи, говорившие от имени ВЦСПС — не развили подробно. Наши формулировки, к которым мы пришли, еще далеко не решили всего этого вопроса потому, что в различных странах перед нами встает целый ряд конкретных проблем, решение которых не может быть исчерпано общими универсальными формулами о принципах работы в профсоюзах. Возникает целый ряд более конкретных специальных вопросов. Например, можно ли, нужно ли там, где имеются, с одной стороны, реформистские организации, с другой стороны, наши, — вербовать рабочих непосредственно в наши организации? Можно или нельзя ряд организаций, которые перешли на нашу сторону и еще обретаются в лоне Амстердама, выдергивать из реформистского профсоюза или, наоборот, нужно там дать зреть делу, чтобы сделать наших сторонников опорной базой внутренней работы по завоеванию всей массы членов реформистских профсоюзов? И т. д. и т. п. Одно единственное решение подобных вопросов, на мой взгляд, совершенно невозможно потому, что в каждой отдельной стране имеются свои, особые условия, разнообразие которых не позволяет нам связать себе руки общей формулой, обязывающей действовать по одному шаблону в ряде совершенно разнородных случаев.
Мы должны, однако, со всей силой подчеркнуть, что мы не меняем основ нашей тактики в профсоюзном движении и что мы отнюдь не хотим в данцых условиях выходить из реформистских профсоюзных организаций. Эта мысль была бы абсолютно неправильной, и такого рода тактика была бы вредной для дела пролетарской революции. Наша тактика, которую мы сейчас должны проводить в ряде стран как по линии чисто политической, так и по линии других отраслей работы, состоит вовсе не в том, чтобы радикально менять наш прежний курс.
Однако, несмотря на то, что все товарищи были в общей постановке вопроса с тактической линией, которую мы здесь защищали, абсолютно солидарны, я все же считаю своим долгом остановиться на некоторых тактических разногласиях, которые в процессе прений обнаружились на настоящем партийном с'езде. Я прежде всего должен здесь разобрать аргументы т. Лозовского касательно наших лозунгов. В своем докладе я выступал с тем положением, что в теперешний момент нам никоим образом невозможно выставлять лозунги буржуазной национализации предприятий, отдельных производств и пр., равно как не можем мы выставлять сейчас и лозунг «рабочего контроля», поскольку мы не имеем непосредственной революционной ситуации. Тов. Лозовский против этого довольно энергично спорил.
Главный его аргумент относительно вопроса национализации заключался в следующем: если бы мы говорили относительно национализации с выкупом, — это было бы оппортунизмом; если же мы говорим относительно национализации без выкупа, то что тут, так сказать, оппортунистического?
Второй аргумент т. Лозовского заключался просто в ссылке на практику. Он говорил: возьмите Англию, — должны мы отказаться там от лозунга, скажем, национализации угольных копей, лозунга, который все время выставлялся, все время поддерживался, лозунга, на котором развертывалась ожесточенная классовая борьба? И Англией он аргументировал для доказательства своего общего тезиса о том, что лозунг национализации мы поддерживать должны. Я полагаю, что эти аргументы неправильны. Основной вывод моего доклада такой, что мы должны еще более решительно, чем до сих пор, атаковать социал-демократию по всей линии фронта. Что в социал-демократической идеологии, в ее тактической установке является решающим? Решающим является их госкапиталистическая ориентация, решающим является то, что они хотят рабочий класс, начиная от работы в фабрично-заводских комитетах до работы в Лиге наций, втянуть в систему сотрудничества с капиталистической буржуазией. Это есть решающее . И совершенно понятно, что если такова действительно установка социал-демократии, то нужно рвать эту «некапиталистическую» занавеску «от верхнего края до нижнего». Вот в чем должна быть наша тактическая линия. Если мы выставили бы сейчас лозунг национализации какой-нибудь отрасли производства, т. е. передачи ее буржуазному государству, то мы ничем принципиально в этой установке не отличались бы от социал-демократии. Мы должны были бы тогда высказаться за целый ряд буржуазных национализации, муниципализации и т. д. А что должны были бы делать фабрично-заводские комитеты в этих предприятиях? Они должны были бы помогать всему этому делу. Они мало-помалу переползли бы на путь капиталистической рационализации и т. д. Это была бы целая линия, которая сейчас в особенности была бы сугубо неправильной и оппортунистической.
Так стоит вопрос по существу. А теперь разрешите сказать, как он стоял у нас формально. У нас по этому поводу есть решение III конгресса Коминтерна. III конгресса! Почему я подчеркиваю слова « III конгресса»? Я подчеркиваю эти слова потому, что именно на III конгрессе нами был совершен, под руководством Владимира Ильича, крупнейший тактический поворот, связанный, как это теперь стало совершенно ясным, с переходом от непосредствено-революционной ситуации к периоду временной стабилизации капитализма. Значит, можно III конгресс обвинять в чем угодно, но только не в излишнем радикализме. А что сказано в резолюциях III конгресса? В 5-м разделе тактической резолюции под заголовком: «Частичная борьба и частичные требования», мы читаем:
«Таким же обманом народных масс является выставляемое центристскими партиями требование социализации или национализации важнейших отраслей промышленности, без победы над буржуазией. Они стремятся отклонить рабочих от действительной, живой борьбы за их ближайшие цели, в надежде на постепенный захват одного промышленного предприятия за другим, после чего начнется «планомерное» экономическое строительство. Таким образом, социал-демократы возвращаются к социал-демократической программе-минимум, которая превратилась в явный контрреволюционный обман».
Вот как свирепо написано по поводу требования национализации! После таких «крепких слов», в которых формулировано это решение, я думаю, каждому ясно, что спор относительно того, был ли я прав или неправ, когда выступал против лозунга национализации, является совершенно излишним.
Правильно, однако, что мы делали все время исключение для Англии. Почему мы сделали в этом вопросе исключение для Англии? В Англии на этом вопросе была разожжена огромная борьба; этот лозунг был в традициях даже революционных пролетарских группировок. Для Англии было сделано известное исключение именно потому, что это был лозунг, который имел сильные традиции и на котором фактически уже шла борьба. Известно, что для Англии мы делаем и целый ряд других исключений, например, мы предлагаем оставаться в Рабочей партии, несмотря на то, что верхушка ее совершенно сгнила. Владимир Ильич эту тактику обосновал в ряде своих работ. Но именно исключительное положение Англии и не позволяет нам обобщать эти исключения, превращая их в правило.
Как обстоит дело с вопросом относительно лозунга контроля над производством? В той же тактической резолюции III конгресса совершенно точно формулирован вопрос относительно лозунга контроля над производством. Там сказано:
«По мере того как борьба за частичные требования и частичная борьба отдельных рабочих групп разрастается в общую борьбу рабочего класса против капитализма, коммунистическая партия тоже должна углублять свои лозунги, об'единяя их под единым лозунгом низвержения противника. При выставлении своих частичных требований коммунистические партии должны обращать внимание на то, чтобы эти требования, соответствующие потребностям широких масс, не только вели эти массы к борьбе, но по своему существу явились бы организующим началом. Все конкретные лозунги, вытекающие из экономических нужд рабочих масс, должны быть сведены в русло борьбы за контроль над производством не по плану бюрократической организации народного хозяйства при капиталистическом режиме, а через посредство фабрично-заводских комитетов и революционных профсоюзов».
Другими словами, тут прямо сказано, что поскольку рабочая борьба об'единяется и поскольку она переходит в борьбу за власть, постольку мы должны углублять наши лозунги и экономические требования об'единять требованием рабочего контроля.
Но это значит, что вопрос о лозунге рабочего контроля ставитсл в связь с нарастанием революционной ситуации. Против этого лозунга вообще я не возражаю; при нарастании непосредственно революционной ситуации он совершенно правилен. Но он совершенно неправилен в теперешнее время, когда нет еще непосредственно революционной ситуации. Лозунг контроля над производством приобретает сугубо неправильное значение, если он соединен с лозунгом буржуазной национализации, потому что тогда получается прямая социал-демократическая ориентация.
3. Правые и „левые" уклоны.
Перехожу сейчас к вопросу относительно правого и левого уклона. Я прежде всего остановлюсь на том, что здесь говорил т. Шац к ин. Тов. Шацкин в общем совершенно правильно дополнил приведенные мною факты правых уклонов и ошибок отдельных партий другими фактами, промахами и ошибками правого характера. Должен, однако, отметить, что в двух местах т. Шацкин прегрешил против истины. Например, когда он говорил про французскую партию: «Значительная группа французских товарищей становится на поддержку радикалов по всей линии», то это неправильно. Та колеблющаяся группа товарищей — членов Политбюро, о которой говорил т. Шацкин, не выставляет поддержки радикалов «по всей линии». (Шацкин: «Значит, вы недостаточно информированы».) Нет, я вполне достаточно «информирован» и несколько раз говорил на эту тему с целым рядом французских товарищей. По-моему, вы здесь перебарщиваете. Второе перебарщивание —- это когда т. Шацкин утверждает, будто сейчас в Германии правая группа за последнее время более оформилась, тогда как она раньше-де и пикнуть не смела. Я считаю это утверждение тоже неправильным. Еще сравнительно недавно большая часть бывших правых об'единялась вместе с так называемой группой Эрнста Майера. Здесь, в Москве, было при нашей поддержке и помощи заключено «соглашение» между группой т. Майера и Центральным комитетом, причем т. Майер, руководитель этой бывшей правой группы, подписал заявление, что отказывается от своих прошлых ошибок и будет работать вместе с Центральным комитетом. Руководителей этой группы, которая работала в Германии, мы поставили на путь консолидации с Центральным комитетом, и они работают сейчас довольно хорошо. Это есть факт. Что это означает? Рост, оформление правой группы или наоборот? По-моему, наоборот. Этого никак отрицать нельзя. Некоторое время тому назад т. Майер, возглавляющий эту группу, в которой Герхард был практическим вождем... (Шацкин: «Это наверно!») Вы можете мотать головой сколько вам угодно, но я говорю, что это верно и всем, знакомым с жизнью германской партии, хорошо известно... (Шацкин: «Могу и я говорить...») Так вот, т. Майер стоял в оппозиции к линии ЦК, а теперь защищает эту линию. Это — реальный факт, и против этого факта никоим образом спорить нельзя. Вот два довольно существенных замечания по поводу фактического положения дел.
Что касается установки, данной тт. Шацкин ым и Ломинадзе в вопросе о характере и соотношении уклонов в Коминтерне, то мне кажется, что тт. Шацкин и Ломинадзе все-таки дали в известной мере не совсем правильный крен. В чем суть этого крена? По-моему, суть этого крена заключается в том, что тт. Шацкин и Ломинадзе, в первую очередь т. Шацкин, недооценивают троцкистской опасности в Коминтерне. Вовторых, они недооценивают факта об'единения троцкистов «левой» марки, в условном смысле этого слова, с открыто правыми элементами, т. е. перерастания троцкизма в меньшевизм. (Шацкин: «Я об этом говорил».) Подождите. В этом заключается ошибочность выступлений и т. Ломинадзе и т. Шацкина. Не спешите. Я вам сейчас конкретно расшифрую, в чем заключаются ваши ошибки. Они оперируют такими вещами. Ломинадзе говорит: «Если элиминировать, как любит выражаться Бухарин», т. е. выдернуть совершенно из нашего анализа вопрос о троцкистских кругах, правых и левых, как угодно их называйте, то тогда остаются правые ошибки. Такова примерно формула т. Ломинадзе. Формула т. Шацкина: оставим этих троцкистов в покое, посмотрим, что делается в нашем Коммунистическом Интернационале, этой громадине, которая ворочает рядом партий, и пр., и т. д. Правильна ли такая постановка вопроса? Я считаю, что она неправильна. Что значит, например, когда т. Шацкин говорит: посмотрите на н а ш Коммунистический Интернационал? Что это значит? Это значит: давайте рассмотрим те группировки, которые существуют сейчас впределах и в рамках нашего Коммунистического Интернационала, не будучи из оного исключенными. Как можно это иначе понимать?
Шацкин. Не будучи в троцкистском Интернационале.
Голос. Запутался он.
Бухарин. Когда вы говорите: в «нашем Коминтерне», можно ли иначе понимать, находясь в здравом уме и твердой памяти, что мы, беря Коммунистический Интернационал со всеми его составными частями, не берем Рут Фишер (исключенную), Маслова (исключенного), которые в нашем Интернационале не находятся? Только так можно это понять. Теперь я вас спрашиваю: можем ли мы из «нашего Коммунистического Интернационала» «элиминировать» троцкистские или полутроцкистские элементы и сказать, что у нас тут на все сто процентов чисто? Да никак не можем. Сейчас положение вещей именно таково, что троцкисты внутри иностранных партий маневрируют так же, как и в нашей ВКП. Что делает, например, Маслов? Разве он призывает всех своих сторонников выйти из Коммунистической партии? Ничуть не бывало. Он сам сидит «на-весу», имея в руках свою маленькую партию и имея щупальцы в нашей Коммунистической партии. В этом ведь как раз и состоит опасность. Значит, в «нашем Коммунистическом Интернационале» эти элементы еще сидят. Правильно ли, что они сейчас становятся, как и у нас, в нашей стране, троцкистская оппозиция, центром притяжения всех «недовольных»? В других коммунистических партиях и в Коммунистическом Интернационале троцкистские группировки точно так же становятся центром притяжения всех недовольных режимом, политикой и тактикой Коминтерна. Правильно это или нет?
Шацкин. Не совсем.
Бухарин. Абсолютно правильно. Я скажу сейчас — каких недовольных. К ним тянутся все «недовольные», которые идут сейчас на образование своих течений и своих фракций, которые ведут фракционную борьбу против Коминтерна, которые имеют целую систему вопиюще ошибочных взглядов. Величайшей неправильностью сейчас являются такого типа рассуждения, будто существует ультра-левое крыло, которое стоит левее нас и которое воплощено в троцкизме.
Шацкин. А кто это говорит?
Бухарин. Не нужно, как попугай, трижды повторять: «кто это говорит?» Я говорю, что вы недооцениваете троцкистской опасности в самом Коминтерне, и разрешите сказать, почему вы, по-моему, недооцениваете. Я приводил пример... Роланд-Гольст, которая недавно входила в католическое общество или какое-то мистически богословское общество, которая под нашим нажимом ушла оттуда, которая еще до войны шла с Троцким, которая предлагает сейчас об'единиться со II Интернационалом, которая послала нам приведенное мной христианское послание, — она ведь самая горячая сторонница Троцкого. Этот M аннури, тоже «христиански» настроенный человеколюбец, письмо которого я вам цитировал, он — самый горячий сторонник Троцкого, хотя и пишет, что ничего не понимает в наших «ножницах» и прочем. Доктор Полляк тоже горячий сторонник Троцкого. Суварины — они все идут вместе с Троцким. Это же реальный факт. Нельзя этого выбрасывать. А если вы говорите не о тех группировках, которые стоят вне Коммунистического Интернационала, а о тех, которые находятся внутри Коммунистического Интернационала, то вы в первую очередь должны отметить, что стоящие вне Коминтерна группировки имеют свои щупальцы в лице некоторых групп, еще сидящих внутри Коминтерна. Сейчас речь идет не о чем другом, как о тенденции этих групп и группочек сколотить свой «Интернационал».
Это же нужно понимать! Как можно, выступая по вопросам Коминтерна, «элиминировать» эту проблему, эту важнейшую международную проблему? Посмотрим на все это с точки зрения «большой политики». Скажите, пожалуйста, в какое сравнение идет сейчас та или другая правая ошибка той или другой компартии, хотя бы она имела сама по себе и очень крупное значение, например, с «термидорианской» кампанией (правой! социал-демократической! по сути дела контрреволюционной!) против СССР со стороны всех этих троцкистских группировок? Ведь эта предательская кампания покрывает собою все остальное, потому что это есть самый важный политический вопрос, потому что с точки зрения «большой политики» нет более важного вопроса. Поэтому как раз этот вопрос и является критерием для оценки опасности. Я попробую подойти к оценке этого вопроса еще и с другой стороны. Если мы говорим не о больших контурах внешней политики, а если мы ставим перед собою важнейшую для нас проблему завоевания масс, то что является самым вредным с этой точки зрения? Я прямо утверждаю, что ни одна группировка не вредила нам в этом деле столько (будучи барьером на нашем пути к завоеванию масс), сколько вредит нам троцкистская оппозиция. (Голос: «Верно!») Социал-демократические рабочие, которые идут к нам широким фронтом, проникаясь все большими симпатиями к СССР, должны преодолевать теперь не только официальную социал-демократическую клевету, но и клевету, идущую из якобы коммунистического лагеря. Церетели выступает теперь в Стокгольме, ведет против нас бешеную кампанию, ссылаясь в первую очередь на Троцкого. «Форвертс» ссылается на платформу оппозиции. И так всюду и везде. Везде социал-демократия и буржуазия поднимают сейчас на щит «наших» оппозиционеров. Как внутри СССР оппозиция опасна своими апелляциями к «третьей силе», так в капиталистических странах она является теперь рупором социал-демократии и стоящей за ее спиной буржуазии. Она есть «проводник буржуазного влияния на пролетариат», ибо за нее хватаются, ее используют враги СССР, ВКП, Коминтерна. Значит, когда сейчас стремятся логически, формальным путем, «элиминировать» этот вопрос, — это добродетель очень малого порядка, потому что это значит не видеть крупных и больших вещей, из-за деревьев не видеть леса. У т. Шацкина индивидуально были малюсенькие колебания в вопросе об оппозиции. Весьма вероятно, что его теперешний «крен» связан с этим обстоятельством.
Совершенно естественно, что недооценка троцкистской опасности внутри Коммунистического Интернационала влечет за собой очень крупные последствия. Тов. Ломинадзе выставил такое положение, что ошибки, которые были у партий, у их руководства, были в первую очередь правые ошибки. Это верно. Но вот что я должен заметить по этому поводу: правильно ли, или неправильно, что при всех этих ошибках, наличие которых я признаю полностью, центральные комитеты соответствующих партий с нашей, коминтерновской, помощью исправляли их, хотели их исправлять, выполняли директивы Исполкома, который на ошибки указывал? Есть ошибки и «ошибки». Одни ошибки застывают в фракционную систему. За них дерутся, на них настаивают, их «углубляют», из них делают «теорию». Это одного типа ошибки. Другого типа ошибки такие: когда их делают, но потом поправляют. Тт. Шацкин и Ломинадзе, которые очень хорошо информированы о деятельности Коммунистического Интернационала, должны в этом согласиться со мной. Тов. Шацкин в своем выступлении прямо сказал, что Коммунистический Интернационал с этими ошибками боролся, предупреждал их, исправлял. Это — факт. Но разве при этих «исправлениях» мы натыкались, по общему правилу, на сопротивление? Нет. В огромном большинстве случаев директивы КИ немедленно «принимались к сведению и руководству». Не заметить этого — значит быть несправедливым по отношению к руководящим кадрам огромнейшего большинства наших секций.
Отрицаем ли мы, Коминтерн, правую опасность? Ни капли.
Вопрос насчет правой опасности можно сформулировать несколько по-другому. В целом ряде партий, которые еще не были обстреляны картечью со стороны противника, в будущих событиях могут произойти значительные внутренние кризисы. (Голос: «Правильно!») Я не исключаю того, что и во французской партии и в чехо-словацкой партии, в тех крупнейших партиях, которые никогда еще не были обстреляны картечью в упор, могут быть такие кризисы. Мы ни в какой мере не замалчиваем этого и считаем, что правая опасность есть, и что она является довольно значительной. Но не об этом факте идет сейчас спор. На одном из совещаний, которое мы имели в Коминтерне, т. Шацкин выставил тезис, что правые опасности чрезвычайно быстро растут в Коммунистическом Интернационале. Вот с этим положением я не согласен. Правда, на партийном с'езде он это положение немножко спрятал в свой карман или в свой портфель, — я не знаю. (Шацкин: «Я сказал, что выросла правая опасность».) То, что правая опасность была и есть, я с этим согласен, но я не соглашаюсь с тем положением, что она за последнее время выросла среди руководящих кругов секций Коминтерна. Поскольку же она выросла, то она выросла в лице троцкистских группировок, при перерастании бывших ультра-левых в меньшевиков. В этом сейчас лежит центр тяжести. Поскольку же правые ошибки есть (и будут) в руководящих кадрах наших секций, мы должны эти правые ошибки бить изо всех сил, мы должны их исправлять, мы должны их предупреждать, мы должны тщательнейшим образом и систематически следить за малейшими ошибками в этом направлении, ибо даже из сравнительно незначительных ошибок могут (если нет отпора) расти и ошибки крупного политического масштаба.
4. К вопросу о китайской революции.
Несколько кратких замечаний касательно китайской революции. Тов. Ломинадзе произнес здесь очень интересную в общем и целом речь, я думаю, что все товарищи не без удовольствия ее слушали. Однако в речи т. Ломинадзе было несколько явных преувеличений.
Первое замечание. Тов. Ломинадзе дал весьма неясную формулировку о феодализме в Китае. Главный спор идет ведь вовсе не о том, какой в Китае феодализм, «особый» или «европейский». Главный спор идет о том, есть ли он вообще. Этот спор связан ближайшим образом и с оценками классов. Ибо отрицание феодализма связывалось (у Радека, например) с отрицанием наличия класса помещиков, из чего, в свою очередь, вытекали дальнейшие последствия. Тов. Ломинадзе же центр тяжести перенес на формы феодализма и сделал это так, что почти все присутствовавшие зачислили его в лоно отрицателей феодализма в Китае.
Второе замечание. Тов. Ломинадзе увлекся «остротой» формулировки касательно китайской буржуазии. Такие заявления, что буржуазии нет как класса, а есть отдельные буржуа, явно неправильны. Из констатирования процесса образования различных групп буржуазии, их конкуренции и т. д. еще отнюдь не вытекает уничтожение буржуазии вообще как социально-классовой силы. Тут налицо явное «перебарщивание», доведение почти до абсурда некоторой в основе своей правильной мысли.
В основном я совершенно согласен с тем прогнозом, который ставит китайской революции т. Ломинадзе. Я уже подчеркивал в своем докладе, что у нас нет ровно никаких оснований быть пессимистами по отношению к китайской революции и что мы несомненно стоим в преддверии новой революционной волны.
О речи т. Мифа. Его разбор вопроса о феодализме в Китае можно считать совершенно правильным. Тов. Миф, на мой взгляд, совершенно правильно «азиатский способ производства» взял как «форму проявления» феодализма в широком смысле этого слова. Своеобразие этого феодализма отражается и выражается в своеобразии класса помещиков в Китае, в особых чертах его хозяйственной и политической жизни. Только на этой основе и можно как следует понять проблему аграрной революции.
Но я должен сделать по поводу тоже интересной речи т. Мифа две оговорки.
Во-первых, я не согласен с тезисом о возможности китайской столыпинщины. Ее практическая вероятность близка к нулю. В Китае нет такого земельного фонда, которым можно было бы маневрировать и «по-русски^» разрешить основные противоречия китайской экономики. Столыпинский курс на деревенского «богатея» предполагал не только закон 9 ноября, но и реальное перераспределение земли (мобилизация земли через покупки частного порядка, через Крестьянский банк и т. д., и т. п.). Этот путь закрыт в Китае. Для него нет экономической базы на решающих территориях Китая.
Во-вторых, я думаю, что т. Миф не совсем правильно поставил на первый план борьбу с китайским кулаком. Не это стоит сейчас на очереди. На очереди стоит вопрос об уничтожении помещиков. Разумеется, что в тех местах (условия в Китае весьма разнообразны), где кулак сражается на стороне помещика против основных масс крестьянства, его нужно бить. Но эта другая, чем у т. Мифа, постановка вопроса.
Что касается тактических выводов в вопросе о китайской революции, то мне кажется, что при обсуждении этого вопроса (а по моему докладу целый ряд товарищей выступал и останавливался на этом вопросе) здесь не обнаружилось никаких более или менее существенных разногласий.
Я подхожу к концу. Какой урок мы можем вывести из тех прений, которые были здесь? Все товарищи видят сейчас, что Коминтерн, несмотря на очень трудные условия руководства, все же выработал правильную тактическую линию, которая на этом с'езде нашей партии, повидимому, единодушно одобряется. Мы должны в будущем систематически предупреждать и исправлять ошибки; мы будем это делать, как делали до сих пор. Но мы гложем сказать, что, несмотря на огромные затруднения в нашей работе за последние два года, в общем и целом мы подводим положительный баланс нашей работы. Коммунистические партии обнаружили большое единодушие в борьбе с нашей оппозицией и с троцкизмом внутри Коминтерна вообще. Наша партия получила огромную поддержку других компартий в своей борьбе против троцкистско-меньшевистского уклона. Наша партия получила эту поддержку потому, что она есть славнейшая партия международной рабочей революции.
Товарищи, нам предстоит, по всей вероятности, полоса очень крупных боев. Когда эти бои начнутся, мы не знаем и не можем сказать этого заранее. Но мы твердо убеждены, что в величайших схватках между трудом и капиталом, которые нам суждены всем ходом исторического процесса, мы уже будем иметь закаленные, храбрые и достаточно опытные кадры, за которыми пойдут широкие массы рабочего класса, которые будут стоять на своих постах, когда прогремит военная труба.
В противоположность социал-демократическим партиям и в противоположность другим партиям и группировкам наших врагов, мы не умеем рассказать толком о своей собственной работе, о героизме коммунистических партий и ее отдельных бойцов, о своих успехах и испытаниях. Коминтерн теряет тысячи и тысячи своих людей; белый террор буржуазии обрушивается именно против нас; мы, коммунисты, выставляем каждый день когорты славных борцов и настоящих мучеников рабочего класса. Тов. Ломинадзе докладывал нам о том, что происходит в Китае. Но несмотря на все ужасы белого террора, мы, коммунисты, и в Китае, и в Польше, и на Балканах, и в Италии снова и снова выставляем ряды бесстрашных борцов, которых не запугаешь ничем, которые все терпят и закаляются для того, чтобы вести дальше в бой рабочие колонны. Мы, товарищи, начинаем сейчас расти. База для роста Коминтерна вновь расширяется. Нам, коммунистам, нужно поддерживать это движение, нам нужно усилить работу среди масс, нам нужно смелее и энергичнее и решительнее выступать, как организациям, которые являются единственными революционными организациями рабочего класса, единственными революционными рабочими партиями.
Мы должны смелее и решительнее итти в бой сейчас и против капиталистических, и против наших социал-демократических врагов. Мы должны решительнее изживать остатки различных колебаний и пессимистических настроений.
Нам нечего бояться за наше будущее, ибо растет Союз советских социалистических республик, растет великая, могучая китайская революция, поворачивает налево широчайшая колонна европейского рабочего класса, и мы пойдем вперед, обеспечив внутри своих рядов железное единство, под знаменем ленинизма, под знаменем боевого Коммунистического Интернационала! (Бурные продолжительные аплодисменты; делегаты встают с мест и устраивают т. Бухарину овацию, поют «Интернационал».)
Резолюция съезда
По отчету делегации ВКП(б) в ИККИ.
Заслушав и обсудив доклад т. Бухарина, XV с'езд одобряет деятельность делегаций ВКП(б) в Исполнительном комитете Коммунистического Интернационала.
С'езд констатирует, что отчетный период характеризуется обострением главнейших противоречий как внутри мировой капиталистической системы, так и между капиталистическим миром и СССР; обострением, в связи с этим, военной опасности, в первую очередь, опасности войны против СССР; резким обострением колониальной проблемы вообще и развитием великой китайской революции — в частности; началом нового обострения классовой борьбы между европейским рабочим классом и буржуазией.
Частичная стабилизация капитализма не только не устранила, но, напротив, форсировала развертывание противоречий между отдельными империалистическими странами и их группировками. Рост производства, восстановление торговых связей, упорядочение денежно-кредитного механизма ставят с величайшей остротой перед буржуазией проблему рынков сбыта, источников сырья и рынков капитала. Перемещение центра мирового капитализма в Соединенные штаты Америки, промышленный упадок и паразитическое загнивание Англии, противоречие между ростом производительных сил и тисками плана Дауэеа в Германии, балканизация Европы, обнищание масс и сужение внутреннего рынка, — все это делает все ближе и неотвратимее попытку нового передела земцого шара между империалистическими хищниками, новые вооруженные схватки и военные катастрофы.
Наряду с крайним обострением международной обстановки и международных отношений налицо значительный рост классовых противоречий и классовой борьбы. Капиталистическая стабилизация проводится за счет систематического снижения жизненного уровня и усиления эксплоатации рабочего класса. Процесс стабилизации сопровождается безработицей, в несколько раз превышающей довоенный ее уровень. После непродолжительного периода относительного затишья мы имеем сейчас новый под'ем революционного рабочего движения и значительное полевение широких рабочих масс. Все это свидетельствует об усиливающемся процессе развала капиталистической стабилизации.
Полевению рабочих масс противостоит резкое поправение верхушки II Интернационала и Амстердамского об'единения профсоюзов. Социал-демократия, открыто отказывающаяся от классовой борьбы, целиком перешла на сторону буржуазии, пытаясь внедрить в рабочую массу идею классового сотрудничества (так называемая «американизация» рабочего движения, идеология «промышленного мира», коалиционная политика) и обманывая рабочий класс перспективой «мирного» перехода к социализму через «хозяйственную демократию» внутри капиталистических стран и к новому периоду якобы мирного капитализма (путем демократизации так называемой Лиги наций) в области международных отношений.
На основе начавшегося революционного под'ема рабочего движения важнейшей задачей Коммунистического Интернационала является заострение борьбы против международного реформизма, в том числе и против троцкистской оппозиции, срывающей политику единого фронта в международном рабочем движении и тормозящей дело завоевания рабочих масс на сторону коммунизма.
С'езд считает необходимым, наряду с энергичным развертыванием тактики единого фронта и борьбой за снятие с постов социал-империалистской верхушки реформистской бюрократии (Генсовет и пр.), усилить борьбу за единство профдвижения, развернуть массовую работу компартии в рабочем классе, в особенности работу в профсоюзах, а также всемерно укрепить Профинтерн и движение меньшинств. В связи с этим с'езд считает необходимым установление более тесной и более активной связи между Профинтерном и ВЦСПС.
Наступление мирового капитала на рабочий класс находит свое наиболее концентрированное выражение в подготовке войны против СССР. Влияние и революционизирующее воздействие СССР на капиталистический мир в огромной степени выросло и усилилось благодаря тому, что вопреки буржуазной, социалдемократической и троцкистской клевете в сознании трудящихся всего мира СССР является теперь страною строящегося социализма. Строительство социализма в СССР, его хозяйственная реконструкция представляют собой в настоящий момент важнейший элемент мирового революционного движения. С'езд признает совершенно правильным лозунг защиты Советского Союза и китайской революции, который был выдвинут последним пленумом ИККИ как центральный лозунг текущего момента. Отношение к вопросу о защите СССР образует водораздел между революцией и контрреволюцией. В крепнущих активных симпатиях к СССР все более широких слоев трудящихся поднимаются на принципиально-классовую высоту стихийные процессы полевения рабочих масс. Несмотря на всякого рода лицемерные маневры, именно в этом вопросе проявляется подлинное существо социал-демократии, на деле помогающей империалистам организовать войну против СССР.
В теснейшей связи с лозунгом защиты СССР находится лозунг защиты колониальных революций, а в первую очередь китайской революции. Несмотря на временное поражение китайской революции, в частности на подавление восстания за советы в Кантоне, китайская революция продолжает жить, накопляя силы для нового перехода в развернутое наступление по всему фронту. Новый под'ем революционного движения в Китае произойдет на новой основе. Национальная китайская буржуазия до конца исчерпала свои революционные возможности и полностью перешла в услужение международного империализма. Гоминдан стал прямым орудием генеральских, контрреволюционных, палаческих клик. Китайская революция в настоящее время может и будет развиваться исключительно как революция рабочих, крестьян и городской бедноты под флагом советов и гегемонией рабочего класса. Коммунистическая партия, сделавшая оппортунистические ошибки, сумела обновить свое руководство и перестраивает свои ряды для того, чтобы победоносно бороться за дело китайской революции под знаменем рабочих и крестьянских советов.
Исключительная сложность задач, стоящих перед коммунистическим пролетариатом, требует абсолютного идейного единства и железной организационной сплоченности рядов Коминтерна. С'езд констатирует, что секции Коминтерна и его Исполком оказали дружную и единодушную поддержку ВКП(б) в борьбе с троцкистской оппозицией, поведение которой ИККИ заклеймил как измену коммунизму. Троцкистская оппозиция, полностью порвавшая с ленинизмом, стоящая на меныневистско-ликвидаторской платформе, своей клеветой на СССР помогавшая и помогающая его злейшим врагам, открыто ведущая неслыханную по своей наглости раскольническую работу, собравшая под своими знаменами худших ренегатов и отщепенцев от Корша и Рут Фишер до Суварина и Либерса — эта оппозиция в рядах Коминтерна не может быть более терпима. Задача состоит в том, чтобы радикально очистить Коминтерн от всех антикоммунистических элементов, собирающихся вокруг троцкистской оппозиции.
За истекшие два года, несмотря на отдельные оппортунистические ошибки в ряде компартий, систематически исправлявшиеся руководством ИККИ, большевизация секций Коминтерна сделала дальнейшие значительные успехи. С'езд выражает уверенность, что руководство Коминтерна обеспечит дальнейшую большевизацию его рядов, дальнейшее их воспитание в духе подлинного ленинизма. Особенно важным в этом смысле с'езд считает, с одной стороны, преодоление парламентских иллюзий и традиций, решительную борьбу с оппортунистическими уклонами вообще и, с другой стороны, всемерное усиление и развертывание массовой работы и работы в профсоюзах.
Важнейшие секции Коминтерна и Коммунистический Интернационал в целом достаточно окрепли и идейно и организационно, чтобы политически возглавить новый под'ем рабочего движения и направить его по революционному пути.
С'езд вменяет ЦК партии в обязанность всемерно содействовать дальнейшему укреплению Коминтерна, его авторитета среди пролетарских масс, его работы вообще и его организационного аппарата в частности.
