ПРОТИВ КАПИТАЛИЗМА, ПРОТИВ ФАШИЗМА
COMINTERN - KOMINTERN - КОМИНТЕРН - КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ


ХV съезд РКП(б) и КОМИНТЕРН


Обсуждение доклада - ЛОЗОВСКИЙ (Профинтерн)

Лозовский. Товарищи, после двухдневного кругосветного путешествия т. Бухарина довольно трудно будет уложиться в тот регламент, который вы приняли в начале с'езда. Я очень прошу применить по отношению ко мне бухаринский регламент. (Смех.) Тогда можно будет хотя бы в некоторых частях затронуть целый ряд вопросов, поставленных в докладе т. Бухарина.

Я целиком и полностью согласен с установкой т. Бухарина; в дальнейшем укажу лишь на два пункта, которые мне представляются неясными и требующими серьезного обсуждения. Это пункты относительно государственного капитализма и лозунга национализации, о которых говорил т. Бухарин.

Если верен исходный пункт доклада т. Бухарина относительно перемещения экономических центров, — а это несомненно верно, — то вместе с этим устанавливается — это можно проверить на опыте — и перемещение центров рабочего движения. Вместе с потерей индустриальной и финансовой гегемонии Европы и европейское, или так называемое западно-европейское рабочее движение теряет гегемонию в мировом рабочем движении, и гегемония эта переходит и концентрируется на двух полюсах. С одной стороны — на советском полюсе, поскольку дело идет о революционном крыле рабочего движения, а с другой стороны — на американском полюсе, поскольку дело идет о последовательном, доведенном до конца реформизме.

Вместе с этим перемещением идейно-политических центров и вместе с своеобразной эволюцией европейского социал-демократического рабочего движения, о чем подробно здесь говорил т. Бухарин, есть еще одно в высшей степени важное явление, которое ни в каком случае нельзя забывать и которое играет и будет еще играть величайшую роль в нашей дальнейшей борьбе. Дело идет сейчас о том, что за последние несколько лет выросло и оформилось гигантское рабочее движение по всему тихоокеанскому побережью благодаря индустриализации этого побережья, и это новое, молодое рабочее движение подвергается, с одной стороны, коммунистическому влиянию, и с другой стороны, делались попытки, пока что малоудачные, повлиять на это рабочее движение и со стороны Амстердама и даже со стороны некоторых руководителей американского рабочего движения.

Я сказал, что период, который мы сейчас переживаем, характеризуется громадным ростом рабочего движения на тихоокеанском побережьи. Достаточно взять Китай, Японию, Индию, Филиппины, Яву, Австралию, и мы убедимся, что уже выкристаллизовалось громадное рабочее движение. В этом рабочем движении несомненным гегемоном является не европейско-американский реформизм, не Амстердамский Интернационал, а Красный Интернационал профсоюзов.

Остановлюсь кратко на ряде своеобразных особенностей, характеризующих общую обстановку на Тихом океане. Вместе с ростом финансовоэкономической мощи Соединенных штатов со стороны американской буржуазии делаются попытки превратить Тихий океан во внутреннее море. XV — XVIII века — это период Средиземного моря, XIX век — период Атлантического океана, XX век — это период Тихого океана. Соединенные штаты стремятся подчинить себе все тихоокеанское побережье, с одной стороны, военным путем, а с другой стороны, идеологически. Интересно, что за последние годы возник при помощи Соединенных штатов при патронаже Кулиджа и других целый,, ряд особых тихоокеанских организаций, например, Тихоокеанский союз в Гонолулу, Институт тихоокеанских связей, и пр. Делаются попытки через этот институт об'единить все тихоокеанские страны, подчинить их своему идейному влиянию. Созываются особые научные, политические и даже женские конференции, имеющие своей задачей идеологически и политически американизировать все страны тихоокеанского побережья и подготовить эти страны к ближайшим нарастающим на Тихом океане боям.

С другой стороны, со стороны буржуазии Японии делается попытка организовать Азию против Европы. Только недавно, в июле и ноябре текущего года, в Токио и потом в Шанхае состоялись две пан-азиатские конференции, причем там имелись довольно обширные проекты об организации пан-азиатского банка, пан-азиатской железной дороги, пан-азиатских обществ реконструкции и т. д., и т. п., и основное во всем этом — это противопоставление Азии Европе, противопоставление Азии Америке. И Соединенные штаты и Япония ставят перед собой одну задачу — подчинить своему влиянию страны тихоокеанского побережья для использования их в предстоящем военном конфликте.

И вот сейчас, в связи с этой своеобразной обстановкой, с растущими, обостряющимися конфликтами на Тихом океане, особо большое значение приобретает растущее, оформляющееся рабочее движение тихоокеанских стран.

Здесь т. Бухарин подробно остановился на революционном движении Китая. Вам более или менее известно из прессы, что все рабочее движение Китая находится под влиянием коммунистов, что все рабочее движение, все профдвижение Китая, об'единяющее, несмотря на нелегальные условия, около 3 миллионов человек, целиком и полностью входит в Профинтерн.

Попытки создать желтые союзы, во главе которых стоят бывшие и настоящие генералы, привели только лишь к бешеному обострению борьбы. Достаточно указать, что шанхайские желтые союзы имеют свою контрразведку, основная задача которой заключается в вылавливании коммунистов и в экзекуции их. С другой стороны, красные беспощадно расправляются с желтыми. Так, например, в Ухане во время забастовки текстильщиков рабочие расстреляли пять руководителей желтых так называемых реорганизованных союзов, явившихся на фабрику отговаривать рабочих от забастовки. Эти желтые союзы, солидаризирующиеся с фашистскими союзами Италии, играют очень незначительную роль в рабочем движении Китая. Основная масса — 99 проц. китайского пролетариата, индустриального и ремесленного — находится под идейным руководством китайской Коммунистической партии и под руководством входящих в Профинтерн нелегальных боевых китайских профсоюзов.

В высшей степени важно также отметить и растущее рабочее движение в Японии. В том-то и своеобразие, что при маленькой, слабой, в высшей степени идеологически невыдержанной партии мы имеем сейчас огромное рабочее движение, которое ищет новых форм для того, чтобы организованно воздействовать на довольно еще крепкий буржуазно-капиталистический строй Японии. В Японии имеется гигантский пролетариат (одних промышленных рабочих 5 000 000), а рабочее движение организовано довольно слабо. Всего лишь 300 000 рабочих организовано в отдельных союзах, причем основная, наиболее энергичная, наиболее боевая часть этого организованного японского рабочего движения, об'единенная в Лиге единства (100 000 чл.), целиком и полностью связана с революционным крылом международного рабочего движения через тихоокеанский секретариат профсоюзов.

Благодаря оживлению рабочего движения на тихоокеанском побережьи происходит бурный рост профсоюзов. И хотя в некоторых странах (Япония и Индия) коммунистические партии очень маленькие, — массовое движение довольно большое. Это послужило толчком к созыву тихоокеанской конференции профсоюзов (эта конференция состоялась 19 — 25 июня 1927 г. в Ханькоу) и созданию тихоокеанского секретариата профсоюзов. Через эту организацию мы сумели связаться с целым рядом новых стран, рабочее движение которых совсем не было связано с мировым рабочим движением, которое было совершенно на отлете. Так, например, к тихоокеанскому секретариату профсоюзов уже после конференции примкнуло все организованное рабочее движение Филиппин, т. е. примерно около 70 тысяч организованных рабочих, и все профессиональное движение Австралии, примерно в количестве 500 тысяч организованных рабочих. Тихоокеанский секретариат является таким образом приводным ремнем для втягивания в борьбу тех слоев, тех отрядов пролетариата, которые не были связаны с международным рабочим движением вообще и с революционным крылом, в лице Профинтерна, в частности.

Через эту новую организацию, через это новое организационное образование, стоящее вне Профинтерна, нам — Профинтерну и советским союзам — удалось связаться с новыми отрядами рабочего движения, которые в ближайшие годы будут играть очень и очень большую роль в грядущих боях на Тихом океане (Япония, Филиппины, Австралия и т. д.).

То противоречие, которое существует в Японии — маленькая партия, большое революционное движение, недостаточно еще оформленное, выкристаллизовывающееся, — это противоречие разрешается тем, что наиболее активная часть японского пролетариата уже сейчас втянута в международное рабочее движение и подвергается идейно-политическому влиянию тихоокеанского секретариата и Красного Интернационала профсоюзов. Здесь интересно будет отметить те методы, какими реформисты пытаются овладеть рабочим движением тихоокеанских стран. Японский реформист Бунджи Сузуки выдвинул идею создания азиатского Интернационала профсоюзов. Женевское международное бюро труда решило послать Альберта Тома на Дальний Восток для обработки профсоюзов. У Бунджи Сузуки план провалился, провалится дело и у Альберта Тома. Очень интенсивно занялись Индией английские реформисты. Года два тому назад рабочая партия и Генсовет послали в Индию махровых социал-империалистов, но все они там провалились. Теперь в Индии орудуют левые: известный болтун Персель, левый депутат горняк М. Джонс, туда отправился руководитель независимой рабочей партии Фенер Броквей. Все эти «левые» поехали с чисто империалистической миссией: удержать в рамках империи рвущиеся на свободу народные массы Индии. Вряд ли эти «левые» добьются больше, чем их правые коллеги.

Таким образом, если мы возьмем сейчас рабочее движение тихоокеанского побережья, мы увидим, что там происходит систематический рост влияния революционных идей, систематический рост влияния Профинтерна. Этим вообще Профинтерн отличается от Амстердамского Интернационала, который, как вы знаете, главным образом, об'единяет европейских рабочих, причем только лишь часть европейских рабочих. Если 2—3 года тому назад можно было еще, противопоставляя Амстердамский Интернационал Профинтерну, ссылаться на то, что Амстердамский Интернационал количественно имеет больше членов, чем Профинтерн, то в данное время об этом уже нельзя говорить. Профессиональное движение СССР, Китая, Индонезии, часть японского профессионального движения, профорганизации, которые примыкают к нам в Чили, Колумбии, плюс те организации, которые имеются в центре Европы, — Франции, Чехословакии, уже сейчас имеют большее количество членов, чем Амстердамский Интернационал, и это помимо тех меньшинств, которые имеются внутри Амстердамского Интернационала и которые насчитывают около трех миллионов членов.

Таким образом, соотношение сил в данное время, — и это наиболее своеобразная черта нынешнего периода, — соотношение сил между Амстердамом и Профинтерном сейчас уже в пользу Профинтерна, причем Профинтерн является не только европейской организацией, но организацией, выходящей далеко за пределы Европы, организацией, имеющей твердые опорные центры в важнейших азиатских странах и в целом ряде стран Южной Америки.

Здесь т. Угланов в своем выступлении говорил: не видно и не слышно что-то Профинтерна. Очень часто профорганизации не могут по полицейским условиям занять определенную линию в вопросе — Москва или Амстердам. Профессиональное движение Финляндии, Болгарии, Румынии, Эстонии, Югославии, Греции и т. п., где формальная принадлежность к Профинтерну означает мандат на тюрьму и разгром рабочих организаций, стоит вне всякого Интернационала. Эти профсоюзы стоят на классовой точке зрения, борются за единство профдвижения, за установление единого фронта с профсоюзами СССР. Это не секции Профинтерна, а союзники в борьбе за единый классовый интернационал.

Но вернемся к Европе. Какой процесс происходит в европейском реформизме за последние несколько лет? Можно сказать, что сейчас произошло почти полное огосударствление реформистских профсоюзов и социал-демократических партий. Вы помните, как мы вели дискуссию в 1920 г. на тему об огосударствлении профсоюзов, и вот это огосударствление произошло сейчас в Европе и Америке. Оно произошло по отношению к реформистским союзам, которые целиком и полностью сейчас вросли в буржуазное государство и являются наиболее крепкой и наиболее важной опорой нынешнего периода упадка капитализма.

И т. Сталин в своем докладе и т. Бухарин подчеркнули, что происходит движение верхушки направо, — то, что я называю огосударствлением верхушки социал-демократии и реформистских союзов, и движение масс налево при организационном еще подчинении этих масс или при организационном пребывании этих масс внутри старых союзов, а во многих случаях и внутри старых социал-демократических партий.

Это противоречие растет с каждым днем — полевение масс, с одной стороны, поправение верхушки — с другой, и с каждым днем становится все труднее и труднее для социал-демократических руководителей управлять своими профсоюзами в той же самой Германии, Англии и целом ряде других стран, управлять массами, когда начинаются какие-нибудь серьезные социальные столкновения. Своеобразная особенность момента заключается в том, что мы за последний год-полтора имели целый ряд массовых выступлений, от стачек до таких выступлений, как венская забастовка, которые были восстанием против социал-демократии, против своих профсоюзов. Причем характерная особенность — после того как стачка, протест, демонстрация заканчиваются, рабочие остаются внутри тех же самых реформистских профсоюзов, а реформисты-руководители продолжают зачислять их, по ведомству, в Амстердамский Интернационал.

Вот это противоречие, нарастающее между левеющей массой и правеющей верхушкой, в ближайшее время в целом ряде стран, при раскольнической политике верхушки, неизбежно приведет к тому, что десятки и сотни тысяч рабочих будут вытолкнуты из реформистских организаций. Реформисты это сделают, чтобы иметь возможность влиять на остальных, для того чтобы господствовать над своей организацией. Они будут выбрасывать, как и в период 1919 и 1920 гг., десятки и сотни тысяч рабочих из своих организаций, чтобы «оздоровить», как они говорят, профсоюзы, «оздоровить» свои организации.

Здесь т. Бухарин в своем докладе несколько раз и совершенно правильно подчеркивал необходимость усиления и укрепления Профинтерна. Если спросить, в чем заключается наибольшая слабость Профинтерна, и если поставить перед собой вопрос, в чем заключается наиболее слабый пункт в наших организациях, то нужно сказать (это относится также и к Коминтерну), что имеется громадная диспропорция между политическим влиянием и между организационным закреплением этого влияния. Это мы имеем в Коминтерне, это мы имеем в Красном Интернационале профсоюзов, и эта диспропорция между политическим влиянием (выборы, стачки, демонстрации и т. п.) и организационным закреплением нашего влияния является наиболее слабым пунктом нынешнего состояния Коминтерна и Профинтерна. И дальнейшее оставление этой нашей слабости, нашей язвы в том состоянии, в каком она находилась последнюю пару лет, будет итти в ущерб растущему политическому влиянию.

В самом деле, что мы видим? Мы видим следующее любопытное явление почти во всех странах: гигантская стачка английских горняков всеобщая стачка — рост компартии и рост движения меньшинства, потом начинается опять спад. После казни Сакко и Ванцетти, после целого ряда крупных экономических конфликтов, — а мы стоим в начале гигантской волны экономических конфликтов, которые превращаются и не могут не превращаться в политические конфликты, — после каждой такой волны мы имеем своеобразный результат, что ничто как будто не окристаллизовывается ни в компартиях, ни в наших профсоюзах. Это есть слабый пункт всей работы и Коминтерна и Профинтерна, и в этот пункт нужно будет ударить. Надо будет обратить серьезное внимание на организационную работу и вместе с тем, конечно, на политическую работу, потому что нет чисто организационных вопросов для наших коммунистических партий, а также революционных профорганизаций.

Следующий вопрос, на котором я хочу остановиться, это те два пункта, которые, мне кажется, не совсем ясны в докладе тов. Бухарина. Тов. Бухарин здесь, давая картину нынешнего состояния, главным образом европейского и американского капитализма, обратил внимание на то, что сейчас начинается или выявляется период государственного капитализма, причем мощь растущих трестов, синдикатов и концернов, растущую мощь частномонополистических организаций, он об'единил общим названием — госкапитализм. Мне кажется, здесь терминологически не совсем верно. В самом деле, есть разница между частномонополистическими организациями и между госкапиталистическими. До сих пор такая разница была. Что происходит? Что тресты, концерны, эти частномонополистические организации, руководят буржуазными государствами. Это верно. Это руководство усилилось — тоже верно. Происходит, если можно так выразиться, не огосударствление этих концернов и трестов, а известная трестификация (Бухарин об этом, кажется, говорил) государственного аппарата, но можно ли это назвать госкапитализмом? Мне кажется, что так назвать нельзя. И здесь требуется детальное раз'яснение этого вопроса. Мне кажется, из такой терминологии может получиться некоторая теоретическая, а в дальнейшем и политическая путаница.

Не согласен я с т. Бухариным и в том, что лозунг национализации сейчас отжил, что мы не можем его провозглашать.

Я считаю это неверным. Возьмем Англию. Там борьба между рабочей партией и нашей партией шла на протяжении всех лет вокруг горной промышленности по следующей линии. Рабочая партия говорит: национализация шахт с выкупом, а компартия говорит — национализация шахт без выкупа. Я спрашиваю т. Бухарина: что оппортунистического в лозунге «национализация без выкупа»? Можем ли мы в Англии после шести лет отказаться от этого лозунга? Что изменилось в Англии сейчас, после шести лет? Разве раньше там была революционная ситуация, а теперь ее нет? Такая постановка вопроса будет неправильной, мы ею запутаем наши партии. Я считаю, что это неправильно. Другое дело, когда мы говорим о рабочем контроле, — это совсем другой вопрос. Рабочий контроль — это предреволюционный лозунг, он может быть выставлен только тогда, когда имеется восходящая волна революции.

Ломинадзе. А у вас во всех решениях Профинтерна имеется этот лозунг рабочего контроля!

Лозовский. Есть, есть, товарищи, все, что ошибочно, исправим. О решениях Профинтерна я сейчас вам скажу. Выставлять лозунг рабочего контроля как практический, непосредственный лозунг сейчас, — скажем, в Германии, — было бы ошибочно, потому что мы там не имеем непосредственного под'ема. Этот лозунг станет опять абсолютно необходим, когда начнется общий революционный под'ем. Тов. Ломинадзе говорит: в ваших решениях этот лозунг имеется. Но он имеется и в решениях Коминтерна. Был период такой, — и на первом и на втором конгрессах Коммунистического Интернационала, когда перспективы падения капитализма казались нам более близкими, чем сейчас. Если вы возьмете манифест II конгресса Коминтерна, то вы увидите, — он начинается с того, что в порядок дня поставлена сейчас во всем мире гражданская война. Конечно, в настоящий момент мы бы так не сформулировали. Была другая обстановка, и тогда мы наши лозунги приспособляли к этой обстановке. Отсюда ни в какой мере нельзя сделать того вывода, который как будто делает т. Ломинадзе, что если, допустим, мы ошибались в одну сторону, то поэтому нужно сейчас ошибаться в другую.

Так вот, поскольку дело идет относительно лозунга национализации, мне кажется, что отмена лозунга национализации без выкупа была бы неправильной, он является прекрасным противопоставлением лозунгу социалдемократии, он является прекрасным лозунгом разоблачения всех тех штук, которые сейчас проделывают и в Германии и во Франции социал-демократические и реформистские союзы экономическими советами, права которых якобы сейчас расширяются и в Германии и во Франции, и вокруг которых делает очень большой шум международный компанейский союз, который именуется Амстердамским Интернационалом.

Следующий вопрос — это вопрос относительно того, что сделать для укрепления Профинтерна. Здесь т. Бухарин, говоря относительно недостатков, относительно ошибок целого ряда секций Коммунистического Интернационала, мог бы дополнить это целым рядом недостатков и ошибок и революционных профсоюзов, революционных меньшинств. Профинтерн в такой же мере силен и в такой же мере слаб, как силен и слаб Коммунистический Интернационал. Это совершенно естественно, — тут соотношение между Коминтерном и Профинтерном примерно такое же, как между ВКП и ВЦСПС. Что делать для того, чтобы усилить, развернуть работу Профинтерна? Помимо того, о чем говорил здесь т. Бухарин относительно персонального усиления Профинтерна, относительно увеличения количества работников и усиления его работниками русскими и также иностранными, мне представляется, что на ближайшее время нам придется пойти для усиления влияния Профинтерна по линии некоторой формальной децентрализации. Для того чтобы захватить новые слои рабочих, не входящие еще в Профинтерн, мы должны, приспособляясь к континентам, оказывать содействие созданию организаций, состоящих вне Профинтерна. Создан тихоокеанский секретариат профсоюзов. Благодаря ему советское профдвижение связалось с рабочим движением Филиппин. Для многих из нас ничего не говорят Филиппины, а между тем они представляют собою основную базу американского империализма против Японии. Филиппины будут играть в ближайших боях величайшую роль. Тихоокеанский секретариат втянул все профдвижение Австралии. Правда, оно еще насквозь проникнуто старыми реформистскими традициями. Там отстаивают, например, закон против цветных рабочих и т. д. Вообще имеется еще очень много исторического мусора в головах отсталых слоев австралийского пролетариата. Но тем не менее они втянуты. Там имеется авангард в довольно серьезных индустриальных районах Австралии (Нов. южный Уэльс), который с Профинтерном тесно связан не только организационно, но и идейно. Какой же следующий наш шаг? Следующим шагом должно быть содействие по созданию федераций профсоюзов Латинской Америки. Мы имеем там свежее, молодое рабочее движение, раз'едаемое, с одной стороны, анархо-синдикализмом, а с другой — гомперсизмом, который имеется еще сейчас у известной части рабочих латинских стран. Американская федерация труда создала особый интернационал, так называемую пан-американскую федерацию труда на предмет империалистического американского экспорта и идеологического и политического воздействия на рабочее движение Южной Америки. Мы там имеем гораздо большее влияние, и ближайший шаг, конечно, должен быть направлен на создание Южно-американской федерации профсоюзов. Тут опять т. Угланов скажет, что не видно Профинтерна. Особенно ему не будет видно Профинтерна, когда он будет читать тот толстый «Календарь коммуниста» в 800 страниц, который роздан «Московским рабочим», и где не натллось даже полстраницы для Красного Интернационала профсоюзов. Не судите о Профинтерне по этому «Календарю коммуниста». (С м е х.)

Мануильский. Профинтерна не видно, он плавает в Тихом океане. Выбирайтесь скорее из Тихого океана в Европу.

Лозовский. Ближайшим шагом, таким образом, будет создание Южноамериканской федерации профсоюзов. Подготовительная работа, насколько мне известно, уже сделана, и федерация будет создана в течение ближайших месяцев. Я не буду здесь останавливаться на целом ряде других вопросов. Я хочу только лишь остановиться еще на одном вопросе, в высшей степени важном. Недавно, примерно за пару недель до с'езда, в «Правде» появилась большая километрическая статья Зиновьева под названием: «21 условие ленинского Коминтерна». И вот в этой статье Зиновьев высказывается против того, что мы посоветовали Унитарной конфедерации труда снять со своего устава параграф о диктатуре пролетариата. Он считает это ошибкой и уступкой синдикализму и заявляет следующее:

«Ленинское крыло Коминтерна (оппозиция) не только не берет на себя никакой ответственности за такого рода уступки, но решительно осуждает их». («Дискуссионный листок», № 2.)

Допустим, что ленинская, допустим, что левая, допустим, что в Коминтерне, не берет ответственности, но прежде всего имеется ли здесь действительно оппортунистический уклон со стороны Профинтерна и со стороны Коминтерна, так как это мы делали соборно, ибо мы в таких вопросах действуем совместно с Коминтерном? Есть ли здесь оппортунистический уклон, о котором т. Зиновьев говорит и за который «он не берет на себя ответственности?» Я хотел бы привести несколько фактов как рлз по этому пункту:

1) Вы все, конечно, помните «Детскую болезнь левизны в коммунизме» Ленина. В разделе, посвященном Коммунистической рабочей партии Германии, он как раз разбирает вопрос, который выдвинула тогда КПГ, — вопрос о том, что нужно вставить в устав союза вопрос о Советах и о диктатуре пролетариата. Так как вы все читали «Детскую болезнь левизны», то я не буду цитировать едких абзацов, посвященных этому вопросу, и только приведу следующее маленькое местечко, которым Ленин заканчивает разбор этой «левой» платформы:

«Вся задача коммунистов уметь убедить отсталых, уметь работать среди них, а не огораживаться от них выдуманными ребячески-«левыми» лозунгами». (Том XVII , стр. 144.)

Это он писал как раз по вопросу о том, нужно ли вносить в устав союза этот самый пункт о диктатуре пролетариата.

2) Я помню, когда мы создавали международный Совет профессиональных союзов в 1920 г., и мне приходилось вести переговоры с знаменитым Даррагона (Даррагона перешел сейчас на сторону Муссолини), он не хотел тогда подписывать формулу «диктатуры пролетариата» и все норовил в сторону. Я пришел к Ильичу с окончательным текстом и говорю: «Неясно здесь насчет диктатуры»; Ильич прочел и сказал: «Ничего, можно подписать. Главное — создать центр, потом можно будет благодаря этому центру действовать в том духе, в каком это нужно».

3) Третий пример, который известен т. Зиновьеву, это случай на II конгрессе Профинтерна. Французская унитарная конфедерация труда, во главе которой тогда еще были анархо-синдикалисты и некоторые коммунисты с анархо-синдикалистским душком, потребовала от нас, чтобы мы из нашего устава выкинули 11 параграфов о том, что Коминтерн и Профинтерн работают на основах взаимного представительства; Я помню, что по этому вопросу было сомнение, например, у т. Зиновьева, но у т. Ленина сомнений не было. Он спросил меня, куда они идут: к нам или от нас? Я сказал — к нам. Сделайте тогда эту уступку. Мы провели эту уступку по вопросу о взаимном представительстве Коминтерна и Профинтерна, когда Зиновьев был председателем Коммунистического Интернационала. Что же он сейчас приходит и заявляет с помпой о том, что эта левая, коминтерновская и всякая другая оппозиция не берет на себя никакой ответственности?

Ну, хорошо, он не берет на себя ответственности за это, а за что же он берет на себя ответственность? Приведу несколько примеров. На шанхайской пан-азиатской конференции, где были представители японской буржуазии, китайской и т. д., и целого ряда других стран, японцы внесли в порядок дня вопрос об изгнании коммунизма и коммунистов из Азии, и потом вся эта конференция постановила выбрать в почетный президиум сенатора Бора, Бертрана Росселя и Льва Троцкого. С одной стороны, конференция хочет изгнать коммунизм и коммунистов из Азии, а с другой стороны — выбирает в почетный президиум либерального живоглота сенатора Бора, поповско-пацифистского Бертрана Росселя и «левого» оппозиционера Троцкого! Не «правого» Бухарина, не «правого» Сталина, а «левого» Троцкого. Почему? Что Зиновьев — берет на себя ответственность за это или нет?

Второй факт: во Франции выходит орган, который называется «Пролетарская революция». Правда, там ничего пролетарского и ничего революционного нет, но носит он название «Пролетарская революция». В номере от 15 ноября там появилась статья под заглавием «Первый консул Сталин». (Они от термидора добрались уже до консулата.) В передовой статье, после ряда рассуждений о термидоре и пр., говорится следующее:

«Печальное преимущество нового периода, открывающегося перед Россией, заключается в том, что он будет представлять собой сборное целое из двух эпох: по форме это будет консулат и империя, а по существу — реставрация».

Я спрашиваю Зиновьева, берет ли он на себя ответственность за эту статью людей, которые во Франции его поддерживают? Да или нет? Это интересный вопрос. Ответственность за линию Коминтерна и Профинтерна он не берет на себя, а ответственность за эту линию берет он на себя или нет?

Третий пример, касающийся той же Франции. Как раз перед нашим с'ездом во Франции вышел орган, который называется «Против течения». Странное, вы скажете, название, но пусть оно вас не смущает. «Против течения» называется этот орган, а в подзаголовке — «орган коммунистической оппозиции». Статья посвящена положению дел в ВКП. Указав на то, что ВКП сползает с классовых рельс, что происходит перерождение и т. д., этот «орган коммунистической оппозиции», во главе которого стоят Пазе, Лорио и целый ряд других коммунистических обывателей, пишет следующее:

«Трудности борьбы, трагизм обстановки, — все это напоминает нам о не менее мрачном и не менее опасном поворотном пункте в истории рабочего класса: о мировой войне.

Аналогия, действительно, поразительна. Теперь, как и 13 лет тому назад, мы видим вождей, недостойных своих задач, мы видим сбитые с толку и обманутые массы; теперь, как и тогда, мы видим разброд, ложь и фанатизм. И теперь тоже кучка людей решительно выступает против опасности, являясь об'ектом клеветы и всяческой травли. Так, как это делали большевики в 1914 году». («Против течения».)

Против какого течения шли большевики в 1914 г.? Большевики в 1914 г. шли против социал-патриотического и против шовинистического течения, а они идут теперь против коммунистического течения. Так вот интересно, берет ли на себя ответственность «левая», «коминтерновская», «последовательная» и всякая другая оппозиция за такого рода выступления своих идейных, своих политических сторонников и друзей? Мы не слышали отмежевания от всех этих «горе-коммунистов», зато и в печати, и здесь они отмежевались от линии, проводимой Коминтерном и Красным Интернационалом профсоюзов.

В заключение — что сейчас, в ближайшее время предстоит делать? По какому пути итти Коминтерну, а главным образом Красному Интернационалу профессиональных союзов? Я оставляю в стороне те организационные вопросы, которые затронул т. Бухарин относительно укрепления «договора дружбы».

Мануильский. Лучше прежде всего пакт о ненападении, а о дружбе — подождем!

Лозовский. Это вопрос, который будет решен после с'езда, который должен быть решен после с'езда. Я ставлю перед собой вопрос о том, что делать и в каком направлении вести работу:

1) максимум поддержки, максимум внимания рабочему движению тихоокеанского побережья и, в первую очередь, рабочему движению Китая, Индонезии, Индии, Японии и т. д.;

2) максимум внимания рабочему движению Латинской Америки и содействие созданию Южно-американской федерации профсоюзов для об'единения всех революционных элементов Южной Америки, как входящих, так и не входящих в Профинтерн;

3) продолжать беспощадную борьбу против международного компанейского союза, который носит название Амстердамского Интернационала, ни на одну минуту не забывая, что это полуевропейское об'единение лейтенантов капитала в рабочей среде;

4) оказать через Коминтерн и ВЦСПС решительную поддержку Профинтерну по дальнейшему завоеванию широких пролетарских масс;

5) продолжать тактику единого фронта и единства, главным образом снизу, обостряя борьбу против реформистской верхушки;

6) усиливать входящие в Профинтерн революционные союзы (Франции, Чехословакии и т. д.) как за счет неорганизованных, так и за счет наших сторонников, находящихся внутри реформистских союзов, памятуя, что единство — не цель, а средство к цели;

7) там, где реформистские союзы благодаря их тактике распадаются, и рабочие бегут оттуда, брать на себя инициативу создания союзов, брать на себя инициативу организации масс, не останавливаясь перед величайшими трудностями, какие, несомненно, могут встретиться в каждой стране. И, наконец,

8) самым решительным образом бороться за уничтожение диспропорции между политическим влиянием Коминтерна и Профинтерна и организационным закреплением этого влияния для того, чтобы в ближайшем этапе нарастающих боев мы могли действительно руководить массовыми организациями не только на Востоке, но и в важнейших странах Центральной Европы, как Германии и Англии, где влияние коммунистов пока еще слабее, чем влияние реформистов. (Аплодисменты.)