Габриэль Гарсиа Маркес
ЧИЛИ: АНАЛИЗ ОДНОГО УБИЙСТВА
В конце 1969 года три генерала Пентагона обедали с четырьмя чилийскими военными в предместье Вашингтона. Радушным хозяином был Херардо Лопес Ангуло, в то время полковник военно-воздушных сил и атташе чилийской военной миссии в Соединенных Штатах; двое из чилийских гостей были его коллеги по другим видам вооруженных сил. Обед был устроен в честь начальника военно-воздушного училища генерала Карлоса Торо Масоте, прибывшего накануне с ознакомительной миссией.
Семеро военных ели фруктовый салат и жареную телятину с горошком, пили вина, согретые теплом далекой родины на Юге, с ее пляжами, полными ярких птиц, в то время как Вашингтон был покрыт снегом, и беседовали на английском языке на единственную тему, которая интересовала чилийцев в тот период: предстоящее избрание президента в сентябре.
3а десертом один из генералов Пентагона спросил, как поступила бы чилийская армия, если бы на этих выборах верх одержал кандидат левых сил Сальвадор Альенде. Генерал Торо Масоте ответил: «3а полчаса мы овладеем дворцом Ла Монеда, даже если нам понадобится поджечь его».
Одним из гостей был генерал Эрнесто Баэса, нынешний директор «национальной службы расследования» в Чили; именно он во время путча прошлой осенью руководил штурмом президентского дворца и отдал приказ поджечь его. Двое из его подчиненных того времени прославились в тот же самый день: генерал Аугусто Пиночет, председатель хунты, и генерал Хавьер Паласиос, который участвовал в последней встрече лицом к лицу с Сальвадором Альенде. 3а столом сидел также бригадный генерал ВВС Серхио Фигероа Гутьеррес, который сейчас занимает пост министра общественных работ и является близким другом другого члена хунты генерала военно-воздушных сил Густаво Ли, отдавшего приказ обстреливать президентский дворец ракетами. Последним чилийским гостем был нынешний адмирал Артуро Тронкосо, который был тогда военным губернатором порта Вальпараисо; это он организовал кровавую чистку, в результате которой прогрессивные офицеры военно-морского флота были ликвидированы, и дал сигнал к военному мятежу рано утром 11 сентября 1973 года.
Этот исторический обед был первым контактом между Пентагоном и чилийскими офицерами - представителями четырех видов вооруженных сил (сухопутная армия, военно-морской флот, авиация и полицейские силы карабинеров). В ходе последующих встреч как в Вашингтоне, так и в Сантьяго было достигнуто следующее окончательное соглашение: если когда-нибудь Народное единство одержит победу на выборах, то чилийские военные, самые преданные североамериканским идеалам и интересам, захватят власть. Они подготавливали свой переворот хладнокровно, как настоящую военную операцию, не учитывая реальных условий Чили.
Таким образом, план вмешательства был разработан заранее не только под нажимом «Интернэшнл телефон энд телеграф компани» (ИТТ), но и по более глубоким причинам международной политики. Его окрестили «чрезвычайный план». Органом, который должен был ведать его осуществлением, было разведывательное управление министерства обороны, но его поручили осуществлять управлению морской разведки, и именно оно собирало и централизовало сведения, поставляемые другими органами, в том числе органами ЦРУ под высшим политическим руководством Совета национальной безопасности. Было естественно, что осуществление этого проекта поручили военно-морскому флоту, а не сухопутной армии, поскольку путч должен был совпасть с «Операцией Унидас», совместными маневрами североамериканских и чилийских частей в Тихом океане. Эти маневры состоялись в сентябре, в том месяце, когда проходили выборы и когда могло показаться естественным, что на земле и в небе Чили можно было видеть всякого рода военную технику, управляемую людьми, умеющими убивать ...
Чили - узкая полоса земли длиной 4270 километров и шириной 190 километров с населением 10 миллионов человек, из которых 2 миллиона живут в столице Сантьяго. Величие этой страны заключается не в ее качествах, а в том размере, который приобретают там исключения. Единственное серьезное производство в стране - это добыча медной руды, но зато это руда лучшего качества во всем мире, а объем добычи там не намного меньше, чем в Соединенных Штатах и Советском Союзе. Страна производит также вина такого же хорошего качества, как европейские, но они мало экспортируются: чилийцы потребляют почти все вино, производимое в стране. Доход на душу населения составляет 600 долларов; это один из самых высоких доходов в Латинской Америке, но половина валового национального продукта распределяется среди всего лишь 300 тысяч человек ...
В определенном смысле чилийцы очень похожи на свою страну. Они любят жизнь, они умеют делать ее для себя как можно более красивой, но они отличаются опасной склонностью к скептицизму. «Ни один чилиец не верит в то, что завтра будет вторник»,- сказал мне в понедельник один чилиец, который тоже не верил в это. Однако, несмотря на это неверие или, может быть, благодаря ему, чилийцы достигли стадии цивилизации, политической зрелости и культурного уровня, которые являются их лучшими отличительными чертами. Из трех лауреатов Нобелевской премии по литературе, присужденной писателям Латинской Америки, двое были чилийцами. Один из них, Пабло Неруда, - в ряду крупнейших поэтов нашего века ...
Правительство Соединенных Штатов интересовали даже самые сокровенные помыслы чилийцев. В 1965 году оно попыталось проникнуть в них без разрешения Чили в результате невероятной операции социально-политического шпионажа – «плана Камелот».
Этот тайный опрос при помощи анкет с исключительно конкретными вопросами проводился во всех слоях общества, среди представителей всех ремесел, всех профессий и даже в самых отдаленных уголках страны для того, чтобы на научной основе определить степень политической эволюции социальные тенденции чилийцев. В анкете, предназначенной для казарм, был вопрос, который пять лет спустя на обеде в Вашингтоне, был снова задан чилийским военным: «Какую позицию вы займете в случае прихода к власти коммунистов?». Коварный вопрос. После «операции Камелот» Соединенные Штаты точно знали, что Сальвадор Альенде будет избран президентом республики.
Не случайно именно Чили была избрана для этого зондирования сознания. Давнишние традиции и сила ее народного движения, упорство и ум ее руководителей, а также экономические и социальные условия страны позволили предсказать, какова будет ее судьба. Анализ данных «операции Камелот» подтвердил это: Чили должна была стать второй социалистической республикой на континенте после Кубы. Поэтому задача Соединенных Штатов заключалась - в целях охраны североамериканских капиталовложений - не в том, чтобы попросту помешать Сальвадору Альенде прийти к власти. Их главный план состоял в том, чтобы повторить самый жестокий и самый результативный эксперимент, какой когда-либо предпринимал империализм в Латинской Америке, - эксперимент Бразилии...
4 сентября 1970 года д-р Сальвадор Альенде, социалист и франкмасон, был избран, как и ожидали, на пост президента республики. Тем не менее «чрезвычайный план» не был тогда осуществлен. Самое распространенное и вместе с тем самое забавное объяснение заключается в следующем: кто-то в Пентагоне совершил ошибку, испросив 200 виз для так, называемого духового оркестра военно-морского флота, который в действительности состоял из специалистов по свержению правительств, включая нескольких высших офицеров, которые и играть-то не умели. Чилийское правительство узнало об этом маневре и отказалось выдать визы. Кое-кто предполагает, что именно этот промах привел к отсрочке авантюры. Однако в действительности дело в том, что этот план полностью пересмотрели: другие североамериканские органы, в частности ЦРУ, и посол Соединенных Штатов Америки в Чили сочли, что «чрезвычайный план» представляет собой лишь военную операцию и не учитывает реальных условий Чили.
В самом деле, торжество Народного единства не вызвало той социальной паники, на которую рассчитывал Пентагон. Напротив, независимость нового правительства в области внешней политики, его стремление решительно действовать в экономической области сразу же вызвали в обществе обстановку глубокого удовлетворения. В течение первого года были национализированы 47 промышленных предприятий и более половины кредитной системы. В результате аграрной реформы было национализировано 2400000 гектаров обрабатываемых земель. Процесс инфляции стал более умеренным; удалось обеспечить полную занятость, а заработная плата повысилась на 40 процентов.
Предыдущее правительство, которое возглавлял христианский демократ Эдуардо Фрей, положило начало процессу «чилизации» добычи меди. По существу, этот процесс ограничился покупкой 51 процента акций рудников, и за один только рудник Эль-Теньенте была заплачена сумма, превышающая общую стоимость всего предприятия. Правительство Народного единства приняло закон о немедленной передаче в распоряжение нации всех залежей меди, эксплуатируемых филиалами североамериканских компаний «Анаконда» и «Кеннекотт». Это было сделано без всякой компенсации: правительство подсчитало, что обе эти компании за 15 лет нажили 80 миллиардов долларов сверхприбылей.
Мелкая буржуазия и средние классы - две важные социальные силы, которые могли бы в тот момент поддержать военный государственный переворот, - начали пользоваться неожиданными преимуществами, но не в ущерб пролетариату, как это было всегда, а в ущерб финансовой олигархии и иностранному капиталу. Вооруженные силы как социальная группа состояли из людей того же возраста, того же происхождения и с теми же чаяниями, что и средние классы, и у них не было никаких причин поддерживать горстку офицеров-путчистов. Христианская демократия, сознавая эти факты, не только не поддерживала в тот период гарнизонных заговорщиков, но и оказывала им решительное сопротивление, зная, что они непопулярны среди слоев, поддерживающих христианско-демократическую партию.
Ее цель заключалась в другом: любыми средствами дискредитировать новый режим, для того чтобы завоевать две трети мест в конгрессе на выборах в марте 1973 года. При таком большинстве она могла бы проголосовать за конституционное низложение президента республики.
Христианско-демократическая партия была большой многоклассовой организацией, имеющей опору среди промышленного пролетариата современных секторов, среди мелких и средних землевладельцев в сельской местности, среди буржуазии и средних классов в городах. Что касается коалиции Народного единства, то она пользовалась поддержкой наиболее обездоленного городского пролетариата, сельского пролетариата, низших слоев средних классов городов и бедняцких слоев во всей стране.
Христианско-демократическая партия в союзе с крайне правой национальной партией контролировала конгресс. Народное единство контролировало исполнительную власть. Поляризация этих двух сил, по существу, отражала поляризацию в самой стране.
Любопытно, что именно католик Эдуардо Фрей, который не верит в марксизм, наилучшим образом использовал классовую борьбу, поощряя и обостряя ее, чтобы не давать покоя правительству и толкнуть страну по наклонной плоскости деморализации и экономического развала.
Североамериканская экономическая блокада, введенная после экспроприации без компенсации, и внутренний саботаж буржуазии сделали все остальное. В Чили производили все - от автомобилей до зубной пасты, однако структура чилийской промышленности порочна: в 160 самых крупных предприятиях 60 процентов капитала принадлежит иностранным монополистам, а 80 процентов сырья и оборудования импортируется. Кроме того, стране ежегодно нужно было 300 миллионов долларов, чтобы импортировать потребительские товары, и еще 450 миллионов долларов для выплаты своего внешнего долга.
Кредиты, получаемые от социалистических стран, не могли восполнить эту острую нехватку валюты, ибо вся чилийская промышленность, сельское хозяйство и транспорт пользовались североамериканским оборудованием. Потребности Чили были огромными и безотлагательными. Веселые буржуазные дамы, использовав в качестве предлога нормирование продуктов и чрезмерные требования бедного населения, вышли на улицы, гремя пустыми кастрюлями. И не случайно - напротив, это весьма знаменательно, - что этот спектакль, который устроили на улицах дамы, одетые в дорогие меха, в шляпах, украшенных цветами, состоялся в тот самый день, когда Фидель Кастро завершил тридцатидневный визит в Чили, который, учитывая напряженную социальную обстановку, произвел эффект землетрясения.
Президент Сальвадор Альенде понял тогда и сказал, что его правительство состоит из представителей народа, но у народа нет власти. Это заявление было более горьким, чем могло показаться, а также и более тревожным, так как сердце Альенде было полно того уважения к законности, которое, очевидно, стало причиной его собственной гибели: этот человек, который сражался до конца, отстаивая законность, вполне мог бы покинуть дворец Ла Монеда через парадный вход, с высоко поднятой головой, если бы конгресс сместил его с поста президента конституционным порядком.
Россана Россанда, лидер итальянской группы «Манифесто», которая нанесла визит Альенде в то время, нашла его постаревшим, напряженным, полным мрачных предчувствий. Он сидел на том самом диване, обитом желтым кретоном, на котором потом лежал его труп, прошитый пулями, С лицом, обезображенным ударом приклада. Отныне даже те представители христианско-демократической партии, которые раньше относились к нему лучше других, были настроены против него. «Даже Томич?» - спросили у президента. «Все»,- ответил Альенде.
Накануне выборов в марте 1973 года, когда должна была решаться его судьба, он заявил, что был бы удовлетворен, если бы коалиция Народного единства получила 36 процентов голосов. А между тем, несмотря на безудержную инфляцию, несмотря на жесткое рационирование продуктов, несмотря на концерт на кастрюлях, который устроили разбушевавшиеся буржуазки, он получил 44 процента голосов. Это была столь сенсационная и столь решительная победа, что Альенде, оставшись в своем кабинете наедине со своим другом и доверенным лицом, журналистом Аугусто Оливаресом, закрыл дверь и пустился в пляс.
Для христианско-демократической партии это было доказательством того, что демократический процесс, которому положила начало коалиция Народного единства, уже нельзя было сдержать легальными средствами. Но эта партия была не способна правильно оценить последствия авантюры, на которую собиралась пойти - непростительный случай исторической безответственности. Для Соединенных Штатов это предостережение имело гораздо большее значение, чем интересы экспроприированных компаний: речь шла о недопустимом прецеденте в мирной эволюции народов мира, особенно в отношении Франции и Италии, где нынешние условия позволяют предпринять эксперименты, подобные эксперименту Чили. Все силы внутренней и внешней реакции сплотились в монолитный блок.
Но, с другой стороны, партии коалиции Народного единства, внутренние разногласия которых были гораздо более глубокими, чем это признают, не сумели договориться об уроках, которые следовало извлечь из результатов мартовских выборов. Правительство оказалось парализованным: с одной стороны, на него нажимали те, кто считал, что нужно было воспользоваться явным полевением масс для того, чтобы совершить решающий скачок в области социальных преобразований, а с другой стороны - самые умеренные, которые опасались призрака гражданской войны и думали, что можно отступить и достигнуть соглашения с христианско-демократической партией. Сейчас всем ясно, что эти контакты со стороны оппозиции были не чем иным, как отвлекающим маневром, чтобы выиграть время.
Забастовка владельцев грузовиков сыграла роль детонатора. Ландшафт страны гористый, поэтому экономика Чили полностью зависит от автомобильного транспорта. Парализовать его - это значит парализовать Чили. Для оппозиции это было легким делом, так как корпорация владельцев грузовиков больше всех пострадала от нехватки запасных частей, и, кроме того, ей угрожали правительственные проекты, предусматривающие национализацию транспорта и его оснащение советской техникой. Забастовка продолжалась до победного конца, не прекращаясь ни на минуту: ее финансировали извне звонкой монетой. «ЦРУ наводнило страну долларами, чтобы поддержать забастовку предпринимателей, и эта валюта хлынула на черный рынок», - писал Пабло Неруда одному другу в Европе. 3а неделю до путча уже не было ни растительного масла, ни молока, ни хлеба.
В последние дни существования коалиции Народного единства в этой стране с подорванной экономикой, стоящей на грани гражданской войны, маневры правительства и оппозиции были направлены на достижение одной цели - изменить, каждый в свою пользу, равновесие сил в рядах армии. Последний удар был мастерским: за 48 часов до путча оппозиции удалось опорочить и сместить тех представителей верховного командования, которые поддерживали Альенде, и назначить на их место, одного за другим, с помощью ряда ловких маневров, всех тех офицеров, которые присутствовали на обеде в Вашингтоне.
В этих условиях военный переворот не мог не быть кровавым. Альенде это знал: «Не следует играть с огнем, - сказал он однажды, - Если кто-либо думает, что в Чили военный государственный переворот будет происходить, как в других странах Америки, будет чем-то вроде простой смены караула у дворца Ла Монеда, то он глубоко ошибается. Здесь, если армия преступит законностъ, прольются реки крови. Это будет вторая Индонезия».
Эта уверенность основывалась на исторических данных.
Чилийские вооруженные силы, вопреки тому, чему нас заставили поверить, вмешивались в политику всякий раз, когда они чувствовали, что их классовые интересы находятся под угрозой, и всякий раз прибегали к невероятно жестоким репрессиям. Последний путч - это уже шестая попытка такого рода за последние 50 лет.
Свой кровожадный темперамент чилийская армия приобрела в той ужасной школе, какой была война с арауканцами, которая продолжалась 300 лет. Один из ее родоначальников похвалялся в 1620 году тем, что он собственноручно убил за одну операцию более 2 тысяч человек. Хоакин Эдвардс Бельо рассказывает в своей хронике, что во время эпидемии тифа военные приказали больным выйти из домов и прикончили их, чтобы положить конец эпидемии. В 1891 году во время гражданской войны, продолжавшейся семь месяцев, в одной лишь схватке было убито 10 тысяч человек. Перуанцы уверяют, что во время оккупации Лимы в период тихоокеанской войны чилийские военные разграбили библиотеку дона Рикардо Пальма не для того, чтобы прочитать его книги, а для того, чтобы подтирать зад.
Особенно жестоко они подавляли народные движения.
После землетрясения в Вальпараисо в 1906 году военно-морские силы ликвидировали организацию портовиков: они убили 8 тысяч рабочих. В Икике в начале этого столетия бастующие демонстранты, преследуемые войсками, спрятались в городском театре. Их расстреляли из пулеметов, погибло две тысячи человек. 2 апреля 1957 года армия подавила бунт в торговом центре Сантьяго. Число погибших невозможно было установить по той простой причине, что правительство спрятало трупы и приказало похоронить их тайно.
Во время забастовки на руднике «Эль-Сальвадор» при правительстве Эдуардо Фрея военный патруль открыл огонь по демонстрации и разогнал ее. При этом было убито шесть человек, в том числе дети и беременная женщина. Командовал этой операцией никому не известный 52-летний генерал, отец пятерых детей, географ по образованию и автор нескольких книг по военным проблемам - Аугусто Пиночет.
Миф о приверженности закону и о необычайной мягкости этой кровожадной армии был придуман в хорошо понятных интересах чилийской буржуазии. Коалиция Народного единства закрепила его в надежде изменить в свою пользу состав высших офицерских кадров. Но Сальвадор Альенде больше доверял карабинерам - вооруженному корпусу, состоящему из выходцев из народа, и в первую очередь из крестьян, который подчинялся непосредственно президенту республики. Фактически лишь старая гвардия офицеров карабинеров поддержала хунту. Самые молодые забаррикадировались в школе унтер-офицеров в Сантьяго и оказывали сопротивление четыре дня, до тех пор, пока они не были уничтожены бомбами летчиков-путчистов.
Таким был наиболее известный эпизод тайной войны, которая велась в казармах накануне государственного переворота. Путчисты убили офицеров, которые отказались их поддержать, а также тех, кто не подчинился приказам о репрессиях. Вспыхнули мятежи целых полков и в Сантьяго, и в провинции, но они были безжалостно подавлены, а их зачинщики расстреляны для устрашения остальных. Командир кирасиров в Виньядель-Мар полковник Кантуариас был расстрелян своими подчиненными. Нынешнее правительство пытается убедить в том, что многие солдаты, верные хунте, были убиты участниками народного движения сопротивления. Пройдет какое-то время, прежде чем мы узнаем о подлинных масштабах этой внутренней бойни, так как трупы вывозили из казарм на мусороуборочных машинах и хоронили тайно.
В этих трагических событиях приняли участие многочисленные иностранные агенты. Очень многие агенты тайной полиции соседних стран, проникшие через боливийскую границу, скрывались до путча, а затем начали ожесточенную охоту за семью тысячами политических беженцев других латиноамериканских стран.
Бразилия, родина «горилл», предложила свои услуги. 3а два года до этого она организовала реакционный государственный переворот в Боливии, который лишил Чили большой поддержки и облегчил тайную доставку в страну всевозможных подрывных средств. Определенная часть североамериканских кредитов, предоставленных Бразилии, была втайне переведена в Боливию, чтобы финансировать подрывные действия в Чили. В 1972 году генерал Уильям Уэстморленд совершил секретную поездку в Ла-Пас, причем цель этой поездки так и не была объявлена. Тем не менее нельзя считать случайным тот факт, что вскоре после этого тайного визита войска и военная: техника двинулись к границе с Чили, что предоставило чилийским военным дополнительную возможность укрепить свое положение внутри страны, заняться сменой персонала и содействовать назначению нужных офицеров на высокие посты, чтобы они могли способствовать намечавшемуся государственному перевороту. И, наконец, 11 сентября - сначала приблизили дату операции «Унидас», а в конце концов претворили в жизнь план, разработанный на обеде в Вашингтоне, правда с трехлетним опозданием, но в том виде, в каком он был разработан: не как мятеж гарнизона «обычного» типа, а как самую настоящую разрушительную военную операцию.
Речь шла не просто о том, чтобы свергнуть правительство, а о том, чтобы заставить прорасти зловещие семена Бразилии с помощью ужасных методов террора, пыток и расстрелов, пока в Чили не исчезнут последние следы политических и социальных условий, которые сделали возможной коалицию Народного единства. Через четыре месяца после путча итоги страшные: около 20 тысяч убитых, 30 тысяч политических заключенных подвергнуты жестоким пыткам, 25 тысяч студентов исключены из университетов и более 200 тысяч рабочих уволены. Причем самый жестокий этап еще далеко не кончился.
В час заключительной битвы, в то время как страна находилась во власти разъяренных путчистов, Сальвадор Альенде упорно старался соблюдать законность. Он сопротивлялся шесть часов, вооруженный автоматом, который ему подарил Фидель Кастро, - первое огнестрельное оружие, которым когда-либо пользовался Сальвадор Альенде ...
Альенде погиб во время перестрелки с нападающими.
А затем каждый офицер, в соответствии с армейской традицией, выстрелил в упор в его труп. И, наконец, какой-то унтер-офицер ударом приклада обезобразил его лицо. Есть фотография, ее сделал Хуан Энрике Лира, репортер газеты «Меркурио», единственный журналист, которому разрешили сфотографировать труп. Он был настолько неузнаваем, что, когда его, уже лежащего в гробу, показали жене Ортенсии Альенде, ей не позволили взглянуть на его лицо ...
В июле прошлого года ему исполнилось 64 года; он был человеком упорным, решительным ... Он был последовательным, и это было его самое большое достоинство ... Альенде вошел в историю как символ того, что дорого всем нам, людям нашей эпохи, как человек, память о котором навсегда останется в наших сердцах.
Габриэль Гарсиа Маркес
«Нувель обсерватер», Париж. 4 мapтa 1974 года
Габриэль Гарсиа Маркес - колумбийский писатель,
лауреат Нобелевской премии по литературе,
автор многих романов ("Сто лет одиночества", "Осень патриарха")
Источник текста - "Трагедия Чили. Материалы и документы"
М.1974
ЦРУ И ПЕРЕВОРОТ
Были ли Соединенные Штаты, через Центральное разведывательное управление или каким-либо иным образом, непосредственно причастны к событиям, которые привели 11 сентября 1973 года к кровавому государственному перевороту в Чили?
Учитывая прежние перевороты или попытки свержения иностранных правительств, осуществленные ЦРУ,— Иран, Гватемала, Лаос, Куба и т. д.,— закрадываются глубокие подозрения, что это управление было не просто невинным наблюдателем событий в Чили с момента избрания Альенде в 1970 году.
Несколько дней назад ЦРУ довольно неожиданно и крайне неохотно отчасти подтвердило многие из этих подозрений. Оно сделало это во время секретных свидетельских показаний в подкомиссии палаты представителей по межамериканским делам, с которыми выступили его директор Уильям Колби и видный сотрудник Бюро внешней разведки ЦРУ Фредерик Диксон Дэвис. Со стенограммой этих свидетельских показаний автора познакомили в разведывательных кругах.
Свидетельские показания Колби и Дэвиса, временами неясные и противоречивые, рисуют картину деятельности ЦРУ в Чили в период между избранием Альенде в 1970 году и переворотом 11 сентября, начиная с «проникновения» во все крупнейшие чилийские политические партии, поддержки антиправительственных демонстраций и финансирования оппозиционной печати и других групп и кончая вмешательством этого управления (о котором не подозревали до сих пор) в финансовые переговоры между Вашингтоном и Сантьяго в 1972 году и в начале 1973 года, когда чилийцы отчаянно стремились к урегулированию.
В последующие после прихода Альенде к власти три года американская политика развивалась в двух основных направлениях. Во-первых, правительство Альенде лишили всех кредитов (Вашингтон даже блокировал займы, предоставленные международными учреждениями, чтобы ухудшить экономическое положение Чили). Во-вторых, Центральное разведывательное управление прибегло к вспомогательным мерам, чтобы обострить экономический кризис и тем самым стимулировать внутреннюю оппозицию марксистской правительственной коалиции Народное единство во главе с Альенде.
Единственное исключение в этом запрете, наложенном на кредиты, делалось для военной техники, которую США продавали чилийским вооруженным силам; сюда же относилось принятое 5 июня 1973 года решение продавать Чили реактивные истребители «Р-5Е», по-видимому, для того, чтобы уведомить военных о поддержке Соединенных Штатов. Свидетельские показания Колби, равно как и другая информация, показывают, что Соединенные Штаты поддерживали тесные контакты с чилийскими военными после избрания Альенде.
Примерно за неделю до военного переворота США отклонили просьбу Сантьяго о кредитах для закупки 300 тысяч тонн пшеницы в нашей стране, в то время когда у чилийцев не было иностранной валюты и усиливалась нехватка хлеба.
Как это ни парадоксально, Вашингтон не возлагал надежд на такого рода кровопролитный военный переворот, который произошел 11 сентября. Из чисто политических соображений он предпочитал постепенный развал чилийской экономики, чтобы режим Альенде рухнул сам собой. Роль ЦРУ, по-видимому, заключалась в том, чтобы помочь ускорить этот процесс...
Свидетельские показания Колби, который отвечал на настойчивые расспросы членов подкомиссии о деятельности ЦРУ в Чили, дали много новой информации, отчасти противоречивой.
Так, Колби, в частности, сказал: «Я могу сделать ясное заявление о том, что ЦРУ, безусловно, не имело никакой связи с самим переворотом, с военным переворотом. Мы не стимулировали его, мы никак не осуществляли его. Мы не поддерживали его. Мы, безусловно, располагали некоторыми разведывательными данными о различных мерах, которые принимались, но мы всячески старались не давать никакого намека на поддержку с нашей стороны». Колби также утверждал, что ЦРУ было не причастно к продолжительной забастовке чилийских владельцев грузовиков, которая предшествовала перевороту. Но под нажимом члена палаты представителей Харрингтона Колби признал, что ЦРУ, возможно, оказывало помощь некоторым демонстрациям, направленным против Альенде. Между ними произошла следующая дискуссия:
Харрингтон: Помогало ли ЦРУ, прямо или косвенно, этим демонстрациям, используя для этой цели филиалы американских корпораций в Бразилии или других латиноамериканских странах?
Колби: Я полагаю, я сказал, что ЦРУ не оказывало помощи забастовке владельцев грузовиков.
Харрингтон: Я думаю, что это более широкий, преднамеренно более широкий вопрос — я имею в виду все демонстрации, которые упоминались во время этого опроса.
Колби: Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
Харрингтон: Я конкретно упомянул две демонстрации. Одна состоялась в октябре 1972 года и другая — в марте 1973 года.
Колби: Откровенно говоря, я предпочел бы не отвечать на этот вопрос, вместо того чтобы заверить вас и при этом оказаться неправым. Я бы предпочел не отвечать на него. Если мы делали это, я не хочу создавать впечатления, что мы этого не делали...
Несмотря на постоянные отговорки Колби, операции ЦРУ в Чили были санкционированы «Комитетом-40», совершенно секретной группой в Совете национальной безопасности, которая одобряет тайные разведывательные операции. Он признал, что «мы имели... в течение ряда лет различные отношения в Чили с различными группами. В некоторых случаях Совет национальной безопасности одобрял это, и это означало оказание им некоторой помощи».
В предыдущих свидетельских показаниях в одной сенатской подкомиссии бывший директор ЦРУ Ричард Хелмс сообщил, что ЦРУ ассигновало 400 тысяч долларов для оказания поддержки органам информации, выступающим против Альенде, незадолго до его избрания. Это было санкционировано «Комитетом-40» на заседании в июне 1970 года. Однако Колби отказался сообщить, продолжались ли эти усилия, утверждая, что необходимо обеспечить секретность операций ЦРУ. Затем он вступил в такую полемику с Харрингтоном:
Колби: Это непосредственно касается того, что мы делали, каковы были наши операции. Я предпочел бы не затрагивать это в данном отчете...
Харрингтон: Я полагаю, что таким образом наша дискуссия становится совершенно бесполезной...
Колби: Позвольте мне заметить, что, проводя такого рода операции, мы исходим из того, что это тайные операции и что участие в них Соединенных Штатов не должно проявляться. Поэтому мы, в органах исполнительной власти, строжайшим образом ограничиваем информацию о подобного рода операциях, стремясь, чтобы о них мало кто знал.
Харрингтон: Поскольку у вас такой удобный порядок, в конце концов и возникают такие ситуации, как 11 сентября...
Члены подкомиссии довольно подробно расспрашивали о возможной причастности американских корпораций к перевороту в Чили, поскольку ранее выяснилось, что «Интернэшнл телефон энд телеграф корпорейшн» предложила ЦРУ в 1970 году миллион долларов, чтобы помешать избранию Альенде, и впоследствии выдвинула довольно подробный план, стремясь ввергнуть Чили в экономический хаос...
Говоря о разведывательных операциях ЦРУ в Чили, Колби сказал, что он «готов предположить», что ЦРУ поддерживало контакты с чилийцами — противниками Альенде. На вопрос Харрингтона, поддерживало ли ЦРУ такие контакты в «социальном контексте», Колби ответил:
«Если какой-нибудь джентльмен разговаривает с нами, будучи уверенным в том, что его не выдадут, что может быть опасно в некоторых странах, то это могло быть очень опасно в Чили. Защита подобных отношений с отдельными людьми требует, чтобы я очень строго ограничивал доступ к подобного рода информации».
Затем последовал следующий диалог:
Фэселл: Есть ли основания предполагать, что ЦРУ проникло во все политические партии Чили?
Колби: Мне хотелось бы иметь возможность ответить «да». Я не могу заверить вас, что мы проникли во все партии, поскольку иногда мы имеем дело с отколовшимися группами.
Фэселл: Крупными?
Колби: Думаю, что большинство из них находится под наблюдением нашей разведки. Скажем так...
Рассказывая о событиях, которые привели к перевороту, Колби заявил: «В условиях общего ухудшения обстановки дело обстояло так: возьмутся ли армия, флот и военно-воздушные силы за это. В конце концов, все они в это вмешались».
В своих показаниях Колби нарисовал довольно мрачную картину репрессий, проводимых хунтой, и, по существу, предсказал, что они усилятся, поскольку чилийские левые по-прежнему сильны. По его подсчетам, погибло примерно в четыре раза больше людей, чем по данным хунты. Колби заявил в подкомиссии, что у чилийских военных есть список сторонников Альенде, которых «разыскивают в первую очередь» и которых надеются найти и, возможно, казнить.
«Руководителя коммунистической партии Луиса Корвалана судят или будут судить за измену. Возможно, его приговорят к смертной казни, как бы это ни повлияло на международную общественность»,— заявил Колби. Затем последовал диалог:
Уолен: Вы упомянули о тех, кого обвиняют в государственной измене. Совершили ли они это после прихода к власти военных?
Колби: По-моему, я говорил о руководителе коммунистической партии, которого, по-видимому, будут судить за измену. Его, возможно, будут судить за поступки, совершенные до прихода к власти военных. У вас могут возникнуть вопросы о том, насколько это законно в юридическом смысле. Некоторых обвиняют в такой деятельности после прихода военных к власти...
Уолен: Это сбивает меня с толку. Получается, что его судят за измену правительству, которое он поддерживал. Я этого не могу понять.
Колби: Вы правы...
Колби так оценил положение в настоящий момент: вооруженная оппозиция сейчас как будто сводится к спорадическим, изолированным нападениям на силы безопасности, но правительство считает, что левые перестраиваются для координированной диверсионной и партизанской деятельности...
Колби заявил в подкомиссии: «Военные руководители явно готовы в какой-то мере поступиться поддержкой в своей стране и вызвать неблагоприятные отклики в печати за границей, чтобы укрепить свою власть в стране и до конца искоренить марксистское влияние...»
Колби не согласился с мнением члена палаты представителей Роберта Стила, республиканца от штата Коннектикут, о том, что убийства, совершенные хунтой, «никому не принесли никакой пользы».
«Думаю, что, по нашей оценке, это принесло некоторую пользу. Хунта была обеспокоена тем, сможет ли она взять в свои руки управление страной, не вызвав настоящей гражданской войны, а такая возможность действительно существовала...»
Отвечая на вопрос, сохранилась ли такая возможность, Колби сказал: «Да, я думаю, что это реальная возможность. Произойдет ли непременно такая война или нет, этого нельзя сказать с уверенностью».
«Вашингтон пост», 21 октября 1973 года
.
