БОЛЬШАЯ ПЯТЕРКА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


СТРАТЕГИЯ БОРЬБЫ
ЗА РАВЕНСТВО РАС

Дан Уэйкфилд

Исайя Брансон улегся на голом полу пустой бруклинской квартиры и заявил управляющему зданием, агенту по сдаче квартир и двум полицейским, что вместе с тремя другими неграми проведет здесь ночь. Поступок мистера Брансона и его товарищей, тоже членов бруклинского отделения КРР, не был озорством, а тщательно продуманным маневром, известным под названием «ночлежная демонстрация». Демонстрация была устроена в знак протеста против того, что квартиру отказались сдать негритянке, хотя белой девушке, принимающей участие в работе КРР, через несколько минут после этого было сказано, что квартира свободна. Продолжаться демонстрация должна была до тех пор, пока негритянка не получит квартиры. Представители власти уговаривали Брансона и его товарищей разойтись по домам и ночевать в своих постелях, но те отвечали: «Мы согласны спать и на полу, если это приводит к желаемым результатам».


Четко, по-военному, разрабатывают борцы за гражданские права в Атланте (Джорджия) план кампании по десегрегации закусочных. Их действия увенчались успехом


К такой тактике мирного прямого воздействия все чаще и чаще прибегают члены КРР как на Севере, так и на Юге, в борьбе против расовой дискриминации. Они охотно готовы устраивать «сидячие», «стоячие», «ночлежные», «молитвенные», «купальные», и даже «тюремные» демонстрации, «если таковые приводят к желательным результатам».

Но то, что годилось вчера, может оказаться негодным сегодня: как всякое оружие, мирные средства борьбы обладают способностью устаревать.

— Необходимо проявлять как можно большую изобретательность, потому что борьба идет тем успешнее, чем новее и неожиданнее ее форма, — говорит Роберт Гор, помощник начальника отдела КРР по связи с населением. — Еще несколько лет назад владельцы предприятий приходили в ужас при виде пикетов. Потом «сидячие» демонстрации испугали их своей новизной. Сейчас к этому зрелищу все привыкли, и оно уже почти никого не беспокоит. В некоторых районах Юга даже «тюремные» демонстрации более не представляют исключительного явления. В Гринсборо (Северная Каролина) в прошлом году полторы тысячи членов КРР, главным образом учащихся, добились тюремного заключения; полиции пришлось силой вытаскивать их из камер и развозить по университетам, чтобы разгрузить тюрьму. Конечно, вскоре мы ее опять заполнили, но власти уже привыкли к нашей тактике.

В последнее время участники некоторых демонстраций, чтобы произвести большее впечатление, принимали не сидячее, а лежачее положение.

Новые тактические приемы вводятся не только потому, что прежние устаревают, но и в связи с изменением общей обстановки. В прошлом году, например, КРР разработал новые методы борьбы с фактической сегрегацией в школах Севера. Там она вызвана не законами, но существованием районов, заселенных преимущественно неграми — естественно, что в школах этих районов учатся почти сплошь негры. В Энглвуде (Нью-Джерси) родители учеников, состоящие в КРР, посылали своих детей в школы других районов, где негров почти не было. Дети приходили в чужую школу, садились за парты, слушали учителя, готовили уроки, словом, начинали в ней учиться. Тактику эту вскоре назвали «школьными демонстрациями».

— Через несколько недель учителя начинали вызывать незваных учеников к доске, — рассказывает глава КРР Джемс Фармер.

Фармер считает, что школьные демонстрации оправдали себя.

— Сейчас мы прибегаем к школьным демонстрациям все чаще и чаще, — добавляет он. — По всей вероятности, они станут стандартным оружием в арсенале КРР.

Основным оружием КРР, от которого зависят все остальные средства этой ненасильственной, но воинственной борьбы, служит стойкий, знающий свои обязанности член КРР. Он является оружием в самом прямом, смысле, ибо, как сказал один из руководителей КРР, «мы выражаем протест своим телом, своим физическим присутствием». Число номинальных членов организации, то есть всех, кто платит членские взносы, увеличилось с 1960 года вчетверо и достигло 61 000. Но боевое ядро мирной армии составляют те 4000 человек, которые по первому призыву готовы принять участие в пикетировании, сидячих демонстрациях, заграждении дорог своими телами и других формах ненасильственного протеста.

Обучение этих членов проводится так называемым «ударным отрядом», в который входит весьма ограниченное число специалистов по формам ненасильственной борьбы: тринадцать постоянных служащих КРР и семнадцать временных (летом 1963 года число это увеличилось до сорока пяти за счет добровольцев-отпускников), работающих от двух месяцев до года за более чем скромное вознаграждение: 25 долларов в неделю. Подобно

Временным работникам других «организаций гандийского типа», борющихся против расовой дискриминации, — Собранию христианских руководителей Юга и Студенческому координационному комитету — почти все это молодежь, нередко прямо со школьной скамьи.

— Прямое действие требует дисциплины, — говорит один работник КРР, — но дисциплине может научиться всякий — и домработница, и профессор.

И молодежь стала дисциплинированной. Молодых людей избивали, обрызгивали инсектицидами, выгоняли из закусочных, поливая стойки нашатырным спиртом, — но никто из них не нарушил Шестого параграфа Устава КРР, гласящего, что член КРР «должен сносить применяемое к нему насилие, не сопротивляясь ни словом, ни действием». Участники демонстраций проходят интенсивную трехнедельную подготовку, обучаясь методам мирной борьбы, и тем не менее поддержание дисциплины является исключительно трудной задачей, требующей неустанного внимания. Поэтому Девятый параграф Устава говорит: «Если участник чувствует, что не в силах соблюдать правила Устава, он должен прекратить демонстрацию и покинуть место действия, предварительно известив об этом руководителя». Роберт Гор, много раз руководивший организованными КРР протестами, отмечает, что участники демонстрации порой прибегают к Девятому параграфу.

— Ко мне подходили люди и говорили: «Нет, уж лучше я сяду за пишущую машинку или буду марки наклеивать; я чувствую, что вот-вот сорвусь и отвешу кому-нибудь оплеуху». На это я всегда отвечаю: «Конечно, возвращайтесь в бюро».

Гор сам неоднократно руководил подготовкой, которая проводится перед каждой демонстрацией. Он объясняет, что в разговоре с людьми трудно установить, кто именно способен выдержать любое напряжение, не нарушив дисциплины. Поэтому устраиваются «постановки», которые наглядно показывают будущим демонстрантам, что их ждет.

Вначале в таких постановках участвует человек пятьдесят, но после того, как их слегка помнут, остается не больше десяти. Порой некоторые возвращаются, но иногда только человек десять остается до конца. Так создается ядро стойких активистов, которые затем обучают других.

Руководитель и участники исполняют в «постановках» роли полисменов, демонстрантов, прохожих, хулиганов — и исполняют их с таким реализмом, что многие получают синяки и ссадины. Впрочем, до серьезных повреждений дело не доходит.

Подготавливая демонстрацию, КРР прежде всего пробует заручиться согласием полиции и часто успешно: все зависит от того, где происходит демонстрация и как настроены блюстители порядка.

— В Нью-Йорке, — говорит Марвин Рич, — мы предупреждаем полицию о месте и времени демонстрации, а также и о числе участников. В Миссисипи же мы оставляем полисменов в неведении.

Во время демонстрации в Гринсборо (Северная Каролина) КРР все время уведомлял местную полицию о предполагаемых действиях. По словам местной газеты, «каждый вечер дежурный полисмен вежливо справлялся по телефону у руководителя КРР о планах организации, и тот столь же любезно давал ему все необходимые сведения».

Как ни варьируется тактика КРР в зависимости от местных условий, неизменными остаются общая стратегия и принципы борьбы, проверенные в бесчисленных кампаниях, которые КРР ведет уже в течение двадцати с лишним лет в северных и граничащих с южными штатах. Термин «сидячая демонстрация» прочно вошел в обиход с 1960 года, когда протест, выраженный в этой форме, приобрел широкое распространение. Но еще за восемнадцать лет до того несколько белых и черных членов КРР во главе с Джемсом Фармером зашли в одно из немногих чикагских кафе, упорно не желавших обслуживать негров, заняли свободные места и отказались уходить до тех пор, пока их заказ не был выполнен. Ждали они два с половиной часа, но первая сидячая демонстрация в защиту гражданских прав увенчалась успехом.

КРР постепенно расширял свою деятельность, организуя другие формы мирных протестов в разных городах Севера (первую демонстрацию на Юге КРР организовал только в 1959 году в Майами). С течением времени были разработаны принципы стратегии, наиболее подходящей для планомерной борьбы с сегрегацией. Борьбу с расовой дискриминацией в том или ином городе КРР проводит в определенном порядке: 1) в местах общественного питания — сначала в закусочных, затем в кафетериях и, наконец, в ресторанах; 2) в местах отдыха и развлечения, включая общественные площадки для игр, парки, кинотеатры, бассейны для плавания, кегельбаны и скетинг-ринги; 3) в гостиницах и мотелях; 4) в вопросах устройства на работу и найма или покупки жилища. Хотя КРР иногда работает и в области регистрации избирателей, но, как сказал один из руководителей Конгресса, «это занимает далеко не первое место в его обычной деятельности». Применяемый КРР метод прямого действия мало пригоден для затяжной и дорогостоящей судебной борьбы за уничтожение сегрегации в школах Юга.

Закусочные не случайно стали первым объектом нападения в борьбе против расовой дискриминации — выбор этот, как большинство решений КРР, был продиктован практическими соображениями. КРР заинтересован в быстрых результатах и поэтому атакует сегрегацию в наиболее уязвимых для нее пунктах. Сидячие забастовки и пикетирование закусочных в таких местах, как автобусные вокзалы, универмаги и аптекарские магазины, обещают немедленный успех, потому что негритянское население посещает все эти места, и бойкот больно бьет владельцев по карману.

Таким образом, в борьбе с расовой дискриминацией КРР имеет все основания не только избирать закусочные своим первым объектом, но и подразделять их на категории различной очередности. Сначала бойкотируются закусочные на железнодорожных и автобусных вокзалах, затем в филиалах «цепных» магазинов, имеющих отделения по всей стране, и, наконец, в местных универсальных и аптекарских магазинах. Вокзалы оказываются самым слабым звеном потому, что Верховный Суд признал незаконной сегрегацию на междуштатном транспорте, а еще и потому, что «по отношению к пассажирам дальнего следования, лишенным других возможностей поесть, расовая дискриминация выглядит особенно уродливо», как сказал один работник КРР. Следующими на очереди стоят филиалы цепных магазинов: их можно бойкотировать сразу в ряде городов, создавая концентрированное давление на владеющую ими фирму.

— Иногда переговоры с цепными магазинами ведутся в национальных масштабах, без организации местных демонстраций, — говорит Марвин Рич. — Мы начинаем здесь, в Нью-Йорке, обсуждать с фирмой поведение ее филиала в том или ином южном городе. Центральное бюро фирмы посылает своего представителя в этот город — сами мы никогда никого от себя не посылаем — для разговора с заведующим магазином. Суть этого разговора можно вкратце изложить так: пора покончить с расовой дискриминацией. Затем и тот и другой совместно вырабатывают план действий. Иногда они обращаются к мэру города с просьбой создать комиссию, которая «попросила бы» магазин ликвидировать сегрегацию. Это делается для видимости: если магазин прекратит сегрегацию по собственной инициативе, он рискует подвергнуться бойкоту со стороны расистов.

Благодаря переговорам с крупными фирмами, сидячим демонстрациям и пикетированию, КРР добился отмены сегрегации в закусочных в 150 городах; примерно в половине случаев обошлось без местных демонстраций. Решающим фактором часто оказывается давление на фирмы, и Рич объясняет это следующим образом: «Если на крупные фирмы не производится давления в общенациональном масштабе, то местные мелкие владельцы закусочных не желают рисковать, говоря: «Почему это именно я должен первым подвергнуться риску?» Но когда крупная фирма соглашается провести десегрегацию во всех своих закусочных, то мелкие владельцы не могут отговариваться тем, что «никто в целом городе еще этого не сделал». Десегрегация кажется им уже меньшим риском, чем угроза демонстраций и пикетирования».

Если на Юге для 32 отделений КРР главную задачу все еще представляет десегрегация мест общественного питания и культурного отдыха, то на Севере стратегия постепенного нажима уже принесла плоды и позволила остальным 38 отделениям КРР перейти ко второй стадии борьбы — устранению расовой дискриминации при найме жилища и получении работы.

Если на Юге для 32 отделений КРР главную задачу все еще представляет десегрегация мест общественного питания и культурного отдыха, то на Севере стратегия постепенного нажима уже принесла плоды и позволила остальным 38 отделениям КРР перейти ко второй стадии борьбы — устранению расовой дискриминации при найме жилища и получении работы.

Так например, добиваясь в Сент-Луисе равноправия для негров при поступлении на работу, КРР провел успешную кампанию по плану, дающему ясное представление о его тактических методах. Сперва были изучены местные предприятия с целью выяснить, какие из них наиболее чувствительны к бойкотированию их негритянским населением. После тщательного учета всех экономических и социальных факторов выбор пал на хлебопекарную промышленность. Большинство местных пекарен принимало негров только уборщиками, ни одна не принимала их на места пекарей, и только в одной негр работал в бюро. Однако, все негритянские семьи покупали хлеб, и поэтому отказ от покупки хлеба должен был весьма заметно сказаться на доходах предприятия. Установив это, КРР решил начать бойкот какой-нибудь одной фирмы, чтобы сделать его еще более эффективным. Фирма «Тэйсти» была выбрана по трем причинам: во-первых, она принадлежала к числу фирм, принимавших негров только уборщиками; во-вторых, ее хлебозавод находился в самом центре негритянского района, и, в-третьих, 20 процентов ее продукции раскупали негры.

Следуя разработанному плану, представители КРР прежде всего обратились к директору «Тэйсти» с требованием о принятии негров в качестве пекарей и продавцов наравне с белыми. Получив отказ, КРР повел бомбардировку фирмы письмами. Негры, живущие по соседству с пекарней, протестовали в этих письмах против расовой дискриминации. Когда выяснилось, что фирма не скупится на обещания, но делать ничего не делает, представители КРР обратились в магазины, находившиеся в негритянском районе, с просьбой начать бойкот продукции «Тэйсти».

— Сначала мы уговорили все магазины на протяжении двух кварталов отказаться от хлеба «Тэйсти», — вспоминает Марвин Рич. — На следующей неделе к ним прибавилось еще два квартала, через неделю еще два и так далее. Прошло пять-шесть недель, и фирма капитулировала. Бойкот ясно продемонстрировал владельцам, насколько их доходы зависят от нас, но большого вреда им не принес и никого не лишил работы.

— Мы довольно сильны в областях, связанных с пищевой промышленностью,—продолжает Рич.— Мы можем, добиваясь найма на работу, влиять на сбыт хлеба, молока, пива и тому подобного. На другие области промышленности нам воздействовать труднее. Там наше главное оружие — пикетирование домов крупных администраторов.

Для борьбы за равноправие в жилищном вопросе — самой трудной области — КРР разрабатывает новые тактические приемы. Последнее слово здесь — так называемые «жилые демонстрации». В организации их принимают участие и белые, и черные члены КРР. Если владелец дома отказывается сдать квартиру негру, то белый берет у хозяйки ключ, якобы для осмотра квартиры, и передает ключ негритянской семье. Семья вселяется, включает электричество и воду, записывается на доставку молока, словом, начинает нормальную жизнь. Пусть теперь попробуют выселить ее!

Первую жилую демонстрацию КРР организовал в декабре 1962 года. Чарлз Дэвид с женой и тремя сыновьями пытался снять квартиру в Эджуотере (Нью-Джерси). Но ему сказали, что квартира уже сдана, и отказались взять у него задаток в 200 долларов. Минут через десять эту квартиру без труда сняли двое белых членов КРР и получили квартирный ключ, дав в задаток всего десять долларов. Ключ они передали Дэвиду, после чего вся его семья вселилась. Комиссия по борьбе с дискриминацией в штате Нью-Джерси установила, что налицо случай расовой дискриминации. Дэвид подал в суд, дабы закон подтвердил его право на эту квартиру, и выиграл дело.

Первую жилую демонстрацию КРР организовал в декабре 1962 года. Чарлз Дэвид с женой и тремя сыновьями пытался снять квартиру в Эджуотере (Нью-Джерси). Но ему сказали, что квартира уже сдана, и отказались взять у него задаток в 200 долларов. Минут через десять эту квартиру без труда сняли двое белых членов КРР и получили квартирный ключ, дав в задаток всего десять долларов. Ключ они передали Дэвиду, после чего вся его семья вселилась. Комиссия по борьбе с дискриминацией в штате Нью-Джерси установила, что налицо случай расовой дискриминации. Дэвид подал в суд, дабы закон подтвердил его право на эту квартиру, и выиграл дело.

По всей стране ширится борьба за изживание сегрегации, и КРР продолжает разрабатывать новые приемы разрушения расового барьера.

— Наша работа и впредь не потеряет своего значения, — предсказывает Джемс Фармер. — Новые законы помогут нам, но для претворения их в жизнь потребуются энергичные действия.

В будущем, предсказывает Фармер, и на Севере и на Юге «следует ожидать роста массовых демонстраций, пикетирования и экономических бойкотов». С перемещением населения на Запад КРР переносит свою деятельность и в эти районы страны. Летом 1964 года организация провела в Сан-Франциско и Лос-Анжелесе ряд мероприятий с целью открыть неграм двери в недоступные им ранее области трудовой деятельности.

Судя по предыдущим успехам КРР, можно быть уверенным в том, что демонстрации приведут к результатам, несмотря на взрыв протестов, неизбежно сопровождающих их проведение. Члены КРР приводят в пример один увеселительный парк в Нью-Джерси. Кое-кто еще помнит, что сравнительно недавно владелец парка уверял демонстрантов: «Хоть головой о стенку бейтесь, ничего от меня не добьетесь». И однако, после того как КРР пикетировал парк три лета подряд, хозяин был вынужден сдаться.


Дан Уэйкфилд

Из журнала "Америка" № 97
Авт. права: изд-ва «Эскуайр», 1963 г. Переведено с разрешения автора, его агентов «Джемс Браун ассошиэйтс» и журнала «Эскуайр».


ПРОБЛЕМЫ СЕВЕРА, ПРОБЛЕМЫ ЮГА

Обсуждая расовый вопрос в Соединенных Штатах, иностранцы часто исходят из двух ложных предпосылок. Согласно одной из них, расовая дискриминация является проблемой общей, по существу одинаковой для всей страны; согласно другой, расовый конфликт, унаследованный со времен рабства, наблюдается только на Юге. На самом же деле эта проблема действительно существует во всех частях Соединенных Штатов, только на Севере она проявляется в иных формах, нежели на Юге. Этим и объясняется то, что борьба за гражданские права на Севере отличается от борьбы на Юге как по методам ее ведения, так и по интенсивности.

НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

В 1954 году Верховный Суд США вынес постановление о неконституционности законов, утверждающих сегрегацию в общественных школах. С тех пор вопрос о народном образовании стал центральным в деле борьбы за гражданские права. Постановление Верховного Суда касалось, в первую очередь, семнадцати южных и граничащих с ними штатов, где местные законы предписывали раздельное обучение белых и негров.

Последние десять лет конфликт на Юге выражался, главным образом, в том сопротивлении, которое многие белые южане оказывали решению Верховного Суда. В стремлении сохранить раздельное обучение, они пытались прибегнуть ко всевозможным юридическим уловкам. Кое-где проводилась чисто символическая десегрегация с целью этим удовлетворить требования судебных органов. Организации, ратующие за предоставление гражданских прав и за скорейшую ликвидацию сегрегации, подвергались притеснениям и жестоким нападкам. Верховный Суд заклеймил такую тактику как противоречащую закону. И все же проведение полной десегрегации — процесс сложный и трудный — до сих пор часто встречает сильное сопротивление со стороны белых южан. Суды, однако, стали высказывать признаки нетерпения, и участились судебные процессы, возбуждаемые борющимися за гражданские права организациями. Это ускорило темпы, и все большее число сплошь «белых» учебных заведений стало открывать свои двери перед неграми.

На Севере законы не признают раздельного обучения, но там тоже еще немало сегрегированных школ. Дело в том, что в северных городах существует неофициальная сегрегация в жилищном вопросе, что способствует возникновению районов преимущественно с белым или преимущественно с негритянским населением. Как правило, дети определяются в ближайшие к их местожительству школы, а потому состав учащихся отражает расовую принадлежность населения данного района: в школах, обслуживающих негритянские кварталы, учатся почти исключительно негры, а в школах, расположенных в белых районах, — почти поголовно белые дети. Итак, сегрегация, хотя и не санкционированная законом, существует и на Севере. Организации, защищающие интересы негров, настаивают на принятии особых мер для обеспечения более полного смешения учащихся. В частности, они требуют перераспределения школьных округов с тем, чтобы каждый из них охватывал как белые, так и негритянские районы, а также доставки негритянских детей автобусами в белые школы, а белых учащихся — в негритянские. Последнее предложение вызвало протесты многих родителей, главным образом белых, но в некоторых случаях и негров. Сторонники же предложения утверждают, что те неудобства, которые при этом придется испытать отдельным учащимся, с лихвой окупятся приобретенным опытом в области новых социальных взаимоотношений. Обе стороны настаивают на увеличении числа высококвалифицированных преподавателей, которые смогут уделять больше внимания детям из семей, недостаточно интересующихся образованием.

ЖИЛИЩНЫЙ ВОПРОС

Как это ни странно, расселение по расовому признаку преобладает на Севере, где общество, как правило, относится с большим сочувствием к вопросу о гражданских правах, чем на Юге. Главная причина этого кроется в том, что на Юге вот уже более трехсот лет негры составляют значительную часть населения. Поэтому они и живут повсюду. На улицах южных городов белые и негры, домовладельцы и съемщики, годами мирно жили по соседству, хотя законы и предписывали строгое разделение рас в школах, автобусах, поездах, залах ожидания и прочих местах общественного пользования. В силу этого программа действий борцов за гражданские права на Юге не отводит особенно много места жилищному вопросу.

Зато на Севере жилищный вопрос — проблема первостепенной важности. Начало сегрегированному расселению на Севере положила частная, а не общественная инициатива. Белые землевладельцы и собственники домов просто договорились между собой не продавать неграм домов и не сдавать им помещений. До недавнего времени местные власти не вмешивались в такого рода частные соглашения. Но теперь многие города и штаты провели законы о «справедливом распределении жилищ», делающие подобные соглашения незаконными и наказуемыми. Проведение этих законов в жизнь продолжает наталкиваться на препятствия, так как дискриминация часто маскируется и ее бывает трудно доказать. Все это дает повод борцам за гражданские права устраивать демонстрации и тем принуждать домовладельцев предоставлять равное право свободного найма квартир каждому, невзирая на его расу. Демонстрации преследуют и другую цель: побудить местные власти к более строгому контролю над соблюдением законов о «справедливом распределении жилищ».

ТРУДОУСТРОЙСТВО

В некоторых районах Севера негр рабочий ограничен в выборе работы; ограничен и его заработок. Это обуславливается не только наличием дискриминации при найме рабочей силы на отдельные предприятия, но и тем, что негр обычно бывает менее подготовлен, менее квалифицирован и менее образован, чем белый рабочий. Часто негр, только что приехавший из южных сельскохозяйственных районов, теряется в непривычных ему условиях промышленного производства, ему чужд уклад городской жизни. В прошлом негру редко предоставлялась возможность получить место служащего или высококвалифицированного специалиста. Теперь многие работодатели готовы принимать на службу негров. Однако трудности возникают, в основном, из-за их недостаточной подготовки. Проблема усугубляется еще и ростом автоматизации: машины выполняют теперь многие работы, которые раньше были делом рук неквалифицированных рабочих. Этим и объясняется тот факт, что в процентном отношении больше негров остается без работы, чем белых.

Стремясь улучшить создавшееся положение, Федеральное правительство проводит ряд программ для обучения безработных производственным навыкам. Во время обучения безработные получают денежное вознаграждение, что обеспечивает им и их семьям прожиточный минимум. Кроме того, правительство объявило незаконным проведение любой формы дискриминации при приеме на работу в тем предприятиях, которые выполняют государственные заказы. Во многих штатах, принявших законы о справедливом найме, дискриминация наказуема даже в тех случаях, когда предприятие не выполняет государственных заказов.

Организации борьбы за гражданские права, стараясь обратить внимание на экономическое положение негров, устраивают демонстрации перед магазинами и строительными площадками, где среди рабочих мало или совсем нет негров. Это часто приводит к пересмотру порядка приема на работу в целях увеличения числа рабочих негров.

На Юге рабочий вопрос менее актуален, так как большой процент негров живет и работает на фермах. Однако в последнее время многие фермы широко механизируются и число рабочих сильно сокращается; остальные фермы обеспечивают, правда, владельцев и съемщиков продуктами первой необходимости, но приносят очень низкие доходы. Поэтому все больше и больше негров, покидая сельское хозяйство, переезжает в города, северные и южные, где они сталкиваются с описанными выше проблемами. На Юге борцы за гражданские права подчеркивают необходимость предоставлять более квалифицированную работу большему количеству негров в городских и штатных учреждениях. Число негров, работающих в государственных учреждениях — городских, штатных и федеральных, — возросло с 214000 (1940 г.) до 880000 (1960 г.). Особенно увеличивается число негров, занимающих ответственные посты в государственных учреждениях: за один бюджетный год (1962-1963) их число выросло на 39 процентов, а общее число негров, состоящих на государственной службе, увеличилось на 12 процентов.

ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ ПРАВА

На Севере негры не испытывают ограничений избирательных прав. Наоборот, во время предвыборных кампаний политические деятели всячески стараются заручиться их поддержкой.

На Юге неграм издавна ставились препятствия при голосовании. Частично это объяснялось низким образовательным уровнем, который дисквалифицировал многих потенциальных избирателей. Организации борьбы за гражданские права проводят меры по повышению грамотности среди негров сельских районов, что позволит им регистрироваться и принимать участие в выборах. В ряде сельских районов Юга лица, составлявшие списки выборщиков, не давали возможности неграм регистрироваться. Они устанавливали для них особо трудные испытания и применяли к ним более высокие требования, чем к белым. Ссылаясь на законы о гражданских правах 1957 и 1960 годов, Министерство юстиции США возбудило несколько судебных дел против ряда лиц, проводивших регистрацию избирателей в южных штатах. Этим Министерство хотело заставить местные власти предоставлять равные права и неграм и белым при предвыборной регистрации. Об успехе общих усилий как организаций борьбы за гражданские права, так и Федерального правительства красноречиво говорят цифры роста числа негров, принимающих участие в выборах в южных штатах: менее 100000 в 1932 году и более 1 750 000 в начале 1964 года. Недавно в сенат Джорджии, штата «Дальнего Юга», был избран первый негр, что побудило других негров выставлять свои кандидатуры.


МЕСТА ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

На Севере нет законов, воспрещающих неграм и белым пользоваться одними и теми же общественными местами. Наоборот, имеется много законов, запрещающих расовую дискриминацию, и организации борьбы за гражданские права активно выступают против тех предприятий, которые проводят политику дискриминации по отношению к неграм. Чаще всего этот вид дискриминации существует на Севере в небольших предприятиях, как например в парикмахерских, салонах красоты, в небольших гостиницах и пансионах, мотелях и т. п.

На Юге кампания за прекращение дискриминации в местах общественного пользования — в гостиницах, библиотеках, парках, ресторанах, плавательных бассейнах, на транспорте, в залах ожидания — стала главным полем деятельности организаций, борющихся за обеспечение гражданских прав. В 1961 году начались «рейсы свободы», которые привели к десегрегации автобусов дальнего следования и залов ожиданий. Сейчас ближайшая цель борцов за гражданские права — десегрегация гостиниц, ресторанов и магазинов. Закон о гражданских правах признал противозаконной дискриминацию во всех местах общественного пользования, кроме самых мелких предприятий. За немногими исключениями, проведение в жизнь нового закона осуществлялось в южных штатах спокойно и без сопротивления со стороны белых.


Из журнала "Америка" № 97
1964 г.