Е.М. Примаков*
"ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ РОССИИ, ПРОЯВИВШИЕСЯ В 2010 ГОДУ"
"2011 ГОД: ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ"
*
Примаков Евгений Максимович — председатель Правления «Меркурий-клуба», Президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, академик РАН.
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ РОССИИ, ПРОЯВИВШИЕСЯ В 2010 ГОДУ
Характеризуя положение России в минувшем 2010 году, нужно, прежде всего, отметить, что уже не просто намечается, а начался выход из экономического кризиса. К несомненным достижениям следует отнести и сохранение кредитно-банковской системы, попавшей под молот кризиса, и то, что в острый кризисный период удалось избежать падения уровня жизни населения, не позволили вырваться на простор безработице, и о начавшемся росте промышленности, обгоняющем рост ВВП. Об этом уже немало сказано.
Вместе с тем 2010 год выявил серьёзные проблемы развития России, которые ни в коем случае не должны быть обойдены нашим вниманием. Остановлюсь на некоторых из них.
Проблема первая — это живучесть тенденции продолжения экономического развития России по докризисной модели. Весьма влиятельные круги уповают на то, что основные импортеры нефти выходят из рецессии, а цены на нефть удерживаются на высоком уровне. Они считают, что продолжение курса на преимущественную поддержку крупных сырьевых компаний воссоздаст благоприятную докризисную ситуацию, способствовавшую росту ВВП и благосостоянию населения России. Лица, придерживающиеся такого мнения, как правило, открыто не выступают против отказа от докризисной экономической модели, но на деле исходят из того, что подобный отказ следует отложить на будущее.
Наверное, стоит ещё раз показать, чем оборачивается пристрастие к докризисной модели развития. Начну с того, что втянутая в кризис Россия представляла собой страну, 40% ВВП которой создавалось за счёт экспорта сырья, а внешний корпоративный долг достиг 500 млрд. долларов — практически все «длинные» деньги, полученные бизнесом в виде кредитов, имели зарубежное происхождение. Антикризисные меры спасли российскую банковскую систему и тем самым предотвратили коллапс экономики и социальный взрыв, так как в банках находились миллиардные вклады населения. Но спасенная банковская система остается прежней — полностью неконкурентоспособной по сравнению с зарубежной, ни по предоставлению долгосрочных кредитов, ни по процентным ставкам.
С «грузом», с которым Россия вступила в кризис, связаны его масштабы — худшее положение в «двадцатке» — и длительность выхода страны из кризисной полосы. Следует подчеркнуть, что «запас прочности» России, накопленный за счёт доходов от высоких мировых цен на нефть, оказался равен только полугоду. Наибольший спад производства произошёл уже к концу 2008 года в отраслях обрабатывающей промышленности, особенно в машиностроении. Много разговоров ведётся о том, что предкризисная политика создания резервов «на черный день» спасла Россию. Надо признать, что без Резервного фонда было бы ещё хуже. Но это факт, что накопленные средства от экспорта нефти не смогли избавить Россию от тяжёлых последствий мирового экономического кризиса, который успешно преодолевают десятки стран, не имеющих никаких «заначек».
Одним из самых негативных результатов предкризисной экономической модели стала хроническая нехватка инвестиций. В результате мы не только попали в зависимость от притока иностранного капитала, но и от импорта потребительских товаров, машин и оборудования. Результат предкризисной экономической политики сказался в том, что нового машинного оборудования у нас производится в 80 раз меньше, чем в Японии, в 30 раз меньше, чем в Китае.
В апреле 2010 года Росстат впервые привел сводку о положении России в 1992-2008 гг. Фактически — это итог 16 лет предкризисного развития страны через реформу экономики. Очевидно, следует вдуматься не только в успехи и завоевания, но и в негативные черты этого итога. С 1992 по 2008 год население России сократилось на 6 млн. человек. При росте среднего уровня жизни населения усилилось его расслоение по доходам — соотношение доходов десяти процентов самых богатых и самых бедных возросло в 2 раза и достигло 17 (по экспертным оценкам этот коэффициент намного выше). Почти в 2 раза сократилось число дошкольных учреждений. На 70 процентов выросло число государственных чиновников — после Указа Президента Дмитрия Анатольевича Медведева, подписанного в самом начале 2011 года, о сокращении числа чиновников на 20 процентов, положение несколько улучшится, но сугубо несколько. С 1992 по 2008 год на 40 процентов сократилось число организаций, выполняющих научные исследования. Число сотрудников в них уменьшилось на 50 процентов (в то же время в три раза возросло количество защищенных диссертаций). С 7,5 до 13,5 процента увеличились полностью изношенные основные фонды предприятий. Россия окончательно села на сырьевую иглу.
Главный вывод из этих показателей очевиден: нельзя возвращаться к предкризисной политике. К ней нельзя возвращаться и потому, что докризисная модель даже в условиях высоких цен на экспортируемое сырье не решает задач изменения структуры, технико-технологического обновления российской экономики. А такая задача в острой форме проявилась уже сегодня на этапе выхода России из кризиса. Далеко не случайно, что в США, Канаде, странах Западной Европы, Японии, Южной Корее, да и в Китае и Индии именно сейчас возросли вложения в НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки), образование, здравоохранение. Показательно, что в сентябре 2010 года в США был принят закон о дополнительном выделении из бюджета 30 млрд. долларов для кредитования малого бизнеса, что позволит создать дополнительно 500 тыс. рабочих мест. Весьма символично, что в рамках закона, имеющего антикризисную направленность, было продлено освобождение малых предприятий от налогов на их расходы, связанные с научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими разработками. Снят налог и на новое оборудование, приобретаемое с сентября 2010 года по декабрь 2011 года.
И это всё происходит в условиях, когда конкурентная борьба сама подталкивает американский бизнес к технико-технологическому совершенствованию. У нас другая ситуация. Государство из бюджета тратит на НИОКР немало, но в то же время затраты на НИОКР наших компаний, в том числе крупных, ничтожны. В результате общие расходы на НИОКР в России составляют лишь 1% ВВП, а в США — 2,7%, в Японии, Швеции, Израиле — от 3,5% до 4,5% ВВП.
Научно-техническое отставание России стало одним из наиболее негативных проявлений докризисного характера её развития. Без решительного изменения экономической модели Россия превратится в сырьевой придаток мировых держав, быстро развивающихся на основе научно-технического прогресса — не только «традиционных», но и Китая. Последствия этого для России пагубны — и в экономической, и социальной, и политической областях.
Экономическая политика России за весь период реформирования экономики не решила одну из самых важных задач — создание конкурентной среды. За это время выявилось со всей определенностью, что конкурентную среду невозможно создать без радикального изменения существующей практики лоббирования чиновниками всех рангов интересов отдельных компаний, преимущественно крупных. На это у нас, к сожалению, обращается значительно меньше внимания, чем необходимо. А без разрыва связки чиновничества с бизнесом невозможна также серьезная борьба с коррупцией.
Остро стоит эта проблема и в связи с недавним решением о приватизации значительных долей государства в акциях крупных компаний и банков. Речь идёт о девятистах предприятий. Общая сумма акций, подлежащих приватизации, составляет ни много, ни мало почти 2 трлн. рублей. В чьи руки попадут эти акции — этот вопрос приобретает и экономический, и политический характер. Фактическое — хотя бы не прямое, а косвенное — приобретение их людьми, находящимися на государственной службе, чревато усилением бюрократического начала, серьёзным уроном для процесса построения гражданского общества.
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ РОССИИ, ПРОЯВИВШИЕСЯ В 2010 ГОДУ
ЭКОНОМИКА
Хотел бы подчеркнуть, что многие вопросы, связанные с необходимостью модернизации экономики России, перевода её на инновационные рельсы не обойдены вниманием руководства страны. Свою лепту в их решение, в частности, вносит и Торгово-промышленная палата России.
Одним из реальных и больших достижений антикризисной политики является социальная стабильность в России — это факт. Но социальная характеристика, как бы она не была важна сама по себе, недостаточна для определения устойчивости стабильной обстановки в нашей стране. Вторая проблема, которую необходимо рассмотреть наряду с модернизацией экономики, — это появившиеся признаки политической нестабильности в России. С угрозой сепаратизма удалось справиться, во всяком случае, снизить её опасность. Сегодня речь идёт уже о другом — о серьёзном недовольстве существующими порядками, существующими методами государственного управления. Проявлением этого было охватившее всю Россию недоумение и, я бы сказал, оцепенение в связи с ситуацией в станице Кущевской и в других местах. «Откровением» стало существование в стране дыр государственной власти, которые заполняют срастающееся с криминалитетом местные руководители властных структур. Причем, как выяснилось, это не краткосрочное, и не одноразовое явление. Что вселяет дополнительную тревогу — не было бы массового убийства, ситуация, сложившаяся в Кущевской, продолжала бы существовать ни весть сколько времени.
Как оказалось, нет местных возможностей ликвидировать такую аномалию. Случившееся в Кущевской самым острым образом ставит вопрос о необходимости найти механизм, который не позволил бы образовываться вакуумам государственной власти на местах. Одной из главных составляющих такого механизма должна быть подконтрольность местных властей всех уровней не только Москве, но и местному населению.
Во всяком случае, я считаю, что одной из важных проблем 2011 года для федеральных властей является, во-первых, назовем это так — инвентаризация положения дел повсеместно в России с целью выявления ситуаций подобных Кущевской и, во-вторых, создание условий, делающих невозможным повторение происшедшего. Мы правильно поступили — я говорю об этом не первый раз — выстраивая вертикаль власти: от центра до региональных и местных руководителей. Но такая конструкция не предусматривает беспрепятственной обратной связи — от населения через муниципалитеты, через региональных руководителей до федерального руководства. Средства массовой информации, которые призваны играть немалую роль в обеспечении такой связи, в целом пока в этом не преуспевают. Главное чего нет и что необходимо незамедлительно вводить — это обязательную проверку и реакцию на критические выступления СМИ.
Наряду с кущевской ситуацией, проявилось ещё одно свидетельство неблагополучия политической обстановки в стране. Я имею в виду пятитысячную демонстрацию на Манежной площади. Самый простой способ — эти события представить как реакцию на действительно преступную акцию представителей правоохранительных органов, которые то ли за деньги, то ли из-за боязни выпустили арестованных, обвиняемых в убийстве русского парня — фаната, болельщика «Спартака». Может быть, в составе пяти тысяч демонстрантов были и те, кто негодовал по этому поводу. Но, судя по всему, не они составляли большинство, превратившееся в разнузданных погромщиков. Можно представить, что за демонстрантами — погромщиками стояли силы, отнюдь не принадлежащие к движению футбольных болельщиков.
До поры до времени мы, если и замечали, но не придавали должного значения националистическим и ксенофобским тенденциям. Очевидно, рассчитывали на то, что главное — решить социальные вопросы, а шовинизм и национализм сами уйдут со сцены. События показывают, что не только не уходят, а наоборот, укрепляют своё влияние. Более того. Как справедливо отметил В.В.Путин, раздувая противоречия на национальной почве, шовинисты могут в определенной момент выдвинуться как сила, которая потребует для себя функции наведения порядка, чтобы «спасти Россию». Такой сценарий далеко не гипотетический.
Понятно, что настоящим раздражителем зачастую является поведение приезжающих, главным образом, с юга в Москву. На их долю приходится значительная часть совершенных преступлений в столице. Такая же картина в других крупных городах России. Понятно также и то — давайте скажем об этом открыто — что нельзя игнорировать интересы большинства населения страны — русских. Такое игнорирование в экономической области стало одной из причин появления на карте суверенной России, что, в свою очередь, сыграло очень большую роль в ликвидации Советского Союза. Русский язык, русская культура, несомненно, выполняют объединительную функцию в нашей стране. Носителям этого языка и этой культуры по праву принадлежит особая роль в России. Однако настоящая забота о русских в России, что действительно необходимо, не должна ни в коей мере происходить при невнимании к интересам других народов, населяющих нашу страну. Вспомним хотя бы, с каким удовольствием повсеместно в средствах массовой информации повторялось: «лица кавказской национальности». И никто из руководства открыто не выступил против этого оскорбительного для миллионов людей термина.
Я не сторонник того, чтобы мы копировали практику Соединенных Штатов, где в 70-ых — 80-ых годах — многие это хорошо помнят — взрывного накала достигли отношения с темнокожим населением. Для перелома ситуации значение имели не только репрессии против экстремистов, но и целенаправленная работа в обществе. Например, в кинокартинах, телевизионных сериалах, которые, как мы знаем, оказывают серьезное влияние на общественный настрой, в США темнокожие лица, как правило, — не преступники, а полицейские, да и не простые полицейские, а начальники, не отрицательные, а положительные герои. У нас всё наоборот.
Полностью согласен с тем, что в Советском Союзе, о чём говорили и Президент Медведев и Председатель Правительства Путин, идеология была субстанцией, которая сложилась над межнациональными и межконфессиональными отношениями. Можно соглашаться или не соглашаться с сущностью идеологии в советский период, но не уйти от крайней необходимости создания идеологической надстройки над нашим обществом.
В этой связи первостепенное значение приобретает идеологическая работа правящей партии — «Единой России». Партия власти объявила своей идеологией «российский консерватизм». Что понимается под этим? Если сохранение всего полезного, что было и в дореволюционное время и в советский период, я придерживаюсь аналогичной точки зрения. Если речь идёт о неприятии неподготовленных, не имеющих под собой материальной основы, и непродуманных идей, за которые платит народ, я тоже этого не приемлю. Однако традиционное представление о консерватизме, широко известное в мире как идеологическая ориентация и политическое движение, включает в себя и другие принципы. Один из них — отрицание необходимости роста и расширения социальных бюджетных затрат. Другой — отказ от радикального реформирования общества. Конечно, идеология консерватизма видоизменялась и со временем, и от страны к стране. Однако эти принципы в той или иной пропорции сохранились в виде критериев консерватизма.
Председатель высшего совета партии «Единая Россия» Борис Вячеславович Грызлов назвал российский консерватизм «открытым». Очевидно, имелось в виду, что к партии могут присоединиться все те, кто принимает её идеологию. Вырисовывается иная картина: в идеологию «Единой России» со всех сторон — и слева и справа — начали вливаться идеологические постулаты, сделавшие российский консерватизм, мягко говоря, всеядным и, что представляется особенно неприемлемым, оторванным от жизни страны.
Рассматривая понятие российского консерватизма, его авторы и сторонники, во-первых, как правило, уходят в сторону от определения его отношения к жгучим российским внутренним проблемам, в том числе, проблемам взаимоотношений народов нашей страны, и, во-вторых, подчеркивают, что российский консерватизм антипод всему радикальному. Первый заместитель Секретаря Президиума Генерального совета партии «Единая Россия» по агитационно-пропагандистской работе считает, что идеология этой партии «ставит в центр не социально-экономический, а геополитический вопрос». По его словам, основной идеологический конфликт в стране сегодня — это «вопрос о месте России в современном мире». В такой трактовке понятия российский консерватизм трудно, если вообще возможно, обнаружить, например, его отношение к реальным противоречиям в нашем обществе между теми, кто исходит из необходимости не только выполнить социальные обязательства государства, но и увеличивать, расширять их, и теми, кто считает, что можно пренебречь этими обязательствами ради экономической активизации. Не проявляется и отношение идеологии «Единой России» к противоречию, возникшему в результате неуёмного стремления группы правительственных экономистов в наикратчайшие сроки погасить бюджетный дефицит, возникший в результате мирового кризиса, не только за счёт резкого сокращения государственных расходов на социальные программы и инвестиции, но и увеличения налогов на бизнес.
Уход от реально существующих противоречий не спасает расшифровка «российского консерватизма» как «социал-консерватизма». К этому термину, видно, прибегают, чтобы затушевать тот факт, что консерватизм как таковой в мировом масштабе противостоит социализму и смыкается с неолиберализмом.
Что касается такой характеристики российского консерватизма как противоположность радикализму, то представляется, что радикальные подходы не должны отрицаться в решении ряда проблем модернизации. Дело не в отказе от радикальных, качественных перемен там, где это необходимо, а в поисках таких методов их осуществления, которые не били бы по интересам большинства населения. Должен отметить, что лидера «Единой России» В.В.Путина никак нельзя отнести к противникам радикальных перемен, в первую очередь, в экономике. К сожалению, такая позиция не находит отражение в идеологии партии власти.
А теперь, уважаемые коллеги, о модернизации как таковой. Нужда в обновлении, развитии с учётом мировых достижений в экономике, в политике, в общественном и государственном устройстве, несомненно, актуальна. Но что конкретно включается в понятие модернизации в российских условиях, какова последовательность мер в её осуществлении — по этим вопросам пока нет устоявшегося мнения в стране. Не претендуя на определение стратегии и тактики модернизации в России, ограничусь изложением своих взглядов по поводу того, чего следует избежать или от чего нельзя абстрагироваться. Предлагаемый набор антитезисов возник не на пустом месте. Он базируется на многих дискуссионных высказываниях в печати, на конференциях, круглых столах, в беседах.
Антитезис первый. История многих стран учит тому, что перевод экономики на инновационные рельсы, а это — сердцевина модернизации, нельзя осуществить методом единичных научно-технологических прорывов без мощной конкурентоспособной промышленности. Мы часто говорим о необходимости перехода к постиндустриальному обществу. Такая задача не может быть решена без реиндустриализации, иными словами, без восстановления в России индустрии на сугубо современной основе.
Антитезис второй. Модернизация в экономике не может осуществляться изолированно, без демократизации общественной жизни. В нашей стране процесс демократизации развивается зигзагообразно. До сих пор не обрела независимость судебная система. Законодательная власть, как правило, беспрекословно выполняет волю руководства, даже в тех случаях, когда не очевидна правильность поступающих установок. На низком уровне находится политическая конкуренция. Слова о том, что Госдума «не место для дискуссий» мы дружно осудили, но от такого осуждения очень долгий путь до превращения наших законодательных органов всех уровней в места для серьёзных дискуссий, которые способны оптимизировать законотворческий процесс. Если и достигнут ряд успехов в проведении выборов на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, но сохраняется практика административного давления, когда «Единая Россия» в открытую оценивает зависящего от неё местного руководителя по проценту «единороссов», прошедших в орган власти. Свобода слова, гарантированная Конституцией, распространяется на возможность публикации в СМИ материалов, критикующих руководство, но одновременно сохраняется «руководящий жезл», особенно в отношении телевизионных каналов — государственных и основных частных, имеющих наибольшую аудиторию, — позволяющий подчас направлять их деятельность в виде синхронных кампаний. В целом ряде принципиальных случаев игнорируется общественное мнение. Последний пример этого — переименование милиции в полицию. Уверен, что при проведении социологического опроса, большинство высказалось бы против. Кстати, полиция была переименована в милицию после Февральской революции в России. Новое название далеко не идеальное и потому, что люди помнят, а ещё большее число знают о преступлениях «полицаев» на оккупированных территориях Советского Союза в годы Отечественной войны. К тому же переименование потребует значительных затрат из бюджета.
Всё перечисленное, а о многом в этом плане можно сказать гораздо больше, требует серьёзных мер в области демократизации. Без таких мер прорыв в экономике затруднён, если вообще возможен. В этом не должно быть никаких сомнений.
Антитезис третий. Учитывая специфику России, демократизация ни в коем случае не должна приводить к ослаблению государства. Нужны, безусловно, порядок, устойчивость, стабильность, безопасность. Ослабление силы Закона противопоказано модернизации. Многие ассоциируют сильное государство с авторитарным правлением, иногда даже с тоталитарным. Категорически не согласен. Для осуществления модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа.
Антитезис четвертый. Правильный вывод, что без демократизации невозможна модернизация экономики не должен интерпретироваться, как заключение о необходимости сначала провести политическую модернизацию, воспользовавшись хорошей конъюнктурой цен на экспортируемое сырье, и только затем приступить к модернизации экономики. Не согласен и с другой последовательностью, что следует, дескать, заморозить демократизацию общественной жизни до того момента пока не будут достигнуты ощутимые результаты в области экономики. Начиная с этапа экономической модернизации, очевидно, необходимо одновременно сосредоточиться на защите человека и его собственности от произвола, установлении верховенства Закона, обязательного для всех, и независимости правосудия.
Антитезис пятый. Модернизация, которая ставит своей целью выведение России на уровень производительных сил и высших достижений общественного развития, свойственных нынешнему технико-технологическому укладу, не означает необходимости «раствориться» нашей стране в западном мире, который в целом, достиг этого уклада. Существует также близкая к ней, но несколько другая идея — выбора Европейского союза в качестве единственного союзника в деле модернизации, что противопоставляется всем иным направлениям, в частности, Китаю. Считаю, что многовекторная политика намного плодотворнее для модернизации России.
Антитезис шестой. Невозможно проводить модернизацию, отгородившись от остального мира, и углубившись в чисто российские реалии. На процесс модернизации в нашей стране должна, несомненно, воздействовать российская политическая культура. Но полагать, что она способна определять основные черты этого процесса, не приходится.
Принижение общечеловеческих ценностей, даже их игнорирование — это мы уже проходили, когда утверждали, что над всем превалирует классовый подход. Неужели плодотворно ныне противопоставлять общечеловеческим уже не классовые, а национальные ценности?
Антитезис седьмой. Идеология необходимой России модернизации не должна быть «пристегнутой» к одному или другому человеку, каким бы способным не был такой политический лидер. Этот антитезис родился, сознаюсь, когда я прочел текст независимого экспертного доклада, презентация которого состоялась в Институте современного развития (ИНСОР). В докладе предлагалось формирование двух структур власти: одна из них полностью замыкает весь процесс модернизации, в том числе, отдельные модернизационные проекты, на президента, обеспечивая всё это «параллельной вертикалью власти». Другая вертикаль — «регулярная бюрократия», функция которой «сводится к поддержанию и обслуживанию уже существующих, сложившихся социальных систем». «Координация деятельности тех и других и расстановка приоритетов в конфликтных случаях является прерогативой президентской власти», — пишут авторы доклада.
Нельзя закрывать глаза на то, что в обществе, особенно в его элитных слоях, распространяется представление, которое отчетливо выразила политолог Елена Шестопал: «В силу особенностей конфигурации власти в сегодняшней России мы имеем не одну, а две повестки дня власти: модернизационную, связанную с именем Президента Дмитрия Медведева, и консервативную, которую предлагает «Единая Россия» во главе со своим лидером — Владимир Путиным». Очень бы не хотелось, чтобы такие черно-белые представления получали своё развитие. Многим, очевидно, импонирует объяснение В.В.Путина отношений в «тандеме». Он сказал: «Эта единая команда, внутри которой, естественно, к одним и тем же проблемам возникали разные подходы, всё-таки в спорах выходила на правильные решения».
Мы вступили в Новый год, который, будем надеяться, станет лучше 2010. Без оптимизма, пусть даже умеренного, трудно жить патриотически настроенным людям — а именно такие в этом зале. Тем более что существуют все основания для оптимистического подхода к будущему России. Это и возрастающая мощь страны, прочно ставшей одним из значительных членов мирового сообщества. Это и достижения России на международном поле, к которым я полностью отношу ратификацию конгрессом США подписанного президентами Медведевым и Обамой Договора СНВ-3, а также снижение напряженности с НАТО и развитие тесных связей с целым рядом государств. Это — всё большее сближение российского руководства с действительными интересами, с реальными проблемами страны и её населения. Конечно, оптимизм питается и верой в светлое будущее нашей родины — России.
Из журнала "Представительная власть"
№1 (104) 2011 г.
О ЗАСЕДАНИИ "МЕРКУРИЙ-КЛУБА 13 ЯНВАРЯ 2011 ГОДА
13 января 2011 года в Центре международной торговли состоялось заседание «Меркурий-клуба». С аналитическим обзором некоторых тенденций развития России, проявившихся в 2010 году, выступил Председатель Правления «Меркурий-клуба», Президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации академик РАН Евгений Максимович Примаков. «Меркурий-клуб» — единственная в своем роде общественная организация, аналогов которой в стране нет. Председатель правления «Меркурий-клуба» — Евгений Примаков. Члены клуба — это политики, министры, представители администрации Президента, губернаторы, депутаты, сенаторы, ученые, российские и иностранные предприниматели, всего 150 человек. Они собираются несколько раз в год и в режиме свободной дискуссии делятся идеями, отстаивают свои позиции по основным проблемам развития бизнеса и страны в целом. С момента организации клуба в 2002 году его заседания проходят в крупнейшем российском Центре международной торговли на Краснопресненской набережной в Москве. Многие подразделения ЦМТ постоянно «завязаны» на подготовку заседаний «Меркурий-клуба». Предложения, вырабатываемые на заседании «Меркурий-клуба», имеют отношение к важнейшим вопросам развития страны. Проблемы малого бизнеса и демографии, регулирования земельных отношений в России, будущего Восточной Сибири и Дальнего Востока и многие другие вопросы обсуждались в Клубе, прежде чем появлялись соответствующие правительственные постановления.
ИНТЕРВЬЮ С ВИКТОРОМ БОБРОВЫМ,
ИСТОРИКОМ, ОБЩЕСТВЕННЫМ ДЕЯТЕЛЕМ, СОТРУДНИКОМ ОТКРЫТОЙ НАУЧНОЙ АССОЦИАЦИИ «НООСФЕРА»
К СЕДЬМОМУ «АНТИТЕЗИСУ» ЕВГЕНИЯ ПРИМАКОВА
• Считаете ли Вы, что Россия вновь оказалась в центре мировых событий, и переживает непростой момент своей истории?
В связи с Вашим вопросом, я хотел бы обратить внимание общественности на доклад Президента торгово-промышленной палаты Евгения Максимовича Примакова, с которым он выступил в «Меркурий-клубе» 13 января 2011 года. Именно там и дан ответ на Ваш вопрос. Общество и власть, по моему мнению, должны, наконец, услышать голос человека, чей политический опыт и мысль позволяют извлечь решающий урок из мировой истории 90-х годов XX века.
В докладе Е.М. Примаков дал свои оценки состоянию дел в экономической, социальной и политической жизни России. Более того, он указал на недопустимость возврата России к предкризисной модели экономического развития и на необходимость её «решительного изменения». От этого зависит судьба «модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России».
• Что Вы конкретно понимаете под этим?
Прежде всего, из такой постановки задачи ясно следует вывод, что для России речь идёт не о простом «рывке» отечественного бизнеса на короткие или длинные дистанции в мировой инновационной гонке, а о «рывке», имеющем мировую значимость, качественно новую, историческую, природу. Без исторического «рывка» разговоры «о том, что век России завершился», распространявшиеся Соединёнными Штатами в 90-е годы, могут воплотиться в «Мир без России» даже ещё до проведения мирового чемпионата по футболу 2018 года.
• На чём основывается такая Ваша уверенность?
На это указывают два факта.
Во-первых, ни болтовня, ни практическая работа по «переводу экономики на инновационные рельсы» не выходят за рамки функционирования неизменной модели экономических отношений.
Во-вторых, экспертное сообщество России, как та лошадь, что при заснувшем вознице со всех дорог привычно сворачивала в кабак, упорно сворачивает дремлющую мысль нашей власти к повторению одних и тех же пороков российской истории.
Хочу напомнить, что совсем недавно, в целях профилактики «политической близорукости», Евгений Максимович написал целую книгу о трудностях возвращения России в число мировых лидеров. В этой книге он предостерегает Россию и мировое сообщество одним лишь указанием на такую особенность глобальной взаимосвязи и взаимозависимости народов, при которой уход советской России с исторической сцены стал уже оборачиваться для США утратой былого величия. На этот же раз Примаков отмечает, что новая Россия, из-за дефицита политической решительности в изменении модели экономического развития, может утратить саму возможность обретения исторической перспективы, а это не может не иметь пагубных последствий для мировой цивилизации.
• Следует ли понимать доклад Примакова как РЕШАЮЩЕЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ?
Безусловно. Однако всякое предостережение взывает к человеческому разуму, а сказанное Евгением Максимовичем освещает лишь ту часть пороков экономической политики возврата к докризисной модели, которая грозит превращением России в сырьевой придаток мировых держав. Поэтому призыв Примакова к решительному изменению модели экономического развития необходимо дополнить рассмотрением тех проблем экономического раскрепощения разума, решение которых позволит умным людям не сворачивать на заезженную колею, а принимать прорывные исторические решения.
• При всём разнообразии состояний национальных экономик и политических режимов, олицетворяющих их, что для них является общим?
Фактически вся современная цивилизация глобально повязана одной общей экономической моделью — прямой зависимостью общественного производства от движения сырья и денег. В мире нет ни одного примера инновационного развития, выходящего за рамки этой модели. Всюду впереди разума шла и продолжает идти организующая сила финансового капитала, а человеческий разум как обслуживал, так и продолжает обслуживать его движение.
• Вот наш уважаемый премьер Владимир Владимирович Путин, отработав два срока президентом, как-то отмечал, что пахал как раб на галерах. Как Вы думаете, в чём была особая сложность его работы?
Известно, что собственники финансового капитала, а также главы государств и правительств остаются, хотите вы этого или нет, интеллектуальной обслугой существующей экономической модели. Господствующее положение в ней занимает организующая власть финансового капитала. Вероятно, именно поэтому самым ярким впечатлением у Путина от двух сроков его президентских полномочий было ощущение себя «галерным рабом», прикованным к этой модели движения капиталов.
В фокус же модернизации этой экономической модели современная эпоха ставит задачу раскрепощения человеческого разума и превращения его в организующую силу, стоящую над властью финансового капитала. Однако экспертное сообщество России опускает проблему её экономического развития с уровня исторического шага вперёд на уровень инновационной гонки в неизменном пространстве экономических отношений. Такой подход к проблеме экономического развития препятствует свободному развитию разума, оставляет нас в положении страны, которая догоняет те нации, чьё инновационное развитие привело глобальную экономику к кризису.
• Можно ли считать, что мировой уровень инновационной экономики повсеместно ограничен степенью включения интеллектуального капитала в узкие рамки экономических отношений, заданных властью денег?
Это действительно так. Организующая власть денег в форме интеллектуального капитала реализует лишь ничтожную, легко отчуждаемую, часть производительной мощи интеллектуальных сил. Экономическую основу организующей власти человеческого разума составляет не интеллектуальный, а научный капитал, и ещё ни одна страна не открыла миру выход в эту сферу глобального экономического роста. Переход к экономической модели, в которой разум должен стать впереди движения денег — это не что иное, как формационный переход. Попытка России совершить такой переход без достаточного знания, в форме большевистского социально-экономического эксперимента, потерпела поражение, поскольку «КАПИТАЛ» Маркса был лишь «критикой политической экономии» и существовавшей экономической модели. Это фундаментальная научная предпосылка для позитивного экономического развития, но необходимого объёма знаний для прогрессивного шага вперёд ещё не было. В современной России такое знание есть.
• Тогда в чём же для России должен состоять инновационный «рывок» вперёд, чтобы он обеспечивал нам «историческую перспективу»?
Надо иметь в виду, что все страны, независимо от степени их инновационного развития, задеты глобальным социально-экономическим кризисом. Если Россия ограничится решением только тех задач развития инновационной экономики, которые передовыми нациями были решены на несколько десятилетий раньше, то мы всё равно окажемся во власти кризиса общей экономической модели. И даже двигаясь вперёд по пути инновационной модернизации, но оставаясь во власти кризиса существующей модели экономических отношений, Россия всё равно останется в его хвосте. Поэтому наша историческая инновация должна открывать миру общий выход в сферу свободного развития самих экономических отношений.
Для этого необходимо пойти дальше того, что уже сделано и без нас. От эксплуатации интеллектуального капитала индивидов, в рамках экономических отношений, которые были созданы для найма пролетариев физического труда, необходимо пойти дальше и открыть сферу экономических отношений, основанных на свободном движении научного капитала. Только такой шаг вперёд может обеспечить историческую безопасность Российской Федерации.
• Так в чём же заключается суть решения задачи исторического «рывка» в инновационном развитии России?
Для этого надо вывести научный разум за рамки существующей экономической модели. Поэтому Примаков абсолютно прав со всех точек зрения и позиций, говоря о необходимости решительного изменения экономической модели. Своими «антитезисами» он убедительно показал, что сам институт экспертной мысли России ограничен неизменной моделью экономических отношений. Поэтому, прежде всего, нам необходима качественно новая организация интеллектуальных сил. Только она и обеспечит инновационный «рывок», гарантирующий историческую безопасность федеративного государства. Правы и те учёные, которые актуализируют вопрос о положении дел в сфере финансовой политики. Она должна дать второе дыхание мировой финансовой системе, включив в экономические отношения производительную мощь научного капитала.
• Задачи такого уровня, которые сейчас стоят перед российским обществом, решаются впервые. Поэтому организацию научных сил страны, наверное, необходимо поставить впереди кризисной модели экономических отношений?
Вы правы. Поэтому нам пора честно признать, что та «историческая ловушка», в которую, по признанию ИНСОРа (Института современного развития), «попала Россия», является не чем иным, как глобальным экологическим кризисом капиталистического способа производства и присвоения. По этой причине, в стране и Мире, повсеместно нарастает общий социально-экономический конфликт. Надо признать, что ни Североатлантическим блоком, и никаким другим субъектом мировой истории ещё не создана новая модель экономических отношений, способная вытащить человеческий разум из экономической петли экологического самоудушения.
К сожалению, в трудах ИНСОРа тоже нет никакой новой экономической модели. Это значит, что в представлениях этого Института нет и намёка на саму возможность выхода из «исторической ловушки». Стараниями ИНСОРа нам представлен лишь внятный список всего, что мешает России обрести историческую перспективу. Спасибо и за это.
• Но все-таки, есть ли практический выход для России из «исторической ловушки» неизменности модели экономического развития?
Выход есть. Российской науке он известен с первой половины XX века. Практически он был представлен деятельностью академика В.И. Вернадского. Он открывал путь свободному развитию разума и, при этом, считал научную мысль «основой силы государства». Есть в России и продолжатели дела его жизни. Как и Вернадский, академик Примаков тоже считает совершенно недопустимыми планы ослабления государства расколом власти на две структуры и две вертикали. Седьмым «Антитезисом» своего доклада он возражает против стремления авторов «независимого экспертного доклада» закрепить «модернизационную» власть за президентом, а «консервативную» — за главой партии и правительства.
• Вы считаете, что «Модернизация России» средствами «политической реформации» невозможна?
Опрокинуть Россию в средневековье гораздо легче, чем поднимать её вверх по восходящей исторического прогресса. Гитлеру за считанные годы удалось опустить одну из передовых наций Европы до самых низменных форм средневекового мракобесия.
Тем и значимо выступление Примакова, что оно направлено против такой «реформации». Предложения группы экспертов, которым адресован его седьмой «Антитезис», сводится к расколу и злокачественному удвоению всевластия бюрократии. По сути — это беззастенчивое копирование политической инновации, автором которой был основатель большевизма. Это ещё и проект очередного государственного переворота, толкающего страну на повторение уже пройденного кровавого пути. Повторяя эксперимент большевиков нельзя изменить существующую модель экономических отношений, нельзя вывести Россию из «исторической ловушки». Досадно, что ИНСОР представил «независимый экспертный доклад» как проект решения задач современного развития. Доклад содержит трезвую оценку действительности, но предлагаемые меры исторически ошибочны и пагубны для России. Они продиктованы политическими интересами передела собственности, но не научными решениями современных проблем социально-экономического развития. Нет необходимого решения задач современного развития и в распоряжении самого ИНСОРа. Вместо новой модели экономического развития в его «консолидированном» проекте «желаемого завтра» предлагается «деэконо-мизация бюрократии». Это опять борьба, опять «отнять и поделить». Причина сворачивания в наезженную колею состоит в том, что организация интеллектуальных сил и экономическая модель этого уважаемого Института возникла и остаётся в рамках «предкризисной модели» экономических отношений.
• Вы считаете, что только Примаков формулирует сегодня действительно современную задачу исторического «рывка» для России, отвечающую её интересам?
Да, я в этом глубоко убежден. По словам Е. М. Примакова: «Для модернизационного рывка с целью обретения исторической перспективы России нужна сильная государственная власть плюс демократизация, которая направляет эту власть исключительно на служение интересам народа». Данная постановка задачи требует от «умной власти» «решительного изменения экономической модели» и определения «исторической перспективы». Очень важно, что решение этой задачи должно превратить российское государство в эффективный механизм управления процессом синтеза, а не разделения социальных сил. Научная основа такого решения у России есть. Надо добиться, чтобы управление синтезом социальных сил раскрепощало творческие силы общества и обеспечивало экономический рост.
• С учетом этого, видимо необходимо изменение экономической модели в самой организации научных сил страны?
Да, поэтому я солидарен с Президентом торгово-промышленной палаты России, отмечающим, что «лидера «Единой России» Владимира Путина никак нельзя отнести к противникам радикальных перемен, в первую очередь, в экономике». Это замечание — явный призыв к пересмотру идеологических основ «партии власти», и я поддерживаю этот призыв. Партия власти не должна киснуть в консерватизме. Она должна поднимать Россию вперёд, выводить из тупика Истории.
• Вы считаете, что теперь у России, ясно осознавшей свое плачевное положение в глобальной «исторической ловушке», уже нет иного пути, как только приступить к организации общего выхода из тупика Истории?
Да, это так. Но к седьмому «Антитезису» Примакова необходимо добавить, что «решительному изменению экономической модели развития» и, соответственно, выходу из исторической ловушки мешает Историческая Дисфункция Центрального Управления. Она не позволяет существующим структурам власти и управления, в которых возникла «конфигурация» «правящего тандема», управлять историческим процессом развития экономических отношений.
Устранению этой дисфункции мешает лишь субъективный фактор и порочная форма отношений властных элит и народа, которая детально описана в докладе ИНСОРа — «Россия XXI века: образ желаемого завтра».
Беседовал Ю.И. Игнатов
журнал «ПРЕДСТАВИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ»
№1 (104) 2011 г.
2011 ГОД: ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
Евгений Примаков о тенденциях ушедшего года
Традиционно мой доклад на "Меркурий-клубе" в канун Старого Нового года посвящается минувшему году. 2011-й был насыщен знаковыми событиями и заявлениями руководящих деятелей, намечающих путь России в будущее. Особого внимания заслуживают выборы в Государственную Думу и начавшийся процесс избрания президента, но начну с экономики.
Пожалуй, наиболее значимым следует считать провозглашенный президентом Дмитрием Медведевым курс на модернизацию. Ни у него, ни у председателя правительства Владимира Путина не было сомнений, что модернизация должна охватывать все сферы жизни общества. Но это нисколько не преумаляет ту особую роль, которую должна сыграть модернизация в области экономики.
Постиндустриализация или реиндустриализация?
В 2011 году курс на модернизацию экономики России оставался неопределенным. Многими экономическая модернизация видится как процесс, который позволит нашей стране скопировать нынешнюю ситуацию на Западе. Если речь идет о достижении западных стандартов в уровне жизни, в технико-технологических инновациях, согласен: нужно и нам быть на этом уровне.
Но при таком правильном понимании ряд экспертов считает, что перед Россией стоит задача попасть в постиндустриальный мир, в котором уже находятся развитые западные страны. Причем постиндустриальный мир рассматривается чуть ли ни как универсальный переход к новому глобальному разделению труда: в развитых странах концентрируется своеобразная "фабрика мыслей" - знания, наука, выход на передовые технологии, также сфера услуг, а производство все больше оседает в развивающихся странах Азии и Латинской Америки. Для перехода России в такой "постиндустриальный рай" достаточно, дескать, развить, с одной стороны, ряд прорывных технологий, например, с западной помощью в специально отстраиваемом "Сколково", а с другой - демократические институты. Но как быть с тем, что нынешняя Россия имеет слабую, неконкурентоспособную промышленность, особенно машиностроение? Пройденный нами путь с момента распада Советского Союза обернулся огромными потерями в промышленности.
Думаю, что слова Владимира Путина о неизбежности реиндустриализации нашей страны можно считать альтернативой "прыжку" России в постиндустриальный мир. Однако важно развернуть идею реиндустриализации в продуманную промышленную политику, в "дорожную карту" движения к новой промышленной базе России на основе высших мировых технико-технологических достижений. Международное разделение труда вполне реальный процесс, но наша страна не должна, не может быть абсолютно зависимой от импорта продукции современной промышленности.
Да не только масштабного, но зависимости даже от единичного импорта для того, например, чтобы сохранить Россию в качестве космической державы. Заместитель руководителя Роскосмоса Анатолий Шилов рассказал, почему некоторые из первых аппаратов ГЛОНАСС М, по его словам, "начали сыпаться".
Остро проявилась необходимость замены одной из деталей, которую раньше во всем мире выпускали только на двух предприятиях - в России и в США. Российское предприятие их перестало производить и одновременно выяснилось, что у нас нет возможности купить необходимые электронные компоненты за рубежом. Как сказал Анатолий Шилов, "повезло, что удалось еще найти специалистов, которые смогли восстановить оборудование и производство". А если бы не повезло? Руководитель Роскосмоса Владимир Поповкин охарактеризовал положение дел во всей отрасли как кризис, что выразилось в отсутствии ее модернизации и недостатке специалистов. И это относится к космической отрасли, которой мы гордимся и уделяем ей особое внимание. А что говорить о других отраслях?
Кстати, один из наших видных экономистов Владислав Иноземцев, который еще недавно был сторонником превосходства постиндустриального мира, 14 декабря 2011 года в журнале "Россия в глобальной политике" написал: "Разумеется, мир изменился - но, как показывают события последних лет, не настолько, чтобы списать как негодные устоявшиеся хозяйственные закономерности. Мир XXI века останется миром обновленного, но индустриального строя".
Этот справедливый вывод, естественно, нисколько не умаляет важности изучения при новой индустриализации России опыта развитых стран, добившихся больших успехов в освоении научно-технического прогресса. При этом, однако, нельзя абстрагироваться от наших собственных достижений в советский период. Навряд ли принесет успех, например, заимствование американского опыта по превращению университетов в центральное звено развития науки. В России существует (что вызывало и вызывает, не побоюсь этого слова, зависть у многих американских и других зарубежных ученых) уникальная по своим возможностям Академия наук с ее многочисленными научными центрами и институтами. Вот, что нужно развивать в первую очередь.
Чтобы провести новую индустриализацию такой огромной, самой большой в мире по территории страны, нужна новая экономическая модель. И речь идет не только о том, чтобы слезть с сырьевой иглы, развить на инновационной основе промышленность, сельское хозяйство. Нужно решительно выкорчевать те пережитки 1990-х годов, которые проросли и в сегодняшнюю Россию.
Наследство девяностых?
Несомненный интерес представляет собой "процесс года" - так бы я назвал лондонский суд, разбирающий иск Березовского к Абрамовичу. Меня, я уверен, как и большинство соотечественников, потряс обмен признаниями на лондонском суде. Абрамович заявил, что поэтапно выплачивал Березовскому 2,5 миллиарда долларов за то, что тот обеспечивал ему "крышу". Об уровне этой "крыши" говорят показания Абрамовича, что он может назвать своим другом бывшего главу администрации президента Александра Волошина. Подтверждением этих слов является появление в суде и выступление Волошина в пользу Абрамовича.
Березовский, в свою очередь, утверждает, что он придумал и "пробил" схему нефтяной компании "Сибнефть", как известно, образованной указом президента Б.Н. Ельцина на базе одного из самых современных советских нефтеперерабатывающих заводов в Омске, и богатейшего месторождения "Ноябрьскнефтегаз". Все это, по словам Березовского, было выкуплено Абрамовичем за 100 с лишним миллионов долларов, полученных в кредит. В дальнейшем тот продал тому же государству компанию за 13 миллиардов долларов. Березовский подал иск, претендуя на часть этой суммы, т.к. он, по его словам, был акционером "Сибнефти". Абрамович отрицает это, и тут всплывает еще одна своеобразная "деталь": владельцы крупнейших компаний не значились их акционерами. Отсюда прямой вопрос: а вообще платили ли они налоги государству?
Я остановился на лондонском процессе не только в интересах правильного прочтения нашей недавней истории. Но главное не в том, чтобы поднимать волны ретроспективных разоблачений, а сконцентрировать внимание на необходимости избавляться от тех негативных проявлений 90-х годов, которые все еще существуют, и в немалых масштабах, в нашей стране.
Основное зло
Оно сказывается по сей день в сращивании государственных служащих, в том числе высоких рангов, с бизнесом. Это открывает широкий простор для коррупции, которая разъедает всю страну. Вместе с тем такое сращивание образует почву для неверия властям все возрастающего числа российских граждан. Для борьбы с этим злом предпринимаются меры: госслужащие теперь декларируют информацию о своих доходах и покидают советы директоров компаний. Но куда больший эффект имело бы обязательное декларирование крупных расходов государственных служащих и менеджеров госкомпаний. Об этом не раз говорилось с высоких трибун, но акцент не сделан на важнейшем направлении решения столь актуальной проблемы - необходимости ратифицировать без всяких изъянов Конвенцию ООН против коррупции. Речь идет о нератифицированной 20-й статье Конвенции. В этой статье определяется понятие "незаконного обогащения", которое как раз и должно рассматриваться как разница между задекларированными доходами и расходами. Ратификация 20-й статьи Конвенции ООН позволит поставить серьезную преграду на пути разгула коррупции среди лиц, занимающих должности во всех государственных сферах - федеральных, региональных и муниципальных.
В целом далеко не в полную силу используются те инструменты контроля, которыми мы располагаем. Слаб парламентский контроль за исполнительной властью. Отсутствуют жесткие механизмы применения санкций по заключениям Счетной палаты. Нет обязательного расследования по выступлениям СМИ о сращивании госслужащих с бизнесом - либо самих, либо через своих родных и близких.
Владимир Путин 19 декабря минувшего года показал "во всей красе" положение, сложившееся после трех лет реформы РАО ЕЭС. Руководство многих компаний монопольно контролирует энергетику целого региона, создавая через родственников фирмы поставщиков, подрядчиков, сбытовые компании. Зачастую они регистрируются на подставных лиц, а принадлежат тому, кто входит в совет директоров генерирующей компании. В ряде регионов электроэнергетика полностью подконтрольна одному из местных руководителей. Осуществляются подозрительные операции с использованием офшорных зон. Нужно сказать, что коррупционные схемы широко действуют не только в энергетике.
Поспешные отставки лиц, несущих прямую ответственность за широкое проникновение коррупции в экономику, обоснованы. Обосновано и заведение ряда уголовных дел. Главное, однако, в том, чтобы искоренить сами коррупционные схемы, а серьезного продвижения здесь пока не началось.
Владимир Путин сделал немало для того, чтобы продолжением так называемых реформ 90-х годов не стал приход олигархов к власти. В настоящее время предстоит не менее важная работа против монополий в экономике, повсюду внедряемых крупными предпринимательскими структурами. Владимир Путин назвал приоритетной задачей на предстоящий период также "вывод национальной экономики из офшорной тени". Без решения этих двух задач трудно представить себе не только модернизацию российской экономики, но и будущее страны.
Опять о роли государства
Следует сказать, что много справедливой критики за последнее время звучит в адрес государственных компаний. Все они без исключения, очевидно, нуждаются в масштабной антикоррупционной проверке. Но такая критика не должна обобщаться в виде вывода либералов о необходимости ухода государства из экономической жизни страны.
Между тем реиндустриализация невозможна, если победит линия на вытеснение государства из экономики.
Мы уже прожили 20 лет с момента отказа от директивного планирования. Возврата к прошлому нет и быть не может. Справедлив вывод и о том, что Россия не строит госкапитализм. Но все это не идентично тому, что государству нет места в экономике - ни как ее регулятору наряду с рынком, ни в качестве собственника части средств производства. А именно с такими требованиями продолжали выступать в 2011 году наши либералы. Допустим чисто гипотетически, что их позиция восторжествует. Сможем ли мы в таком случае радикально изменить структуру российской экономики? Двадцатилетний опыт показывает, что рынок сам не решает эту задачу. Сможем ли мы переадресовать рынку осуществление новой индустриализации страны? Думаю, что очень немногие эксперты готовы положительно ответить на этот вопрос.
Конечно, нельзя исключать приватизацию госсобственности. Но критерием ее необходимости должен быть уровень эффективности производства при том или ином собственнике. Осуществляя приватизацию, следует, очевидно, учитывать, особенно в данный момент, интересы не только безопасности, но и реиндустриализации России. Множество случаев, когда приватизированные предприятия в погоне за сиюминутной выгодой меняют профиль, оставляя вакуум в производстве необходимой стране продукции. Известно и то, как приватизация, сопровождаемая неоправданным дроблением, болезненно ударяет по интересам российских потребителей.
Сохранение роли государства в экономике полностью совместимо с "разгрузкой" государственных полномочий. Существуют два направления такой "разгрузки". Первое - передача излишних государственных функций на общественный уровень. Следовало бы возродить во всем объеме административную реформу, которая тихо скончалась еще задолго до 2011 года. Сокращение отдельных избыточных государственных функций от случая к случаю не решает эту проблему.
Второе направление - передача ряда государственных полномочий по горизонтали: с федерального на региональный и с регионального на муниципальный уровень. Это возможно только в том случае, если делегирование полномочий произойдет одновременно с обеспечением тех, кто их получает, необходимыми доходными источниками. Без всякого преувеличения можно прийти к выводу, что таким путем произойдет новое наполнение федеральной системы в России. Этот процесс, который следует осуществить вновь избранному президенту и новому руководителю правительства, ни в коем случае не должен повторять ситуацию 1990-х годов, когда к административным образованиям Российской Федерации был обращен лозунг "Берите столько суверенитета, сколько сможете!". В результате последовавших после этого напряженных переговоров руководители национальных республик убирали из своего законодательства все, что противоречило общероссийским Конституции и закону. Хорошо, что тогда победил разум. Сегодня серьезную опасность представляет провозглашенная готовность сопроводить столь необходимую экономическую децентрализацию даже дифференциацией правовых режимов на общероссийском поле.
Хотел бы подчеркнуть, что разностороннее участие государства в экономической жизни отнюдь не противоречит, во всяком случае не должна противоречить интересам частного предпринимательства. Более того, государство, используя политику в области налогов, пошлин, целенаправленные кредиты, строительство инфраструктуры, другие рычаги, должно обеспечить лучшие условия для развития частного сектора. Особое значение при этом имеет поддержка малого и среднего предпринимательства. Акцент на развитие таких структур необходим и для роста занятости населения, и для нейтрализации стремления крупного бизнеса к насаждению монополий, и для создания сильного среднего класса - именно сильного, благополучного, патриотичного, большинство которого не поддержит разрушительную "цветную революцию".
Роль государства в экономической жизни важна и для того, чтобы сократить резкое различие населения по доходам. Разрыв между 10% самой богатой и 10% самой бедной частью населения России превышает показатели развитых западных стран в 2-3 раза. Расстояние между двумя этими полюсами не сократилось в 2011 году. В этом заложена угроза социальной стабильности в стране.
Перераспределительная функция государства должна выражаться и в дифференциации налогов в зависимости от доходов. До сих пор не пойму, почему мы принадлежим к тем немногим странам, у которых нет прогрессивного налогообложения. Разговоры о том, что отказ от плоского налога вызовет уход в тень большого числа крупных предпринимателей, не состоятельны. Необязательно и закручивать прогрессивное налогообложение до уровня, при котором могут пострадать квалифицированные специалисты. Да, крупные предприниматели, естественно, не должны превращаться в изгоев. Я категорически против того, чтобы бизнесменов зачисляли в категорию олигархов только потому, что они крупные. Но это отнюдь не снимает острой необходимости продумать и осуществить меры социальной консолидации общества.
От выборов до выборов
Главным внутриполитическим событием минувшего года в России были выборы в Государственную Думу. Магистральный вывод из совершенно различных проявлений общественного мнения в том, что произошло ослабление позиций правящей партии "Единая Россия". Она потеряла 15% избирателей и конституционное большинство в парламенте. Одновременно возросло число мандатов у Коммунистической партии Российской Федерации и "Справедливой России" не только в Госдуме, но и в законодательных органах регионов и муниципалитетов, особенно в крупных городах.
Падение престижа "Единой России" выглядит еще контрастнее на фоне тех преимуществ, которые она имела по сравнению с другими партиями. Ее избирательный список возглавил президент Дмитрий Медведев, лидером партии, что неоднократно подчеркивалось ее руководством во время предвыборной кампании, является Владимир Путин. От "Единой России" зависят губернаторы: по существовавшей на момент выборов практике на губернаторские должности могли претендовать лишь те, которых выдвигала партия власти, а нахождение на этом посту тесно увязывалось с успехами "Единой России" на выборах в регионах. Трудно назвать атрибутом демократии угрозы, а затем и ряд "оргвыводов" в отношении тех местных руководителей, которые не обеспечили надлежащих процентов голосов за "Единую Россию". Положения не спасает и такое разъяснение: они, мол, утратили доверие избирателей, т.к. были выдвинуты на свои посты по представлению партии власти. Как будто критерием отсутствия доверия населения является количество голосов, поданных не за "Единую Россию".
Можно много говорить об успехе правящей партии, которая сохранила большинство в парламенте, но представляется, что это не лучший способ реальной оценки создавшегося положения. И дело не только в ошибках самой "Единой России" - и идеологических, и политических, да и моральных в некоторых случаях. Дело не столько и в ее промахах в предвыборной гонке. По-видимому, не следует преувеличивать и протестные голоса, отданные другим партиям, - протест выразился, в основном, в неучастии в выборах. А их результаты означают по большому счету усиление тенденции к укреплению левоцентристских сил в стране. Тенденция к левоцентризму в России очень сильна - и традиционно-исторически, и потому, что наша экономика сознательно ориентируется на решение социальных задач населения. "Единая Россия", вспомним, создавалась как правоцентристская, консервативная партия. Правда, руководство "Единой России" сделало ряд шагов влево, но это коренным образом не меняет ситуацию. "Единая Россия" продолжает колебаться между позициями "государственников" и либералов.
Нескончаем поток заявлений со стороны наших политологов, что нужно заполнить правое крыло политического баланса сил в России. Это было бы полезно - кто спорит. Но важнее, как мне кажется, иметь настоящую не левую, а левоцентристскую часть политического баланса. Слева от центра две партии, пользующиеся поддержкой значительной части населения, - в первую очередь КПРФ, а теперь и "Справедливая Россия". Их сближение могло бы выдвинуть на политическую арену силу, конкурирующую с "Единой Россией" за конституционный приход к власти. В одиночестве ни у КПРФ, ни у эсеров, очевидно, это не получится.
Позиции этих партий по многим вопросам схожи. Разделяет их оценка роли И.В. Сталина как личности. Представляется, что сегодня вопрос следовало бы рассматривать в другой плоскости: понимание необходимости внедрить в нашу жизнь то положительное - время показывает, что его было отнюдь не мало в советский период - и наоборот, наотрез отказаться от крайне негативных, опасных, наконец, преступных явлений в период сталинского руководства страной.
А теперь о выборах президента России, которые состоятся менее чем через два месяца. Оптимальной фигурой на этих выборах считаю Путина, и не потому, что другие претенденты на президентский пост недостойны. У каждого из них есть привлекательные черты - у кого больше, у кого меньше. Но для сегодняшней России, по моему глубокому убеждению, кандидатура Путина предпочтительна. Естественно, что перед выборами внимательно приглядываются к его прошлой деятельности на высших государственных постах. Как у каждого политического деятеля, у Путина были промахи. Они имели место, что особенно ощутимо, в кадровой политике. Но главное в том, что Путин показал себя однозначно в качестве борца с терроризмом, за территориальную целостность нашей страны, за ее эволюционное без всяких разрушительных "цветных революций" развитие, за экономическую устойчивость в условиях мирового кризиса, за улучшение жизни населения, за безопасность России. Одной из его черт является сочетание последовательности в отстаивании принципиальных позиций и отсутствия упертости, когда жизнь заставляет менять подходы, принятые им самим. Разве не об этом говорит, например, провозглашенная Путиным необходимость возвратиться к избранию губернаторов.
Иногда Путина наделяют чертами, ему несвойственными. Нужно сказать, что на Западе это делается часто сознательно. Примером могут служить многочисленные публикации, в которых его представляют в качестве агрессивного лидера, чуть ли не готового разрушить мосты с Западом. Я знаком с Владимиром Владимировичем уже многие годы. Разговаривал с ним на внешнеполитические темы, когда был министром иностранных дел, руководителем правительства и в то время, когда он, став президентом, поручал мне выполнять ряд миссий за рубежом. Мне кажется, что я достаточно хорошо знаю те ценности, которые лежат в основе его внешнеполитического мышления. С одной стороны, и мы это видим, он стремится укреплять обороноспособность России, боеспособность армии, авиации, военно-морского флота. Надеюсь, что в случае избрания Путин внесет коррективы и в далеко не всеми поддерживаемую реформу в армии. С другой стороны, все это ни в коей мере не означает, что он будет вести дело к гонке вооружений или "холодной войне". Я абсолютно уверен, что его желание повысить обороноспособность России нисколько не сочетается с агрессивностью во внешней политике.
А в нашей стране, главным образом среди либеральных кругов, распространяется мнение, что президент Владимир Путин отдаст свои силы установлению стабильности ради стабильности. Путин уточнил свое кредо - "стабильность в развитии". Необходимость модернизации всех сторон жизни нашего общества укладывается в это сочетание.
Но все перечисленное не исключает того, что Путин в случае его избрания президентом должен приобрести и новые черты лидера. Обстановка в стране ощутимо меняется. Накапливается недовольство тем, что провозглашаемые задачи зачастую не решаются, что необходимые меры обновления слишком медленно и далеко не в полном объеме претворяются в жизнь. Особую тревогу порождают действия по манипулированию выборами и шире - общественным сознанием. Все это нашло отражение в массовых демонстрациях и митингах в Москве и других российских городах после 4 декабря. Открывается новый феномен нашей жизни - разрешаемый уличный протест населения.
Нужно сказать, что ряд мер по демократизации общественной жизни уже намечен к осуществлению двумя нынешними руководителями, но пока это лишь направления, контуры. Вновь избранному президенту и новому председателю правительства нужно быть готовыми наполнить их конкретным, с учетом настроений в обществе, содержанием. Одновременно исторический опыт, да и события сегодняшнего дня в мире показывают насущную необходимость поставить закон на службу тому, чтобы развитие демократии не привело к скатыванию страны в пучину взрывоопасной дестабилизации.
Предвыборная гонка в разгаре. Ее нормальную напряженность кое-кто хочет перевести в антипутинскую кампанию. Это делается, уверен, не другими кандидатами в президенты, а группой лиц, стремящихся привлечь под антигосударственные знамена тех, кто справедливо или несправедливо недоволен существующими порядками на местах или в России в целом. Не задумываясь об интересах России, группа организаторов антипутинской кампании поглощена ловлей сигналов, подаваемых из-за рубежа.
Мир, в котором мы живем
Он неимоверно сложен. Экономическая турбулентность, террористическая активность, угроза распространения оружия массового поражения, выступления против авторитарных режимов, приводящие подчас к смуте, хаосу, применение силы со стороны НАТО в стремлении навязать угодные Западу порядки в той или иной стране, тлеющие региональные конфликты, готовые вспыхнуть пожарами, - все это сегодняшний мир. Переплетение экономик различных стран, интеграционные процессы, мировой научно-технический прогресс - все это тоже сегодняшний мир. Остановлюсь не на описании хорошо известных событий, а на том, какие уроки из них следовало бы извлечь нам, нашему государству.
Первое. Тяжести и сложности выхода из глобального кризиса очевидны, но этот выход отнюдь не закупорен. Беспочвенны разговоры о наступающей рецессии в центре мирового хозяйства - в США. По оценкам и прогнозу ИМЭМО, которые зарекомендовали себя как надежные, в Соединенных Штатах темпы роста ВВП в 2011 году превысили 2,2% и в 2012 году будут увеличиваться. Нереалистичны выводы и о резком ослаблении доллара, чуть ли не расстающегося с миссией общемирового платежного средства. На этом фоне вызывает вопрос о призыве к созданию резервной валюты в виде рубля и превращению Москвы в международный финансовый центр, когда доля России в мировой экономике остается на прежнем уровне - 3,7%, а ее вклад в прирост мирового ВВП составил в минувшем году 0,15%. Дело несомненно идет к образованию региональных резервных валют, но путь к этой цели очень долгий и весьма трудный. И, очевидно, он начнется не с России.
Мы часто говорим об объединении БРИК. Иногда эта аббревиатура расширяется. Входящие в БРИК страны объединены более быстрыми темпами развития экономики. Однако и здесь пока Россия намного отстает: в 2010 году ВВП Китая возрос на 10,3%, Индии - на 10,1%, Бразилии - 7,5%. Все это намного больше, чем у России. В 2011 году тенденция в целом сохранилась, несмотря на то, что Россия увеличила объем ВВП.
Второе. Не намерен делать пессимистических прогнозов по поводу кризиса в Европе. Дело, конечно, серьезное потому, что в ряде стран - членов ЕС, призванных стать донорами для погашения долгов других государств, не все согласны с этим - кто открыто, кто в душе. А в государствах-реципиентах кипит народное возмущение против продиктованного Брюсселем сокращения бюджетных расходов в социальной сфере. Выход из кризиса наметился в виде развития наднациональных структур, способных контролировать бюджетную политику государств Европейского союза. Не все готовы к этому, но несомненные трудности не приведут к краху ЕС или даже еврозоны - интеграция в Европе уже пустила глубокие корни. Какие уроки следует извлечь нам из кризиса в Евросоюзе?
Одним из наших завоеваний 2011 года стало создание Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. Проложен путь к общему экономическому пространству, обеспечивающему свободу передвижения в пределах этих стран, капиталов, рабочей силы, услуг. Соответствующие документы уже подписаны, и есть серьезное основание считать, что они будут исполнены. Получила развитие идея Евразийского экономического союза, предполагается, что он должен заработать уже в 2015 году.
Уроки кризиса в ЕС должны послужить тому, чтобы достигнутый интеграционный успех не стал кратковременным. Очевидно, контрпродуктивно торопиться с расширением трехстороннего российско-белорусско-казахстанского объединения, которое является базой Евразийского экономического союза. Очевидно и другое: в развитии интеграционного процесса на постсоветском пространстве не обойтись без наднациональных структур, в пользу которых должна отойти часть суверенитета государств - участников интеграционного объединения - без этой неизбежности интеграция застрянет лишь на начальном этапе. И еще один, как представляется, важный вывод: разноскоростная экономическая интеграция не противоречит потребности широкого охвата стран СНГ военным сотрудничеством, развития Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Характерно, что при всех неудачах в продвижении экономической интеграции страны Европейского союза с небольшим исключением входят в военный союз-НАТО.
Третье. Произошел локальный тектонический сдвиг в регионе Ближнего Востока. "Арабская весна" привела к свержению президентов Туниса, Египта, уходу со своего поста президента Йемена, находившихся десятилетиями у власти, расшатала другие авторитарные режимы в арабских странах. События еще развиваются и куда они приведут, покажет время. Но уже сегодня проступают некоторые их особенности, которые выходят за региональные рамки.
Во время "арабской весны" проявилось в полной мере влияние на политическую жизнь таких достижений современной цивилизации, как Интернет, мобильные телефоны, телевидение. Они становятся практическими инструментами организации людей, недовольных тем или иным режимом. Другая особенность: даже не будучи первоначальными лидерами сил, потребовавших перемен, исламские круги продолжают быть одним из основных элементов политического поля в странах с мусульманским населением. Вместе с тем усиливается тенденция к расхождению между сторонниками умеренного ислама, признающими светский характер государства, и исламистами-радикалами. Очевидно, Россия не только по геополитическим, но и по внутренним соображениям заинтересована в контактах и сотрудничестве с умеренными исламскими силами. Учитывая растущую долю мусульман в мировом населении и их миграционные потоки в различные государства немусульманского мира, это направление в нашей политике должно быть отнюдь не второстепенным.
"Арабская весна" началась с того, что убрала с руководящих постов ряд лиц, на которые опирались США и их европейские союзники. Ответная реакция не заставила себя ждать. Воспользовавшись событиями, США вместе с союзниками по НАТО приступили к свержению не устраивавших их арабских режимов. Категорически не согласен с теми политологами, которые зачислили в категорию "арабской весны" все арабские страны, охваченные антирежимными демонстрациями. В Сирии и Ливии демонстрации сразу же переросли в подталкиваемое извне вооруженное сопротивление властям.
Схема, использованная НАТО для свержения Каддафи, представляет собой особо опасный прецедент: принимается аморфная резолюция Совета Безопасности ООН для легализации вооруженного вмешательства с целью поддержки одной из сторон в гражданской войне, вспыхнувшей в суверенной стране. События в Ливии, уверен, будут строго учитываться теми, кто вырабатывает внешнюю политику России. Наша страна уже заняла позицию против повторения ливийской операции НАТО в Сирии. Не думаю, что Россия и Китай, которые не наложили вето на резолюцию по Ливии, позволят себя обмануть во второй раз тем, кто уверял в необходимости этой резолюции якобы для защиты мирных жителей от авиации Каддафи.
Четвертое. При изменениях, которые действительно произошли в политике США при Обаме, нет оснований считать, что уже достигнута новая эра в российско-американских отношениях. Став президентом, Барак Обама не пошел по пути, проложенному его предшественником Бушем-младшим. Сказались субъективные качества нового американского лидера, но в еще большей степени дали о себе знать объективные обстоятельства. Зашла в тупик политика однополярного гегемонизма США, произошло ослабление их связей с союзниками, бесперспективными оказались военные операции в Ираке, Афганистане, а они стоили огромных финансовых средств, все труднее совместимых с требованиями устойчивой экономики. Отступление Обамы от линии его предшественника позволили улучшить отношения России с Соединенными Штатами. Но вскоре стали проступать наружу такие, к сожалению, традиционные черты американской политики, которые затрудняют продвижение этого процесса. К тому же для такого продвижения не лучшим временем был 2011 год - предвыборный не только в России, но и в США. Все это не означает, конечно, реальности прогноза новой "холодной войны" или в лучшем случае замораживания отношений, от которых слишком много зависит для всего мира.
Для того чтобы не допустить такого пессимистического сценария, нужны не только признание равноправия России со стороны Вашингтона, но и активные целенаправленные действия с нашей стороны.
Статья написана на основе выступления Евгения Примакова на заседании "Меркурий-клуба" 13 января 2012 года.
"Российская газета" - Федеральный выпуск №5679 (6)
16.01.2012
