О вооруженном восстании - обсуждение докладов

ИЗ СТЕНОГРАММЫ СЪЕЗДА:

заседание ШЕСТОЕ
15 (28) апреля, утреннее

Председатель предлагает приступить к обсуждению вопроса о вооруженном восстании.

Лесков [Романов]. В вопросе о вооруженном восстании совершенно правильно были разделены принципиальная и практическая сторона этого вопроса. При обсуждении принципиальной стороны главное внимание должно быть обращено не на вопрос о том, допустимо ли с точки зрения принципов социал-демократии вооруженное восстание, тут доказывать нечего, а на другой вопрос, — представляется ли в данный момент вооруженное восстание единственным средством защиты интересов пролетариата. При обсуждении практической стороны дела надо уделить более внимания вопросу о состоянии пролетариата, о степени подготовленности его в смысле настроения, так как это обусловливает собою техническую и практическую постановку дела. Вот рамки, в которых должно происходить обсуждение вопроса.

Орловский [Боровский]. Положения первого из выслушанных докладов, обнимающие теоретическую сторону рассматриваемого вопроса, я разделяю вполне. Относительно же второго доклада должен оказать, что он не полон. Доклады должны быть в соответствии между собою. В докладе т. Воинова выдвигалась идея о необходимости организовать восстание. Доклад т. Максимова страдает отсутствием практических указаний для такой организации. В докладе делается много интересных замечаний о сопутствующих явлениях, но о самой организации восстания говорится очень мало, а это вопрос коренной.

Я остановлюсь на трех пунктах.

1) Наша партия совершенно не приспособлена к выполнению задачи по организации вооруженного восстания. До сих пор она, будучи децентрализована, приспособлена лишь к местной агитации и пропаганде. Но когда мы готовимся к вооруженному восстанию, которое является актом общерусским, необходимо организовать партию на строго централистических началах. Тов. Максимов не прав, думая, что боевые дружины должны находиться в ведении местных комитетов. Между местной и общей работой не должно быть конкуренции, и боевые дружины должны находиться в ведении центральных учреждений.

2) Для выполнения предстоящих задач нужны специальные организации. Так, например, в предстоящем восстании чрезвычайно важное значение будет, вероятно, иметь стачка железнодорожных служащих, которые разбросаны по линии, тогда как наши силы сосредоточены главным образом в городах. Поэтому для работы среди железнодорожных служащих нужна специальная организация. Необходима затем особая военная организация и другие. Для объединения работы таких специальных организаций и для координирования их деятельности в решительные моменты необходимо, чтобы руководство исходило из одного центра.

3) Я думаю, что вооруженное восстание начнется и кончится в нескольких центрах; поэтому ваши центральные учреждения должны иметь возможность сосредоточить главные силы в нужных пунктах, хотя бы для этого пришлось обескровить работу в некоторых других пунктах. У социал-демократии сил мало даже для ведения работы в мирное время, и лишь благодаря тому, что в Петербурге было сосредоточено много сил, удалось провести так удачно агитацию с комиссией Шидловского. Силы эти были оторваны от работы в других местах, но иногда приходится жертвовать интересами местной работы ради интересов движения в целом.

Барсов [Цхакая]. Принципиальная сторона ясна; другое дело — практическая сторона вопроса. Жизнь не подготовила еще нас к вооруженному восстанию. У нас нет опыта. Учителями нашими и в этом отношении должны являться Маркс и Энгельс, — у них надо учиться: это не только великие теоретики, но и практики. Они пережили 1848 год, слова Маркса писаны кровью.

Перед будущим нашим центром стоит задача руководить движением с военно-технической стороны. Будущему ЦК съезд должен дать точную инструкцию в этом отношении. Я добавил бы, что задача ЦК будет состоять не только в том, чтобы организовать это дело, но и специализировать эту функцию, объединив все попытки в этом направлении. Далее, я против сосредоточения всех сил в центрах. Роль ЦК заключается в организации восстания; он должен найти силы, организовать ядро революционной армии среди городского пролетариата, среди крестьян, студентов с.-д., ремесленников, стоящих на точке зрения социал-демократии. Съезд должен указать будущему ЦК, как он должен использовать эти силы. Это дело чрезвычайной важности, а потому в обсуждении торопиться не нужно, — необходимо как можно тщательнее обдумать инструкцию для ЦК. Местные товарищи и рады бы учиться, но для этого нет часто ни времени, ни возможности. ЦК должен помочь им своими указаниями.

Андреев [Алексеев]. Я коснусь вопроса о вооруженном восстании только с теоретической стороны. Свержение существующей государственной власти становится неизбежной необходимостью, когда эта власть упорно отказывается идти навстречу насущным запросам жизни. Относительно чуткости нашего самодержавного правительства тут не может быть двух мнений. Если оно не смогло оценить силы такого противника, как Япония, и своей авантюристской внешней политикой ввергло страну в бедственную войну, то где ручательство, что оно сумеет оценить силу поднимающихся против него общественных элементов?
Революция неизбежна, а раз это так, то необходимо организовать ее, чтобы с наименьшей затратой сил достичь наибольших результатов. Несмотря, однако, на материальный и моральный урон, понесенный самодержавием в настоящей войне, оно еще слишком сильно, чтобы пролетариат мог помериться с ним один на один. Оно располагает армией, полицией, административным аппаратом, покрывающим сетью всю страну. Поэтому пролетариату для свержения самодержавия приходится искать союзников. Таким союзником может быть крестьянство. Союз с крестьянством не представляет для пролетариата опасности. При своей разбросанности, с одной стороны, и темноте — с другой, крестьянство не может взять на себя политической инициативы, не может подчинить пролетариат своему политическому руководству, а скорее само подчинится руководству пролетариата.
Экономические стремления крестьянства — стремление к захвату помещичьих земель — конечно, ничего социалистического в себе не заключают, но удовлетворение их будет способствовать развитию производительных сил в земледелии: часть продуктов или ценности продукта, отдаваемая теперь крестьянами помещикам за пользование арендуемой землей и потребляемая помещиками непроизводительно, пойдет пли на улучшение питания или на приобретение земледельческих орудий и т. п., т. е. получит производительное назначение... (Председатель просит держаться ближе к теме.) Я не согласен с теми, кто думает, что восстание может начаться и кончиться в одном или нескольких крупных центрах.

Чтобы быть успешным, восстание должно быть повсеместным. Необходимо отметить, что в ходе восстания дело не ограничится только свержением политического режима. Вместе с свержением предержащих властей, рабочие постараются избавиться хотя отчасти от той кабалы, в которой их держат капиталисты, постараются о сокращении рабочего дня, повышении заработной платы и т. д. Когда правительство свергается, свергнувшая его сила сама становится правительством, и если пролетариату будет принадлежать решающая роль в деле свержения самодержавия, то вопрос об участии его представителей во временном революционном правительстве решается сам собою. Некоторые с.-д. предполагают возможность созыва учредительного собрания царем-самодержцем и отмены самодержавного режима в стенах учредительного собрания. Такой идиллический взгляд оказывается в обращении «К пролетариату всей России», выпущенном участниками конференции, представителями центральных комитетов: РСДРП, Бунда, Лат. СДРП и Рев. укр. партии. Самодержавный режим должен быть фактически свергнут прежде, чем станет возможно созвать Учредительное собрание в действительном смысле этого слова. Учредительное собрание может только дать юридическую санкцию совершившемуся факту.

Ленин. Тут говорилось, что принципиально вопрос достаточно ясен. Однако, в с.-д. литературе имелись заявления (см. «Искру» № 62 и предисловие т. Аксельрода к брошюре Рабочего) такого рода, которые показывают, что вопрос не так уж ясен. «Искра» и Аксельрод толковали о заговорщичестве, высказывали опасения, что о восстании будут думать слишком много. Оказалось, однако, что думали слишком мало... В предисловии к брошюре Рабочего т. Аксельрод говорит, что дело может идти лишь о восстании «одичалых масс народа». Жизнь показала, что дело идет не о восстании «одичалых масс», а о восстании сознательной массы, способной к организованной борьбе. Вся история последнего года показала, что мы недооценивали значение и неизбежность восстания. Надо обратить внимание на практическую сторону дела. Тут чрезвычайно важен опыт практиков и рабочих — петербургских, рижских, кавказских. Поэтому я высказался бы за то, чтобы товарищи поделились своим опытом, — это придаст практический, а не схоластический характер нашим прениям. Надо выяснить, каково настроение пролетариата, сознают ли рабочие себя способными бороться и руководить борьбой. Необходимо подвести итог коллективному опыту, который до сих пор не был обобщен.

Зимин [Красин]. У нас о восстании идет много разговоров между представителями двух фракций. Вопрос идет о том, можно ли вооружить всю массу народа. С.-д. партия не может брать на себя задачу организовать восстание в его целом. Она не может явиться руководителем восстания, как это было в Италии (Гарибальди). Поэтому главная задача ее — пропаганда идеи восстания, призыв к самовооружению масс, вооружение и обучение пролетариата. Организация боевых дружин может сыграть большую роль. Эти организации могут сыграть роль ячеек, около которых в момент восстания выкристаллизируются остальные элементы. Распространен взгляд на восстание, как на нечто статическое. Я думаю, что мы должны рассматривать подготовку восстания, как процесс динамический. Мало заготовить бомбы и оружие, надо уметь владеть оружием, действовать солидарно. Нельзя откладывать военные действия до момента решительного восстания, нужно приобретать навык. Мне кажется, что в понятие подготовки восстания входят отдельные попытки актов восстания. Отдельные террористические акты в Польше и Литве, последовательность этих актов — указывают на то, что мы имеем дело с намерением накопить военный опыт, который окажется драгоценным при дальнейшей борьбе. Необходимо подготовить отдельные частичные выступления, например, в виде вооруженных митингов. Мы не можем довольствоваться одним умением владеть оружием, недостаточно пробной стрельбы, надо научиться устраивать вооруженные демонстрации.

Филиппов [Румянцев]. Я благодарен председателю за реальную постановку вопроса. Я должен сказать, что доклады и резолюция меня не удовлетворяют. Вопрос мало разъяснен, мало практических указаний и опыта. Меня интересует тот вопрос, который задал т. Лесков. Можно ли считать доказанным, что в настоящий момент главная задача социал-демократии — организация восстания? Если мы ставим такую задачу, мы должны знать, что эта задача отодвигает на задний план все остальные задачи нашей практической работы. Насколько я принимал участие в практической работе и наблюдал, у меня сложилось представление, что вопрос о вооруженном восстании назревал еще до 9 января. Одним из существенных приемов борьбы были политические демонстрации. Вначале эти демонстрации проходили мирно, без особых последствий. Но в последнее время положение дела изменилось: каждая демонстрация разгонялась вооруженной силой. Создалась такая альтернатива: не устраивать демонстраций — значило отказаться от практического выступления, выводить массы безоружными — значило подставлять рабочих под пули, штыки и нагайки. Вопрос о демонстрациях за последний год стал больным и острым вопросом. Еще задолго до 9 января многие пришли к убеждению, что время мирных демонстраций прошло, — необходимо подготовиться к вооруженным демонстрациям. 9 января дало в этом отношении дальнейший толчок. Петербург оглашался воплем рабочих: дайте нам оружие! Вопрос о вооруженном восстании стал на конкретную почву, и местной организации пришлось конкретно отвечать на него, не имея ни сил, ни опыта. Вопрос этот выдвинулся самой жизнью, а не выдуман в кабинетах теоретиков. Я думаю, что так обстояло дело в Польше, Прибалтийском крае, на Кавказе и в Москве; в Москве, — вероятно, менее остро. Мне кажется, что в настоящий момент нет уже настроения, которое могло бы вылиться в вооруженное восстание. Но это не значит, что вопрос о вооруженном восстании снимается с очереди. Он приобретает только другую постановку. Мирного разрешения политического кризиса ожидать нельзя. Правительство, если бы даже оно поняло современное положение вещей, все равно не сумеет провести нужные политические реформы, которые удовлетворили хотя бы мирную оппозицию. Только революционная вспышка может столкнуть правительство с мертвой точки. Наступит новое 9 января в том смысле, что ход экономической и политической жизни заставит рабочие массы заявить свои требования в форме открытых демонстраций на улицах и площадях, и такое выступление превратится в вооруженное столкновение с правительством. Наша задача — подготовить успешный исход этого столкновения. Но это не значит, что этим отодвигается на задний план обычная наша работа, которая велась н ведется до сих пор.

Переходя к вопросу о практической возможности вооруженного восстания, я должен заметить, что думать о возможности организовать восстание по всей России — чистейшая утопия. Надо заранее учесть это обстоятельство в своей подготовительной работе. Уже наметились главнейшие очаги революции. Это — Петербург, Москва, еще несколько больших городов внутренней России, Польша, Кавказ, города Прибалтийского края. Наша задача — позаботиться о том, чтобы в момент вооруженного восстания деятельность этих очагов движения была координирована. Это достижимо. В Польше есть правильная организация. На Кавказе наши товарищи, без сомнения, смогут овладеть движением. В прибалтийских городах национальные с.-д. организации также могут этого достигнуть.

Перехожу к вопросу о крестьянском движении. Было бы утопией рассчитывать, что удастся вовлечь крестьянство в правильную организацию вооруженного восстания. Единственно, что можно сделать, это — приурочить восстание к моменту наибольшего развития аграрных волнений. Важно не дробить революционную энергию, как это делалось до сих пор. Стачки были разрознены, поэтому значение их очень ослаблялось. Я боюсь, что и в дальнейшем отдельные места и слои будут выступать разновременно и раздробленно. Поэтому наша задача должна состоять в том, чтобы, вооружив отдельные передовые элементы, постараться все движение приурочить к наиболее острому моменту аграрных волнений. Нельзя, конечно, рассчитывать на устройство единовременной стачки, но если бы удалось на протяжения небольшого промежутка времени, 2—4 недель, сосредоточить движение, то это было бы большим успехом. Тов. Воинов говорил, что стачечное движение носило политический характер, говорили в таком же смысле о движении среди мелких служащих и прочих. Это — ошибка. Мелкая буржуазия была, конечно, охвачена движением. Стачка дала толчок этим неорганизованным элементам, подняла их настроение. Но переоценивать значение этого движения не следует. Эти элементы почти не заявляли политических требований. Я не хочу сказать, чтобы эти стачки не имели политического значения, но политического протеста в них было мало.

Вопросов военно-технических я не стану касаться, — область эта мне совершенно незнакома. Такое специальное дело требует специальных знаний, и я думаю, что нам не следует сосредоточивать свое внимание на этих вопросах. Необходимо образовать специальные учреждения при партии.

Диогенов [Шевелкин]. Я очень рад, что перешли, наконец, к ознакомлению с опытом товарищей. Это можно было сделать, во-первых, так, как предлагал я, — познакомившись предварительно с отчетами приехавших товарищей. Второй способ ознакомления — тот, который предложил т. Ленин, а именно, чтобы при обсуждении вопросов о вооруженном восстании каждый приводил свой опыт. Такой способ хуже предложенного мною, так как при обсуждении вопроса о вооруженном восстании не каждый делегат может использовать данные прошедшего перед его глазами опыта во всей их целостности и полноте; излагая же свой отчет, каждый лучше и полнее мог бы познакомить с этим опытом. Приступать к обсуждению вопроса о вооруженном восстании, до ознакомления с отчетами товарищей, я не могу. Тов. Воинов сказал, что партия — это принцип. Но дело не только в принципе. Необходимы конкретные и практические указания центральным учреждениям, необходимо указать, как мы будем прилагать принцип. У партии должна быть общая схема работы, которая должна проводиться всегда, независимо ни от каких обстоятельств.
Эта схема такова:
1) организация связей с массой,
2) демонстрации — сначала мирные, потом — вооруженные и
3) восстание.

Мы не можем перескакивать [через] опыт, которого еще не успели приобрести. Хотя мы можем проделывать его ускоренным темпом, но все же цельность плана должна быть соблюдена. Должна быть выработана схема. Это — самая важная наша задача, а выработать этот общий план возможно лишь по ознакомлении с отчетами делегатов.

Константинов [Владимиров]. Тов. Диогенов говорил о том, что важно познакомиться с отчетами отдельных товарищей. Я ожидаю сообщений главным образом представителей больших городов. Для работы в мелких центрах вопрос о вооруженном восстании имеет важное значение. Я сужу по настроению в Гомеле, Могилеве и др. местах. Настроение повышенное, рабочие ходят на собрания вооруженные. Приходилось часто решать вопрос о столкновении с войском. Нам важно знать, как относятся к отдельным вооруженным столкновениям. Если бы мы знали настроение петербургских рабочих, то мы знали бы, что нам делать. Если в каких-нибудь местах начнется восстание, то это может явиться побудительным мотивом к восстанию в других городах. Заняться организацией вооруженного восстания в мелких городах было бы очень важно. В тех местах, куда известия попадали быстро, настроение было более приподнятое, куда известия попадали с замедлением, — настроение было хуже. У Бунда осведомленность поставлена хорошо, и потому-то его деятельность так успешна. Мне кажется, что необходимо хорошо поставить осведомление масс.

Спорный вопрос — кого надо вооружать, отдельных рабочих или массы. Но в небольших центрах вооружение даже отдельных рабочих очень трудно. Организация Бунда закупает оружие и продает его по дешевой цене желающим.

Тов. Орловский высказал мысль, что вся работа должна быть сосредоточена в центрах. Это не верно. Всеобщая стачка возможна тогда, когда на местах будет сорганизовано вооружение. Поэтому ЦК должен обратить внимание на то, чтобы укрепить и упрочить связи с массой, так как работников на местах почти нет, — стачка железнодорожных рабочих до сих пор мало подготовлена, а между тем эта работа имеет огромное значение. Следовало бы издавать железнодорожный листок. Необходимо проводить мысль, что в момент общего восстания всего легче добиться экономических улучшений.

Среди армии личная пропаганда почти невозможна. Надо посвятить все силы письменной пропаганде. Необходимы специальные листки для солдат. Что касается крестьянского движения, то у нас в тех местах, куда известия попали своевременно, настроение было приподнятое. Нужно организовать дело осведомления всех групп населения.

Осетров [Аристархов]. Я нахожу, что, хотя решающая роль в революционном движении будет, несомненно, принадлежать крупным центрам, все же для успешного исхода этого движения будет безусловно необходима активная поддержка провинции. Эта поддержка не только увеличит энергию восставших, но будет способствовать и дезорганизации правительства. Напомню громадное впечатление, которое производило распространение почти на всю Россию стачки, возникшей после 9 января в Петербурге. Хорошая организация такой активной поддержки центров со стороны провинции возможна лишь при условии нахождения провинциальных партийных работников на местах и при полной их осведомленности о ходе событий. К сожалению, во время событий начала этого года местные организации партии были поставлены в крайне тяжелые условия благодаря неосведомленности. Например, Курский комитет принужден был выпускать бюллетени, составленные, за отсутствием других источников, исключительно на основании материала, дававшегося легальными газетами. Но это — вопрос технический.
Повсеместность движения имеет, между прочим, громадное значение и для воздействия на армию.

Успех восстания в значительной степени зависит от поведения войск. Победить правительство силой оружия, если армия останется ему верна, при современной военной технике едва ли возможно. Если мы хотим достигнуть успеха, нам необходимо добиться, чтобы хотя часть войск, посланных против восставших, или присоединилась к ним, или, в худшем случае, отказалась бы повиноваться офицерам и осталась пассивной. Мы, конечно, должны вооружаться, но главным образом для того, чтобы придать движению наиболее решительную форму, с целью воздействовать на солдат, с которыми придется бороться. И одним из рычагов, при помощи которых мы можем передвинуть войска на нашу сторону, является повсеместность движения. Правительство недаром распределяет войска так, чтобы никто не оставался служить на своей родине: великороссов посылает в Польшу и Малороссию, малороссов и поляков — в центральные губернии и т. д. Цель такого распределения — усилить отчуждение армии от народа. Парализовать это может повсеместность движения. Солдат-великоросс совершенно иначе отнесется к восставшему поляку, если будет знать, что восстал не только поляк, но и великоросс-земляк, а об осведомленности солдат мы уже, конечно, должны позаботиться.

Но организовать повсеместную поддержку решительного шага крупных центров возможно лишь тогда, когда в момент действия товарищи, работающие в провинции, будут на местах своей работы. Поэтому точка зрения т. Орловского, который предлагает стянуть все силы в несколько центров, хотя бы для этого пришлось даже «обескровить», по его выражению, работу в провинции, является ошибочной. Проводить эту точку зрения в жизнь — значит уменьшать шансы на успех восстания.

Жарков [Лещинский]. Все время у нас замечается странное явление: жалуются на недостаток сил, а вместе с тем силы остаются неиспользованными. Надо признать, что когда работа налаживается и организация становится сильной, то замечается и приток сил. Так было в Одессе (Южная революционная группа 1902—1903 гг.). Сил у нас много, важно только уметь их использовать. Рассматривая состав настоящего съезда, я удивлен, что на нем так мало рабочих, а, между тем, рабочие, годные для посылки на съезд, нашлись бы, без сомнения. В Екатеринославе работали «большевики», сил не было, работы не было; когда же приехали новые люди — «ленинцы», то и силы появились. Если мы создадим работоспособный ЦК — силы несомненно будут.

Возможно ли вооруженное восстание? Говорить об этом не приходится. Оно произойдет независимо от нашей воли. В Петербурге, будь у рабочих оружие, вышло бы другое. Мы должны организоваться, если не хотим, чтобы рабочие послали нас ко всем чертям. Теперь наступил момент, когда мы должны превратить наши лозунги в жизнь. Теперь мы не имеем права отступать.

В Екатеринославе вооружение уже происходит самостоятельно, без материальной помощи с чьей бы то ни было стороны. Если бы теперь можно было производить подобного рода опыты, то опыт — призыва рабочих на невооруженную демонстрацию — кончился бы теперь крахом. Я был 20 месяцев вне работы, и то, что я увидел, когда вступил опять в работу, просто ошеломило меня. Я и раньше всегда настаивал на вооруженных демонстрациях. Первая одесская демонстрация показала, что я был прав. То же и в Екатеринославе (демонстрация 1900 г.): рабочие шли вооружившись, и если вооружились не все, то только потому, что слушали своих руководителей. На юге о вооруженном восстании теперь говорят все — и руководители, и массовики.

Пропагандистов заставляют в кружках говорить о революции, о том, как в бой идти. По-моему, лишь т. Константинов говорил на тему, другие же ораторы ничего не говорили о настроении рабочих в тех местах, где они работали.

Мосальский [Крамольников]. Второй и III съезды имеют одну общую черту — оба они застают партию в момент несоответствия партийной организации широте движения. И тогда и теперь недооценивается революционная активность масс. III съезду, как и II, приходится вырабатывать такие условия партийной работы, при которых инициативность и активность руководителей соответствовали бы быстрому росту стихийного массового движения. Вот и т. Орловский недооценивает революционной активности широких масс народа, а потому предлагает сосредоточить всю работу в крупных центрах: Петербурге, Москве и пр. Такое «обескровление» сильно бы повредило делу. Напомню, что Коммуна пала именно потому, что Франция не поддержала Парижа. Я работал почти во всех комитетах Сибири; по движению в этом медвежьем углу можно судить, насколько революционная Русь выросла. Тов. Филиппов говорит, что последнее стачечное движение по характеру своему было экономическим; я думаю, наоборот, что характер движения был политический. Нас не должно смущать, что сами участники этого движения не вполне понимали характер и значение своей собственной борьбы. Характерно, например, что во многих местах рабочие затруднялись, какие им выставлять требования, и цеплялись за всякую мелочь, лишь бы забастовать. Мне пришлось участвовать в подготовке красноярской железнодорожной стачки. Вы посмотрели бы, с какой радостью встречена была рабочими мысль о стачке как о средстве показать правительству, что народ против войны, что рабочие бастуют потому, что не желают везти своих братьев-солдат на бойню. Если так обстоят дела в далекой Сибири, то про Россию и говорить нечего.

Теперь коснусь одного рассуждения т. Диогенова и некоторых других товарищей. Здесь противопоставлялись стихийность и организованность восстания. Я думаю, что в таком противопоставлении есть значительная доля ошибочности. Товарищи полагают, что если с.-д. откажется от руководства восстанием, то оно пройдет неорганизованным. Нет, оно будет организовано демократами. Отказ от руководства восстанием со стороны социал-демократии означает захват этого руководства буржуазией. Либеральная демократия встает на собственные ноги и энергично борется за влияние на пролетариат. Это упускается из виду некоторыми товарищами57.

Лядов. Поводы к восстанию могут быть местные. Например, Поволжье так слабо связано с центрами, что предупредить возникновение там восстания невозможно, а вероятность восстания там велика, например, в связи с холерой. Мы должны децентрализовать боевую готовность и централизовать руководство. Революционную работу нельзя взвалить целиком на центры — надо предоставить им только руководство. Пугаться экономического характера движения железнодорожных служащих не следует. Пример — стачка на Казанской ж. д. в Москве58. Характерно, что фактическими руководителями стачки были машинисты, которые явились наиболее радикальным элементом. Факт, что такие забитые элементы, какими являются железнодорожные служащие, устроили стачку, имел громадное значение. Если бы заняться агитацией среди мелких служащих, их стачки можно бы превратить в политические.

Сосновский [Десницкий]. Здесь кем-то было уже сказано, что мы мало думали о вопросе, выдвинутом самой жизнью. Да, это так. В 1903 г. Нижегородским комитетом, который в то время обладал более тесными организационными связями с рабочими, чем теперь, и с большей надеждой на успех мог идти в рабочую массу, — было решено устроить демонстрацию. Но эта демонстрация, принятая после решения вопроса о ней по группам и на агитационных собраниях, потерпела полную неудачу. Благодаря провалу большинства руководителей, и значительная часть организованных рабочих не явилась на демонстрацию. А кучка сознательных рабочих с ее ясными лозунгами, — кучка в 80— 90 чел., — не в состоянии была заставить слиться с собою 10-тысячную толпу: во время демонстрации между демонстрантами и массой было свободное пустое пространство в 2—3 сажени. Тогда перед комитетом и сознательными рабочими встал серьезный вопрос: чем объяснить неуспех демонстрации? Вспомнили один момент демонстрации, когда толпа в одном дружном порыве слилась с кучкой с.-д. Это было, когда раздался призыв: «бей полицию!», которая хотела разогнать демонстрантов. Полицейские были обращены толпой в бегство. И приходили к объяснению, что с мирными демонстрациями, как средством агитации и борьбы, мы дошли до мертвой точки, дальше которой пользование ими не может быть плодотворно. ...Мы придавали мирным демонстрациям воспитательное, педагогическое значение. Но лозунги демонстрации не усваивались массой настолько, чтобы она сознательно могла присоединиться к ним, в качестве организованных рабочих. До демонстрации многие рабочие говорили, что они придут с оружием, что мирная демонстрация непонятна массам, не достигает цели, может превратиться в избиение. Но они все же послушались комитета и явились без оружия. И вот мы в корреспонденции, отправленной в «Искру» (приблизительно №№ 42—43), ставили вопрос: не отжили ли свое время мирные демонстрация? Не пора ли подумать о новых формах борьбы? Но почему-то в «Искре» эти две-три строки были выброшены. Почему? Да потому, что мы мало думали о тех задачах, с которыми нам не сегодня-завтра придется считаться. Мы не всегда умели понять то, что нужно, что выдвигается жизнью. И вот теперь нам приходится считаться с тем, что рабочие обращаются к частным лицам за указаниями и руководством. В деле вооружения, подготовки вооруженного восстания против самодержавного режима приходится слышать, что рабочие, — по крайней мере многие из них, — вооружены. Организованные рабочие сами составляют боевые дружины, запасаются берданками и т. п., а комитет об этом не знает.

Необходимость вооружения глубоко сознается у нас организованными рабочими. Ближайшею задачею является подготовка к возможной майской демонстрации. Сознательными рабочими признается нравственная обязанность — не выводить массы на бойню, а защищать их, руководить ими в случаях столкновения с войсками. Вооружаются рабочие и потому, что, может быть, — думают они, — очень скоро им придется с оружием в руках выступить на борьбу с самодержавием, на борьбу за достижение политических прав, на ту борьбу, необходимость которой ими давно сознана. Но в широких массах революционное настроение не так сильно и глубоко, как многие думают. Еще настолько отсутствует у масс сознание необходимости широких политических требований, что даже в такой момент, как теперь, нам приходится и придется много говорить и делать в целях его пробуждения, о чем, правда, раньше мы часто забывали. Особенно плохо обстоит дело среди забитых рабочих мелких мастерских. Нижегородские портные, например, под влиянием стачек в типографиях, на заводах города, под влиянием, наконец, частичных стачек в Сормове, подчиняясь в то время общерусскому стачечному движению, решили забастовать. Несмотря на полную безнадежность стачек в смысле непосредственного улучшения материального положения (застой в производствах), они все же выставили только мелкие экономические требования, притом даже не общие для всего ремесла в Нижнем. И комитету пришлось агитировать против стачки, так как портные не выставляли ни политических, ни даже общих для всего рабочего класса этой местности требований. Но стачка началась, — стачка чисто экономическая. И сормовским портным пришлось разъяснять своим городским товарищам странность такой стачки в данный момент.

Чтобы движение, руководимое социал-демократией, было успешно, необходима самая широкая агитация и среди крестьянства. При недостатке сил в большинстве случаев приходится ограничиваться письменной агитацией. Но в пригородных деревнях можно вести и устную агитацию, можно установить тесные организационные связи. У нас пропагандисты, ездившие в пригородные деревни, рассказывали, как чутко воспринимаются там демократические идеи. И крестьян этих деревень можно быстро привлечь в город, когда там рабочие поднимутся с оружием в руках.

При работе среди войска не нужно увлекаться внесением только тех идей, которые вызываются потребностями агитации данного момента. Необходимо издавать бюллетени, широко осведомлять солдат о жизни войск в других местах, особенно о фактах проявления оппозиционного настроения. У нас, в Нижнем, наряду с листками общими (прокламациями), солдаты всегда просили таких бюллетеней. Можно выдвинуть в агитации требование уничтожения постоянной армии и замены ее народной милицией. Но никогда не нужно забывать, что и к солдатам прежде всего мы должны идти, как с.-д. Мы не должны упускать из виду, что большинство солдат — это те же рабочие, те же деревенские пролетарии, только вместо рабочего платья на них надеты казенные мундиры. Среди солдат надо прежде всего вырабатывать социал-демократов, чтобы они могли идти всегда вместе с народом, чтобы они в случае восстания не только отказались стрелять в нас, но и все наше дело целиком признали своим. Деятельность среди офицеров — запасных и, особенно, кадровых — нужно отделять от работы среди солдат. Попытка объединить солдат и офицеров организационно, отдать наши организации среди солдат в руки офицеров была бы преступлением. Осведомлять взаимно о ходе работы, согласовать их действия в момент активного выступления — необходимо, но и только.*

*В рукописи протокольной комиссии далее следовал текст, который в женевском издании протоколов не был опубликован по конспиративным соображениям:
«Мечта докладчика, что нам удастся создать свои тайные организации в офицерских, не социал-демократических обществах, не приведет к желательным результатам. Пытаться создавать тайные социал-демократические группы в офицерских организациях — Это значит отдавать сознательных социал-демократов — а такие есть среди офицеров, особенно теперь среди запасных — в руки неопределенных, политически расплывчатых групп». Прим. ред.

Возвращаясь на минуту к вопросу о постановке работы среди солдат, я хочу заметить, что устную агитацию в казармах поставить трудно, но отказываться от нее совершенно не следует. Опыт показывает, что и в казармах, при известных условиях, она может вестись.

Теперь я хочу сделать несколько замечаний по поводу речи т. Орловского. В общем я согласен, что нам необходимо обратить главное внимание на центры, привлечь туда наши лучшие силы. Но не следует преувеличивать значение центров. Я боюсь, что полное осуществление плана т. Орловского слишком «обескровит» наши организации провинциальных центров. А этого нельзя делать, потому что иначе и главные центры не в силах будут исполнить свои задачи без поддержки провинции. Правда, силы у нас растут... но ведь растет страшно быстро количество только желающих работать, а это не значит еще, к сожалению, чтобы все желающие были способны работать и тем более быть руководителями. И если мы оставим провинцию без руководителей, лишим ее, так сказать, крови и нервов, то она, оставаясь без руководителей в стихийных движениях,- а они у нас ведь не только в центрах будут, может попасть в руки чуждых нам партий, в руки либералов, даже в руки реакционеров. Реакция же в провинции окажет плохую услугу центрам. Конечно, необходима самая широкая осведомленность провинции о задачах, выставленных в центрах, о ходе борьбы, но одной осведомленности мало.

В заключение я хочу повторить то, что я уже говорил на одном из наших предварительных совещаний, когда мы до съезда обменивались мыслями о вооруженном восстании, о подготовке его. Тогда эти слова не были встречены сочувствием. Может быть, и теперь случится то же самое. Исполняя задачу подготовки вооруженного восстания, мы не должны забывать нашу очередную работу. Достаточно уже забывалась она в пережитый нами период. Мы не должны делать из рабочих только сторонников восстания, мы должны не только звать рабочих к оружию, по и просветлять их сознание, углублять понимание задач социал-демократии, интересов пролетариата. Мы должны вооружить не только руки борцов за свободу, но и головы. Нам важно не только то, чтобы рабочие, сельскохозяйственный пролетариат, солдаты приняли участие в восстании. Нам важно, чтобы они могли использовать победу, могли с точки зрения классовых интересов пролетариата — и в момент восстания и после него — разобраться сознательно, где и кто их настоящие друзья, и где только временные союзники, которые завтра будут их врагами. Только тогда восстание будет действительно успешно, и только тогда пролетариат сумеет добыть себе необходимые гарантии своего дальнейшего классового развития и реальную возможность борьбы за свои конечные цели.

Заседание закрывается.


ЗАСЕДАНИЕ СЕДЬМОЕ
15 (28) апреля, вечернее

[Председатель Ленин.]
(Продолжение прений по вопросу о вооруженном восстании.)

Барсов [Цхакая]. По приглашению председателя, мы, наконец, переходим от теоретической стороны вопроса о вооруженном восстании к его практической, фактической стороне. Действительно, для того, чтобы наши резолюции были жизненны, необходимо навести справку, как дело обстоит в этом отношении на практике — в том или другом районе России. В таком именно смысле я буду говорить о Кавказе, где революционное настроение очень повышенное. Материалом для суждения по этому вопросу мне служит двухгодичная непрерывная работа в Кавказском союзе. Но я больше всего буду опираться на практику 1904 года и 1905 — до 1 марта.

Еще почти год тому назад, на III съезде Кавказского союза были поставлены вопросы о современном революционном моменте, о демонстрациях, вооруженном восстании. «Мирные», вернее, невооруженные демонстрации были отвергнуты съездом, который выбрал комиссию для разработки проекта об организации вооружения. При этом на съезде же решено было, чтобы каждая организация отчисляла известный процент на дело вооружения: от 5 процентов и более. Относительно организации вооруженного ядра решено было дожидаться работ комиссии. Комиссия вскоре разработала проект и через одного из своих членов представила его ЦК для обсуждения вместе с членом военно-революционной организации. Последней не нашлось тогда в России, а на частном собрании одного члена ЦК и нескольких его агентов — вместе с представившим проект членом Союзного комитета — идея вооружения и необходимость пропаганды и агитации ее по всей России была признана неотложной, а равно предоставлено было организациям подготовлять и вооружать ядра, без которых вообще дальше не рекомендовалось устраивать демонстрации.

Решения III съезда Кавказского союза по этому вопросу были вызваны сильной агитацией во всем районе с начала 1904 г. на почве объявления русско-японской войны. Союзным комитетом по этому вопросу, т. е. об отношении к войне, была выработана инструкция агитаторам и пропагандистам. Революционное настроение вследствие агитации начинало сильно подниматься во всем районе от Баку до Батума. Но Союзный комитет все же не решался предложить организациям Союза устроить демонстрацию 1 мая, так как рабочие требовали вооружения и непременно вооружения — как-нибудь и сколько-нибудь, хотя бы значительного ядра. Поэтому решено было 1 мая устроить однодневную забастовку с митингами, где это возможно. Но почти что накануне 1 мая в Тифлис приезжают лучшие агитаторы (они же члены) западных комитетов: Батумского, Гурийского и Имеретинско-Мингрельокого. Вместе с ними и двумя представителями Тифлисского комитета Союзный комитет снова подвергает обсуждению вопрос о праздновании 1 мая. Дело в том, что агитаторы требовали устройства демонстрации, по крайней мере, в деревнях Гурии и Имеретии, так как полицейские силы там не смогут и не осмелятся помериться с вооруженными демонстрантами-крестьянами. Если даже будет стычка со стражниками — не нужно ее бояться, особенно в Гурии, ибо революционное настроение там настолько приподнятое, что необходимо дать ему исход. Так рассуждал агитатор из Батума и Гурии, где перед тем ночью полицейские убили возвращавшихся с митинга двух лучших товарищей из крестьян. Агитатор пылал местью.

После долгого обсуждения решено было остаться при прежнем постановлении относительно Баку, Тифлиса, Батума, Кутаиса, так как там невооруженные демонстрации могли обратиться в бойню. Но сделано было исключение для Гурии и Имеретии, т. е. деревень. Там решено было устроить демонстрацию, имея некоторое количество вооруженных. Действительно, в Гурии были устроены демонстрации, но не так удачно, как предполагалось. Должны были соединиться две значительные колонны из двух районов. Это соединение было предупреждено полицией. Произошла стычка — убиты двое демонстрантов. Крестьяне были вооружены чем попало — и револьверами и др. оружием, вплоть до дубинок. Но дисциплинированный отряд стражников, вооруженных гораздо лучше крестьян, расстроил план организации. Были и другие жертвы во время и после этой демонстрации. Вся Гурия запылала местью. Весь район Союза отнесся горячо и сочувственно к жертвам первых планово организованных демонстраций в деревнях.

Вслед за этим и под влиянием этих фактов и собрался III съезд Кавказского союза, на котором были приняты вышеуказанные решения по делу вооружения. Начали при каждом комитете организовывать вооруженные ядра. В Баку и Батуме в этом отношении сделано больше всего. В Баку есть даже так называемый организационный комитет, с участием гнчакистов. В самое последнее время Кавказский союзный комитет решился объединить всю работу по вооружению во всем районе. Комитетами — Батумским, Гурийским и Имеретинско-Мингрельским единогласно принята резолюция, по которой организация бюро вооружения поручается Союзному комитету, — отдельные комитеты дают ему по одному человеку.

Особенное внимание на Кавказе обращено теперь на работу в войсках. Солдаты многих полков Тифлиса, Баку, Батума и Кутаиса заразились «революционной бациллой». Во многих полках и офицеры даже, под влиянием листковой агитации в среде рядовых, отказываются командовать солдатами при стачках. Дезорганизация армии поможет нам в деле доставки оружия и вооружения.

Вообще события 9 января имели огромное значение для Кавказа. Они убедили нас, что и Петербург представляет из себя огромный революционный очаг, в чем раньше у нас были сомнения. Если и не под знаменем социал-демократии, то под сильным влиянием ее идей выступили огромные массы петербургских рабочих. Работа на Кавказе пошла еще более успешно.* Мы были уверены, что мы — накануне революции; тем более раздражал нас проявившийся и на Кавказе партийный раскол. До тех пор у нас на Кавказе преобладали товарищеские отношения. Никогда никакие разногласия, как бы велики они ни были, не нарушали взаимного доверия. Меньшинство у нас подчинялось большинству, и мы не сомневались в аксиомах. Я не преувеличиваю значения кавказского движения, скорее недооцениваю.

* В тексте протокольной комиссии далее следовало: «Союз образовал в Баку и Батуме боевые организации и летучие отряды агитаторов». Прим. ред.

Центральному Комитету должна принадлежать объединяющая роль. Изолированные местные комитеты не могут действовать достаточно успешно. Я против издания профессиональных органов, — но районные с.-д. органы, по моему мнению, могли бы иметь большое значение. Везде жалуются на отсутствие литературы. Успех агитации на Кавказе объясняется в значительной мере тем, что мы имели свое собственное издательство. За время существования Союза (2 года) Союзный комитет издал до 1/2 миллиона экземпляров листков и т. п.

Наш съезд имеет историческое значение - и не только потому, что он направлен против дезорганизующих партию вождей, но еще более потому, что мы стоим у порога революции. Партия ждет наших директив и лозунгов. Поэтому необходимо, чтобы делегатам и будущему ЦК были даны самые точные инструкции, чтобы не повторялись такие случаи, как отступление ЦК перед Лигой. Я никого не виню, но...

Председатель. Инцидент с Лигой не имеет никакого отношения к вооруженному восстанию.

Барсов. Хорошо. Словом, я говорю, что будущему ЦК необходимо сосредоточить свое внимание на главных очагах революции, как Польша, Кавказ, Петербург, Прибалтийский край, — не отвлекая, однако, слишком много сил от мелких центров. ЦК должен стараться приобрести как можно больше агитаторов и организаторов по делу вооружения, привлекая их хотя бы из среды с.-д. настроенных студентов, крестьян и сельских учителей. Что касается воздействия на другие слои населения, то надо обратить особое внимание на крестьянство. Маркс, правда, считал безнадежными революции, вызываемые войнами. Но в настоящее время общая ненависть всего населения России против самодержавия гарантирует успех нынешней революции. Задачи партии — достигнуть этой великой цели!

Михайлов [Постоловский]. Мы выслушали около 20 ораторов, говоривших более или менее на тему о вооруженном восстании. Уже самыми двумя докладами рамки вопроса были чрезмерно расширены. Первый докладчик зашел слишком далеко в теорию, говоря, что партия есть принцип, другой же чрезмерно конкретизировал вопрос. Я склонен думать, что разбросанность наших прений происходит не от нашей неподготовленности, а оттого, что мы говорим о сложном вопросе и каждый рассматривает его с разных сторон. Я лично имею в виду обратить внимание на следующее.

Нам прежде всего надо выработать с.-д. тактику, т. е. ответить на вопрос, как мы должны, как партия, относиться к восстанию. Нам предложена резолюция, и поэтому мне кажется, что разбор ее — самая существенная наша задача. Я это и сделаю. Прежде всего нам надо отдать себе отчет в том, какое место в нашей работе займет подготовка к вооруженному восстанию. Тов. Филиппов высказался в том смысле, что хотя в резолюции о подготовке вооруженного восстания и оказано осторожно, что это — лишь «одна из главных задач», но фактически, по его мнению, она является главной задачей. Так как т. Филиппов — сам член революционной комиссии, то такое противоречие между его мнением и тем местом резолюции, которое я сейчас прочту: «выполнение этой задачи может и должно идти не только без всякого ущерба для общей работы по выяснению классового самосознания пролетариата, но, напротив, способствуя ее глубине и успешности», — наводит меня на мысль, что комиссия действительно полагает, что организация восстания не «одна из главных задач», а «самая главная задача». Если т. Филиппов понимает это так...

Филиппов [Румянцев]. Нет, не так...

Михайлов. Я очень рад. Но вопрос остается для меня открытым. Я высказываюсь в том смысле, что работа по вооруженному восстанию есть подведение итога всей нашей предыдущей работы.
Я перехожу к тому, как должны мы вырабатывать нашу тактику, т. е. приемы нашей политической борьбы. В этом отношении я согласен с докладом т. Воинова. В своем докладе он исходил из того положения, что при выработке тактики мы должны руководиться не указаниями узко эмпирической действительности и не фантастически революционными утопиями, а теми тенденциями развития самосознания пролетариата, которые установлены теоретическим анализом. Тов. Воинов практически шел правильным путем. Надо прибавить в пользу такого решения вопроса еще один мотив, а именно, что в предстоящей революции сыграет роль крупная и мелкая буржуазия; последняя, возможно, примет участие и в вооруженном восстании, при этом она постарается захватить и руководство восстанием в свои руки. Нам необходимо помешать этому не только по соображениям, высказанным т. Воиновым, но и потому, что в этом случае, даже при самом энергичном выступлении пролетариата, политический результат восстания не достигнет того максимума демократизма, как если бы руководство находилось в руках нашей партии. Буржуазия не пойдет так далеко, как надо пролетариату. Это лишнее доказательство в пользу сохранения за нашей партией руководства вооруженным восстанием.

Я не придаю никакого значения чисто техническим соображениям. В момент революции обстоятельства будут так складываться, что все эти соображения будут выброшены за борт. Поэтому я не буду говорить о технике. Меня интересует принципиальная сторона. Надо дать местным комитетам и ЦК нашу тактику в смысле положительных политических указаний. И подходя с этой точки зрения к предложенной резолюции, я не могу найти ее удовлетворительной (читает резолюцию).

* См. проект резолюции о вооруженном восстании, предложенный Воиновым - см. доклады по этому вопросу. Прим. ред.

Обращаю внимание на то, что в заключительной части резолюции дается не только тактический принцип, но делается попытка и предсказать, как именно начнется революция. Я говорю о всеобщей стачке. Это, по-моему, не относится к делу. Должны ли мы агитировать за восстание, и если да, то организовать ли его? — вот два вопроса. Причем же тут забастовка? О ней я предлагаю принять особую резолюцию. Это, во-первых. Во-вторых: я не стал бы рекомендовать партии устраивать особые организации для фактического руководства вооруженным восстанием. Если это потребуется, то и ЦК и местные комитеты организуют для этого особые группы; резолюция же может быть перетолкована иначе и именно в том смысле, что такие организации должны создаваться вне рамок партии, а в этом случае — где гарантии, что туда войдут с.-д., а не офицеры-демократы и другие чуждые пролетариату элементы? Это могло бы привести как раз к тому, чего мы боимся — к захвату руководства вооруженным восстанием простыми демократами. Против такой тактики я резко протестую. Может быть, составители резолюции имели в виду другое.

Формулировку принципиальной части я не считаю достаточно ясной. В первом абзаце резолюции сказано: что «пролетариат, будучи по самому положению своему наиболее передовым и последовательным революционным классом, тем самым призван сыграть роль вождя и руководителя в общедемократическом революционном движении в России».

Являясь самым революционным классом, пролетариат, конечно, примет в революции самое деятельное участие, но будет ли он вождем или будет таскать каштаны из огня для других — это вопрос. Его решение зависит от условий, формулированных в третьем пункте. История говорит нам, что пролетариат, при всей своей революционной энергии, нигде не играл роли вождя. Свои поправки я предложу письменно.

Осипов [Землячка]. Постараюсь быть кратким. Буду говорить о новых формах организации. После 9 января в Петербурге стачки возникали постоянно. Сдерживать их было трудно. Мы должны готовиться не к одновременной забастовке, а к неожиданным вспышкам. Я не согласен с т. Михайловым в вопросе о боевых организациях. Они будут выполнять одну функцию — учить нас владеть оружием и изготовлять бомбы. Остальное должно остаться в компетенции старых организаций. Здесь много говорилось о центре, который должен осведомлять медвежьи углы. Для этого у ЦК должно быть несколько опорных пунктов, из которых агенты ЦК разъезжают по разным городам и осведомляют организации. Районные органы не будут достигать этой цели; кроме того, они невозможны в России по техническим соображениям.

Камский [Обухов]. В Саратове был проделан, так сказать, лабораторный опыт организованного активного выступления пролетариата (именно в форме всеобщей стачки). И этот опыт, по моему мнению, ясно показывает, что нельзя упускать из виду ни технической стороны дела, ни идейной, агитационной. И ту и другую необходимо иметь в виду, ту и другую необходимо организовывать в тесной связи между собой. Открытое выступление пролетариата на митингах, организованное Саратовским комитетом, подготовило почву для активных действий пролетариата. Эти митинги сыграли огромную агитационную и организационную роль в саратовском движении. Они расшевелили рабочую массу, сплотили и тесно связали ее с комитетом. Только опираясь на эту подготовительную работу, Саратовский комитет мог так быстро и стройно отозваться на январские события. 10 января вечером были получены известия о петербургских событиях. 11 утром комитет сделал постановление объявить и организовать всеобщую стачку в г. Саратове. Вечером это предложение было проведено через собрание 40 организованных рабочих, и вся организация была переведена на «боевое положение». 12 января, по призыву комитета, стачка охватила половину города, а на другой день забастовка распространилась почти на все заведения.

Январская забастовка (с ярко выраженным политическим характером), конечно, еще больше взбудоражила рабочих, прояснила их классовое самосознание, дала необходимый опыт для следующих активных выступлений пролетариата. Не прошло и месяца, как в Саратове началась (с 7 февраля) вторая забастовка. Инициатива ее принадлежала мельникам, игравшим в январской стачке пассивную роль.

Таково состояние рабочего движения в Саратове к настоящему моменту.

Опыт саратовского движения показывает, по моему мнению, что агитация на митингах (и другими путями), проведенная планомерно, не может быть изолирована от активных действий пролетариата. Между тем в резолюции об агитации говорится лишь вскользь, как о вещи второстепенной при подготовке восстания. Опасаюсь поэтому, что резолюцию могут понять весьма «прямолинейно», именно в том смысле, что массы идейно уже вооружены и остается только вложить им в руки ружье. Опасаюсь также, что резолюция, слишком подчеркивая техническую сторону дела, может направить внимание и силы комитетов исключительно на вопросы о складах оружия, о плане нападения и т. и.

А между тем в области агитационной подготовки нам очень много остается сделать. Мы не должны забывать, что настроение массы очень «пестрое», мы не должны забывать, что в настоящее время выступают открыто всевозможные партии как либеральные, так и (что и еще хуже) реакционные. Нам поэтому необходимо развернуть свои силы для борьбы за идейное влияние на массы. Вообще, по моему мнению, лучше было бы слова: «организовать восстание» заменить выражением: «провести революцию организованно», как более общим выражением, обнимающим собой все перипетии революции, все ее явления и фазы.

Теперь несколько замечаний. Я согласен с т. Михайловым, что обстоятельства так могут сложиться, что пролетариат не окажется во главе революции. Подчеркиваю огромную роль СПБ: фактическое руководство движением находится в руках СПБ а не ЦК.

Вельский [Красиков]. Меня не совсем удовлетворяет проект резолюции. В параграфе первом просто установлено как раз то, необходимость чего для пролетариата нужно доказать. С философской точки зрения, положение, высказанное тут, совершенно верно. Но наши резолюции мы обращаем к пролетариату, как субъекту истории; поэтому нужно указать, какой путь и почему ему наиболее выгоден и какой самый невыгодный. Гипотетически, в тенденции, перед Россией, как и перед другими странами, стоит дилемма: путем реформы или путем революции произойдет переустройство отсталого общественного строя. Мы должны указать, что в данный исторический момент путь реформы самый выгодный для господствующих классов и самый мучительный и тяжелый для эксплуатируемых. Вспомним крестьянскую реформу. Целых 40 лет крестьянство наше мучится, ликвидируя реформу, которую ему подарили под влиянием крестьянских волнений (и там реформа не обходилась без картечи) правительство и дворянство. Сошлюсь на Каутского, который констатирует, что путь революции выгоднее реформаторского для угнетенных классов. Да может ли, наконец, правительство осуществить реформы, достаточные для полного развития буржуазного общества? Нет. Ему стоит поперек дороги растущий революционный пролетариат. Вот эту-то мысль и нужно, по-моему, выразить в резолюции.

Когда т.т. Сергеев и Камский твердят нам о вооружении голов, то они высказывают очень старую, но очень хорошую мысль, которую, само собой, никогда не лишне подтвердить, а в особенности в такое время, когда старые и очень хорошие мысли затемняются или извращаются, — но в нашей резолюции дело идет о вооруженном восстании, и нам предстоит вооружить головы пролетариата, кроме всех прочих вещей, и пониманием вопроса о вооруженном восстании и его значении для пролетариата.

Филиппов. Тов. Мосальокий утверждает, что стачечное движение после 9 января я не считаю политическим. Это неверно. Я говорил лишь, что не считаю политическими стачки мелкой буржуазии. Тов. Михайлов тоже неверно передал мою мысль. Я говорил, что, признав восстание ближайшим актом, мы не должны закрывать глаза на то, что на это уйдут все наши силы. На основании своего опыта я не думаю, чтобы мы стояли накануне вооруженного восстания. У нас еще есть время для общей с.-д. работы. Что касается мысли об издании железнодорожного органа, то я нахожу ее правильной и отнюдь не противоречащей мысли т. Сергеева. Я не думаю, чтобы стоило издавать специально профессиональные органы. Один железнодорожный орган на всю Россию дал бы так же мало, как и один социал-демократический. Нам необходимы районные органы, которые могли бы обращать внимание на специальные интересы. Мысль т. Сергеева, что необходимо сконцентрировать все наше внимание исключительно на пролетариате, я считаю неверной. Если бы Петербургский комитет захотел взять в свои руки руководство январской стачкой, ему пришлось бы охватить своим влиянием далеко не один пролетариат. Чтобы провести в Петербурге восстание, необходимо овладеть такими элементами, как извозчики, почтальоны, рассыльные. Их в Петербурге сотни тысяч. К пролетариату их причислить нельзя: сегодня он кондуктор или почтальон, а завтра — городовой. Но вовлечь их в движение необходимо.

Константинов [Владимиров]. Опасения, чтобы новые задачи не отвлекли нас от социал-демократических — неосновательны. Взгляд т. Жаркова, что силы растут всюду, где есть работа, — очень оптимистичен. Эти силы редко оказываются пригодными на деле. Тов. Осипов сомневается в важности органа для осведомления. Это вывод из ошибок прошлого, которые можно устранить. Техника может быть улучшена чрезвычайно. Я убежден в огромном значении районных органов и предложил бы по этому вопросу следующую резолюцию:

«Принимая во внимание, что успешность предстоящего восстания русского народа против самодержавного строя находится в тесной связи со всеобщностью революционного настроения в России, и принимая во внимание громадную роль в этом отношении политических рабочих газет, выходящих в самой России, притом по возможности чаще, —
съезд выражает пожелание, чтобы местные центры и ЦК приняли меры к изданию районных газет во всех крупных районах России по примеру нескольких уже существующих в настоящий момент.
В частности же, принимая во внимание то исключительно важное значение, какое имеют для революции войско и пути сообщения, и тот специфический характер, какой носит наша работа среди солдат и железнодорожных рабочих, съезд высказывается за создание отдельных групп для этой работы, под общим руководством ЦК партии».

Невский [Даман]. Тов. Михайлов указывал на опасность вдаваться в практическое обсуждение вопроса. Но я считаю возможным со стороны съезда дать практические директивы. Самая постановка вопроса о вооруженном восстании возбуждает всюду подъем духа. Такое возбуждение особенно сильно в Западном Кавказе, хотя оно носит там почти исключительно демократический характер. Повсюду раздается лозунг — «вооружаться»... Не приходится даже доставать денег, так как население само готово покупать оружие на свой счет. Но этого недостаточно. Надо создать боевые дружины и найти им руководителей. Это уже делается в Батуме среди пролетариев и вообще в Гурии среди крестьян. В Кутаисе и Батуме сделано довольно много в смысле пропаганды в войсках. Связи в Кутаисе значительны, и спропагандированы уже очень многие из тамошнего гарнизона. Но надеяться на вооруженное восстание в Западном Кавказе, по-моему, все же преждевременно, так как для этого имеется пока слишком мало оружия. Поэтому особенно важно удерживать население от преждевременных и местных вспышек, имея при этом в виду, что они особенно часты там, где движение еще слабо, например, в Тифлисской губернии. Среди мусульман Восточного Кавказа дела обстоят хуже, чем на Западе. Мусульмане враждебно настроены по отношению к армянам и реакционны. Насколько хорошо сорганизованы сами армяне — нам неизвестно, так как их держат в своих руках дрошакисты и гнчакисты.

Воинов [Луначарский]. Выслушав возражения т. Михайлова, я пришел к тому убеждению, что они являются в значительной степени плодом недоразумения. Тов. Михайлов считает неправильным делать из самой революционности пролетариата прямой вывод о том, будет или не будет он руководителем демократии в начавшейся революции в России. Но я и не делаю такого вывода. Из положения пролетариата, делающего его единственным последовательно-революционным классом, я вывожу только, в согласии с общим с.-д. взглядом на это, великое призвание рабочего класса, но в третьем пункте я недвусмысленно заявляю, что призвание это может быть осуществлено «лишь в том случае, если пролетариат будет организован в самостоятельную политическую силу под знаменем социал-демократии».

Тов. Михайлов протестует против упоминания в заключительной части резолюции массовой политической стачки. Он видит в этом попытку предсказать, как именно начнется восстание. Ничуть не бывало! Я пытаюсь не предсказать, как начнется восстание, а указать, как нам подготовлять его, я выдвигаю подготовку всеобщей стачки, как нашу задачу.

Тов. Михайлов опасается, что пункт об организации специальных технических групп может привести к большому бедствию, если его истолкуют в смысле передачи дела технической организации сил пролетариата в руки разных офицеров и прочих далеко не с.-д. экспертов военного дела.

Может быть и надо сделать оговорку для очень недогадливых или чересчур «проницательных читателей», но само по себе такое истолкование очень натянуто. Я слышал, что здесь предлагают, например, создать специальные районные органы, но т. Михайлов это может истолковать, например, в том смысле, что можно поручать редактирование их... ну, хотя бы либеральным литераторам. Я отнюдь не отрицаю, однако, что формулировка предложенной мною резолюции может быть улучшена, но так как т. Михайлов не представил проекта изменений, я лишен возможности судить о том, являются ли они действительным улучшением.

Mосальский [Крамольников]. В комичное положение попадает «Искра», отрицая возможность и желательность видеть в числе руководителей технической стороной революции с.-д. Это-де заставит этих руководителей принять участие в революционном правительстве. Что же делать, гг. новоиокровцы! Или вы считаете возможным и желательным возможно полнее влиять на руководителей, и тогда вам нечего бояться, что влияние ваше будет настолько велико, что руководители движением начнут принимать нашу с.-д. программу. По-вашему, видно, выходит так. Влиять-то мы должны, но как только мы увидим, что влияние заходит настолько далеко, что тот или другой руководитель начинает превращаться в социал-демократа, мы должны его убрать и поставить вместо него такого, который поддается влиянию, но в то же время застрахован от усвоения с.-д. идей.

Рыбкин. В последнее время у Бакинского комитета вовсе не было литературы. Немногочисленных номеров «Вперед» было совершенно недостаточно, и рабочие массы Баку были совершенно неосведомлены о взглядах «Искры» и «Вперед». Но их толкала сама жизнь. Как известно, Бакинский комитет был против стачки, за которую агитировала Балаханско-Биби-Эйбатская группа. При этом комитет опирался на мнение рабочих. Нам было известно со слов Глебова (члена ЦК), что капиталисты предлагали деньги за организацию стачки. Тем не менее стачка началась. Она прошла почти исключительно на экономической почве, хотя ее руководитель говорил, что хочет захватить г. Баку.

После 9 января комитет счел необходимым откликнуться и предложил рабочим устроить политическую демонстрацию. Рабочие заявили, что не пойдут на мирную демонстрацию, что им надоело подставлять свои спины под солдатские пули; они потребовали от комитета, чтобы из числа рабочих, на которых можно было рассчитывать, была вооружена по крайней мере половина.

Комитет заявил, что в короткое время нельзя достать такое большое количество оружия. В это время приехал делегат от Батума. В своем докладе он говорил, что всякая демонстрация может перейти в Батуме в восстание. Он предлагал отложить всякие демонстрации и готовиться к вооруженному восстанию. Бакинские рабочие ответили, что они готовы поддержать его, если и в России начнется восстание. Задуманная комитетом демонстрация так и не удалась. Отчасти это объясняется арестом типографии и заарестованием листков с призывом.

Бакинская резня показала неподготовленность комитета. Немедленно после нее образован был организационный комитет для вооружения рабочих совместно с гнчакистами и балаханско-биби-эйбатскими рабочими. Но где достать для этого средства? Об этом здесь никто еще не говорил. Сборы в Баку дали ничтожные суммы. Биби-эйбатцы и гнчакисты предложили, по примеру дрошакистов, требовать деньги силою. Бакинский комитет не согласился на это. Вместо этого были разосланы письма с предложением жертвовать и с обозначением суммы (100—200 рублей). Почти никто из адресатов не давал этой суммы полностью, но все же давали порядочно. В общем было собрано несколько тысяч рублей. Решено было также получить крупные деньги от больших фирм, но пока ответа от них не было получено.
Когда началась закупка оружия, то оказалось много желающих покупать его за свой счет, так что всех нельзя было удовлетворить. Это отчасти может быть объяснено беспокойством населения после бакинской резни. В Баку в каждом районе организовано вооруженное ядро, участники которого должны быть готовы действовать во всякое время.

После резни работа в смысле агитации и пропаганды стала невозможной; в то время как раньше она была летка, теперь стоит сказать лишнее слово — и тотчас уже донос администрации, а если последняя не принимает мер, то вмешивается жандармское отделение. Расплодилось множество шпионов и провокаторов. Ввиду этого была образована боевая группа для истребления их и слежка за ними.

Среди солдат в Баку агитация ведется по преимуществу письменная и не без успеха. Впрочем, когда в одном листке к офицерам упомянуто было о грабежах солдат во время резни, то офицеры обиделись и говорили, что разочаровались в социал-демократии. Сколько-нибудь правильную постановку пропаганды среди солдат я считаю почти невозможной. Переманить на свою сторону отдельный полк, как это советует т. Максимов, вряд ли удастся.

Орловский [Воровский]. Я вполне присоединяюсь к той критике, которой т. Воинов подверг возражения т. Михайлова. Мне остается прибавить лишь немного. В возражениях т. Михайлова сквозит боязнь, как бы с.-д. не взяла в свои руки руководство вооруженным восстанием. И эта боязнь не случайна. Она вытекает из общего положения, формулированного т. Михайловым. Он говорит: подготовить восстание — это значит подытожить нашу с.-д. работу. Я не понимаю, каким образом в итоге нашей с.-д. работы, приспособленной к пробуждению классового самосознания пролетариата, явится подготовка буржуазно-демократического переворота. В этой мысли т. Михайлова я узнаю тот взгляд на восстание — процесс, который мы постоянно встречаем на страницах новой «Искры». «Искра» смотрит на вооруженное восстание как на один из моментов в общем процессе развития пролетариата. Пролетариат, развиваясь и приходя к сознанию, мимоходом свергает самодержавие и устанавливает демократическую республику, а затем идет дальше к своей основной задаче — социальной революции. Такой взгляд, социологичеокий по существу, будет уместен у будущего историка, который изучит весь переживаемый нами период с птичьего полета. Между тем вооруженное восстание представляет из себя конкретную политическую задачу, которую надо разрешить так или иначе. «Искра» же затушевывает политическую задачу социологическим изысканием, — это перестановка вопроса, приводящая к общим местам.

Именно потому, что вооруженное восстание не является специфически с.-д. задачей и не входит в рамки нашей обычной работы, я и указал в первой речи на неприспособленность нашей организации. Некоторые из моих оппонентов придали моему положению карикатурный вид: будто я предлагаю свезти всех с.-д. в Петербург, Москву и другие центры. В действительности же я ставлю вопрос так. Революционный переворот будет; пролетариат будет в нем участвовать, и если с.-д. не станет во главе пролетариата, он пошлет ее, по выражению т. Жаркова, к черту.
Далее. Может ли хоть один из присутствующих товарищей сказать, что его организация в силах взять на себя ответственную задачу подготовки и проведения вооруженного восстания? Конечно, нет. Наши силы не позволяют одинаково хорошо поставить эту работу повсеместно. Если, например, восстание восторжествует в Курске, а не восторжествует в Петербурге и Москве, дело курских революционеров будет проиграно. Если же победят центры, тогда реакция не удержится и в провинции. Поэтому, раз мы серьезно хотим готовиться к подготовке вооруженного восстания, нам необходимо принять это во внимание и приспособить к этой задаче нашу организацию. Вот и все. С этой же точки зрения я стоял и за централизацию боевых организаций, так как центральные учреждения призваны как раз представлять общероссийское движение и руководить им.

Валерьянов [Лосев]. Дело обстоит на Урале, несомненно, плохо. Условия наши отличаются от российских. Урал — большой промышленный район, но уральские города не суть промышленные центры. Заводы у нас разбросаны по захолустьям и доступ к ним затруднен. Пропаганда и агитация ведется наездом. В частности, в г. Вятке работу ведут ссыльные, состав которых постоянно меняется, и дело поставлено не широко: связей мало. Главная работа — среди учащихся и крестьян. Я думаю, что если уральский район и сделается ареной движения, то исключительно демократического.

Я думаю, что работа по подготовке вооруженного восстания не по силам нашей партии, которая не организована и не объединена. Правда, базис революции расширяется, но если наши силы и растут, то за счет людей второго разбора, а эти люди становятся потом во главу угла. Быть может поэтому Петербургский комитет и не оказался на высоте положения. Он не только не смог овладеть движением, но даже объяснить его. Мне известно, что Петербургский комитет перепечатал без комментариев петицию Гапона.

Филиппов (прерывая). Ничего подобного Петербургский комитет не издавал.

Валерьянов. Я сам читал такой листок. А знаменитый листок восточных комитетов, где Гапон назывался «обнаглевшим попом»?!

Кузнецов. О революционной активности рижского пролетариата, проявленной им в январе и феврале, вам известно. Влияние на него мы разделяем с Латышской СДРП. Но я касаюсь и латышского пролетариата, потому что окрепший после отпадения от него меньшевиков комитет ведет теперь агитацию и среди латышей. Если бы в Риге был надлежаще организованный руководящий центр, этот большой город был бы захвачен пролетариатом. 40 000 человек беспрепятственно демонстрировали на его улицах. Правительство не смело двинуть войска, не желавшие выступать против народа, — такие прекрасные результаты дала агитация в войсках. У нас она ведется не только письменно, но и устно, особенно летом. Правительство двинуло против рабочих унтер-офицерский батальон, — единственный, на который оно могло рассчитывать. Пролетариат вышел на улицу по зову социал-демократии, но руководители растерялись. Пролетариат был хозяином города, но не знал, что предпринять! Особенно дурно то, что в Риге узнали лишь задним числом и лишь из легальных газет о петербургских событиях.

К вопросу о районных органах должен сказать, что попытки издавать листок в Риге не увенчались успехом благодаря техническим трудностям. Легче было издавать бюллетени. Так, например, мы переводили и печатали известия из иностранных газет.

Революционное настроение рижских рабочих не улеглось и теперь. Рабочие требуют оружия и ищут его, Часто они заявляют, что могут добывать ружья и бомбы.* Если при таком настроении мы не будем вооружать рабочих, то за это возьмутся либералы. Обращаю внимание на запасных. В Риге было до 2000 запасных, которым боялись дать оружие, так как они прямо заявили, что будут помогать рабочим. Что касается работы среди железнодорожных рабочих, то она ведется почти всюду и довольно успешно. Я думаю, что концентрация крупных сил в крупных центрах не должна заставлять нас забывать провинцию, хотя бы ввиду будущей парламентской агитации.

* В тексте протокольной комиссии далее следовала фраза, которая в женевском издании протоколов не была опубликована по конспиративным соображениям: «Был случай, когда солдаты предложили комитету несколько десятков тысяч патронов, но комитет не знал, что с ними делать». Прим. ред.

Сергеев [Рыков]. Первый пункт резолюции, по-моему, неудовлетворителен. Он формулирован слишком философски, — надо выражаться конкретнее. Надо говорить о положении пролетариата именно в русском обществе. Пункты 1-й и 3-й необходимо соединить. С выводом резолюции я согласен. Но вопрос о вооруженном восстании напрасно конкретизируется. Не надо обязывать комитеты устраивать во что бы то ни стало отдельные боевые группы. Вернее было бы конкретизировать вопрос о всеобщей стачке. Я думаю, что съезд должен обязать будущий ЦК создать для этого особую популярную литературу. Возражения против моего мнения о специальных органах бьют мимо цели. Я высказываюсь против профессионального характера таких органов. За пробелы в информации ответственность почему-то возлагается целиком па центральные учреждения; но если они нас не осведомляют, то разве мы их осведомляли? А если бы мы исполняли в этом отношении свой долг, то, может быть, и один орган мог бы удовлетворить нас. Я не сомневаюсь, что мелкая буржуазия нам необходима, но я настаиваю на том, что пролетариат еще необходимее. Извозчиков и т. п. я отнюдь не исключаю из числа пролетариата. Тов. Вельский недоволен тем, что я придаю значение начинению головы рабочего социализмом, и требует, чтобы ее начиняли специальной начинкой по вооруженному восстанию. Я думаю, что агитация вооруженного восстания тесно связана со всем делом нашей пропаганды. Поднимется вооруженная рука рабочего, с.-д., и ярмо самодержавия разлетится в прах. Но для этого нужно, чтобы рука пролетариата была вооружена и чтобы сам он был с.-д.

Тигров [Авилов]. В Харькове стачка, которой ответили на события 9 января, разбилась на множество ручейков. Вообще харьковские рабочие сильно отстали. Среди рабочих крупных заводов преобладают тред-юнионистские идеи. На других фабриках рабочие крайне неразвиты. Последние два года в Харькове работа велась крайне плохо. Шансы вооруженного восстания в Харькове не велики. Идея его совершенно чужда харьковским рабочим. Впервые ее стала проводить в феврале этого года группа «Вперед» 6а. Что касается резолюции, я не считаю ее удовлетворительной. По существу я с ней согласен, но она слишком много утверждает и слишком мало разъясняет. Мы должны помнить, что мы пишем свои резолюции для пролетариев, и иллюстрировать наши положения должны фактами. Всецело присоединяясь к идеям докладчика т. Воинова, я полагаю, однако, что он слишком мало считается со слабостью социал-демократии. Он утверждает, что силу партии составляет чистота принципов; хотел бы я посмотреть, что сделал бы т. Воинов с чистотою принципов хотя бы в Харькове, где рабочих иногда приходилось убеждать брать политичеокие прокламации. Впрочем, с.-д. почти нигде не могла овладеть движением. При планировании нашей работы надо сохранять перспективы: в резолюции мы должны прямо сказать, что на первом плане остается дело общесоциал-демократичеокой пропаганды и агитации. Мы должны отметить в ней, что мы не заговорщики, а с.-д., что поэтому мы задаемся целью не вызвать восстание, а лишь — организовать восстание, где имеются налицо все элементы его. Всякая поспешность в таком вопросе могла бы привести к позорному поражению. *

* В тексте протокольной комиссии далее следовало: «Филиппов. Вношу к речи т. Валерьянова фактическую поправку: Как член Петербургского комитета заявляю, что никогда Петербургский комитет ne издавал ни одного из произведений Гапона». Прим. ред.

Осипов. Как член Петербургского комитета, подтверждаю фактическую поправку т. Филиппова.

Максимов [Богданов]. Я подтверждаю поправку т. Филиппова с своей стороны.

Заседание закрывается.

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ
6 (29) апреля, утреннее

(Продолжение прений по вопросу о вооруженном восстании.)

Градов [Каменев]. Вчерашняя хаотичность прений привела нас к печальным результатам. Вместо того, чтобы сосредоточиться на центральном вопросе — резолюции, ораторы ударились в целый ряд практических вопросов. В результате — основная идея представленной резолюции ускользнула от нас и критика последней носит характер стилистических недоразумений. Я не злоупотреблю, думаю, вниманием съезда, если попытаюсь сосредоточить внимание товарищей на центральном нерве вопроса.

Мы говорили о тактике. Тактика массовой партии может быть только двоякого рода. Во-первых, тактика, слывущая на нашем партийном жаргоне под именем хвостизма, которая представляет собой своеобразный вид историзма. Пытаются формулировать только то, что в данный момент наблюдается в рабочих массах, вывести директивы только из того материала, который имеется в наличности в идеологии массы, — эта тактика всегда отстает от текучего содержания жизни, всегда имеет консервативный характер, всегда является путами для партии, долженствующей идти впереди. Такая тактика не годится для социал-демократии. Второй род тактики есть результат комбинирования добытых научным путем тенденций развития с анализом действительности данного момента. Только тактическая директива, выведенная последним путем, будет в самом деле директивой, т. е. путеводной звездой, могущей вывести партию не только чистой, но и во много раз усилившейся из всякой данной конъюнктуры.

Итак, в тактической резолюции по вопросу о вооруженном восстании мы должны найти два главных пункта: анализ действительности и тенденции развития. Что же наблюдаем мы в России? Прежде всего стихийное возбуждение народа. Я говорю стихийное, потому что современный момент есть лишь расправление членов разных классов общества. Один класс за другим пробуждается, пытается вздохнуть полной грудью, и под влиянием этого процесса колеблется самодержавие. Но это — движение стихийное, ибо стихийность есть отсутствие определенных целей при выступлении и отсутствие понимания результатов этого выступления.

Мы своей пропагандой и агитацией добились до известной степени того, что среди рабочего класса установилось известное понимание взаимоотношения каждого данного выступления и его результатов, выработалось умение подчинять мелкие завоевания вопросу о достижении главных целей данного момента. Отношение к комиссии Шидловского это прекрасно иллюстрирует.

Но о широких массах народа — крестьянстве с его так называемыми «бунтами» — и о широких кругах общества — либералах с их адресами, пожертвованиями на войну и пр. — как раз нельзя этого оказать.

Движение стихийно и, как таковое, идет по линии наименьшего сопротивления. Оно имеет ярко выраженный буржуазный характер. Вопрос тут в том: можем ли мы констатировать выделение из этого общего потока движение пролетариата.

Идет ли пролетариат, рабочий класс, как таковой, по своей особой колее? Относительно общей массы рабочего класса — этого оказать нельзя. У широкой массы бастовавших в январские дни были рабочие требования, но не было особой пролетарской политики. Январские требования рабочих не выходили из пределов буржуазно допустимого. В них отсутствовала идея, которая является характерной чертой с.-д. пролетарской политики, — идея о невозможности действительного улучшения положения рабочего класса в капиталистическом строе. И в этом нельзя винить российскую социал-демократию.

Слабое развитие капиталистических противоречий, общая угнетенность, увлекая пролетариат в общий поток буржуазно-демократичеокого движения, не дают благоприятной почвы для выработки в пролетариате собственной пролетарской классовой политики, — для того, чтобы могла выкристаллизоваться и отграничиться его позиция, как класса. Надо открыто признать этот факт. А вывод из него, вывод, нас сильно обязующий, заключается в следующем: если с.-д. не возьмет в свои руки теперешнего движения, мы рискуем, что рабочий вступит в революционное движение лишь с буржуазно-демократическими требованиями, не выдвигая своей классовой политической платформы. Нам нужно стать во главе рабочего класса. Эта задача должна быть решена прежде, чем говорить о том, как оказаться во главе всего народа. И для этого есть единственное средство, на которое должно быть немедленно направлено все наше внимание: мы должны стать необходимыми рабочему классу, и если мы создадим аппарат для обслуживания революционного движения пролетариата, если мы создадим такую организацию, без которой рабочие не могли бы обойтись, к которой они шли бы за лозунгом , за практическим указанием, за объяснением явлений политической жизни, — только тогда мы окажемся во главе рабочего класса. А потому это первая наша задача, ибо надо признать: стихийное широкое движение рабочего класса не вынесет нас на своих плечах, или, вернее, вынесет не нас. Такое положение нам надо завоевать.

Итак, в резолюции нашей необходимо отметить: факт стихийного возбуждения народа и то, что пролетариат только тогда сможет достигнуть удовлетворения своих ближайших нужд, если окажется в авангарде революции. И директива будет ясна: чтобы быть в авангарде, надо работать над тем, что надо для революции. Присоединяясь поэтому к резолюции, в которой отмечены все эти пункты, я предложу только следующее изменение в пункте 1-м: выкинуть слова «тем самым». Если «тем самым», то тогда уж не нужны условия, которые заключаются в пункте 3-м. Если же мы их исключим, то останется неоспоримая для с.-д. истина. Пункт 2-й формулирован совершенно правильно, только слова «вождь и руководитель» передают мысль не совсем точно и определенно. Нужно прибавить: «организующего авангарда». Чем организованнее будет восстание, тем выгоднее для пролетариата.

Михайлов [Постоловокий]. Тов. Градов нарисовал нам, что возможны только две тактики; я прибавлю еще одну — фантастическую тактику, — тактику революционного авантюризма. Тов. Орловский говорил, что я пугаю съезд вооруженным восстанием. Я и не думал этого делать. Он говорит, что дело будущего историка через сто лет объяснить нашу тактику законами общественного развития, что мы не должны затемнять нашу тактику социологическими изысканиями, а заботиться о политической целесообразности. Я должен заявить, прежде всего, что моя точка зрения не совпадает с точкой зрения «Искры», — последнюю я считаю хвостистской. Но я в то же время не согласен и с точкой зрения т. Орловского. Что значит политическая целесообразность, где ее критерий? Критерием этим может быть только одно — установление той тенденции, по которой будет идти борьба пролетариата. Но тенденция не совпадает вполне с конкретной борьбой. Наша тактика должна заключаться в том, чтобы направить конкретную борьбу пролетариата по пути, намеченному тенденцией классового развития пролетариата. (Орловский: совершенно согласен!) Заявление, что нам нет надобности исходить из социологических соображений при установлении политической целесообразности, приведет нас к созданию тактики авантюристской. Тактику партия не может создать из головы, — это было бы авантюристской тактикой. Я решительно протестую против метода «Искры», но в то же время протестую и против метода т. Орловского. Я настаиваю на возражениях, сделанных мною вчера.

В этом смысле я внесу изменения в предложенную резолюцию.

Я должен заявить еще следующее: моя критика произвела такое впечатление, будто я хочу испугать партию восстанием, как говорил т. Невский. Это не соответствует тому, что я думаю. Я лично еще на II съезде Кавказского союза, два года тому назад, предложил резолюцию о подготовке к вооруженному восстанию. Там же я предложил Кавказскому союзу обратить самое серьезное внимание на политические стачки, на вопрос о том, как подготовить и использовать их. Я резюмирую свой взгляд. Я ни капли не колеблюсь в вопросе о вооруженном восстании. Я думаю, что партия должна положительно отнестись к вооруженному восстанию, она должна овладеть его руководством.

Диогенов [Шевелкин]. Я должен дать сведения об Архангельской губ. Относительно непосредственной роли ее в вооруженном восстании говорить не приходится, — роль ее может быть только косвенная. Настроение рабочих повышается, то же можно сказать и о настроении мелкой буржуазии, на которую, несомненно, возбуждающе действуют известия из центров. Интереснее всего настроение запасных. Хотя крестьянство Архангельской губ. сравнительно с другими губерниями зажиточное, недовольство среди крестьян-запасных сильно развито. Архангельск служит сборным пунктом для запасных, их там собирается до 3—4 тысяч. Все они недовольны войной и правительством, затеявшим войну; недовольны тем, что их насильно оторвали от работы. Комитет выпустил ряд прокламаций к ним, и запасные встречали их с большим сочувствием.

Особый интерес в Архангельской губернии представляют ссыльные. В губернии недавно насчитывалось 800 человек политических ссыльных, теперь их там человек 600, — из них человек 100 в самом г. Архангельске. Большинство из них понимает положение вещей и рвется к работе. И это не слова, а действительная потребность. Еще до 9 января колонии принимали резолюции. Январские события сильно взбудоражили публику. Несомненно, что в потенциальном состоянии находится много сил, которые могут быть в каждое данное время двинуты на работу. Из них минимум человек 50 очень дельных комитетчиков. Сейчас же после январских событий комитет посылал в центры товарища, чтобы связаться с ЦК, а если нельзя будет найти его, то хотя бы с каким-нибудь комитетом, дабы пустить в дело эти потенциальные силы.

Что касается отчетов других делегатов, то их можно разделить на три группы по высказанным ими мнениям. Одни считают пролетариат готовым к восстанию, другие не готовым, третьи отчасти готовым. К этим указаниям нужно добавить указание на общее положение. Движение пролетариата в значительной мере еще бессознательно, вернее, только демократическое, а не социал-демократическое: партия наша еще не объединена, нет общего объединяющего нерва. Причины разнообразны. Главная — несоответствие состава партийных учреждений той роли, которую они призваны играть. Это объясняется «кооптационной работой», которой занимались как комитеты, так и ЦК. Главное—отсутствие связей.

Максимов [Богданов]. Тов. Михайлов высказывался в том смысле, что бесполезно рассуждать здесь с практической точки зрения о плане и о ходе народного восстания: действительность конкретных комбинаций, которой не предусмотришь, все равно опрокинет расчеты. В этом рассуждении я вижу пример той крайней теоретичности, в какую впадает нередко практицизм в чрезмерном стремлении к конкретному. Кто оказывается среди такого сложного сочетания событий, как народное восстание, тот неминуемо растеряется перед ним, если не имеет заранее определенного представления об его ходе и об его связи, — хотя бы даже и не вполне верного. Это не вполне верное представление можно тогда исправить, изменить, дополнить; но несравненно хуже тому, у кого нет никакой основы для исправления, изменения, дополнения, — никакой заранее готовой опоры для конкретного обсуждения. Такая отвлеченность особенно ярко выразилась в замечаниях т. Михайлова о массовой политической стачке: он находит, что о ней неуместно говорить в резолюции, так как она — вещь слишком частная, и еще неизвестно, будет ли тесно связано с нею восстание или нет. Но ведь наш опыт за последние годы говорит вполне ясно, что такая связь неизбежна и необходима; а разве задача съезда заключается не в том, чтобы подвести итоги нашему опыту и сделать из него выводы?

В такую же теоретичность впал и т. Константинов, когда, как строгий практик, предостерегал против чрезмерного увлечения новыми задачами. Дело в том, что именно новизна задач смущает и отталкивает многих работников, и они слишком мало «увлекаются» ими. Пример — Петербург. Там настроение масс было самое боевое, десятки тысяч рабочих требовали оружия и говорили, что пойдут за всяким, кто его даст им. Петербургский комитет был один из самых решительных по всему своему направлению, например, он в лице своих представителей на Северной конференции подверг самой резкой критике план «земской кампании «Искры»». И что же? Комитет этот так вяло вел дело вооружения, что месяц с лишним ограничивался спорадической, почти случайной раздачей оружия, и только в феврале, установив * постоянные связи по добыванию оружия, приступил к делу систематически. ** Еще меньше «увлекалась» меньшевистская «группа при ЦК»: она, уже сделавши заказ на оружие ***, немедленно взяла его обратно (так говорили, по крайней мере, получившие заказ****). Нет, здесь «увлечения» до сих пор было слишком мало!

* В тексте протокольной комиссии далее следовали слова, которые в женевском издании протоколов не были опубликованы по конспиративным соображениям: «при содействии «дрошакистов»». Прим. ред.

** В рукописи протокольной комиссии далее следовал текст, который в женевском издании протоколов не был опубликован по конспиративным соображениям: «и только в феврале же послал за границу (в Македонию) агента для добывания точных сведений о наилучшей системе запала для бомб (сведений этих не было у химиков, со всех сторон предлагавших свои услуги комитету, а систему порт-артурскую и Кибальчича они нашли неподходящей для уличных битв). Прим. ред.

*** В тексте протокольной комиссии далее следовали слова: «через «дрошакистов»». Прим. ред.

**** В тексте протокольной комиссии далее было слово: «дрошакисты». Прим. ред.

Перехожу к частным замечаниям. Тов. Сосновский подчеркивает необходимость строго социал-демократического характера пропаганды по вопросу о восстании и в рабочей среде и среди крестьян. Это, конечно, верно, но я думаю, что то, что я говорил по этому вопросу, вполне соответствует этой мысли. Я только указывал, что при агитации между крестьянами, не замалчивая никоим образом нашего социалистического идеала, надо особенно подробно останавливаться на наших демократических требованиях и разъяснять обстоятельно, что пролетариат будет твердо и решительно вести политическую борьбу, поддерживая крестьян до конца в их теперешней борьбе с помещиками.

Теперь вопрос о степени централизации в деле подготовки восстания. Товарищи Орловский и Барсов хотят сосредоточить это дело в руках ЦК. Я думаю, что это было бы для ЦК непосильно. Заведовать десятками революционных боевых организаций в разных местах он не может, руководить ими при незнакомстве с местными условиями для него немыслимо. Контроль, систематическое содействие при помощи агентуры, при случае даже инициатива — вот его дело. Остальное — дело местных центров.

Тов. Орловский говорит в то же время о необходимости сосредоточить партийные силы в немногих крупных центрах. Я думаю, что стараться об этом специально — отнюдь не следует. Это и без того происходит теперь — как всегда в революционные эпохи — в слишком сильной мере. Центры и без того всех притягивают к себе. Скорее надо позаботиться о том, чтобы не была чрезмерно обескровлена провинция. Отсутствие сил в ней может сильно затормозить подготовку вооруженного восстания; каким образом, в самом деле, осуществить без опытных руководителей те первые шаги вооруженного восстания, о которых говорил т. Зимин?

Тов. Сергеев высказывался против указания БКБ на желательность сосредоточения устной агитации, пропаганды и организаторского воздействия на отдельных, наиболее подходящих частях войск. Он ссылается на осведомленность начальства, которое поспешит удалить и изолировать эти части войск. Тов. Сергеев вообще преувеличивал эту осведомленность, а к тому же при широкой листковой агитации во всех частях войск начальству будет особенно трудно выяснить дело для себя. Тов. Рыбкин думает, что это чистая утопия — надеяться привлечь к себе хотя бы один полк целиком. Мне кажется, что хотя бы сообщения тт. Барсова и Невского о настроении войск на Кавказе показывают, насколько мало это — утопия. Дело идет ведь не о том, чтобы вовлечь весь полк в организацию, а о том, чтобы создать в его среде достаточно влиятельную организацию, которая могла бы увлечь его на сторону народа.

Несколько слов по поводу предложений т. Константинова. Специальные органы для солдат и железнодорожных рабочих, по-моему, завести стоит. Тов. Сергеев по поводу органа для железнодорожных рабочих говорит: мы, с.-д., должны не размежевывать по профессиям, а связывать воедино интересы пролетарских групп. Но дело о том и идет, чтобы связать железнодорожных рабочих в возможно более широких размерах с с.-д. движением, подойдя только к ним с той стороны, с которой сделать это всего легче, т. е. считаясь со всеми специфическими особенностями общественного положения и психологии этой группы. Районные общие органы тоже были бы полезны, они и возникают теперь в разных центрах. Но особой резолюции обо всем этом, пожалуй, не требуется.

Маленькая фактическая поправка к речи т. Кузнецова: либералы в Петербурге, насколько я знаю, не раздавали прямо оружия рабочим, они передавали его через наши организации. Они затем отдавали свое оружие не только потому, что хотели вооружить народ, а также очень часто и потому, что держать его у себя стало опасно в Петербурге. Поэтому они не рисковали прямо раздавать оружие. С.-р. же раздавали.

Саблина [Крупская]. В тесной связи с вопросом о вооруженном восстании стоит вопрос о настроении среди рабочих. Об этом настроении говорилось сравнительно мало, и если судить по речам ораторов, то можно было бы. подумать, что настроение среди рабочих недостаточно боевое. Получается такое впечатление, вероятно, потому, что говорилось преимущественно о настроении рабочих северной полосы. На юге настроение более боевое. Я сужу по письмам рабочих и организаторов Одессы и Николаева. Один организатор пишет, что раньше, когда он работал в Нижнем, разговоры о вооруженном восстании представлялись ему чем-то теоретическим, отвлеченным. Но когда он попал в Одессу и столкнулся с тамошними рабочими, он увидел, что настроение таково, что о вооруженном восстании говорят все. В редакцию «Вперед» приходит теперь довольно много писем рабочих. Степень сознательности пишущих различна, но через все письма красной нитью проходит это приподнятое, боевое настроение. В своей речи т. Тигров указывал на то, что в Харькове такого повышенного настроения не замечается. Отчего такая большая разница между Харьковом и другими южными городами? Мне это недостаточно ясно.

Я хотела еще оказать несколько слов по поводу речи товарища из Нижнего. Он указывал на то, что стачка портных носила экономический характер. Протест сормовских портных, принимавших участие в этой стачке, дышит очень боевым настроением. Мне бы хотелось знать, представляют ли из себя сормовские портные незначительное меньшинство и их настроение совершенно чуждо организованным рабочим Нижнего, или они в меньшинстве только по отношению к нижегородским портным? Вот все, что я хотела оказать.

Петров [Квиткин]. Обращу внимание на ту сторону вопроса, которая пропущена в резолюции. Это — объединение пропаганды и воздействия на армию. В листке БКБ об этом говорится пессимистически, в речах же ораторов звучит, наоборот, более оптимистическая нотка, например, у рижского делегата. Попытки, сделанные в разных местах, дали благоприятные результаты. Наша задача — дезорганизовать армию. Вооруженные наши силы будут невелики. Я не согласен с средством, предложенным т. Зиминым, — подготовлять к вооруженному восстанию рядом мелких схваток вооруженных дружин с войсками.

Орловский комитет работает в крупном районе. Пропаганда в самом Орле ведется давно. Насчет настроения массы я подтверждаю отзывы товарищей. Еще до 9 января упорно сжигались политические листки. В Брянске нет антимонархического настроения среди широких масс рабочих, хотя они охотно слушают с.-д. ораторов. Что касается указаний т. Саблиной, то замечу, что необходимо осторожно относиться к сообщениям и словам отдельных товарищей. После каждой неудачной стачки среди рабочих начинаются толки о необходимости вооруженного восстания. Это чисто бунтарское настроение. После разговоров о французской революции рабочие стали покупать оружие. Надо быть очень осторожным. Без нужды не выступать с пропагандой вооруженного восстания. Главная задача — дезорганизовать агитацией и пропагандой армию.

Лесков [Романов]. В своем замечании о желательном направлении обсуждения данного вопроса я имел в виду ту часть доклада т. Воинова, в которой он старается оправдать наше отношение к вооруженному восстанию ссылками на «поворот» в туже сторону в международной с.-д. — на историю смены отношений к этому вопросу в ее рядах. Эту часть я нахожу сравнительно излишней, так как положительное отношение к вооруженному восстанию со стороны революционной с.-д. предрешается ее основными предпосылками и для нас более важно выяснить неизбежность и выгодность вооруженного восстания в данный момент, и с этой точки зрения чрезвычайно важно произвести учет наличных условий настоящего момента российской действительности.

Дальнейшие дебаты в значительной степени выяснили особые эти условия. Решающее значение в данном случае имеют: 1) позиция и сила правительства, 2) положение рабочего класса и его отношение к этому положению, его настроение, 3) положение других общественных классов и их отношение к правительству и социал-демократии.

В зависимости от соотношения названных общественных сил и находится вопрос о практической постановке вооруженного восстания. Что касается позиции, занимаемой правительством, и его силы, то я согласен с товарищами, указывавшими на полную невозможность для правительства вступить на путь реформ, могущих сколько-нибудь удовлетворить рабочий класс и крестьянство, и в этой невозможности я вижу одну из причин, неизбежно вызывающих пока спорадические вспышки, а в конце концов могущих вызвать и общий взрыв.

При теперешнем уровне политической сознательности массы даже городских рабочих, а крестьян в особенности, этот взрыв грозит быть стихийным. Такой взрыв я считаю чрезвычайно опасным для дела пролетариата и крестьянства в целом и для РСДРП — в частности, почему я и ставлю подготовку партии к руководству и организации уже начавшегося движения масс пролетариата главной задачей партии.

Но, соглашаясь, что правительство бессильно в настоящий момент провести реформы, я считаю нужным указать на полную возможность укрепления им своих позиций в целях реакционной политики. За возможность такого усиления говорят попытки правительства до и после январских событий войти в соглашение с представителями крупной буржуазии и крупного землевладения. В конце марта под влиянием этой политики соглашений совершился раскол между правым и левым крылом земской организации. Такое усиление правительства существенно важно для дела пролетариата в том отношении, что значительно осложняет и затрудняет дело вооруженного восстания, делает вполне возможным тот чрезвычайной важности факт, что вооруженное восстание пролетариата и его всеобщая политическая стачка могут окончиться неудачей.

Я не думаю, чтобы союз правительственной клики с кликой крупной буржуазии и землевладельцев поднял престиж правительства в массах, но он заставляет нас обратить особое внимание на возможное ускорение нашей работы по вооружению голов массы пролетариата и крестьянства, на ускорение реорганизации партии, чтобы иметь силы удержать массы от напрасной растраты сил в мелких стихийных вспышках. Это тем более необходимо, что правительство, с своей стороны, употребит все меры, чтобы разбить единство пролетариата и крестьянства путем тех или других подачек.

Что касается положения самого пролетариата, то его рассматривали главным образом с точки зрения «настроения». Как и следовало ожидать, настроение оказалось «пестрым», а кроме того, по сравнению с январскими днями, оно и понизилось. Некоторые из товарищей характеризовали отношение рабочих их районов к вооруженному восстанию совершенно безнадежным: настроения нет, сознательность не высока, район мертв, «пустыня».

Район Северного комитета не отличается бойкой работой с.-д. организации. С этой точки зрения и в нем все относительно тихо: попытки вызвать активный или пассивный протест во время призыва запасных и среди самих запасных окончились неудачно. Январские дни Петербурга и Москвы отразились лишь слабой попыткой забастовок на двух табачных фабриках да собраниями служащих на Московско-Ярославско-Архангельской железной дороге. Только позднее в Иваново-Вознесенском районе был ряд стачек, но опять-таки не политического характера. Тем не менее я считаю невозможным столь безнадежный вывод, какой сделали делегаты от Харькова и Урала. Их ошибка заключалась, по моему мнению, в том, что, характеризуя свои районы, они упустили объективные условия, в которых находятся пролетариат и крестьянство их районов, между тем на эти условия и должно быть обращено главным образом наше внимание. «Настроение» — дело изменчивое не только у массы, в целом мало развитой и в силу этого неустойчивой, но и среди более развитых классов, и нам не следует переоценивать роли настроения в деле вооруженного восстания. Для нас гораздо важнее знать, есть ли в Харькове и его районе и на Урале горючий материал для восстания, объективные условия, создающие восприимчивость к идее восстания. И в этом отношении ни Урал, ни Харьков не пустыни, а чрезвычайно ценные живые районы, на которые должно быть обращено серьезное внимание партии. Харьковские помещики, бегущие в.город с документами на свои земли, вернее оценивают положение. Полное обнищание крестьянства, доконченное войной, произвело промышленный застой, который не может содействовать мирному настроению пролетариата. Война создала массу голодающих семей, совершенно определенно обвиняющих в своей голодовке правительство. «Контрибуции» с крестьян в пользу помещиков только увеличивают неизбежность взрыва или взрывов. Их неизбежность делает неизбежной задачей РСДРП и единственно выгодной позицией пролетариата — вооруженное восстание под знаменем и руководством социал-демократии. Об этой организации пролетариата говорил достаточно т. Градов, и я в этом с ним согласен.

О положении и роли в вооруженном восстании других общественных классов нам еще придется говорить после, согласно с порядком дня, а теперь скажу несколько слов о практической постановке восстания. Отмечая общую солидарность товарищей по вопросу о громадном значении в деле подготовки восстания литературной и устной агитации, я остановлюсь на роли и характере стачек. Мне кажется, что значение всеобщей политической стачки несколько переоценивается. Политическая всеобщая стачка, как манифестация, повторенная несколько раз, потеряет свой боевой характер. Всеобщая стачка, сколько-либо продолжительная, едва ли возможна, если она не имеет цели и возможности немедленно перейти в восстание. Голод бьет при стачке больше всего и прежде всего самого рабочего. Поэтому я обращаю внимание съезда на организацию стачек, на небходимость выделения некоторых наиболее важных отраслей, остановка работ в которых наиболее способна дезорганизовать правительство и остановить общественную жизнь. Объявивши забастовку в них, мы должны организовать помощь забастовщикам со стороны рабочих других отраслей промышленности. Кроме того, необходимо обратить внимание и на фактическое установление своих порядков на фабриках, заводах и т. п., как на важное воспитательное средство, подготовляющее массы к восстанию. Мы не должны забывать, что массы гораздо более революционизируются не листками и речами агитаторов, а в процессе борьбы.

Что касается агитации в армии и специальных профессиональных органов, то я совершенно согласен с т. Сергеевым. Мы должны и к солдату, и к железнодорожному рабочему обращаться, как к пролетарию, будить в них сознание пролетарских классовых, а не цеховых интересов.

Рассматривая предложенную резолюцию, я должен отметить ее двойственность. Вначале она выдвигает общие положения об исторической миссии пролетариата, миссии, неоспоримой для громадного периода эволюции капиталистического строя общества в социалистический, но она не касается почти тех реальных условий, которые одни только могут дать или не дать пролетариату гегемонию в настоящий момент. Я предлагаю поэтому включить в резолюцию характеристику условий настоящего момента.

В середине и конце резолюция выдвигает частичные указания о необходимости «осведомленности», об организации специальных групп, усиленной агитации — словом, дает частичные указания, план работы. Я думаю, было бы полезнее разделить резолюцию на две: одну посвятить принципиальному отношению социал-демократии к вооруженному восстанию, а другую — практической постановке его, директивам будущему центру. Но и эти директивы должны касаться тактики в этом деле, а не частностей его.

Тигров [Авилов]. Мне кажется, пора уже подвести итоги нашей дискуссии по вопросу о вооруженном восстании. Соглашаясь в общем с основной идеей предложенной нам резолюции, я нахожу, что главное положение в мотивировке резолюции совершенно не разъяснено и не обосновано. Просто утверждается, что пролетариат «призван» играть роль вождя. Необходимо указать основания, по которым пролетариат «призван» играть такую роль».

Такими основаниями являются: 1) последовательность и определенность его демократических стремлений, 2) сплоченность и стойкость его в борьбе, что он уже доказал в последних событиях, 3) его важная роль в общественном производстве.

Пролетариат является единственной крупной организованной силой, способной оказать серьезное сопротивление военной силе правительства. Затем я полагаю, что в резолюции необходимо совершенно определенно указать, что, выдвигая на очередь задачу — организовать вооруженное восстание, мы не должны ни на минуту отодвигать на задний план нашу основную постоянную задачу — задачу развития классового самосознания пролетариата. Это необходимо подчеркнуть, а в резолюции просто утверждается, что организация вооруженного восстания нисколько не помешает нашей агитации и пропаганде.

Кроме общей резолюции о вооруженном восстании, по моему мнению, следовало бы принять ряд частных резолюций по отдельным вопросам: об агитации в пользу вооруженного восстания — среди пролетариата, среди других слоев и групп населения, войска, о соотношении между центральной и местными организациями, о подготовке и организации всеобщей стачки. Все эти вопросы затрагивались в прениях неоднократно, и было бы полезно закрепить в форме резолюций некоторые из общих указаний, сделанных в речах некоторых ораторов.

Рыбкин. Ввиду того, что съезд принимает резолюцию о немедленной подготовке к восстанию и что правительство будет об этом осведомлено, а следовательно, примет самые репрессивные меры и, наверное, удвоит расход на шпионство и провокацию, — я предлагаю местным организациям организовать боевые организации для уничтожения шпионов и провокаторов, если увидят, что это необходимо. Затем необходимо, чтобы ЦК нашел способы и дал советы, каким образом найти средства на вооружение рабочих, так как теперешняя организация дела сборов на вооружение дает плачевные результаты.

Ленин. В дебатах вопрос поставлен на практическую почву — о настроении масс. Тов. Лесков прав, что настроение пестрое. Но прав и т. Жарков, что нам необходимо считаться с тем, что восстание произойдет несомненно, как бы мы ни отнеслись к нему. Возникает вопрос: существуют ли принципиальные разногласия между предложенными резолюциями. Я решительно не вижу их. Хотя я значусь самым непримиримым, я все же попытаюсь примирить и согласовать обе резолюции, займусь их примирением. Я ничего не имею против поправки к резолюции т. Воинова. В добавлении я тоже не вижу принципиального разногласия. Из наиболее энергичного участия еще не вытекает гегемонии. По-моему, т. Михайлов выразился позитивнее, — у него гегемония подчеркнута и притом в конкретной форме. Английский пролетариат призван осуществить социалистическую революцию, — это несомненно; но его неспособность произвести ее в настоящий момент, при его соц. неорганизованности и развращенности буржуазией, тоже несомненна. Та же мысль и у т. Воинова; самое энергичное участие, несомненно, есть самое решающее. Решит ли исход революции пролетариат, — безусловно утверждать нельзя. То же и относительно роли вождя. В резолюции т. Воинова выражение осторожнее. Социал-демократия может организовать восстание, может даже решить его, но будет ли обеспечена за нею руководящая роль, этого предрешить нельзя, — это будет зависеть от силы, организованности пролетариата. Мелкая буржуазия может быть организована лучше, и ее дипломаты могут оказаться сильнее, лучше подготовленными. Тов. Воинов осторожней — он говорит: «ты можешь выполнить»; «ты выполнишь» — говорит т. Михайлов. Может быть, решающий исход революции даст пролетариат, но безусловно утверждать этого нельзя. Товарищи Михайлов и Сосновский впали в ту ошибку, которую они приписывали т. Воинову: «Не хвались, на рать идучи». «Для обеспечения необходимо», говорит Воинов, а они говорят: «необходимо и достаточно». По вопросу об образовании особых боевых групп я могу оказать, что считаю их необходимыми. Нам нечего бояться образования особых групп.

Читается резолюция Вельского [Красикова]:

«Принимая во внимание: 1) что растущая сознательность, организованность и революционность пролетариата есть единственное препятствие в России, мешающее правительству вместе с либеральной буржуазией осуществить демократические реформы, половинчатые и фальшивые, удовлетворяющие лишь свободное развитие капиталистической эксплуатации, но не интересы пролетариата в его дальнейшей борьбе за социализм;

2) что растущий пролетариат, не убив своей классовой сознательности и своей классовой политики, не может примириться с положением класса, благодетельствуемого, наряду с другими классами, реформами, ибо они направлены лишь на эскамотацию * его интересов, —

III съезд РСДРП постановляет, что единственный метод для достижения наивыгоднейших результатов для пролетариата есть метод вооруженного восстания».

* Эскамотировать (французское escamoter) — незаметно, ловко скрыть что-либо с целью обмануть, использовать кого-либо. Прим. ред.

Градов. Как обеспечить ту роль, к которой мы стремимся, — вот главная задача, которую мы должны решить, а мы чересчур много внимания уделяем бомбам и т. п. Резолюции тт. Вельского и Тигрова не удовлетворяют меня. Они ставят вопрос: необходима ли будет революция или нет? Не этот вопрос интересует нас сейчас. У т. Михайлова все 3 пункта сведены в 1 пункт. Нам не интересен сейчас вопрос, что нужней — реформа или революция. Тов. Сосновский согласен, что необходима пропаганда вооруженного восстания, но он не считает это с.-д. задачей. Я же полагаю, что на проповеди идеи вооруженного восстания мы должны сосредоточить весь комплекс с.-д. идей, только тогда наша пропаганда не будет абстрактной.

Воинов [Луначарский]. Я никак не могу усмотреть между мной и т. Михайловым принципиального разногласия, о котором он говорит. Я ничего не имею против многих его поправок и считаю весьма желательным составить из двух наших резолюций одну, но я настаиваю на необходимости включить в резолюцию указание на массовую политическую забастовку. В частности, я не согласен с т. Филипповым, что извозчики, кондуктора и т.п., а следовательно и железнодорожный персонал, представляют из себя мелкую буржуазию. Мелкий буржуа — это мелкий собственник. Кто продает только свой труд, живет только трудом — тот пролетарий. Я сомневаюсь, чтобы столь важный для нас железнодорожный персонал был, за исключением, конечно, рабочих железнодорожных мастерских, легко доступен социалистической пропаганде, но у нас есть и другой путь превращения чисто экономических движений в политические, путь доказательства необходимости для успешного пользования стачкой элементарных свобод: свободы стачек, союзов, собраний, слова и печати, стачка в России, при известном уровне сознательности ее участников, неминуемо приобретет политический характер. Придать такой характер любой стачке железнодорожников не трудно, мне кажется, всякому опытному агитатору социал-демократу.

После непродолжительных дебатов к порядку, заседание заканчивается и назначается заседание комиссии но «примирению» резолюций.

Заседание закрывается.

---

На ДЕВЯТОМ заседании были зачитаны "примирительная" резолюция, выработанная комиссией, резолюция Михайлова, добавления к резолюциям Тигрова и Бельского. За основу была принята "согласительная" резолюция, к которой было предложено несколько редакторских поправок, часть из них была отвергнута (голосованием), некоторые (например, заменить в п.3 слова "решит исход" словами "определит судьбу") приняты.

Вся резолюция В ЦЕЛОМ была принята единогласно при одном воздержавшемся. Все делегаты с совещательным голомсом проголосовали за резолюцию.

ТЕКСТ РЕЗОЛЮЦИИ:

О ВООРУЖЕННОМ ВОССТАНИИ

Принимая во внимание:

1) что пролетариат, будучи по положению своему наиболее передовым и единственным последовательно революционным классом, тем самым призван сыграть руководящую роль в общедемократическом революционном движении в России;
2) что это движение в настоящий момент уже привело к необходимости вооруженного восстания;
3) что пролетариат неизбежно примет в этом восстании самое энергичное участие, которое определит судьбу революции в России;
4) что руководящую роль в этой революции пролетариат может сыграть лишь будучи сплочен в единую и самостоятельную политическую силу под знаменем социал-демократической рабочей партии, руководящей не только идейно, но и практически его борьбой;
5) что только выполнение такой роли может обеспечить за пролетариатом наиболее выгодные условия для борьбы за социализм против имущих классов буржуазно-демократической России, —

III съезд признает, что задача организовать пролетариат для непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания является одной из самых главных и неотложных задач партии в настоящий революционный момент.

Поэтому съезд поручает всем партийным организациям:

а) выяснять пролетариату путем пропаганды и агитации значение, не только политическое значение, но и практически-организационную сторону предстоящего вооруженного восстания;
б) выяснять при этой пропаганде и агитации роль массовых политических стачек, которые могут иметь важное значение в начале и в самом ходе восстания;
в) принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, а также к выработке плана вооруженного восстания и непосредственного руководства таковым, создавая для этого, по мере надобности, особые группы из партийных работников.

---

Следует вероятно заметить, что до вооруженного восстания в 1905 году дело так и не дошло. События в Москве в декабре восстанием считать можно с некоторой долей условности.

Часть идей, высказывавшихся при обсуждении позже "сработали" - так, например, всеобщая октябрьская забастовка действительно началась с железных дорог - забастовали машинисты - и перестали ходить поезда. Путейцы, обходчики, ремонтные бригады и т.д. оказались без производственной загрузки и тоже забастовали. А без транспорта, без подвоза сырья стали останавливаться и предприятия.

Какова роль именно большевиков во всем этом? Кроме них были ведь еще и эсеры, и другие организации.

Следует также обратить внимание на отдельные высказывания о том, что ни партия, ни пролетариат не готовы к восстанию и даже не везде считают его необходимым.

А вот накаленность обстановки в стране все отмечали совершенно правильно.

А затем делегаты перешли к следующему вопросу тактики:

Об отношении к политике правительства накануне переворота и в момент переворота.